---
Notes: «Бура вoтась да эн кoтась» – «Хороших снов и не обоссаться», на коми-пермяцком.
---
Это был последний корабль, на котором Марат работал инженером-электроником. Слово «последний» его не смущало ни разу, во-первых, он не лётчик, во-вторых, и без него коверкателей русского языка было до Юпитера и обратно, в-третьих, инженер-электроник очень надеялся на это. Денег он накопил достаточно, чтобы вернуться домой и помочь своим. Оставалось отпахать астрономический месяц до окончания контракта и найти рейс до Земли, скорее всего сначала до Москвы. Напрямую в Сыктывкар летали редко, хотя космопорт там был. Построили к юбилею республики, будь он неладен. Из-за этого космопорта…
– Мар-р-р-а, Мар-р-ра, иди с-сюда, почини вось здесь, – прошелестел начальник-центаврианец и поплыл, словно в сгущеном воздухе, к грузовым отсекам, призывно размахивая кислородными плавниками.
Марат, как главный и единственный технический специалист на этом богом забытом транспортнике, покорно проследовал за ним. С профессией ему повезло. Физик-ядерщик по образованию, он мог спокойно работать и техником, и программистом, и электроником, в космосе этого добра хватало. На космодромах подобных специалистов с руками отрывали, особенно инопланетные команды. У землян идеальная хватательная система в конструкции, встроенные пальцы с оптимальным расположением, способные как на тонкие действия, так и на силовые, чувствительная поверхность тела – причём как к текстуре, так и к температуре, и даже к статическому электричеству. Вон, кто-то там давным-давно блоху подковал. А мог бы коммутационный узел корабля ВЛК-17 перебрать наощупь. Тьфу. Планета технарей, блин.
В своё время Марат успел закончить Сыктывкарский технологический университет, когда ещё там факультет электроники и робототехники был; а вот недавно слухи донесли, что декана переманили в какой-то инопланетный ВУЗ на космическую зарплату.
«Любимый Виталий Евгеньевич, на кого ж ты нас покинул», – вздыхали ежегодно одногруппники на виртуальной встрече выпускников. И ведь не лукавили, и, правда, любимый. Научил их, непутёвых лентяев, как собрать из металлических обрезков, стальной стружки, проволоки и небольшой фантазии одноразовый пистолет, как рассчитать на коленке количество взрывчатого вещества для направленного сноса бетонной конструкции, и другим штукам, которыми только и можно было заинтересовать сибирских раздолбаев. На виртуальной пьянке все только и вспоминали, как декан мастерски обрисовывал перспективы, а затем брал в руки мел со словами: «А ещё у нас есть вот такая формула…», и все благоговейно затихали. Нет, дело было не только в дисциплине.
Марат и сам с нетерпением ждал каждой практики, потом что Виталий Евгеньевич сначала всех долго гонял по теории, примерам, ждал, когда все соберут лабораторку по методичкам, и только под конец, до которого доживали только самые сильные, хитро ухмылялся, доставал груду деталей и махал рукой: «Айда, сейчас что покажу!»
Транспортник как раз пролетал двести пятнадцатый сектор, они только что загрузились на Блуке, той планете, куда переманили декана. Говорили, местные одержимы идеей создать систему образования не хуже, чем на Земле, чтобы следующее поколение блучан смогло, наконец, переломить дурную репутацию сектора. Соседство с Узмом, планетой, напоминающей изгрызенный кусок сыра, настолько она была источена шахтами и выработками, их совершенно не радовало. Как всем известно: где рудники – там и заключённые, криминал, бандитизм, уголовщина, потому даже в космопорт Блука можно было попасть лишь по пропуску и получать груз из-за решётки со шлюзом безопасности.
– Что там опять?
Они остановились у входа в грузовой отсек, центаврианец взмахнул плавниками и покрылся сиреневыми пятнами, что на межгалактическом означало «догадайся, мол, сама».
Техник втянул ноздрями и тут же понял проблему: – Опять фреон потёк?
Судя по накладной, они везли какие-то быстропортящиеся центаврианские деликатесы к Сириусу и, естественно, весь ангар был заставлен холодильными установками, так что выяснить, где именно проблема – это надо будет постараться.
– Опясь высек, – печально согласился начальник и растянулся в выжидательный шар. На техников тут молились, как на богов. Особенно землян, потому почти во всех командах хоть кто-то да учил русский, чтоб переводить сподручнее. Но вот произношение… – Починись?
– Осматривать всё нужно? Или ты знаешь, где конкретно вытек? – памятуя о предыдущих перевозках, Марат решил подстраховаться. А то скажут, что везём рысь на Энцелад, а там двадцать котята с Брастака, занесённые в Галактическую Красную книгу. Или вместо двух тонн сахарного песка взрывчатка с Шешинеру, которой влажность противопоказана. Техник тогда поседел на треть головы сразу. Больше не хотелось. А от котят остался шрам на подбородке. Тьфу. Опасная профессия инженер.
– Где? – переспросил начальник, провоцируя землянина на нехорошую рифму.
– Какой именно холодильник сломался?
– Фсе, – обвёл тот ангар печальным плавником и тут же всосал его в пожелтевшее нутро.
Ох уж эти динамичные центаврианские связки. Глотка у них тоже другой конструкции, пока Марат привыкал к этим коверканьям, три раза починил панель визуализации, два раза вакуумный туалет и разобрал к чертям собачьим шифровальный центаврианский аппарат. Связист потом очень долго, но непонятно ругался на центаврианском. В итоге же оказалось, что чинить надо было телескопический трап. Прыгать на взлётную полосу с высоты космовыхода никому не хотелось.
– Все. Ну, спасибо, начальник. Тогда на утреннюю смену не буди. Это мне тут на всю ночь работы.
– Бура вoтась да эн кoтась, – выдал центаврианец и отчалил к себе.
Марат хихикнул. По началу он сам так прощался с коллегами каждый вечер, но то ли произношение коми-пермяцкой «Т» оказалось проще, то ли эмоциональный посыл понравился, теперь так с ним прощались вообще все на корабле. Знал бы кто, что это значит, ей-богу, обоссался бы от смеха.
***
Пол в ангаре был залит непонятной склизкой жижей, Марат сразу запустил робота-уборщика и полез проверять источник. Огромный холодильник, напоминающий раздувшийся изнутри шкаф, он открывал с особой осторожностью. И было из-за чего. Капитан-центаврианец законопослушностью не отличался, не брезгуя левыми заказами, полу-контрабандой и нелегальными перевозками. Так что о какой-то части груза его могли просто-напросто не предупредить. Нет, потом бы все, конечно, в грустных цветах коричневого раскаяния оправдывались перед ним, охали, ахали, но оторванную конечность не пришьёшь, это тебе не ложноручки.
Техник встал сбоку и аккуратно потянул дверь на себя. На пол шлёпнулся предмет, похожий на слоёный, дрожжевой блин. Затем ещё один. И ещё.
– Ого! – вырвалось у Марата. Такого он точно не ожидал.
Уже без опаски он заглянул в гигантский морозильный шкаф: печально распластавшись по всем поверхностям, как расплавившиеся часы с какой-то знаменитой картины, тут и там лежали грустные светло-сизо-коричневые «блинчики». Из недр несло уксусом, раствор явно передержали. Странные пятна на полу, напоминающие постепенно высыхающие следы резиновых сапог вели куда-то вглубь отсека, видимо часть сырья успела укатиться туда. Мара с грустью представил, как будет шариться под холодильниками, пытаясь что-то отыскать, валяться на грязном полу, и постыдно спихнул задачу на робота-уборщика.
– Приём, приём, – позвонил техник по внутренней связи. – Сходите в камбуз, там на продуктовом складе соберите все пустые трёхлитровки, которые найдёте, и отправьте сюда на погрузчике. Да, и мешок сахара. Да, это срочно!
– Ах, вы мои маленькие, – хмыкал Марат, раскладывая несчастных обитателей по банкам и посыпая сахаром. – Настрадались-то как. Что ж за идиот недоразвитый вас так упаковал. Сейчас я вас покормлю.
Причины поломки он так и не нашёл, но всё исправил, на прощание гордо окинув взглядом свою работу. Хорошо сделанное дело, даже такое простенькое, всегда радовало и поднимало настроение. Даже если ты зверски вымотался, извозился во всём чем можно и не ел с Блука.
Холодильники смотрели на него разноцветными боками и покрывались инеем. Починенная система охлаждения должна была скоро взять своё. Разобравшись с колонией чайных грибов, рассовав их по банкам и отправив к себе в каюту, он ещё раз осмотрел помещение. Отчего-то ему казалось, что на этом складе должно быть как-то попросторнее.
Любопытство кошку сгубило и теперь, похоже, взялось за Марата. Он прошёлся вглубь и упёрся в фальшивую стенку. Маскировочный мираж создавал видимость заполненного склада, но на деле прятал дальнюю половину ангара от чужих глаз. Вопросы – «а когда это руководство успело установить такое, и почему он не в курсе» – стоило оставить на потом. Техник шагнул сквозь гало-пелену и оказался среди капсул. Одна капсула со спящими внутри пассажиром, настолько толстым, что казалось ещё чуть-чуть и стеклянная оболочка лопнет, и одна открытая. Криво распахнутая дверца была с мясом вывернута из пазов, а от выхода тянулась влажная цепочка следов. Кажется, несчастные чайные грибы пострадали именно из-за этого.
– Общая тревога! – тут же объявил он по громкой связи. – У нас пропал один… пассажир.
***
– Ма-р-р-ра, ну Мар-р-ра, ну не шурши, – пенял ему начальник. А может отчитывал, по их центаврианской цветосхеме не поймёшь, то ли это оттенок пыльной розы, то ли бедра испуганной нимфы, что в корне меняло эмоциональный посыл. – Ну решили мы перевесси. Он очень, очень просил.
– Конечно, он очень просил. Преступник, небось, какой-нибудь с Узма сбежал. Надеюсь, не разыскиваемый? – ругался техник.
Говорили, что обитатели Узма и их криминальная элита, частенько устраивает набеги на соседей, угоняют то ли в рабство, то ли просто съедают за недостатком собственного продовольствия, но раздавить этот гадюшник в зародыше, объединившись всем цивилизованным космосом никто не планировал. Родий, рутений и рений в таких количества на земле не валяются, а при нападении на их источник, всякое может произойти. Так и жили, Узм торговал из-под полы, прикрываясь блучанами, а центраврианцы, альфианцы и другие -цы надёжно закрывали на это глаза. Электроника сама себя не соберёт. Родий, рутений и рений сами себя не добудут.
Предчувствие говорило Марату, что эти проблемы будут покруче, чем брастакские котики и шешинерская взрывчатка.
– Не прессупник, не прессупник… Проссо беглец. С Блука.
– От чего беглец? Сбежал с каменоломен? Не отсидел свой срок до конца?
– Ма-р-р-ра, ну Мар-р-ра, он хороший человек.
Человеческая «хорошесть» у центаврианцев измерялась деньгами, причём «человек» тоже мог быть весьма далёким от гуманоидов. Просто понравился и всё. Ну, подумаешь, что при известии о непланомерном пробуждении капитан схватился за бластер, а его начальник стал серым в крапинку. Явный признак центаврианского стресса.
– Они! Там две капсулы, – подлил им стресса в огонь Марат, но эффект вышел обратным.
– Второй же не сбежжал, – утешительно пожелтел начальник и буркнул в рацию. Судя по цвету, охрана уже бежала, роняя тапки, в грузовой отсек, охранять второго проходимца от побега.
– Кстати, а тот холодильник с потёкшим фреоном, он же тоже с Блука? Что с ним не так?
– Он безопассный, он на Сириус. До восребования, – успокоил его центаврианец.
– И где нам теперь его искать? Этого хорошего человека? – Марат, и правда, успокоился. Система Сириуса, с помешанными на законах и правилах обитателями, была идеальным пунктом назначения. Если ничего по пути не случится, то сириусяне сами преступников и переловят. Марат даже прикинул, что мог бы и сам втихаря сообщить куда надо, потому что нехер так подставлять команду.
– Ребята, мы уже прилетели? – из коридора, пошатываясь и тяжело дыша, вышел седой мужчина в пиджаке, белой рубашке и галстуке. – Еле вас нашёл, такие длинные коридоры.
– О! А вось и он, наш пассажир, – заискрился поддельной радостью центаврианец.
– Виталий Евгеньевич, – не веря собственным глазам прошептал Марат и кинулся обниматься с пассажиром. – Какими судьбами? Вы же на Блуке преподавать должны?
***
– Ма-р-ра, принеси нам ещё чаю, – шелестел начальник, переливаясь сизым стрессом. Это была уже пятая трёхлитровка, которую они опустошили.
Они расположились за столиком в кают-компании, где бывший преподаватель поведал, что его нагрели с контрактом, вместо Блука заманили на Узм, и ему пришлось копить деньги на подкуп охраны и проводника, чтобы в конце концов сбежать.
С одной стороны, Марат был рад, что Виталий Евгеньевич так легко отделался. Побывать на Узме и вернуться со всеми пальцами и в здравом уме, звучало фантастически. С другой стороны, такое везение настораживало, но ещё сильнее настораживало поведение команды. Истерящий цветосхемами начальник и сидящие рядом, как по стойке смирно, грузчик с капитаном. Грибы ещё эти.
По какой-то нелепой инструкции чайные грибы сгрузили прямо возле входа в камбуз, и теперь механический повар настойчиво подливал всем толком не настоявшегося «чая». То ли решили, что это какая-то сыктывкарская традиция, то ли это считалось деликатесом, хотя инженер не мог представить, чтоб где-то кроме Сыктывкара традиция выращивать грибы в трёхлитровках могла прижиться. Самое удивительное, даже Виталий Евгеньевич, уж на что прямолинейный любитель крепкого словца, если что не по нём, и то молча глотал эту жиденькую водичку с сахаром. Плавающие в ней частицы не до конца отмытых грибов не добавляли привлекательности. Марат, привыкший за столько лет в космосе к разным чудачествам, просто подносил ко рту чашку, но не отхлёбывал.
Сорокавосьмичасовая смена давно подошла к концу, Марат уже откровенно зевал, размышлять над странностями не хотелось.
– Ладно, Виталий Евгеньевич, спасибо вам. Капитан о вас позаботится. Я тут полночи проработал, спать пойду, – и поднялся из-за стола, направляясь к каютам. За спиной воцарилась напряжённая тишина.
– Ребята, мы уже прилетели? – из коридора, навстречу инженеру, пошатываясь и тяжело дыша, вышел седой мужчина в пиджаке, белой рубашке и галстуке. – Еле вас нашёл, такие длинные коридоры.
– Виталий Евгеньевич? – без прежнего энтузиазма выдал Марат и обернулся.
Вся команда словно окаменела, зато первый Виталий Евгеньевич некрасиво дёрнул лицом, словно сдёргивая неудобный костюм, по коже побежала рябь, и через мгновение там стоял высокий, тощий гуманоид, с крючковатым носом, серыми жиденькими волосами, напоминающий мышь, и держал в руках кинетический бластер.
– Крыс спланетыКрокрыс! – взвыл начальник, засветившись красным, в свой самый последний миг виртуозно выговорив глухую «Т», и разлетелся брызгами водянистой суспензией во все стороны. По иронии судьбы, красного цвета, именно того кровавого оттенка, в который он перекрасился во внезапном прозрении.
Марат сделал шаг назад и попытался оттереть кровь со щеки, он вдруг вспомнил сводки новостей и раздел «их разыскивает галактика»: один из самых жестоких и отмороженных пиратов во всем изведанном космосе. Неудивительно, что Узм показался ему тихим местечком, при встрече с ним следовало замереть и молиться.
Крыс ткнул бластером уже в его сторону, но первым дёрнулся коллега с Ганимеда.
– Угадали! – по-крысиному оскалился пират и нажал на курок.
Следующим разлетелся на требуху и кишки грузчик. Ганимедцы были менее эфемерные, но более примитивные, за что центаврианцы охотно брали их на низкооплачиваемые должности. Ну и, как выяснилось, аннигилировались они с куда большим эффектом.
– Никому не двигаться. Всем оставаться на своих местах, – наставил Крыс бластер на капитана-центаврианца, от ужаса тот стал каким-то невменяемо бесцветным, выпустил ложноножки, имитируя поднятые руки. – Летим на Проксиму!
«Мирная нация хитрожопых торговцев нарвалась на заказ не по зубам», – печально размышлял Марат с поднятыми руками, пока капитан торопливо менял настройки рейса и просчитывал новый маршрут.
Виталий Евгеньевич стоял рядом и тяжело дышал.
– Вас тоже вместо Блука заманили на Узм, и вам пришлось копить деньги на подкуп охраны и проводника? – устало поинтересовался инженер у преподавателя.
– Во-первых, не заманили, а выкрали, во-вторых, я сам сбежал.
– Как? – поддержал беседу Марат, глаза нещадно слипались, хотелось, чтоб уже настала какая-то определённость, поесть, поспать, а лучше домой. Возвращение на родину откладывалось на неизвестный срок. Если на Проксиме, известном пиратском притоне, их не убьют, то уж точно используют для своих нужд либо продадут куда-нибудь в рабство. Инженеры с Земли ценились на вес золота, теперь Марат думал об этом уже без энтузиазма.
– Собрал примитивный телепортатор с близким радиусом действия, – пожал плечами бывший декан.
– А точку? Точку назначения вы как вычислили? Это ж, можно вписаться на полном ходу в стену и встрять там на молекулярном уровне.
– Я вас чему учил, а? Что за хрень ты несёшь. Два тебе, Иванов. Безопасность – первый столп схемотехники. Я сделал плавающую точку назначения из жидкого кадмия и скормил её грибам. Потом отправил их посылкой до востребования и телепортнулся в холодильник, пока он далеко не уехал.
– Так это из-за вас у нас фреон потёк? То есть, это вы получается из холодильника вылезли. Ничего себе, а я думал, мне следы почудились, – сон слетел с инженера как рукой сняли, он продолжал крутить эту неожиданную идею, – гениально. Грибы же мягкие и пружинистые, отлично работают на сжатие, вы ничем не рисковали приземляясь туда.
– Эй, вы там! Молчать, – Крыс ткнул бластером в сторону инженера и указал на пульт. – Эй, ты! Ты же местный? Отключи анабиоз, разбуди вторую капсулу.
Марат покорно шагнул ближе, выбрал экран и потянулся к поясу. Нужно было вставить ключ в разъём и снять блокировку.
– Эй, ты! Денди рукожопый, куда ты шестигранником в тюльпан лезешь? – заорал в спину Виталий Евгеньевич, Марат вздрогнул, обернулся и успел увидеть, как на отвлёкшегося, опешившего Крыса, как лев, бросается его пожилой преподаватель. Ловким пинком тот выбил бластер, съездил в уже не ухмыляющуюся харю и раскровил её о бортик пульта.
Дальнейшее смешалось в орущий, катающийся по полу клубок, капитан тупо уставился на них, пассивно выжидая, кто победит. «Трусливая нация», – выругался про себя Марат, шагнул вперёд и поднял бластер.
– Стоять! Руки вверх! – рявкнул он, с благодарностью вспоминая армейскую подготовку.
Вышло отлично. Дерущийся ком распался на… на двух Виталиев Евгеньевичей, оба с одинаковыми фингалами под правым глазом смотрели на него и играли бровями.
– Мара, это же я, – первым не выдержал правый, туда Марат и пальнул. Кровавые ошмётки красиво усеяли рубку, пульт, кресла, капитана и настоящего Виталия Евгеньевича.
– Меня зовут Марат, идиот! – рявкнул Марат. – Бура вjтась…
– …да эн кoтась, – правильно закончил Виталий Евгеньевич. – Молодец Марат, так держать. А теперь успокойся, дай мне эту опасную штучку, пока ты кого-то еще не пришиб. Ага.
– Ма-р-р-ра, не надо, – залепетал позеленевший капитан.
– Да он свой. Это не какой-то там пират. Он меня в универе учил, – разозлился инженер на такое недоверие.
– И похоже так ничему и не научил. Эх, Марат, Марат, – раздалось из-за спины. – Руки вверх! Всем оставаться на своих местах! Летим в Сыктывкар!
P.S.
Hастроив маршрут и выдохнув, капитан опустился на пол и тут же пошёл полосами. Центаврианская цветосхема сообщила, что его тошнит.
– Это потому, что вы чайному грибу настояться не дали и кадмия напились. Надо было его денька на три оставить, он бы всё переработал как надо. Но ничего, ничего, потошнит до Сыктывкара, а там мы вас в баньке попарим, – утешил капитана Марат.