Уже несколько дней люди устраивали стихийные митинги. Единственным требованием протестующих была отставка президента России. Полиция вместе с армией следили за порядком, арестовывая особо разошедшихся, покушающихся на магазины и прочие заведения. Однако, таких буйных было крайне мало. В большинстве митингующие просто шли по улицам плечом к плечу. Не участвовавшие в шествии жители городов могли спокойно передвигаться, продолжая жить обычной жизнью. Они явно не понимали призывов, а некоторые бросали в толпу оскорбления и обвинения в желании госпереворота. Митингующие не обращали внимания на выпады в свой адрес, продолжая свои призывы.
Кроме полиции и армии за толпами следили с помощью квадрокоптеров. Десятки их кружили над толпами, снимая все движения, лица, записывая голоса. Бесстрастные наблюдатели вели записи для будущего. Для кого-то записи станут обвинением в суде. Однако, людей мало волновали бездушные машины. Они занимались своим делом, для которого собрались и которое сейчас считали важным. Вся информация с квадрокоптеров стекалась в Кремль. Президент страны зорко следил за теми, кто требовал его отставки.
Сейчас он сидел в кресле перед двумя десятками мониторов. Лицо президента выражало удовлетворенность, как будто сложившаяся ситуация не мешала развитию страны. Увидев особо ярое выражение лица у одного москвича, президент улыбнулся и погрозил пальчиком.
— Зачем устраивать все это, Иван Васильевич? — спросил стоявший за креслом помощник. Его отношение к происходящему было сдержанным. Оно ему не нравилось. Помощник кривил презрительно губы.
— Пойми, Григорий, народу важно чувствовать свободу, проявлением которой и являются митинги. К тому же… гм… иначе не выявить свободных людей. Они же еще есть… нутром чую, есть.
— Можно было взять требования попроще: повышение зарплат и пенсий, увеличение числа интернет-кафе с бесплатными играми. Зачем же против президента выступать?
— По-твоему, сорокалетнее пребывание у власти никого не может возмущать?
— Выбирают ведь, Иван Васильевич, — пожал плечами Григорий. — Вы только выполняете волю народа... Соблюдается конституционное право одних граждан быть избирателями, а других — быть избранными.
Иван Васильевич повернулся вместе с креслом к помощнику. Положил руки на подлокотники.
— Ты прав, Григорий, но протестующим кажется несправедливым… долгая несменяемость власти, иначе бы они мирно работали и отдыхали.
— Когда же прикажете начать разгон?
— Даю еще пару дней, а там посмотрим на поведение. Некоторые мне совсем не нравятся.
— Как тот москвич?
— Именно... Что-то в нем чересчур живое.
— Может, задержать и проверить?
— Действуй, — кивнул головой президент.
— Будет сделано, Иван Васильевич.
— Только не переусердствуй, как в тот раз! Помнишь? — Иван Васильевич погрозил пальчиком.
— Еще бы не помнить! — смущенно воскликнул Григорий. — Только не я ведь был виноват, а люди.
— Так твои же люди… К тебе, как к их начальнику, все претензии.
— Как скажете, Иван Васильевич.
— Работа твоих тайных агентов меня также не удовлетворяет. За последние пять лет число свободно мыслящих увеличилось.
— Я работаю в этом направлении.
— Гм… плохо стал работать… Григорий, — Иван Васильевич посмотрел на помощника пристально.
Григорий побледнел, но взгляд выдержал. Плохая оценка работы означала отстранение, что неминуемо грозило… не только концом оной.
— Да, ты не бледней, не бледней, Григорий, — усмехнулся Иван Васильевич. — Служба твоя еще нужна… Ты же меня больше не подведешь.
— Что вы, Иван Васильевич..., больше такого не повторится, — у Григория задергалось правое веко. Помощник как будто подмигивал.
— Подполье никак не сдается, — президент повернулся к мониторам. Того москвича не было, но другой квадрокоптер выхватил из митингующих столицы совсем молодое лицо девушки.
Президент подался вперед.
— Вот кого нужно взять, — указывая пальцем в монитор, приказал он. — Она заправляет подпольем. Возьмете ее, и оно рассыплется.
— Сделаем, Иван Васильевич, — приободрился помощник. — Давно ищем красавицу! Уж, я сам ею займусь.
— Не так быстро, Григорий, она еще нам пригодится.
— Как же она нам поможет?
— Увидишь, Григорий.
***
Жанна никогда не обладала лидерскими качествами. Скорее наоборот, чаще управляли ею, а она подчинялась. Ей вовсе не было трудно быть послушной. Родители не давили, не настаивали, убеждали мягко и добивались своего. Ее желания тоже учитывались, но как-то так получалось, что большинство желаний отходило на второй план. Время желаний еще не пришло, как говорили родители. Пока что надо закончить школу, получить профессию, устроиться в жизни. Сейчас не до больших желаний. Сейчас должен вырасти младший братишка Артем. Братишка! Жанна обожала младшего брата и готова была отказаться от всего. Она во всем помогала Артему и нянчилась с ним чуть ли не больше родителей. Разница между ними составляла шесть лет.
Семья Жанны была среднего достатка. Оба родителя работали в секретной лаборатории. Они научили детей молчать об этом. Со временем Жанна и сама начала понимать, что о занятии родителей нельзя говорить. На вопросы одноклассников она только махала рукой, говоря о скучнейшей в мире работе, на которую родителям пришлось устроиться. Те же наперебой рассказывали Жанне о своих родителях, которыми гордились.
Однажды вместо родителей к детям пришли незнакомые люди и сообщили о смерти родителей. В лаборатории случился пожар, в котором погибло несколько человек. Жанна спросила, когда привезут останки, но получила отказ. Люди пространно объяснили, что в огне люди сгорели полностью. Жанна не могла поверить в невозможность похорон, но настаивать оказалось бесполезно. Пришедшие выразили соболезнования и ушли, оставив детей наедине с горем.
С того дня Жанне пришлось стать взрослой, взять на себя заботу об Артеме. Она могла бы отдать братика в детский дом, но расстаться с ним было выше ее сил. Жанна ушла из школы, нашла работу официантки, дети начали новую жизнь. Артем тоже повзрослел, став помощником сестре. Он больше не шалил, чем нередко огорчал сестру. Ей хотелось видеть веселого десятилетнего мальчика, который может и подраться, и вернуться домой позднее назначенного, и не сделать уроки, получить в школе двойку. Артем же стал взрослым в свои десять лет, заботясь о сестре не меньше, чем она о братишке.
***
Хождение в интернет-кафе с бесплатными играми было неотъемлемой частью жизни людей. Начиная с шестилетнего возраста, дети еженедельно ходили туда. Жанна помнила, как родители впервые привели ее в детское интернет-кафе, сотрудница которого помогла девочке выбрать игру. Жанну усадили в удобное кресло, надели шлем виртуальной реальности. Она унеслась в удивительный мир принцесс и магов. Игра настолько очаровала Жанну, что ей хотелось каждый день проводить в интернет-кафе, но правилами это запрещалось. Позднее Жанна освоила и полюбила другие игры.
Оставшись одна с Артемом, Жанна все реже посещала интернет-кафе. Странно, но, перестав окунаться в виртуальную реальность, она начала совершенно по-другому воспринимать окружающую действительность. Ее уже не восхищали решения президента. Она лучше анализировала, удивляясь людям, чуть ли не аплодировавшим очередным казням. Жанна тоже стояла в толпе на площади, но только сочувствовала несчастным, приговоренным нередко за мелкие преступления. Ей хотелось кричать и доказывать людям не оправданную жестокость властей. После очередного посещения интернет-кафе Жанна удивлялась подобным мыслям.
Она никак не могла понять подобного раздвоения личности и уже хотела обратиться ко врачу, но познакомилась с такими же людьми.
Андрей с Егором были на пару лет старше Жанны. Они последними оставались в кафе, когда Жанна напомнила о закрытии. Подходя во второй раз к столику, она услышала странный разговор и стала прислушиваться. Молодые люди говорили про зомбирование через виртуальную реальность. Всем посетителям интернет-кафе внушалась любая информация, а также непререкаемая любовь к власти. Те же, кто не посещал интернет-кафе, становились нормальными, и начинали скрываться от службы Григория Плетенникова — помощника президента.
Жанна пришла в ужас от услышанного. Теперь она понимала природу своей двойственности. Оглядевшись по сторонам в поисках посетителей и убедившись, что в зале только она и парни, Жанна попыталась вступить в разговор.
— Не понимаю, о чем вы, — пожал плечами рыжий вихрастый парень.
— Вам не стоит беспокоиться, — Жанна кивнула головой, понимая его беспокойство, — можно оплатить потом.
— Ваше кафе оказывает услугу по доставке еды на дом? — спросил второй парень. Он был коротко стрижен, а лицо портил заживающий шрам. Жанне парень показался знакомым. Двигаясь, он морщился.
— Оказывает, — Жанна достала из кармана блокнот и ручку, — назовите адрес и время.
Рыжий сообщил запрашиваемую информацию. Оказалось, они с Жанной жили в разных концах улицы.
— Я сама работаю на доставке.
— Не тяжело? — спросил стриженный.
— Нет. На этот раз мне по дороге домой, — Жанна не знала, зачем добавила это. Несмотря на уродовавший лицо шрам, оно оставалось красивым. Глаза светились добротой, заботливостью, участием.
— Рад за вас. Домашние ждут?
— Только младший брат, — вздохнула Жанна. — Родители погибли на работе.
— Сожалею, — глаза стриженого смотрели грустно. — Моих тоже не стало… совсем недавно.
— Примите мои соболезнования. Что с ними…
Жанна вспомнила, где видела парня. Неделю назад она присутствовала на казни мужчины с женщиной. Парень стоял в первом ряду.
— Не стоит здесь говорить об этом, — предупредил рыжий. — Вы ведь приняли заказ?
— Да, оплата при получении.
Так Жанна узнала о сопротивлении. В самой столице насчитывалось не менее пяти тысяч свободных от зомбирования людей. Их ловили, приговаривали к казням, но на их место приходили другие. Люди освобождались от навязанного мировоззрения, освобождали родственников. Они верили, что смогут вывести всех людей страны из паутины лжи. Однако, им приходилось притворяться, жить обычной жизнью, ходить в интернет-кафе, чтобы оставаться вне подозрений. Чтобы минимизировать вред, программисты разработали новые игры, которые удаляли внушенное. Некоторые после посещения интернет-кафе не верили доводам свободных и даже раскрывали ячейку властям. Шла настоящая война за умы людей.
Андрей, который был рыжим, объяснил Жанне принцип внедрения информации через игры. Он сам еще недавно учился на программиста и в будущем стал бы разработчиком подобных игр. Спас его от виртуальной реальности именно Егор. Он просто запер друга в квартире. После двухнедельной жизни взаперти Егор пришел в себя. Теперь они вместе спасали других. Жанна поразилась, что свободными оказались знакомые ей люди. Женщина со второго этажа, живущая над ними. После смерти родителей она помогала сиротам: готовила, стирала, убиралась. Даже старалась приласкать, но Жанне становилось неловко. Супружеская пара из соседнего подъезда, у которой не было детей и которые предлагали Жанне с Артемом переселиться к ним. Жанна не захотела становиться чей-то дочерью. Девушка из их дома, с которой они только здоровались. Ей было столько же лет, сколько и Жанне, но подругами они не стали. Еще трое свободных жило в соседнем доме.
Жанна сразу влилась в работу сопротивления. Кроме освобождения людей, молодые люди устраивали поджоги интернет-кафе. Власти их восстанавливали за считанные дни. Нередко поджигателей ловили и сажали в тюрьму. Единиц предавали смертной казни на площади.
Очередными пойманными поджигателями оказались Андрей с Егором. Жанна еще с утра предчувствовала нехорошее, пыталась отговорить.
— Эй, хватит! — Егор, как всегда, перед уходом на задание, обнял Жанну. Они считали себя парой и ждали только совершеннолетия Жанны. — Моя девушка не должна ничего бояться!
— Я и не боюсь, — улыбнулась Жанна, но как-то натянуто. Сердце бухало в груди при одном взгляде в эти ласковые глаза, смотрящие спокойно.
— Вот и молодец! — Егор поцеловал в лоб. Жанне захотелось вцепиться в него руками и удержать дома, разрешить то, чего он добивался последнее время. Она же не решалась стать женщиной.
Андрей вышел из комнаты. Хлопнула входная дверь.
— Пора, — Егор оторвался от Жанны. — Иди домой. Артем ждет.
Он кивнул головой и отвернулся. Решительно покинул комнату.
Жанна закрыла глаза и позволила одной слезе скатиться по щеке.
Егор не позвонил ни утром, ни на следующий день. Жанна звонила и Андрею, но тот тоже молчал. Квартира друзей была заперта. Предчувствие Жанны начинало оправдываться, но оставалась робкая надежда. Иногда приходилось срочно уезжать из Москвы и затеряться на просторах страны, а то подаваться за рубеж на долгое время. Тогда приходилось ждать вестей неделями и даже месяцами.
Жанна постаралась успокоиться и жить обычной жизнью. Работала она по-прежнему в том же кафе. Вечерами продолжала ходить к знакомой квартире, но она молчала.
Надежда рухнула через две недели, когда в телевизионных новостях объявили о поимке очередных поджигателей кафе, показав их фотографии. Ими были Жаннины друзья — Андрей с Егором. Вчерашний суд вынес молодым людям смертный приговор.
У Жанны подкосились ноги. Чтобы не упасть, она опустилась на стул. Сложив руки на стол, Жанна опустила голову и разрыдалась. Хорошо, что Артема не было дома. Братишка ничего не знал о ее подпольной жизни. Он бы не смог хранить тайну, а, если вдруг его бы поймали, то пусть лучше он ничего не знает и не сможет рассказать. Мальчика вряд ли будут пытать. Сама Жанна пыток не боялась, приучая себя к боли различными способами. Наплакавшись вдоволь, Жанна пошла в ванную умываться. Глядя в зеркало, она обещала друзьям не бросать сопротивления, стать во главе его.
Идти на казнь Жанне все-таки пришлось, хотя она не представляла, как сможет смотреть на смерть Егора. Она протиснулась практически к высокому помосту, на котором стояли приговоренные, палач и оглашающий представитель суда.
Лица молодых людей выражали спокойствие. Они не жалели о содеянном ни одной секунды. Жанна с друзьями иногда говорили о возможности их поимки. Ей было тяжело даже на минуту представить это, на глаза наворачивались слезы, сердце начинало учащенно биться, а теперь она смотрела на казнь и должна была вместе со всеми радоваться.
— За поджог двух интернет-кафе и за убийство мэра Москвы молодые люди приговорены к смертной казни! — громко провозгласил представитель суда.
Убийство мэра Москвы! Не может быть! Среди подпольщиков были убийцы, но Андрей с Егором осуждали их. Они занимались только спасением людей из виртуальной реальности и поджогами интернет-кафе. Теперь Жанна узнала про приписывание следователей преступлений, совершенных одними, другим. В результате судьи выносили суровые приговоры.
— Смерть! Смерть! — закричала толпа.
Жанна сделала вид, что тоже кричит. Ей хотелось кричать, но только от горя. Слезы застилали глаза. Она с трудом подавляла всхлипы. Хотелось бежать как можно дальше, но подобное поведение сразу вызывало подозрение. Жанна подумала об Артеме и успокоилась. Она не одинока и обязана беречь себя ради самого дорогого человека на Земле.
Представитель суда удовлетворенно кивнул, наслаждаясь одобрением толпы. Он поднял вверх правую руку, призывая людей к молчанию, а палача к началу казни. Сам же спустился с помоста и встал перед ним.
***
Со дня казни прошло полгода. Боль немного улеглась. Мешали сны, в которых Жанна снова и снова возвращалась к последнему расставанию. Просыпаясь, Жанна долго не могла заснуть.
В сопротивлении Жанна заменила потерянных Андрея с Егором. Заменила настолько быстро, что никто не возразил, уступая девушке место командира. Она же настолько мести и шла на такие отчаянные провокации, что порой забывала о братишке, о его безопасности. Несколько раз Жанна спохватывалась, когда замечала слежку за собой. Тогда она начинала блуждать по городу, ночуя на улице. От нее отставали, не добившись конспиративных адресов.
Участвовать в стихийных митингах, спланированных самой же властью, Жанну настойчиво отговаривали. Ей все труднее давалось притворство. Боялись, что ее вычислят по фотографии, сделанной квадрокоптером. Власти для того и устраивали митинги, чтобы распознать свободных людей.
Жанна пренебрегла советом и все же пошла на митинг. Первые дни все было нормально. Она четко копировала поведение толпы, кричала вместе со всеми, призывая к свержению президента. Ей, как остальным свободным людям, было невыносимо смотреть на зомбированное население. Сейчас Жанна просто отдыхала душой, выкрикивая лозунги. Как же хорошо было! Крича до хрипоты, Жанна не переставала представлять себе помост, где год назад казнили ее друга и любимого человека. Только в ее воображении казнили самого президента! От мелькающих в голове картинок голова шла кругом! Президент, разумеется, станет все списывать на достигнутое им счастливое обустройство страны. Ведь зомбирование человека лишило его желания преступать закон! Разве не этого добивались люди?! Да, именно этого! Но какая цена заплачена за это обществом? Оно превратилось в общество биороботов, где каждый думал вложенные в него мысли!
Жанна так упивалась победой свободных людей, что вышла из роли зомбированного человека. Она видела квадрокоптер и не соображала, что ее лицо перестало выражать навязанное раздражение властью.
Спустя четверть часа сквозь толпу начали протискиваться военные. Они шли к ней! Жанна начала прятаться за спины протестующих, но они расступались при виде людей в форме. Не настоящие бунтовщики не защищали своих. Напротив, помогали поимке свободных людей. Рассчитывать Жанне можно было только на себя. Она пятилась так быстро, как только могла, спиной и локтями расчищая себе путь.
— Сюда! — проговорил женский голос слева.
Жанна повернула голову и увидела Иру. Вокруг нее образовалось пустое пространство, в которое юркнула Жанна. Оставалось еще несколько человек. За ними пустая улица.
— Позаботься об Артеме, — шепнула Жанна. — Уведу их подальше.
— Не беспокойся за брата.
Военные снова увидели Жанну.
Бегство по улицам с толпами людей оказалось трудным. Жанна перебегала открытые пространства и снова старалась затеряться среди протестующих. Потеряв ее из виду, военные передавали координаты другим военным или полицейским. Жанна металась по городу, осознавая сжимающееся вокруг нее кольцо.
Жанна выдохлась. Ноги болели от усталости. Во рту пересохло. Пот заливал глаза, в висках стучала кровь, гонимая бухающим в груди сердцем. В мозгу горела только одна мысль: братишка! Что станет с ним без нее?! Ни Ира, никто-то другой не смогут позаботится о мальчике! Именно ради него она и должна выжить!
Завернув за очередной угол дома Жанна получила удар в лицо и упала.
***
Жанна очнулась стоящей посреди небольшой комнаты. Руки были задраны вверх и привязаны веревкой к потолку. Из одежды на Жанне остались лишь лифчик с трусиками. Голова сильно болела, но сознание было ясным.
Напротив Жанны в кресле расположился мужчина средних лет. Он пристально разглядывал ее, улыбаясь, словно кот, поймавший добычу, за которой давно охотился. Жанна сразу узнала начальника службы тайных агентов Григория Олеговича Плетенникова. Его люди рыскали всюду, могли притвориться другом, а потом сдать ячейку. Некоторых агентов удавалось раскрыть. Их пытались перетянуть на свою сторону, а упорных убивали.
— Извращенец! — возмутилась Жанна. Она покраснела против своей воли.
— Не бойся, девочка, ты меня в этом смысле совсем не интересуешь, — с улыбкой проговорил Григорий Олегович.
Он встал и подошел к Жанне вплотную. Уставился в лицо.
— Тогда зачем так смотрите?
— Задаюсь одним вопросом.
— Каким же? — Жанна напряглась.
О допросах Плетенникова ходили жуткие слухи. Говорили про пытки, как в далекие времена царизма. Нынешнего президента почти звали так же, как того царя, казнившего тысячи людей. Только фамилия была Громовский. Правда, казненные на площади не выглядели изможденными, но ведь и медицина чудесно исцеляла раны.
Забитого до полусмерти человека через сутки возвращали к полноценной жизни.
Жанна не испытывала страха за себя. Она была уверена в своих силах. Артем! Вот о ком были все ее мысли в данную минуту. Смогла ли Ира оторваться от преследования и забрать мальчика? Как она объяснила отсутствие Жанны?
— Владел ли твоим телом парень?
— Странно думать об этом… в такую минуту, — усмехнулась Жанна.
— Почему же странно? — Григорий Олегович склонил голову к правому плечу. — Эта минута только для тебя неприятная… Я же доволен сегодняшним днем. Как же долго мы ловили тебя… Пожалуй…, после тех двоих парней… лучшего дня и не было.
Жанна облизала вмиг пересохшие губы. Плетенников говорил про Егора с Андреем.
— Мэра Москвы они не убивали, — проговорила она.
— Что? — не понял Григорий Олегович. — Ах, ты имеешь ввиду ту парочку! Конечно, не убивали! Просто иначе им грозило заморозка лет на десять.
— Тоже тяжелое наказание.
— Тяжелое! Ты называешь тяжелым пребывание в азоте! — Плетенников гневно сдвинул брови. — Я давно призываю отменить эту нелепость! Вас надо казнить в любом возрасте, чтобы скорее искоренить подполье.
— После заморозки люди часто становятся не дееспособными. Что вы с ними делаете? — Жанну давно волновал этот вопрос. — Размягчаете мозг?
— Ничего не делаем.
— Не верю!
— Можешь не верить, но ученые сами бьются над вопросом возвращения человека из заморозки. Кто-то остается умственно полноценным, а другие сходят с ума. Словно рождаются заново.
— Мне тоже грозит заморозка? — Жанна и сама прекрасно знала, что в силу возраста ей сохранят жизнь. Только какой станет она после азотной тюрьмы?
— Зависит полностью от тебя, — сменил тон Григорий Олегович.
— Предлагаете стать предательницей?
— Фу…, какие грубые слова. Просто стать законопослушной гражданкой, — Плетенников выразительно посмотрел на Жанну.
— Никогда! — твердо произнесла она. — Можете делать со мной что угодно!
— Какой характер! — неподдельно восхитился Григорий Олегович. — Какая выдержка! Вот только ты забыла кое о чем… Точнее, о ком.
Он повернулся к двери за своей спиной и хлопнул в ладоши. Дверь немедленно открылась, и Жанна с ужасом увидела… Артема. Его держали за руки двое мужчин. Артем испуганно смотрел на сестру. Через несколько секунд дверь закрылась.
— Пустите мальчика! Вы не имеете права держать его здесь! — Жанна рвалась вперед, но веревка крепко удерживала ее на месте.
— Тебе ведь известно, куда направляются дети мятежников и что там с ними делают до совершеннолетия, — Григорий Олегович говорил спокойно. Он столько раз видел подобные встречи и слезы, что перестал сочувствовать чужому горю.
— Чего вы хотите?
— Выявления всех тебе известных свободных и перехода на нашу сторону. Конечно, придется провести корректуру памяти. Взамен обещаю позаботиться о мальчике.
— Каким образом? — братишка для Жанны был самым главным человеком в этом мире.
— Возьму на воспитание, — просто ответил Григорий Олегович.
Жанна закусила губу. С одной стороны, корректировка памяти по сути является искусственно вызванной амнезией, в результате которой она забудет о родителях и Артеме. С другой стороны, братишка избежит детского дома, вырастет в семье Плетенникова, став, возможно, таким же жестоким человеком. Жанна очень любила брата и хотела для него лучшей жизни.
— Я… согласна, — сделав над собой усилие, проговорила Жанна.
— Ну, я же говорил, что есть кто-то, кто сможет принять правильное решение, — широко улыбнулся Григорий Олегович.
Жанна уже не слушала Плетенникова, погрузившись в воспоминания, которые скоро исчезнут. Папа! Мама! Артем! Дедушки! Бабушки! Андрей! Егор! Десятки людей исчезнут из ее памяти навсегда! Еще десятки людей будут преданы ею! Людей, которые доверились, и которым она обещала посвятить свою жизнь.
Жанне сейчас было все равно, что подумают про нее все эти люди. Пока на Земле живет ее братишка, ее Артем, она сделает все, чтобы он был счастлив!