Космический транспортник с рёвом оторвался от земли и устремился к орбите планеты VHTR-14. Главный инспектор пищевой корпорации «АгроНова» Георгий Третьяков отдал бы всё, лишь бы вернуться на нём обратно на межпланетный корабль «Орбитекса», идущим на Землю. Ему давно уже надоели нудные проверки, и пышные приёмы высшего производственного руководства больше не радовали.
Да и причины, по которым его направляли на проверки, всегда были прозаичны и однообразны: кому-то прислали расторжение контракта, проще говоря увольнительную, и в отместку один человек портил всё производство; кто-то, получив неожиданную премию, уходил в запой, срывая поставки. В колониальных мирах алкоголь умудрялись делать из чего угодно, отчего его качество было сомнительным, и многие быстро спивались, теряя человеческий облик.
Единственным утешением для инспектора была благоприятная атмосфера планеты — здесь не было необходимости скрываться за фильтрующими масками и тяжёлыми скафандрами.
Делегация приветствующих перед ним была до смешного похожа на предыдущую. Поэтому Георгий, оценив их, без труда определил, кто есть кто: тучный мужчина — глава производства, молодой человек — вероятно, личный секретарь и по совместительству ещё его родственник, а низкая женщина с грушевидной фигурой, по всей видимости, главный бухгалтер. И куча каких-то слуг, советников и их жён.
— Как добрались, Георгий Николаевич? — Радушно поприветствовал инспектора глава производства. — Меня зовут Вэл’Дим Стригунов. Это мой сын, Саниэль.
Третьякову не нравились эти причудливые колониальные имена. Но, что было ещё хуже, так это когда главы управления добавляли себе всевозможные земные звания и приставки вроде «фон», даже не имея представления, что они означают. Человеческую природу не переделать — каждый вождь цепляет на себя особенные перья.
— Очень приятно! — Пожал инспектор руки мужчинам. — Собственно, всё прошло как всегда.
— С вашего позволения, пройдёмте на небольшую обзорную экскурсию.
Георгий тяжело вздохнул, коря себя за то, что снова забыл об этом обязательном нудном элементе каждой проверки. Культурно-исторические особенности посещаемой планеты никогда Третьякова не интересовали — его всегда волновало только одно: поскорее перейти к сути дела и покинуть эту захудалую колонию навсегда. Но, поскольку отказаться от этой традиции он не мог, то послушно последовал за процессией.
Перед входом в гигантское здание возвышался памятник, больше похожий на произведение авангардного художника. Омерзительное существо, напоминающее скорпиона, разломилось надвое, выпуская наружу отвратительные внутренности на нечто, напоминающее кальмара, сплетаясь с ним воедино. И у этого кальмара всё было необычно: щупальца раскинулись во все стороны, зубы — как сабли, а гигантский глаз был расположен в самом непредсказуемом месте.
— Это величественная статуя, посвящённая нашим первым контактам с существом, который впоследствии получил имя планеты — VHTR-14, — объяснил кто-то из сопровождающих.
— На что-то съедобное это месиво совсем не похоже, — заметил Георгий, стараясь как можно дольше не приступать к проверке. В этот раз копаться в деталях производства после долгого перелёта совсем не хотелось — огромные перегрузки давались всё тяжелей. «Старею, стало быть, — подумал про себя Георгий. — Нужно ещё год-другой поработать — и на покой».
— Так и есть, — вмешался молодой секретарь Саниэль. — Вхэтер поменял оболочку в момент своей смерти.
Георгий улыбнулся, заметив, как забавно местные произносят эту аббревиатуру.
— Очень мило. — Обронил инспектор то ли произношению, то ли истории.
— Я хочу напомнить, что всё наше производство находится в категории повышенной секретности — это строго секретно, — тихо сказала низкая женщина.
«Знала бы ты, в какие тайны я посвящён», — подумал Георгий, но вслух ответил лишь:
— Конечно-конечно, моя дорогая. Буду аккуратен в отчёте. А как Вас зовут?
— Валери Георгьевна.
— Значит, Вы главный бухгалтер предприятия?
— Как вы узнали? — Удивилась женщина.
— Опыт, — усмехнулся Георгий.
Тучный глава производства решил не упускать ускользающую инициативу.
— Пройдёмте в наш банкетный зал. Вы, вероятно, устали, господин инспектор. Да к тому же сможете попробовать все наши свежие продукты.
Пройдя через целую сеть коридоров, Георгий задумался, как Стригунову удалось сохранить такой внушительный живот, учитывая, как изрядно приходится ходить по этому предприятию. Ответ не заставил себя долго ждать — делегация подошла к вагончику монорельса.
По пути открывались виды на различного рода поля и теплицы, отдалённо напоминающие земные. Вэл’Дим хвалил своё производство, рассказывая о показателях, но Третьяков почти не слушал. Да и какая в этом была польза, если он и сам вскоре изучит все отчёты? Его больше интересовали местные дамы.
Местные дамы были просты в своем облике и поведении, но пытались компенсировать это пышными, излишне яркими платьями, не имея ни малейшего представления о современной моде и её тонкостях. Их стремление казалось напрасным, ведь эти наряды скорее подчёркивали нехватку вкуса, чем создавали привлекательный образ.
Банкетный зал действительно поразил. Инспектор не ожидал, что эти фермеры с далекой системы способны на такой приём. В центре зала стоял огромный длинный стол, накрытый белой скатертью и уставленный множеством блюд для одного человека. И Третьяков сразу понял, для кого предназначался весь этот шик.
Инспектор сразу же попробовал местное вино — оно показалось ему значительно более крепким и терпким, чем земное. Впрочем, он не был таким уж эстетом: в последнее время инспектор пил всё, что горело. Его угнетала бесперспективность своей жизни, и он брал от каждого приёма как можно больше. А выдавливать из начальников все соки он научился очень хорошо.
Часть делегации по-тихому откололась, и с ним остались только Стригуновы и Валери Георгьевна. Атмосфера была дружеской и непринуждённой.
— Попробуйте наш главный продукт на экспорт, — предложил Вэл’Дим, указывая на красивый стейк, похожий на говядину. — Не знаете, как там сейчас дела на Марсе?
— Я к вам приехал как раз оттуда, — ответил Третьяков, отрезая нежнейший кусок стейка. — Несмотря на забастовку шахтёров, планете всё равно нужны продукты. И мы не могли оставить людей без еды вопреки сложной политической ситуации.
Но Георгий умолчал, что акционеров волновала вовсе не судьба людей, а лишь страх потерять прибыль. И его миссия состояла в том, чтобы убедить повстанцев не захватывать и не сбивать корабли корпорации.
— Должен сказать, это очень вкусный стейк, — отметил Третьяков, обращаясь к присутствующим. — А из чего он?
— Это Вхэтер! — Торжественно объявил Саниэль.
Его произношение на этот раз не вызвало у Третьякова улыбки. Он почувствовал тяжесть в желудке от этой новости, и аппетит сразу пропал.
— Что?! Из этой мерзкой твари?!
Банкет был сорван, непринужденная атмосфера куда-то улетучилась, и Третьякову немедленно захотелось убраться с этой аграрной планеты с мерзкими тараканами. Но инспектор внезапно вспомнил, зачем он здесь. Пускай эти зелёные поля и уютные теплицы кому-то кажутся мирным раем, но для него это — поле боя. Все на этой планете окажутся против него, так как он чужой. Ведь именно от него будет зависеть, как дальше будет существовать планета и сохранит ли управляющая династия свои места в управлении.
Поэтому Третьякову и показалось странным, что сам Стригунов запросил проверку у корпорации. Обычно проверок боялись как огня и наоборот договаривались, чтобы их совсем не было.
— Я хотел бы вам напомнить, что мясо VHTR-14 второе по популярности в экспорте…
— Помню-помню! — Запротестовал Третьяков, пытаясь избежать тирады Стригунова и сохранить остатки съестного в желудке. — Мне бы выйти на воздух.
— Я Вас уверяю, что Вы зря так переживаете. И это мясо действительно из коровы.
— Как это? — У Третьякова от напряжения начался глазной тик, — вы что тут за цирк устроили?
— Пройдемте лучше в загон к VHTR-14. — Предложил Вэл’Дим. - И Вы сами все увидите.
На этот раз процессия шла в полной тишине. Наконец, дойдя до заветного отсека, глава, приветливо поздоровавшись со своими людьми на посту, провёл инспектора внутрь.
В обзорном коридоре за толстыми бронестеклами покоилось отвратительное существо — насекомое с крупными клешнями, вызывающее отвращение у Третьякова. Его чёрные блестящие панцири отражали приглушённый свет, а жужжание существа было едва слышимым.
— Как вы видите, VHTR-14 имеет не сильно приятный вид. На нашей планете существуют похожие существа, относящиеся к древним членостоногим, но VHTR-14 — существо совсем другого рода.
— Что вы имеете ввиду?
Глава гордо продолжил путь, не отвечая на вопрос, и повёл Третьякова дальше. Когда инспектор зашел в цех, перед его глазами развернулась ужасающая картина.
Огромный конвейер транспортировал на производственной ленте привязанных скорпионов. Вблизи огневой установки вспыхивал столп огня, заставляя членостоногих отреагировать. Их ужасные рыки эхом разносились по цеху — существа разрывались на множество щупалец, зубов и глаз. Позже куча пульсирующей органики сращивалась в твёрдый кокон.
— Видите, VHTR-14 не имеет собственной формы, — начал глава. — Наши учёные спорят о её природе, но все соглашаются, что это более сложная форма грибов.
— Не совсем понимаю... Это насекомое — гриб? — Спросил Третьяков.
— Нет, — вмешался секретарь, — это грибы приняли форму древнейших членистоногих на этой планете. Они скорее как группа паразитов, мимикрирующих под сверххищника.
— Наши предки, столкнувшись с этим явлением, заставили VHTR-14 принять более древнюю форму — вид моллюска, — объяснил глава. — Что и увековечено в бронзе перед входом. Со временем же мы научились контролировать VHTR-14 и заставлять принимать его нужный нам вид существа.
— Или же нам просто повезло: мимикриды решили, что безопаснее всего им будет трансформироваться в коров, — весело подытожил Саниэль.
В другом отделе из мерзких коконов, покрытых липкой слизью, начали медленно вылупляться... коровы. Третьяков окончательно протрезвел, заметив, что эти существа ничем не отличаются от настоящих животных — по крайней мере внешне.
— Теперь, поскольку существо полностью биологически похоже на корову, мы для безопасности замораживаем его, а потом наши цехи разделывают их и используют в качестве мяса для всех нас. Вижу, вы устали. Саниэль проведёт вас в вашу комнату, а завтра мы продолжим.
— Как вы видите, получается бесконечное мясо! — С азартом выпалил Саниэль.
На этих словах у Третьякова всё внутри сжалось от отвращения, и он был уже не в силах удержать содержимое своего желудка.
***
Оставшись один в своей просторной и пустоватой комнате, Третьяков немедленно попытался связаться с Землёй, но на его коммутаторе не было ни малейшего сигнала.
— Что это ещё за чертовщина? Они глушат связь? — Пробормотал он сквозь зубы. — Так дело не пойдёт.
Он был вне себя от ярости. Никто ещё так не унижал его достоинство и не лишал возможности контролировать ситуацию.
Он ненадолго погрузился в свои мысли и вспомнил, как однажды прижал Цезаря Ван Антонио Цезарицкого — человека, привыкшего к роскоши и безраздельной власти. Тот был настолько напуган и растерян в его присутствии, что в течение всего его пребывания на заводе удобрений слал к нему одну за другой роковых красавиц, пытаясь заслужить благосклонность.
Как же пресмыкался перед ним Цезарицкий! Но эти женщины, с их пошло накрашенными губами и пустыми взглядами, сейчас казались лишь бессмысленной дымкой.
Зло бросив коммутатор на кровать, где лежал его Абрамов в кобуре, он резко вышел из комнаты.
— Эй, ты! Иди сюда! — Крикнул он, обращаясь к рабочему.
На сером засаленном комбинезоне было вышито: «Андрей уборщик».
— Д-да? — Испуганно проговорил мужчина, едва поднимая глаза.
— Где тут узел связи? — Спросил Третьяков.
Однако инспектора что-то насторожило в поведении уборщика: хотя тот держал швабру, пол вокруг был полностью сухим. Тряпка и не могла намокнуть, так как в ведре не было ни капли.
Георгий почувствовал новый прилив адреналина.
«О Боже, неужели ко мне подослали убийцу?» — Пронеслось в голове.
Инспектор забежал обратно в комнату, схватил свой Абрамов, и, спрятавшись за кроватью, приготовился нанести удар первым. Но убийца выжидал и не спешил заходить внутрь.
Третьяков знал, чего стоит бояться: инспекторы его уровня нередко исчезали бесследно. Корпорация обычно выделяла надёжную охрану в неспокойных зонах. Тем не менее в этот раз он и сам был склонен считать, что опасности на VHTR-14 для него нет. Слишком уж это далекий от всех регион.
Но тут же его посетила мрачная мысль: «Может, это меня заказала сама корпорация?» Хотя он делился ресурсами от проверок с нужными людьми, нельзя было исключать, что кому-то он всё же посмел перейти дорогу.
С каждой минутой неизвестность всё больше пугала инспектора, и он решил действовать. Осторожно пробравшись к двери, он медленно приоткрыл её. Странный уборщик всё так же меланхолично делал вид, что сражается с грязью.
Когда уборщик вытер пот со лба, Третьяков вскочил и направил ствол на него.
— Не двигайся!
Уборщик, не зная, какую эмоцию показать, лишь ещё раз испуганно промямлил:
— Д-да…
Инспектор, решив, что над ним просто издеваются, немедленно зарядил кулаком в его лицо. Но в тот же миг голова противника раскололась надвое, обнажив острые, как ножи, зубы. По инерции рука прошла дальше, и существо тут же вцепилось своими жуткими частями головы в Третьякова. От неожиданности палец инспектора случайно сжал спусковой крючок, и выстрел оглушительно раздался в коридоре. Не удержав пистолет от отдачи, инспектор выронил его на пол.
Георгий больше не осмеливался бить эту мерзость, опасаясь, что и свободная рука так же окажется в её щупальцах. Действовать нужно было срочно — острые зубы впивались в кожу всё сильнее. Поскольку парень был щуплым, Третьяков решился перебросить его через себя. В броске части головы странного существа разжались на мгновение — и рука освободилась. Но на пол упало нечто, уже смутно напоминающее человека.
Третьяков перевернулся на живот, схватил пистолет и выстрелил прямо в лицо уборщика, чьё выражение оставалось застывшим, как у маски. От попадания существо рухнуло назад, издав пронзительный жуткий вой — точно такой же, какой он слышал ранее в ангаре. Пытаясь немедленно подняться, оно лихорадочно перебирало в воздухе своими паучьими лапами.
По коридору донёсся гул топота армейских сапог. Прибежавшая охрана была вооружена чем-то, напоминавшим огнемёт, но вместо огня из брандспойта вырывалась плотная ледяная струя.
Его паучьи лапы и всё тело мгновенно окоченело, полностью потеряв подвижность. Существо навсегда застыло под толстой ледяной коркой.
***
— То есть вы хотите сказать, что некоторые мимикриды стали слишком наблюдательны и приняли облик людей?! — воскликнул Третьяков, громко озвучивая свои подозрения в кабинете у Вэл’Дима.
Кабинет был выдержан в тёмных оттенках дерева и кожи, стены украшали многочисленные охотничьи трофеи — изящно смонтированные головы экзотических зверей, редкие шкуры, вычурные луки и копья. На массивном столе лежали разложенные карты и комплекс контроля предприятия с пузатыми мониторами.
— Я тут же запрошу отряд зачистки, чтобы он сравнял ваш чёртов мясной завод с землёй! — грозно заявил Третьяков.
Но Стригунов оставался совершенно спокоен. Не потому, что повидал на своём веку множество инспекторов вроде Третьякова — у него был козырь.
— Пожалуйста, возьмите мой коммуникатор, — Вэл’Дим небрежно бросил прямоугольный экранчик на свой роскошный стол. — Прежде чем что-то предпринять, я должен предупредить: именно я попросил направить вас сюда для проверки. И шишек из корпорации интересует вовсе не правильность цифр, а секретность. Вызовете десант зачистки — гарантированно лишитесь должности.
Третьяков понял, что его переиграли и поумерив пыл, смягчился.
— Чего же вы от меня ждёте? — Спросил Третьяков, внимательно глядя на Стригунова.
— Мои предки были великими охотниками, — начал Стригунов, расхаживая по кабинету и неспешно смахивая пыль с охотничьих трофеев. — Мой прадед..
— Можно покороче? — Нетерпеливо перебил Третьяков.
— Охотиться на вымирающих животных из Красных книг практически невозможно. Точнее, возможно — если договориться с кем надо… — Спокойно ответил Стригунов. — я отдал приказ заключить всех рабочих на карантин. Так проверить каждого не составит труда. И я напоминаю: по уставу «АгроНова» снять с должности руководителей высокого звена я не могу без участия инспектора.
— К чему вы ведёте?
— А к тому, что сбежавших мимикридов нужно уничтожить. И они очень цепляются за жизнь и создадут массу проблем, если будут в облике какого-нибудь директора. Вам же не нужны проблемы из–за горы жалоб?
Он, с едва скрываемым удовольствием, смотрел на Третьякова, осознавая, насколько ничтожной и жалкой казалась роль этого человека высокого статуса в его собственном плане.
— И как же мы найдём этих мимикридов? — спросил инспектор.
— Думаю, наш учёный Фёдор Фукс подробно всё вам объяснит.
***
Биолог Фёдор Фукс одним из первых допустил возможность такого инцидента. Однако его отчёт не вызвал интереса ни у главного ветеринарного врача Михаэля Карпова, ни у контролёра качества Василия Бурунова. Что же касается Стригунова, он и вовсе не знал ни об опасности, ни о самом существовании этого отчёта, что довело несчастного Фукса до полного отчаяния и заставило забаррикадироваться в своей лаборатории.
Но теперь к нему в лабораторию ломились все. Карпов пришел один из первых, и как про себя отметил инспектор, был сильным подхалимом. Бурунов, красный от пьянства, был совсем не рад шуму.
По началу Третьякову показалось, что дело не будет таким сложным. Сейчас Фукс испугается серьёзной делегации с ним во главе, и они быстро получат нужную информацию или какой-нибудь сканер, чтобы вычислить мимикридов. Или же, в худшем случае, все затянется, и только завтра он навсегда покинет эту ненавистную планетку.
Сначала всё шло неплохо: Фукс ответил в интерком, но категорически отказывался пускать кого бы то ни было к себе в лабораторию.
— Ах ты, собака! — кричал Карпов, получив пятый отказ. — Сейчас-сейчас мы тебя вытащим!
Обращаясь к Вэл’Диму, Карпов словно менялся на глазах — от ярости к спокойствию, голос становился мягким и кротким:
— Сейчас-сейчас, господин Вэл’Дим, мы откроем эту дверь.
Бурунов стоически принимал сигналы отказа доступа, но после третьей бесплодной попытки он наперебой с Карповым стал прикладывать свою ключ-карту к сканеру.
Всё превратилось в балаган: жалобные «сейчас-сейчас» Карпова, резкий звук отказа в доступе, бубнёж Бурунова и тяжёлые вздохи Стригунова. Однако открыть дверь не помогали ни грозные стуки, ни даже угрозы снять с должности. Эта затянувшаяся комедия порядком надоела Третьякову, и он решил брать дело в свои руки.
— Господин Фукс, — начал Третьяков, показывая своё удостоверение, — меня зовут Георгий Романович Третьяков, я представляю «АгроНова» и являюсь главным инспектором. Я понимаю ваши опасения по поводу коллег, но я человек новый и, считайте, только что прибывший. Эти мимикриды не могли так быстро принять мою форму. Прошу, откройте дверь.
В ответ биолог не сказал ни слова, видимо, обдумывая услышанное.
— Ничего, сейчас-сейчас он откроет для нас дверь, господин инспектор, — причитал Карпов.
— Нет! — Жалобно прозвучало из динамиков. — Я пущу только инспектора.
— Что ж, коллеги, — заключил Третьяков, обращаясь к своей делегации, — Вэл’Дим, пока лучше соберите директоров всех звеньев производства у себя в кабинете. Я сразу после разговора к вам присоединюсь, и мы начнём выявлять мимикридов.
На это Стригунов лишь устало вздохнул. В его вздохе чувствовались и бессилие, и сожаление о том, что его окружают такие идиоты. И как он устал от пеших прогулок.
***
Зайдя в лабораторию, Третьяков понял, что Фукс значительно моложе, чем он себе представлял. Внешне он был невысокого роста, с острыми чертами лица и слегка растрёпанными светлыми волосами. Хотелось верить, что за его невзрачной внешностью скрывается умный человек.
Но радушным он точно не был. Фукс встретил инспектора в полной боевой готовности, направляя сопло замораживающего агрегата.
— Выбросьте пистолет, — скомандовал биолог.
Третьяков решил, что лучше подчиниться.
— А теперь дайте руку, — приказал он, и, когда Третьяков протянул руку, кольнул её большой иглой.
— Господи! — Вскрикнул Третьяков от неожиданности. — Что вы себе позволяете? Да вы знаете, кто я?!
— Теперь знаю, — смягчился Фукс, опуская сопло, — Вы действительно инспектор.
— Вот именно! — Подтвердил Третьяков, подбирая клочок ткани, чтобы остановить кровь. — Немедленно введите меня в курс дела!
— Собственно… Я знаю не больше вашего.
— Что?!
— Понимаете, — устало начал Фукс, оперевшись о стол, — я заметил одну странную, но очень важную закономерность. Мимикриды невероятно трусливы и боятся боли — настолько, что при малейшем ранении они сразу теряют самообладание и меняют форму. Это их защитный механизм. Инстинкт! Они не рискуют оставаться в той же оболочке, даже если это единственная возможность выжить.
— Неужели в этом хламе нет ничего другого, чтобы выявить их?
Третьяков взмахнул рукой, указывая на то, что гордо именовалось лабораторией, словно надеясь, что прибор сам по себе сразу же обнаружится.
Помещение было захламлено забитым старыми ящиками с сухпайками. Повсюду валялись стеклянные колбы с подсохшей жидкостью. По углам стояли полки с книгами, покрытые пылью, а на полу были разбросаны обрывки каких-то документов и отчетов. В центре стоял громоздкий стол, заваленный запчастями, сломанными лабораторными приборами и стерильными бинтами — всё свидетельствовало о том, что лаборатория превратилась в складское помещение, а техника давно устарела и превратилась в хлам.
— К сожалению, нет, — выдохнул Фукс. — При первом же контакте нам удалось захватить трёх мимикридов. На самом деле это было несложно — они просто делали вид, что выполняют работу.
«Как по мне, на этом предприятии с таким критерием поиска задача будет почти невыполнимая», — подумал Третьяков.
— Они сразу же начали переводить стрелки друг на друга, утверждая, что другой — Вхэтер. Допрос не дал результатов. Но оба раскрыли свои личины, как только я ввёл иглу для пробы крови. Позже анализ показал, что кровь была вполне человеческая. Что интересно, их обнаружил глава звена. И он тоже был мимикридом! Видимо эти существа прощупывают более влиятельную форму. Ситуация, похоже, вышла из-под контроля, раз вы здесь...
Информация, которую получил Третьяков, не внушала никакого оптимизма. Он сосредоточенно задумался, как лучше поступить. «Если начать бить всех этих директоров подряд, они наверняка напишут на меня коллективный донос за превышение полномочий. Нет, нужно действовать тоньше, осторожнее...» — думал он про себя.
— Фукс, не хотите ли составить мне компанию? — Обратился он к биологу. — Мне нужно, чтобы в случае чего вы смогли заморозить этих тварей своей ледяной пушкой. Не бойтесь, Фукс, Вы будете под моей защитой! Скажите, что вы хотите за помощь?
Третьяков уже мучительно прикидывал, какую сумму озвучит Фукс и с какого оффшорного счета лучше было бы снять средства.
— А я могу дать меж глаз этому гадкому Карпову? — с ухмылкой спросил Фукс.
— Сколько угодно, — усмехнулся Третьяков, — но не перестарайтесь.
Третьяков ощутил радость от того, что не пришлось раскошеливаться. Как удивительно мало нужно светлому учёному уму для настоящего счастья!
***
Просторный кабинет Стригунова был забит разными начальниками. Здесь Третьяков наконец смог разглядеть: на комбинезонах простых рабочих было только имя и должность, тогда как у начальства — было вышито ещё отчество и фамилия.
Публика очень утомилась от долгого ожидания. Как понял Третьяков, наиболее важные из них сидели на стульях, уверенно расположившись у стола главы производства, а остальные переминались с ноги на ногу у стен, ожидая проверки. В воздухе чувствовалось напряжение: некоторые обсуждали что-то шёпотом, другие оглядывались, ища знакомых и подзывая их к себе.
— Уважаемые работники мясокомбината! — Поприветствовал притихших собравшихся Георгий. — После беседы с вашим биологом, господином Фуксом, мы разработали систему выявления VHTR-14. Прошу вас встать по очереди в шеренгу. Те, кто прошел тест, могут свободно разойтись и сохранять карантинные меры.
Неспешно первая шеренга смельчаков собралась перед Третьяковым. Вооружившись иглой, которую он захватил у Фукса, и небольшой банкой спирта для дезинфекции, он начал протыкать пальцы, внимательно следя за поведением тестируемых. Прошедшие тест были в недоумении. Но никто ничего не сказал. Только толкали друг друга в бок локтём и пожимали плечами, покидая комнату.
Так в кабинете остались лишь самые главные люди производства — Сам Стригунов с женой, Саниэль, Карпов, Бурунов и Валери Георгьевна.
Третьяков понял, что возникнут сложности, когда трусливый Карпов стал отказываться от прохождения теста.
— Не нужно меня тыкать этой проклятой иглой после такого количества людей! — вспыхнул Карпов, делая резкое движение и отстраняясь.
— Ну раз вы так просите, — усмехнулся Третьяков и кивнул Фуксу, тем самым давая ему команду.
Полный решимости, биолог без промедления нанес бедному Карпову сильный удар тяжелым соплом по голове. Удар был настолько мощным, что Третьяков испугался: не перестарался ли светлый ум в своей мести.
Но, к счастью, череп у Карпова оказался достаточно прочным.
— Нет! — Шипел он. — Я это просто так не оставлю! Я буду жаловаться!
— Полегче, — успокаивал его Третьяков, стараясь снизить накал страстей. — Не сердитесь, пожалуйста. Вы прошли тест, можете возвращаться к своим делам.
Злобно стреляя глазами то на инспектора, то на биолога, Карпов уже собирался выскочить из кабинета, как в это же мгновение раздвижная дверь внезапно распахнулась. Начальник охраны Дубцов под конвоем привел ещё одного Карпова.
— О господи! — запричитал Карпов. — Он же не я! А я не он!
Третьяков всё понял и без слов моментально выстрелил в Лже-Карпова.
От неожиданности женщины вскрикнули, а существо, выплюнув пулю, начало разрастаться, извергая щупальца и пытаясь сбежать. Но залп из ледяной пушки Фукса заставил его, покрывшись ледяной коркой, застыть навсегда.
Кивнув в знак благодарности опытному вояке Дубцову, Третьяков поспешил завершить начатое. Было исключено, что среди охраны были мимикриды — он проверил их в первую очередь. К счастью, Дубцов был дружен с Фуксом, что сыграло ему на руку.
Проверив оставшихся, инспектор подошёл к Стригунову.
— Теперь ваша очередь, господин Вэл’Дим.
— Что бы мы без вас делали, мой дорогой Георгий Романович! — Неожиданно затараторил глава. — Я надеюсь, мы сможем договориться о том, чтобы в вашем отчёте не всплыло это недоразумение? Скажем, вот эта сумма вам покажется справедливой?
На экране монитора возникла такая внушительная сумма, что Третьяков смутился от этой откровенной щедрости. Никогда раньше ему не предлагали таких денег.
Жадность, охватившая его, была настолько сильной, что он чуть было не решил оставить всё и тут же исчезнуть в какой-нибудь благополучный мир, чтобы жить в фантастической роскоши.
— Что ж, — выдавил Третьяков, облизнув засохшие губы. — Ваше предложение более чем…
Но остаток фразы он так и не смог закончить, так как тут же принялся жать протянутую руку. Внезапно Стригунов резко отшатнулся, повалился на пол, и инспектор понял, какую ошибку он совершил. В спешке он пожал ему руку, одновременно уколов иглой.
Существо, принимающее другую форму, тут же было встречено ледяной струей из пушки Фукса.
Третьяков с ужасом наблюдал, как страшное тело покрывается льдом, и почувствовал, как замирало его сердце. С ледяным хрустом покрываются его мечты о приобретении какой-нибудь маленькой планетки, о красотках, которых он мог бы менять каждый день, и о прочих человеческих радостях!
— Как вы… — Удивлённо спросил Фукс. — А впрочем, всё благодаря тому, что вы устояли перед таким соблазном!
— Честь корпоративного инспектора неподкупна! — Быстро ответил Третьяков, поспешив уйти и стараясь скрыть скупую слезу. А в голове бесконечно прокручивалась мысль: «Если бы я только знал… Если бы я только знал!»
***
Дальнейшие события приняли стремительный оборот, когда Третьяков навестил Бурунова и изъял у него дорогой коньяк. Изрядно выпив, он передал полномочия Дубцову.
Он вывел рабочих из бараков, и солдаты выстроились в длинные шеренги. Каждому они по очереди давали пощёчины. Иногда вспыхивали потасовки, отчего солдатам приходилось стрелять в воздух, чтобы успокоить пыл толпы.
«Ничего страшного, — устало думал про себя Третьяков, наблюдая за побоищем. — Жестокость оправдана. Этот Дубцов сам же и создаёт себе повод для бунта. Хорошо, что я отговорил его обстреливать рабочих резиновыми пулями. Будьте уверены, во время бунта рабочие не остановятся на оплеухах. А я… я улечу и навсегда забуду этот мир».
Коньяк сильно разморил Третьякова, и томительное ожидание на диване медленно перетекло в сон.
Во сне он внезапно оказался директором производства. Всё казалось таким реальным — шум конвейера, рёв вэхитеров, беготня по офису. Вдруг перед глазами возникла сцена свадьбы: торжественный зал, цветы и пышное празднество.
Он шёл навстречу невесте, лицо которой было скрыто фатой. Подняв вуаль, он увидел Карпова. Третьяков уже хотел что-то сказать или огреть наглеца, как внезапно проснулся от того, что его тормошат. Открыв глаза, он увидел Дубцова.
— Разрешите доложить: всё уничтожено! — сообщил Дубцов.
От такой новости у Третьякова пробежал холодок по спине.
— То есть, кхм… все вэхитеры разоблачены и уничтожены!
— Я знал, что на вас можно положиться! — инспектор тяжело поднялся и похлопал вояку по плечу. — Таких бы как нас, да побольше — и мы ух их всех!
Что он хотел этим сказать, Третьяков сам не понял, поэтому, чтобы избежать неловкости, пригласил Дубцова к столу.
На следующий день провожающая делегация значительно поредела. Настроение у всех было хмурым. Семейство Стригуновых было погружено в тревожные мысли — гадали, куда пропал Вэл’Дим и не навлечёт ли этот инцидент тень на их честь. Дубцова держали под руки его бойцы, чтобы он на официальном прощании не ударил в грязь лицом. Карпов всё так же пресмыкался перед всеми, бросая злые взгляды на Фукса.
Третьяков тоже с трудом держался на ногах и вообще не помнил, когда вызвал транспорт. Когда транспортник плюхнулся на землю, инспектор наспех пожал мужчинам руки и поспешил к нему.
Ему окончательно надоела эта планета и все эти люди. Он уже грезил о своей вилле — наконец-то отдохнуть от всех дел, а потом…
Глухо закрывающийся отсек корабля вернул Третьякова в реальность. Внутри транспортника находился вооружённый отряд с направленными на него винтовками.
— Ребята, а чего не взлетаем? — с располагающей улыбкой поинтересовался инспектор, надеясь, что это какое-то недоразумение.
Но солдаты проигнорировали вопрос, ведя переговоры по рации.
«Неужели меня арестуют? Но за что?» — Третьяков знал, что ответов на этот вопрос так много, отчего ему по-настоящему сделалось дурно.
Через некоторое время к нему выкатили монитор, и кто-то из солдат корпорации рявкнул:
— С Вами хотят поговорить.
На экране вспыхнула пошленькая эмблема корпорации в виде векторной земли с огромными буквами «АгроНова».
— Господин Хагрин, здравствуйте! — Поприветствовал инспектор главного управляющего, не подавая вида, что душа ушла в пятки. — Я не совсем понимаю, чем обязан такому…
— Почему ты совсем не выходил на связь?
— Понимаете, из-за неординарной ситуации глушили связь, а потом…
— Полно, Третьяков, не позорься, — колючий взгляд Хагрина не давал ни единого намёка на то, в чём состоял прокол инспектора. — По моей информации от господина хмм… Карпова ты использовал насильственные методы. Цитирую: «диктаторские замашки оскорбляют настоящих передовиков производства». Что на это скажешь?
— Я не думаю, что показания этого… человека достойны Вашего пристального внимания.
— В самом деле? Тогда у меня есть другая информация. А как по-твоему я должен отнестись к тому, что твои действия посеяли среди рабочих настроения для бунта? Вы что, Третьяков, хотите второй Марс? Вы вообще соображаете, какие ставки на кону?!
— Никак нет… Я…
— Всё, хватит! Вам необходимо восстановить правящую династию и вернуть доверие рабочих. — Хищная улыбка Хагрина не предвещала ничего хорошего. — Или Вы думали, что уже со всем управились и все ваши мысли поглотила роскошная вилла? Обещайте, по прибытии на Землю обязательно пригласите к себе на огонёк всё наше управление.
От этой новости Третьякова словно ударило током. Корпорация с ним и так разделалась изощренно, заперев его на задворках Вселенной. Но он был полон решимости сделать так, чтобы на верхах пожалели о своем решении. Тогда-то они вспомнят про их дорогого Третьякова!
Люк открыли, и транспортник снова взмыл на орбиту, оставляя Третьякова в глубокой задумчивости.
Мыслям не было предела — инспектор был полон решимости поднять производство и выйти на новые цифры. «Миллион, нет, лучше пять миллионов единиц консервов!» — заключил инспектор.
«И неплохо бы найти новые формы вэхитеров. Ведь сколько еще существует животных!» — не унимался Третьяков, неспешно возвращаясь к людям, с кем придется провести немало лет в плодотворной работе. — «А что, если эти скорпионы примут форму послушных солдат? Ведь их способность к трансформации так хороша была бы в разведке! Эх, если бы мимикриды не были так трусливы и неблагонадежны! Это бы больше впечатлило управление, чем бессчетное количество консервов».
Третьяков чувствовал, что у него есть новый шанс на победу, — и он сделает всё возможное, чтобы превзойти все ожидания и вернуть себе уважение руководства.
Подходя к ещё не разошедшейся делегации, полной непонимания, Третьяков устало смерил их всех взглядом.
Он уже был готов отдавать приказы и тотчас брать бразды правления. Но увидя подхалимское лицо Карпова, инспектор смог лишь едва шевеля губами пробубнить:
— Два литра самогона в мой кабинет…