Серебряная стрела

Руководитель пресс-службы ЦЭП Алексей Нахимов: Здравствуйте, уважаемые коллеги! Перед началом нашей пресс-конференции я бы хотел огласить основные задачи миссии и представить экипаж экспериментального звездолета «Серебряная стрела». Не могу не напомнить, что чуть более пяти лет назад мы обнаружили планету условно пригодную для заселения и в рамках проекта космической экспансии три года назад отправили экспедицию дальней разведки под названием "Магелан". В экипаж вошли командир корабля Алан Роджерс, бортинженер Виктор Лапин и астробиолог Эмили Муссон. К сожалению, мы не знали с каким уровнем радиации столкнется "Магелан" проходя через гелиопаузу и что их ждет в межзвездном пространстве, противорадиационная защита оказалась неэффективной, экипаж погиб всего за семь дней после выхода из гелиопаузы. Таким образом экспедиция продлилась менее десяти дней. Но благодаря данным, которые собрал экипаж, нам удалось создать экспериментальный звездолет, внутри которого люди будут в безопасности. Имена погибших навсегда войдут в историю космонавтики как герои первопроходцы. Задачами экспедиции «Серебряная стрела» остаются разведка, оценка и передача данных. Всем нам давно известно, что мы не можем доверять зондам-автоматам и искусственному интеллекту, помня о величайшей космической катастрофе вблизи Сатурна, что произошла в первой половине двадцать первого века. Поэтому мы вновь отправляем троих смельчаков, главная цель которых – сохранить жизнь! Итак, перейдем к утвержденному экипажу экспедиции. Командир звездолета и пилот майор воздушно-космических сил Александр Воронов. Бортинженер и специалист дальней связи Ичи Такахаси. Ксенобиолог, астробиолог и радиолог Анна Томпсон. Так же в пресс-конференции участвует начальник Центра экспериментальных полетов Батырев Клим Семенович. Прошу вас задавать вопросы и представляться. Начинаем. Пожалуйста, первый вопрос.

Анастасия Суворова, "Российские вести": Вам не страшно отправляться в эту экспедицию, зная, что стало с предыдущей?

Александр Воронов: Произошедшее с "Магеланом" для всех нас стало шоком и большой трагедией. И мне хотелось бы сказать, что у меня нет ни сомнений, ни страха. Но, к сожалению, это не так. Даже со всем нашим опытом и подготовкой мы остаемся простыми людьми. У меня есть вера. Вера в технологии и инженеров-разработчиков. Если они уверены, что щиты сработают как надо, то уверен и я.

Анна Томпсон: Как ни странно, но я боялась только пока рассматривалась моя кандидатура. Постоянно задавалась вопросом, смогу ли я? А когда подтвердили мое зачисление в экипаж, все страхи ушли. Просто я уверена, что должна это сделать.

Ичи Такахаси: Присоединяюсь к словам Саши, я считаю так же. Вера делает нас сильнее.

Андерс Петерс, "Голос Европы": На сколько нам известно это научная экспедиция, чем обоснованно участие военных?

Клим Батырев: Это абсолютно гражданская экспедиция. Майор Воронов зачислен в экипаж по причине большого опыта космических полетов и работе в непредвиденных ситуациях. На сколько вы знаете, мы рассматривали его кандидатуру в экипаж "Магелана", но в тот момент Александр участвовал в спасательной операции недалеко от Юпитера.

Александр Воронов: Несмотря на то, что я военный, мне не приходилось участвовать в боевых операциях. И я уверен, на Новой Земле не с кем воевать (смеется).

Стивен Смит, "Америка сегодня": Чем вы будете заниматься в полете?

Анна Томпсон: Читать любовные романы (смеется). А если серьезно, у меня уйма работы с теми данными, что мы уже получили от зондов, посланных к Новой Земле, а также с теми, что получим, будучи в пути.

Ичи Такахаси: У бортинженера всегда найдется работа на корабле. Думаю, что и на личные разработки тоже будет время.

Александр Воронов: Раскладывать пасьянсы и играть в маджонг (смеется).

Анастасия Суворова: Возьмете ли вы что-то в этот длительный полет, возможно какой-то талисман?

Александр Воронов: Я не суеверен, поэтому ничего. Тем более, что нам запретили личные вещи, ведь даже лишние несколько грамм могут повлиять на нашу скорость.

Анна Томпсон: Мне достаточно электронной библиотеки, что будет в нашем доступе.

Ичи Такахаси: Я бы взял с собой омамори, но как сказал Саша, это запрещено.

Акихиро Хара, "Шинбун Нихон": Родственники приедут вас провожать на Байконуре?

Клим Батырев: Это исключено, ведь один из главных критериев отбора в экипаж - отсутствие сильных эмоциональных привязанностей, то есть супругов и родственников первой и второй линии. Это сложившаяся традиция для экипажей дальней разведки

Анна Томпсон: Я уверена, мои друзья закатят вечеринку в честь моего отлета, и что друзья моих коллег поступят так же. Выпейте за наш успех!

Алексей Нахимов: Уважаемые господа, к сожалению, у нас не так много времени. Поэтому, как руководитель пресс-службы воспользуюсь своим правом на заключительное слово и дополнить ответ экипажа на вопрос: страшно ли отправляться в экспедицию?

Я хочу сказать, что человечество всегда влекло и завораживало небо. В древние времена там жили боги, где-то в вышине, за облаками, позднее там расположился рай, со всеми его благами. А в середине двадцатого века в космос попали первые люди. На тот момент не было более великого научно-технического прорыва, хотя с современной точки зрения, это и космическими полетами назвать сложно. Именно тогда началась человеческая экспансия, с первого человека на орбите Земли, с первого выхода в открытый космос, с первой высадки на Луне. С той поры полеты в космос претерпели много трудностей, особенно когда развитие космической программы застопорилось почти на пятьдесят лет. Но все изменило появление гения, которого все мы знаем и почитаем. Гения с абсолютно нестандартным подходом к ракетостроению. Благодаря ему планеты Солнечной системы освоили за пару десятилетий. И возможно на этом бы человечество и остановилось, но Земля стала погибать. Жизнь на других планетах солнечной системы хоть и возможна, однако не представляет интереса ввиду отсутствия комфорта. Бороться за жизнь мы можем и дома, здесь на Земле. И вот, несколько лет назад появился шанс на спасение. Наш долг приложить все возможные усилия для реализации этого шанса, не смотря на страх и сомнения. Это долг всего человечества!

На этом мы вынуждены закончить, у экипажа запланирован профилактический отдых и вылет на космодром Байконур, где уже идет предстартовая подготовка для полета на Луну, откуда уже будет стартовать "Серебряная стрела". Старт с Луны запланирован ровно через неделю. Выразим благодарность экипажу за ответы. Всего доброго. 

Новый экспериментальный звездолет "Серебряная стрела" приближался к краю Солнечной системы. По форме его фюзеляж и правда напоминал стрелу, цельную, словно отлитую из серебристого метала. На его корпусе невозможно найти ни единого шва и стыка, благодаря почти ювелирной подгонке деталей. Так же не отсутствовали иллюминаторы. Вопреки расхожему мнению, для межзвездных полетов они бесполезны, а всю необходимую информацию астронавты получают с внешних датчиков и камер. Поэтому в данный момент экипаж спешил собраться в рубке у своих терминалов чтобы следить за каждым незначительным изменением в данных.

- Готовность номер один! Главная наша проблема сейчас - отсутствие точной информации. До предположительного входа в гелиопаузу пятнадцать минут. Расчетное время прохождения около тридцати минут. Всем занять свои места за приборами и пристегнуться. Анна, следишь за данными за бортом, Ичи - за внутренними. На мне - состояние систем и правильность курса, даже мельчайшие отклонения сейчас могут привести к катастрофе. О всех изменениях сообщать незамедлительно.

- Принято! Саша, сядь уже и пристегнись. - Анна махнула рукой в сторону его терминала. Еще будучи на Земле, в тренировочном центре, экипаж договорился обращаться друг к другу по именам, "без галстуков", это помогло им быстрее привыкнуть друг к другу и стать командой. Александр предлагал коллегам более благозвучную форму своего имени, "Алекс", но Анна сказала, что "Саша" для нее звучит приятнее, а Ичи просто упрямо повторял за ней.

Воронов опустился в ложемент перед своим терминалом и пристегнулся. Не смотря на внешнее спокойствие и собранность внутри него все вибрировало и сжималось. Обычная реакция в ожидании опасности, ему не в новинку. То же самое он испытывал перед каждым стартом с планет или началом спецопераций, которых он прошел не мало. В одном Саша точно был уверен - как только они войдут в гелиопаузу, волнение пройдет.

Шло пятое утро с момента их вылета с Луны и первое, когда их разбудил не штатный будильник, а сигнал тревоги, оповещающий о приближении к гелиопаузе. С этого момента до выхода из солнечной системы им оставалось не больше часа. Именно за этот час экипаж "Магелана" получил смертельную дозу радиации, которая продолжала нарастать в межзвездном пространстве. Поэтому, не смотря на новую экспериментальную защиту, стоящую на "Серебряной стреле", весь экипаж переживал сильный стресс, тем более что возможность испытать ее на земле отсутствовала. Эти пятнадцать минут превратились в самые длинные в их жизни.

Когда истекло предположительное время входа, Саша спросил:

- Анна, что за бортом?

- Излучение в пределах нормы, но нарастает. Медленно, мне казалось, что переход должен будет резче, как будто в теплое течение попадаешь.

- Возможно мы еще ее не достигли. Ичи, как внутри?

- Никаких изменений.

- Как ни странно, это и хорошо, и плохо одновременно. Хорошо, что радиации нет, плохо что мы не в гелиопаузе, ведь по данным с "Магелана" именно в этот момент радиация внутри начала зашкаливать. Значит пока ждем.

Снова ожидание, тягучее и изматывающее. Каждая минута ощущалась как час. Три человека застыли в своих ложементах, не в силах оторвать взгляда от мониторов, на которых отображались данные с внешних и внутренних датчиков.

- Есть изменения! - почти закричала Анна, от волнения она резко наклонилась к монитору, на сколько позволили ремни безопасности. - Все! Одни нули. Наверное, датчик вышел из строя. Ичи, что у тебя?

- Внутренний фон вырос на две десятых микрорентгена в час. - Спокойствию японца можно было позавидовать, но внутренне он ликовал.

- Значит щиты работают. Но радоваться пока рано, - Саша, как и Ичи, сохранял невозмутимость, - нужно время, чтобы полностью быть уверенными в защите.

- Ну почему вы, русские, всегда такие пессимистичные? - Анна засмеялась. - Радиации внутри нет, а значит с нами все будет хорошо.

Воронов не удержался от улыбки:

- Ты не права, это стереотип о русских очень давнее заблуждение. Просто мы привыкли готовиться к худшему, тогда разочарования меньше.

- Но и радости меньше.

- А вот с этим не поспорить.

Все дружно рассмеялись. Их маленький спор разрядил обстановку и снял накопившееся напряжение. Анна откинулась на спинку и переключила монитор на внутренние датчики, просто что бы не смотреть на пустоту. Ичи начал мурлыкать себе под нос какую-то мелодию, что, как выяснили его коллеги за месяцы совместной подготовки, означало радость и довольство собой. Он входил в число инженеров, которые разрабатывали специальный материал для физической защиты корабля от радиации, поэтому поводов для гордости у него было предостаточно. Саша продолжал сверяться с курсом.

- Так, не расслабляемся! До выхода в межзвездное пространство не так много времени. Жаль, что внешние датчики "сдохли", хотелось бы оценить обстановку. Анна, переключи монитор обратно, вдруг "оживут".

- Слушаюсь, командир. - Хотя ее ответ прозвучал саркастически, ничего такого она не имела в виду. Просто от облегчения после сильного стресса ее потянуло на браваду. Поэтому Воронов пропустил колкость мимо ушей. "Ох уж этот излишний американский оптимизм!" - подумал он про себя.

Анна поежилась в ложементе:

- Как-то слишком уж тихо мы летим.

- Что ты имеешь ввиду? - Впервые за долгое время Такахаси отвлекся от монитора.

- Я ждала грома и молний! - она издала короткий смешок. - Точнее, каких-то физических проявлений, тряски, шума.

Ичи тихонько захихикал:

- Ну, мы же не на грунтовку съехали. Как летели в вакууме, так и летим. По расчетам, за бортом пятьдесят тысяч кельвинов, но мы и их не ощущаем, нам просто не от чего нагреваться. Это только в звездных войнах все гудит и трясется.

- А зачем же мы тогда пристегнулись?

- Это чтобы из штанов от волнения не выпрыгнуть! - сострил Саша и команда прыснула от смеха.

Расчетное время до выхода за пределы солнечной системы пролетело незаметно и с ощутимым спокойствием.

- Анна, внешние датчик молчат?

- Да, все так же нет данных.

- Попробуй перезагрузить систему.

Анна нажала несколько кнопок на терминале и через десять секунд, именно столько заняла перезагрузка, ответила:

- Нет, все та же тишина.

- Если опираться на расчеты, то гелиопаузу мы уже должны пересечь, но без внешних датчиков нам этого достоверно не понять. Думаю, что уже можно произвести работы по их замене, поэтому я запускаю ремботов. Ничего интересного в ближайшее время не ожидается. Экипаж может приступить к отдыху и заняться личными делами. Первым на шестичасовую вахту заступаю я, по праву командира корабля, - Саша улыбнулся товарищам, - меня сменит Ичи, после него Анна. Такой порядок устанавливается на трое суток. Всем отдыхать!

Они разошлись по своим каютам, а Саша остался в рубке. Не смотря на приказ командира, мыслей об отдыхе ни у кого не было. Анна углубилась в работу с данными полученными с Новой Земли, а Ичи проверял работу реактора с мобильного терминала, что бы хоть как-то отвлечься и скоротать ожидание. 

Работы для экипажа в полете гораздо больше чем кажется, а свободного времени, которое можно уделить досугу, не так много. Впрочем, как и выбора этого самого досуга. Так как брать в полет личные вещи запрещено, то для них закачали огромную медиатеку в памяти центрального процессора. Анна предпочитала литературу и фильмы, Александр летные тренажеры и банальные игры-стрелялки, а Ичи часами засиживался в программах симуляции электрических цепей и радиосигналов, совмещая работу и хобби. Также часть этого времени уходила на прием пищи. Команда "Серебряной стрелы" традиционно собиралась в кают-компании на завтрак, обед и ужин. Исключением оставались только дни повышенной готовности, когда покидать рубку запрещено регламентом.

- Поздравляю экипаж с первой неделей в межзвездном пространстве! - Саша поднял стакан с соком, алкоголь в космосе запрещен не сколько из соображений безопасности, сколько из практических, ведь это бесполезный вес. - Если верить датчикам, за бортом радиоактивный ураган, но мы надежно защищены. Выпьем за наш маленький оазис спокойствия!

Анна стукнула своим бокалом по бокалам Саши и Ичи:

- Но хочу дополнить. Я рада, что мы в безопасности. Однако мне грустно от осознания, что ребята с "Магелана" погибли где-то здесь, а их корабль стал Летучим голландцем. Возможно мы найдем их на Новой Земле и от этого мне даже немного жутко.

Мужчины переглянулись. Ичи слегка наклонил голову в сторону Саши, как бы передавая право ответа командиру. Воронов выждал небольшую паузу, как будто обдумывал, что сказать, и произнес:

- Да, ты права. Но мы живы благодаря им. И в этом нет ничего жуткого. А если мы их найдем, то сможем узнать больше деталей их гибели, что тоже может помочь нам в будущем. Мы долетим до Новой Земли и выполним свою миссию, это станет лучшей данью памяти погибшим товарищам.

Анна улыбнулась:

- Теперь я понимаю, что оказалась не права в отношении русского пессимизма. Спасибо, Саша. Если думать в таком ключе, то становится легче.

После обеда, пока команда еще сидела за столом, Ичи спросил:

- Саша, скажи, ты в свое дежурство ничего странного не видел? Например, с пультом и мониторами?

- Что ты имеешь в виду? Случился сбой или поломка? Если так, то почему не доложил? - Каким бы незначительным казался сбой, по регламенту при сдаче смены необходимо доложить о происшествии.

- Нет-нет, обошлось без сбоев. - Ичи замахал руками. - Наверное я просто задремал и мне показалось, буквально на миг, что вместо нашего стандартного монитора стоит мой личный. У меня в детстве был монитор с наклейками кайдзю.

- Мы так далеко от дома, - Саша не смог скрыть улыбки, - возможно подсознание пытается напомнить нам о привычном. Если честно, мне постоянно снится дом. При подготовке нам говорили, что так будет.

- Я тоже так подумал, но решил, лучше рассказать. Вдруг это не только у меня.

Анна улыбнулась ему и погладила по плечу:

- Ичи, все мы скучаем по дому, только каждый по-своему. Ну вот, ты заговорил про дом и детство и мне, почему-то вспомнился мой домашний питомец, джунгарский хомяк Буба. Он жил у меня в клетке и очень любил бегать в колесе. - Она нарочито грустно вздохнула. - Даже умер в нем.

- А почему Буба?

- Когда он щеки набивал, они превращались в два шара, мы его и прозвали Дабл Бабл, а сокращенно Буба. Это единственный питомец за всю мою жизнь.

Саша, видя, что тема разговора неумолимо становится грустной, взглянул на часы, встроенные в стену кают-компании, и резюмировал:

- Коротать время за разговором - это прекрасно, но пора и поработать! Так что марш все по местам. - Он взмахнул кистями рук, как будто разгонял назойливых голубей. Кают-компания наполнилась дружным смехом.

Нужно отметить, что по регламенту в рубке всегда должен дежурить один человек, на случай непредвиденных ситуаций или незапланированных сеансов связи с Центром. В ту ночь Анна заступила на дежурство, а Саша и Ичи спали. Ночь считалась условной, ведь в космосе нет ориентиров в виде земного Солнца. Для того, чтобы экипаж не путался в полете, на корабле настроена система, отмечающая разные части суток интенсивностью освещения и цветовой температурой. Поэтому на всем корабле, за исключением рубки, сохранялась темнота.

Анна закончила с плановыми расчетами и погасила свой монитор. Для наблюдения за внешними и внутренними показателями достаточно соседнего командирского монитора. До конца дежурства оставались пара часов, поэтому она решила немного почитать, чтобы скоротать время. Делать это с корабельного терминала не очень удобно, поэтому она решила сходить за мобильным терминалом в свою каюту. Во время штатного дежурства позволялось подобное отхождение от регламента, в то время как в режиме повышенной готовности это уже был бы серьезный проступок, который мог привести к фатальным последствиям. Но сейчас ничего не предвещало беды, поэтому Анна даже не включала по пути свет, передвигаясь по памяти. Зайдя в свою каюту, она наклонилась к своей кровати, пытаясь нащупать терминал, который оставила на ней еще утром. Под вытянутыми вперед руками кровати не оказалось и девушка, потеряв равновесие упала головой вперед, сильно ударившись лбом о пол. Перед тем как потерять сознание Анна увидела, что лежит на полу помещения в десятки раз больше ее каюты. В памяти отпечатались длинный ряд стеллажей с каким-то электрооборудованием и светлый контур двери в конце этого ряда. После этого в глазах у нее потемнело.

Александра и Ичи разбудил истошный крик Анны. Они обнаружили ее стоящую посередине кают-компании, она тряслась и постоянно повторяла: "Этого не может быть! Этого на может быть!". Саша схватил ее за плечи, повернул к себе и заглянул в искаженное ужасом лицо:

- Анна, что случилось?! - Но ее как будто закоротило, она вновь и вновь говорила только эту короткую фразу. Поэтому он слегка похлопал ее по щекам и медленно произнес, расставляя акценты в словах. - Томпсон! Немедленно успокойся и скажи нам, что случилось?

Это возымело успех и девушка, задержав дыхание, выдавила из себя:

- Там не моя каюта!

Саша посмотрел на Ичи и тот понял его без слов, повернулся и нажал на сенсор открытия двери в каюту. Входить не стал, наклонился в проход, быстро огляделся и сказал:

- Все в порядке, командир!

Саша аккуратно отвел девушку к креслу и усадил ее, сам расположился перед ней, опустившись на корточки.

- Тебе надо успокоиться и рассказать нам, что здесь случилось. Ичи, подай, пожалуйста, воды. - Командир протянул в его сторону руку с раскрытой ладонью, в которой очень быстро оказался стакан с холодной водой. - Анна, выпей, тебе станет легче.

Она взяла бокал и сделала несколько глотков:

- Я... я не знаю как это объяснить! Дежурство проходило как обычно, на мониторах никаких изменений. Я закончила работать с последними данными с Новой Земли, решила почитать книгу и пошла в свою каюту за мобильным терминалом, с него удобнее... - У нее перехватило дыхание, она опять начала всхлипывать и отпила из бокала. Ей стало легче, и она продолжила. - Но когда я туда зашла, там оказалась не моя каюта! Я даже не сразу поняла, прошла в темноте к своей кровати, наклонилась и упала. - Она показала на ссадину на лбу. - И вот тогда я поняла, что не знаю где нахожусь. В темноте я видела только очертания предметов, но не узнавала их. Кажется, я потеряла сознание и не помню, как выбежала оттуда.

Саша отошел от Анны и заглянул в каюту. Как и сказал Ичи, все стояло на своих местах.

- Не нравится мне все это, командир. Вначале мониторы, теперь каюта... - тихо зашептал Такахаси.

- Ичи! Не разводи панику! Сейчас важно сохранять спокойствие и все обдумать. Вероятнее всего это реакция на стресс. Анна, я снимаю тебя с дежурства, возьми в аптечке успокоительное и постарайся поспать. Ичи, сменишь меня через четыре часа. Мне надо обдумать ситуацию, чтобы понимать, что делать дальше.

Анна замялась:

- Только, можно я здесь лягу? - И указала на диван в кают-компании.

"ТРЕВОГА! ТРЕВОГА! Всем собраться в командном пункте! ТРЕВОГА! ТРЕВОГА! Всем собраться в командном пункте!"

Анна и Ичи почти одновременно влетели в свои ложементы и пристегнулись. На дежурство заступил Саша, поэтому к их приходу успел запустить программу диагностики и выпустить ремботов.

- Командир, что случилось?

- Поймали астероид, есть пробоина, но для нас не опасная. Ремботы уже латают. Ждем результатов диагностики. Ичи, подготовь передатчик к сеансу связи. Нам нужно доложить о ваших галлюцинациях и астероиде в Центр, заодно запросить дальнейшие инструкции.

- Командир, диагностика завершена! - Анна нажала несколько кнопок, выводя информацию на общий экран. - Судя по всему, мы отклонились от курса!

- Принял! Запускаю программу корректировки! - В пульте что-то заискрило и пошел дым. Где-то под панелью тихо зашипело, это включилась система пожаротушения. - Ах ты, черт! Мой терминал сдох! Анна! Проследи за коррекцией. Ичи! Передатчик готов?

- Да, командир! Текст отчета я уже набросал, копию диагностической карты приложил. Проверишь?

- Нет, я уверен, что ты составил его лучше, чем это сделал бы я, - Саша улыбнулся. - Отправляй!

- Посылка ушла.

- Отлично. Теперь ждем ответ. Пост не покидать, следить за мониторами. Анна, как там с коррекцией? И проверь на всякий случай фон внутри.

- Радиация ниже нормы, щиты не повреждены. Мы встали на обратный курс.

- Ичи, как долго нам ждать ответ из Центра?

- Зависит от их оперативности, но думаю, что не больше трех дней.

- Тогда действуем по регламенту, ввожу строгое шестичасовое дежурство, первым заступает Ичи, его сменяет Анна, затем я.

Гнетущее ожидание затягивалось, прошло уже трое суток, а ответ из Центра пока не пришел. За время ожидания "Серебряная стрела" дважды отклонялась от курса, центральный процессор начал сбоить и, в последствии, четверть ремботов вышла из строя. Терминал Саши восстановили, но только на отображение информации, управлять с него невозможно из-за некорректной работы клавиатуры. Поэтому на момент дежурства он пользовался терминалом Ичи.

В очередной раз, когда Анна сменяла Ичи на посту, она заметила странный сверток из ткани в его руках, о чем и спросила. Сначала Ичи выглядел удивленным, затем смущенным, но все же ответил:

- Это омамори моей бабушки, я хранил его как память.

- Ты с ума сошел! - Томпсон побледнела. - Как ты смог пронести личную вещь? Это запрещено...

- Нет-нет! - Ичи протестующе замахал руками. - Ты неправильно меня поняла! Я его не проносил. Он просто лежал на моем терминале, когда я пришел. Я думал это... галюцинация, но... но ты тоже его видишь...

В этот момент на крики в рубку зашел Воронов, и Анна повернулась к нему:

- Саша, ты представляешь...

Александр слышал их разговор, поэтому остановил ее:

- Анна, не кричи, пожалуйста. Я уверен, что Ичи говорит правду. Мне нужно вам кое-что показать, идите за мной.

Он повел их к своей каюте и встал рядом с дверью:

- Заходите, только предупреждаю, там не каюта. Если, конечно, все опять не изменилось.

Ичи первым зашел в каюту и попал в обычную детскую спальню. За его спиной тихо вскрикнула Анна. На полу этой несуществующей спальни лежал ковролин, посередине стояла широкая деревянная кровать с резным изголовьем. Постель темно-синего цвета, с нарисованными на ней планетами солнечной системы и летающими между ними космическими кораблями. На стенах постеры с научно-популярными фильмами позапрошлого десятилетия, на одном из постеров изображена знаменитая фотография Гагарина, которую сделали перед стартом, он облачен в первый космический скафандр, а на лице у него широкая и добродушная улыбка. На потолке комнаты изображена карта звездного неба. Каюта выглядела как обычная детская комната, в которой живет мальчик, мечтающий о космосе. Ничего примечательного, если бы только они не летели в звездолете на скорости в половину скорости света. Больше всего в этом сюрреализме поражало наличие окна со льющимся из него солнечным светом. Казалось, что слышно даже щебетание птиц. Анна поскорее вышла из комнаты и закрыла переборку, едва не прищемив Ичи, который успел-таки выбежать за ней.

- Я даже не знаю, как это прокомментировать...

- Я тоже, - задумчиво пробормотал Саша. - Но за дверью моя комната, какой я помню ее почти двадцать лет назад. Засыпал я в каюте, а проснулся уже в мягкой кровати. Ребята, это не галлюцинация. Все выглядит очень реальным, на ощупь теплым и приятным. А знаете, что самое странное? Запах! Все пахнет так же как тогда, в детстве!

- Это и правда чертовщина какая-то, ведь это невозможно!

Ичи наконец вышел из ступора:

- Командир, у нас есть еще одна проблема. Во время дежурства я проверял передатчик и приемник. Им пользовались. Кто-то отправил сообщение и подчистил за собой, но только поверхностно. Удален текст сообщения, но в логах есть запись об отправлении. Это произошло в смену Анны, но она не приближалась к передатчику, я проверил. - Он посмотрел на нее и приложил правую руку к сердцу. - Прости, но это серьезно, поэтому я обязан...

- Не переживай, я поступила бы так же.

- Может очередной глюк? - Саша задумчиво потирал подбородок. - Центральный процессор сильно сбоит после пробоины. Пока ничего критичного, поэтому надо дождаться ответа из центра. Черт возьми, всего какой-то маленький астероид, пыль на радаре мироздания, а столько проблем нам наделал.

- Командир! Ответ пришел! - Ичи ворвался в кают-компанию как ураган. - Я запустил дешифровку и сразу за вами.

- Отлично! Всем переместиться в рубку!

Анна и Саша оторвались от медиаплеера, которым оснащена кают-компания, даже не потрудившись остановить фильм, навряд ли они станут его досматривать. По праву командира Воронов первым вошел в рубку, занял место в своем ложементе и вывел сообщение на монитор терминала. Ответ из центра оказался достаточно лаконичным: "Письмо для командира "Серебряной стрелы", майора Воронова. Код: "Красный". Введите пароль."

- Саша, какой пароль? - Анна выглядела озадаченной.

- На каждом корабле экипаж обладает ограниченным доступом, в зависимости от полномочий. Полный доступ имеет только командир, через специальный код.

- Но ведь это неправильно, - Анна прищурилась, - мы ведь доверяем...

- Анна, прости что перебиваю, но сейчас не то случай! Друзья, извините, но вам надо выйти, таков протокол. Ждите меня в кают-компании, как только я получу инструкции, я выйду и все вам расскажу. Уверен, это займет не больше пяти минут.

Но ждать Воронова им пришлось гораздо больше. Прошел почти час, в который Ичи спокойно сидел в кресле, а Анна периодически вскакивала с дивана и меряла кают-компанию шагами:

- Это все их военные штучки, - бормотала она себе под нос, - это они любят всякие тайны и секреты, кровожадные параноики. Еще и друзьями нас называет после этого... – После она вновь садилась на диван и нервно теребила челку.

Когда Саша вышел, то имел вид мрачнее тучи. Анна сразу кинулась к нему, но он поднял руку в останавливающем жесте:

- Потерпи, пожалуйста. Дай мне собраться с мыслями, и я все расскажу.

Девушка резко развернулась и с размаху села в кресло сложив руки на груди. Вся ее поза говорила о негодовании. Ичи как и обычно казался абсолютно спокойным, его беспокойство выдавал только тот факт, что он нервно крутил в руках бабушкин амулет, который не выпускал с того момента как нашел.

- Из Центра пришли инструкции по решению существующих проблем, но перед тем как мы перейдем к их исполнению, я обязан ввести вас в курс дела. Поверьте, то что я сейчас узнал вогнало меня в ступор и мне тяжело принять это, поэтому убедительно прошу вас не перебивать и все вопросы задать в конце. А также хочу заверить вас, что все, о чем вы сейчас узнаете – выполнено с нашего согласия. Мы дали его, когда вступали в отряд. От себя обещаю быть абсолютно откровенным с вами. Скажу сразу, перед началом полета нашу память изменили, многие детали стерли, как потенциально опасные для выполнения нашей миссии. Мой рассказ будет состоять из информации, которую я помню и той что мне сейчас прислали из центра, поэтому начну немного издалека.

Мне сообщили о гибели "Магелана" в день, когда я вернулся со спасательной миссии на Каллисто, одном из спутников Юпитера. Помню, как радость возвращения сменилась шоком от новостей, а затем облегчением, ведь меня хотели отправить с ними, но в конце концов не включили в основной экипаж. Мне до сих пор немного стыдно за это чувство. С того момента начался поиск нового способа отправить людей к условно обитаемой планете, вы же понимаете, как для нас это важно. Уже тогда меня зачислили в основной экипаж будущей экспедиции, хотя корабль еще даже не спроектировали. Конечно, первые два года до меня почти не доходило никакой информации, я жил и работал как обычно, все тренировки по расписанию. А потом за мной приехали, сказали, что готов центральный процессор и реактор и что пора тренироваться. Как оказалось, в последствии, наши нейробиологи, в смысле русские, нашли способ подключения компьютера к головному мозгу. Абсолютно случайно, какие-то тесты на приматах проводили, то что хотели получить, не получили, но побочно вывели основу для создания нейроинтерфейса. Подключились программисты и инженеры, потом подключились китайские криоинженеры и спецы по анабиозу, нам всем казалось, что мы нашли выход. Погрузить экипаж в анабиоз, каждого в защитный контур, подключить к центральному процессору, создать симуляцию для облегчения восприятия и можно лететь.

- Саша, к чему ты клонишь? - Анна вскочила с кресла. - Мы что, в симуляции???

- Аня, успокойся, я же просил не перебивать меня. Сядь, и позволь мне продолжить. Так, о чем я? Все это мы даже успели разработать, пока кто-то не задал вопрос про вес снаряженного звездолета. Это самый эпичный провал, так много сделать и забыть про основу основ. Немыслимо. Как не удивительно, но решение опять предложили нейробиологи. Отправить только мозг, это решение... - Анна побледнела, а Ичи начал нервно икать. - Это решение свело к минимуму проблемы с весом, ведь не требовалось много кают, большого запаса провизии, воды и воздуха. В этом случае в корабле только три отсека: "жилой", "реакторная" и технический отсек. В техническом отсеке расположены необходимые запчасти для ремонта и в отдельных ячейка располагается около трехсот ремботов. Они небольшие сами по себе, размером с вон тот бокал. - Саша кивнул в сторону стола, на котором стоял предмет сравнения. - В "реакторной" расположен реактор, как не трудно догадаться, и он же является двигателем. Он питает все наши системы и благодаря ему (и низкой массе звездолета) нам лететь всего девять лет, против двадцати, за которые планировалось долететь "Магелану".

Ну и в "жилом" отсеке расположен оптический суперкомпьютер, который поддерживает программу симуляции и с помощью которого мы управляем кораблем. Вместо электрических цепей в нем используются оптоволоконные, что в разы увеличивает его производительность и делает возможным работать в спарке с мозгом. Так же в этом отсеке стоят системы перекачки крови и ликвора, гемодиализа, обогащения питательными веществами и кислородом. Даже запас питания весь здесь, это самый "тяжелый" отсек. И все это для того, чтобы сохранять жизнеспособность одного мозга.

Саша обвел шокированную команду усталым взглядом:

- Вопросы?

Ичи перестал икать, но говорить был еще не готов, поэтому первой заговорила Анна

- Саша, - от волнения ее голос буквально превратился в писк, - но это же невозможно, я же помню, как мы стартовали...

- Конечно помнишь, в тот момент нас уже погрузили в симуляцию.

- Ты хочешь сказать, что мой мозг лежит в каком-то отсеке, в банке, а все что вокруг нас - иллюзия?

Тут голос подал Ичи:

- Так Саша и не говорил про мозги. Неужели мозг только один?

Саша провел ладонью по лицу сверху вниз:

- Да, все так. Найти одного добровольца на подобный эксперимент очень тяжело. Психов согласных на это много, а вот с необходимыми навыками, не особо. А теперь представьте, что нужно найти троих, ведь наши навыки уникальны и мы не можем заменить друг друга. Обучить всему одного человека? Это годы, потраченные впустую, надо быть гением что бы стать профессионалом во всех областях. Я не знаю каким образом, что там нахимичили нейробиологи в тандеме с физиками, но у них получилось соединить три разума в одном мозге. И, конечно же, все это совершенно секретно, общественности нельзя знать о реальном положении вещей, ведь это вызовет сильный резонанс и этические споры, а у нас нет на это времени.

- Саша, это полнейший бред! Ты сошел с ума!

- Я понимаю, в это очень тяжело поверить, особенно когда все вокруг говорит об обратном. – Саша взял в руки планшет. – Я перешлю вам сообщение из Центра, я никогда не видел смысла в секретности, а сейчас и подавно. Готово, можете ознакомиться.

- Экипаж даже не взглянул на свои планшеты, застыв каждый в своем углу. Саша продолжил:

- Данная идея родилась из реального сумасшествия. Есть люди с диссоциативным расстройством идентичности. Зачастую у них несколько личностей, абсолютно разные по развитию, полу, возрасту и характеру. Благодаря этим людям нашим ученым удалось поместить в один мозг три здоровые личности...

- Но ведь наш разум - это не просто личности, это воспоминания и куча всего в придачу, это очень много информации... - Ичи приложил сложенные щепотью пальцы к вискам и сделал движение, как будто у него взрывается голова.

- Никто так и не смог измерить объем памяти мозга, но ученые сходятся на том, что она около шести петабайт. По два петабайта на человека хватило с лихвой.

- Нет, я не верю! - Прокричала Анна, сорвалась с кресла и убежала в свою комнату, заблокировав дверь.

Воронов обессилено упал на диван и повернулся к Ичи:

- А ты? Ты мне веришь?

- Да, Саша, верю. Это объясняет галлюцинации. Да и причин тебе не верить у меня нет. А Анне просто нужно это переварить, она успокоится, и мы снова попробуем поговорить...

Их беседу прервал вой сирены и механический голос объявил: "ТРЕВОГА! Опасность радиационного заражения! ТРЕВОГА! Опасность радиационного заражения!"

Командир и бортинженер одновременно сорвались в рубку.

- Ичи, запускай диагностику, я выключу тревогу!

- Есть, командир!

Саша уткнулся в монитор, проверяя значения внешних датчиков. Судя по ним, за бортом шла стабильная буря, никаких всплесков не наблюдалось.

За его спиной раздался голос Анны:

- Саша, проблема внутри, не снаружи. Щиты в порядке, но радиация внутри растет. - Она тоже прибежала в рубку, не смотря на свое несогласие с происходящим. Их очень хорошо тренировали и самое первое что вдолбили в голову - никакие разногласия не должны влиять на действия, обеспечивающие безопасность и выживание экипажа. Саша и Ичи посмотрели на нее и одновременно выдохнули:

- Реактор!

Диагностика показала, произошел перегрев активной зоны. Температура медленно повышалась уже давно, но из-за сбоев в центральном процессоре тревога сработала только на радиацию.

- Ичи, проблема аппаратная или программная?

- Программная, датчики и все цепи связи работают исправно.

- Слава Богу! По рекомендации из Центра нам необходимо сделать полную перезагрузку центрального процессора. Это выключит все системы, кроме техботов и жизнеобеспечения. Симуляция так же будет выключена. Самая большая опасность для нас - не "проснуться", из-за отключения сознание может угаснуть. Я не в праве принимать такие решения в одиночку, поэтому мы должны быть единогласны. Ичи, ты за?

- Да. командир.

- Анна, ты готова к этому?

- Конечно. - Устало выдохнула она. - Альтернатива то не лучше.

- Тогда не будем медлить. Ичи, уступишь мне свой пульт, а то мой так и не починили? – Он сдавлено хохотнул. Теперь, когда все знали о симуляции, поломка и починка несуществующего терминала звучала абсурдно. Но все же они пересели и по привычке пристегнулись, хотя это уже не имело никакого значения. - Я запускаю подготовку, она займет какое-то время.

- Саша, раз уж мы ждем, ответь на пару вопросов.

- Задавай.

- Кто отправил сообщение, следы которого обнаружил Ичи?

- Аварийная система дальнего оповещения, кто же еще. - Саша шумно выдохнул. – Думаю твоя первая «галлюцинация» совпала с возникновением критических ошибок в центральном процессоре. А астероид эти проблемы усугубил. Как объяснили спецы из Центра, наше сознание начало пытаться кроить симуляцию под себя, поэтому появились лишние предметы и изменялся внешний вид кают и отсеков. Программу корректировки они прислали, но для того что бы она вошла в силу, надо перезагрузиться. После нее все будет в порядке. - Он взглянул на монитор. - Понимаю, прозвучит глупо, но всем приготовиться, сейчас произойдет отключение!

И тут Анну озарило:

- Постой, Саша! А чей же мозг…

И наступила темнота.

- Как же ты согласился?

Они сидели в кают-компании и праздновали восстановление всех функций корабля. Анна правильно поняла, что мозг, который стал пристанищем для их разумов принадлежит Воронову. Ее удивляло такое самопожертвование, хотя они с Ичи рисковали не меньше Саши. Да, при отключении центрального процессора они все могли перестать существовать, однако их командир немного слукавил. У него не было не единого шанса на выживание, но сознания остальной команды могли вернуться в свои тела, пребывающие в анабиозе на Луне. И все это благодаря квантовой запутанности. Но эту информацию Александр решил отложить до лучших времен.

- Я истинный патриот своей страны и человечества. - Саша засмеялся увидев, как округлились глаза Анны. - Это шутка, но только отчасти. Я мог быть на «Магелане» и погибнуть. Даже не так. Я должен был погибнуть на «Магелане». Поэтому, по моему личному кодексу чести, таким образом я отплачу ребятам за их жертву и свое везение. Если бы не галлюцинации и авария, мы бы просто летели дальше в счастливом неведении.

- Спорный вопрос о счастье. Мне тяжело поверить не в метод, не в то, что я доброволец, а в то, что согласилась использовать себя втемную.

- Стереть себе память – это наше общее решение.

- Брешешь! Почему мы так решили?!

В ответ Воронов развел руками и помотал головой:

- Ответ на этот вопрос скрыт в наших головах. Глядишь, к концу полета вспомним. - Он обвел взглядом свой экипаж. - Ведь мы обязательно долетим!