Особо трудная задача перед автором и читателем романа - «Под знаком незаконнорождённых»
Владимира Набокова, обличающего антиавторитарный режим (англ. Bend Sinister) (1947), даже задуматься о выборе. Этот роман психологический триллер. Я читала его в самиздате, но по сей день мороз по коже, едва взгляну на обложку ныне доступной книги. Нужна сила духа, чтобы вновь открыть книгу, которую помню сквозь десятилетия. Рекомендую для чтения молодому поколению, чтобы уметь грамотно ставить приоритеты и помнить, что за свой выбор человек всегда платит своей жизнью.
Тоталитаризм, удушающая атмосфера новой инквизиции, весьма своевременный для XXI века сюжет. Цитата: «Твой единственный друг - Государство». Цитата: «Страшно, когда явь вдруг оказывается сном, но гораздо страшнее, когда то, что принимал за сон, легкий и безответственный, начинает вдруг остывать явью».
Главный герой постфактум оказывается перед моральным выбором между признанием фашистского режима и жизнью своего сына. Не так страшна собственная смерть за идею, как боль, причиняемая близким. После страшных духовных мук герой понимает, что за жизнь ребенка он бы отказался от всех своих принципов.
Фабула ужасно проста: в итоге, как выяснилось, от профессора Адама Круга требовалось публичное оправдание действий диктатора Падука (бывшего однокашника по кличке Жаба). В результате арестовывают близких и единственного сына Давида. Ради спасения сына философ готов пойти на все, но о судьбе мальчика в оригинале объявляется латиницей по-русски: «Tut pocherk zhizni stanovitsa kraine nerazborchivym». Ибо сложен поиск сына и невозможен выбор судьбы, его следовало предугадать и выбрать.
В предисловии к третьему изданию Набоков настаивает, что на самом деле книга совсем не о жизни и смерти в гротескном полицейском государстве, и главная ее тема о родительской любви отца к сыну. В финале романа автор ломает конвенциональную схему повествования и лично вмешивается в сюжет - прием, который сам Набоков, судя по ремарке в одном из писем 1944 года, полагал для мировой литературы абсолютно новаторским. О романе автор написал так:
«Хотя система удержания человека в заложниках так же стара, как самая старая из войн, в ней возникает свежая нота, когда тираническое государство ведет войну со своими подданными и может держать в заложниках любого из собственных граждан без ограничений со стороны закона. Совсем уж недавним усовершенствованием является искусное использование того, что я назову «рукояткой любви», – дьявольский метод (столь успешно применяемый Советами), посредством которого бунтаря привязывают к его жалкой стране перекрученными нитями его же души и сердца. Стоит отметить, впрочем, что в «Под знаком незаконнорожденных» молодое пока еще полицейское государство Падука, в котором некоторое тупоумие является национальной особенностью населения (увеличивающей возможности бестолковщины и неразберихи, столь типичных, слава богу, для всех тираний), – отстает от реальных режимов по части успешного применения этой рукоятки любви, которую оно поначалу довольно беспорядочно нащупывает, теряя время на ненужное преследование друзей Круга и лишь по случайности уясняя (в пятнадцатой главе), что, захватив его ребенка, можно заставить его сделать все, что угодно».