Скоро, совсем уже скоро. Глядя на косой полумесяц в окошке, Пашка в томлении поскреб щетинистый подбородок. Эх, накатить бы сейчас… и покурить.
– Вот именно! – прокомментировал за спиной резковатый женский голос. – Третьи сутки не бреетесь, не моетесь. Даже частный коммерческий пилот обязан являть поселянам лик цивилизации, а не опухшую от пьянства физиономию!
– Чего? – деланно возмутился Пашка. – Ты видела, как я пил? Видела?
– Если б видела, говорили бы не здесь... и не со мной. Ничего, рано или поздно проясним, – с усмешкой пообещал голос.
Пашка угрюмо выразился сквозь зубы, заработав новую порцию визгливых упреков, но углублять дискуссию не стал. Отвел хмурый взгляд от иллюминатора, вызвал на экран заранее приготовленную карту и увеличил до максимума нужный квадрат.
– Садимся вот тут, у овражка, – ткнул он стрелкой курсора и торопливо объяснил, предупреждая новые подозрения: – Рядом деревня заказчика, груз электронных компонентов уже давно ожидают.
На счастье, возражений не последовало. Да и что тут возразишь? Корабельная мымра хоть и подглядывала даже в сортире, но в торговые дела, слава богу, не лезла. Не придумали еще такого закона. Хотя с них станет, с уродов... если даже в шлюзе уже покурить нельзя. Приходится скафандр натягивать типа для тренировки, там система очистки воздуха автономная – только что за удовольствие в шлеме дымить, да и не получается часто. Ежели мымра наутро по крови отследит, да не дай бог еще и промилле намеряет, пиши пропало, тут же сигнал в инспекцию. Прав лишат и тарелку, какая ни есть, отберут, останется только с голоду подыхать на ихнем пособии. Вот же ж твари!
Он протянул руку к экрану, вроде как смахнуть пылинку, и украдкой задел карман, в котором слегка булькнуло.
Неубедительно булькнуло, на самом донышке фляги. Ничего, уже скоро.
– А еще хочу заметить... – злорадно начала мымра, но тут же осеклась. – Внимание, к нам гости!
Карта перед глазами сменилась крупным планом с обзорных камер. Бликуя в солнечных лучах, из-за близкой планеты по крутой траектории выплывал металлический сфероид, быстро заполняя экран.
– Кто такие? – хмыкнул Пашка.
Он невольно покосился на иллюминатор, но там уныло торчал все тот же полумесяц, да сбоку выглядывал уголок второго. Гости заходили с другой стороны.
Странно, в этих краях, кроме него самого, сроду никто не летал, разве что вояки, но у тех корабли совсем другие. Неужто поселяне сподобились – тогда почему не купили стандартную тарелку? Или...
– Так что они говорят? – с нетерпением бросил он.
Мымра промолчала, что было на нее совсем не похоже. А затем произошло и вовсе уж странное: экран погас, а вместе с ним и свет в рубке.
Что за дела?
Впустую потыкав в клавиши, Пашка вскочил с пилотского кресла и прижался щекой к пыльному стеклу иллюминатора. Зловещая тень с оранжевой солнечной кромкой наплывала сбоку, увеличиваясь и заслоняя россыпь созвездий.
Неужто пираты? Он горько хохотнул. Что ж, заходите, гости дорогие, берите что хотите! Вон ящик с электронным ломом в углу, а вон пакет с одноразовыми пайками – чего душа желает. Только насчет денег – звиняйте, сами нуждаемся.
Тарелку заберут? Да кому нужна жалкая «копейка», которой сто лет в обед! Мымру? Да ради бога, она бесплатная, от правительства. Вот мымру – вообще с превеликой радостью, да только ведь сами не захотят себе такой геморрой, тем более что в ней контроль намертво вшит, тут же вся полиция следом кинется.
Пашка вдруг похолодел. А если в ящике рыться станут? Там, замаскированное от хитрой мымры старыми запчастями, хранилось главное его богатство – электронный мозг-универсал, никак не связанный с общегалактической сетью и не обнаружимый никакими сканерами. То есть не обнаружимый, пока не заработает. А включал его Пашка только после посадки, оттащив от корабля подальше вместе с ящиком якобы заказанных деталей. Мымре и невдомек.
Ладно, так или иначе, пока она дохлая, нужно выпить – может, последний раз в жизни. Да нет, вообще-то, убивать его пиратам ни к чему, но кто ж их знает, разбойников!
Он выволок ящик на середину рубки, запустил руки в путаницу старых проводов и достал матовый цилиндр с пультом на крышке. Включил питание, набрал код.
– Здоров, кореш! – хрипло буркнул гений-универсал. – Опять водку гнать? Надоела мне твоя элементарная химия. Между прочим, я совсем не для того создан, я же...
– Поговори мне еще! – Пашка достал из-за пазухи фляжку, отвинтил колпачок и приставил к кранику у основания цилиндра. – Некогда болтать... Не водку, а коньяк – двести... нет, триста грамм, и живенько!
Если уж общаться с пиратами, усмехнулся он про себя, то хоть не на сухую. Может, за своего сойду, ха-ха. Эх, рому надо было заказать. Ладно, какая разница.
Он оглянулся на иллюминатор. Оранжевый бок неведомого шара уже полностью заслонил звезды, и на нем медленно раздвигались створки грузового шлюза. Черный зев рос, готовый заглотить парализованную тарелку.
В кранике забулькало, фляжка в руке стала тяжелеть. Чем же это они мымру так наглухо вырубили, а? Вот бы самому научиться!
Пол под ногами вдруг качнулся, и Пашка едва не выронил флягу.
Он снова глянул через плечо... и обомлел.
Створки шлюза уже сходились, а силуэт чужого корабля на глазах уменьшался! Вот створки сомкнулись, и румяный от солнца шарик, синевато полыхнув фотонными дюзами, отвалил в сторону, стремительно исчезая из поля зрения.
Торопливо закрутив флягу, Пашка сунул ее в карман, хлопнул по кнопке питания и закопал цилиндр в ящик. Еле успел: в рубке снова зажегся свет, и голос с потолка подозрительно осведомился:
– Почему в чрезвычайной ситуации пилот покинул рабочее кресло? Я вынуждена буду доложить о вашем поведении...
– Лучше колись, что это было! – перебил Пашка. – Я-то свое дело знаю – видишь, груз проверяю. А вот ты, похоже, сплоховала, о себе и докладывай. Ну?
– Кратковременное отключение всех систем и потеря памяти, – сухо зачастила мымра. – Информация об инциденте уже передана контрольному управлению, проводится анализ. В настоящий момент системы функционируют нормально, корабль повреждений не получил и способен продолжать полет. Какие будут указания?
– Указания прежние, – буркнул Пашка, возвращаясь в кресло. Эх, даже глотнуть не успел. – Посадка по карте, где я отметил.
– Запланированная продолжительность стоянки – два часа. В случае вашего опоздания на борт я оповещу контрольное управление, ближайший полицейский участок и...
– Да знаю, знаю! Сажай давай.
Сгибаясь под тяжестью ящика, Пашка пролез сквозь кусты облепихи, заполонившей, кажется, уже все освоенные человеком планеты, и спустился в знакомый овраг. Присел, отдуваясь, на мшистый валун у ручейка, плеснул в лицо прохладной водой и напился. Затем набил трубочку ядреной смесью с Альфы Лиры и с наслаждением задымил. Благодать!
Оглядевшись, достал из ящика цилиндр с краником, наполнил через воронку родниковой водой и нажал кнопку.
– И снова здравствуйте! – съязвил механический голос. – Что угодно барину, водки аль пива? Может, кактусовки с кардамоном?
– Арманьяк двадцатилетней выдержки из дубовых бочек. Десять литров. Тут ценители живут, понимать надо!
– Что я тебе, машина времени? – фыркнул искин. – Обойдешься синтетическим... Можно подумать, есть разница – одни понты дешевые... Ладно, сей минут, командир!
– Не сейчас, по команде... Ага, вон бабка уже тащится.
В овраг по извилистой тропинке и правда уже спускалась Семеновна в платке и телогрейке, с алюминиевым бидоном в руке...
– Даже не пересчитывай, милок, – хмыкнула она, плотно закрутив крышку наполненной тары и протянув пачку замусоленных кредиток. – Кто б тут стал ловчить, твою самогонку первее всех разбирают... Когда таперича ждать-то?
Шевеля губами, Пашка прикинул на пальцах число планет:
– Так… Завидово, Соцково, Паскино... Ну, месяца через полтора, бабуль, не раньше. Мне еще аппарат заправить надо, он же не из одного воздуха товар гонит, правильно? Да плюс дорога туда-сюда, сама понимаешь.
– Ладно, счастливо тебе, – перекрестила его Семеновна. – Ты гляди, сильно тут не маячь, Петрович с утра неподалеку шастал.
Проследив взглядом, как бабка скрывается в кустах над овражком, Пашка вновь закурил, наслаждаясь треньканьем летних птичек над головой – теперь только на той неделе доведется, да и то если не в зиму угодишь! – и тяжко вздохнул. Душила жаба.
Он ждал Петровича: законы коммерции, тудыть их в туманность.
Участковый не замедлил явиться – наверняка уж давно покуривал неподалеку. Принимая из рук Пашки половину кредиток, довольно хрюкнул:
– Ну, черт удачливый! И где только такую штуковину раздобыл?
– Там больше нету, – криво усмехнулся Пашка.
Больше и впрямь не было: волшебный цилиндр с автономным встроенным искином смастрячил ему на заказ старый корешок-рептилоид с той же Альфы Лиры всего за полсотни саженцев облепихи. Тащатся они с облепихи, не произрастает она в ихних пустынях, только в холодильных оранжереях для князей хвостатых, зато здесь ее хоть завались. Коммерция дело тонкое, повезло с кормильцем...
– Эй, не слышишь, что ли? – отвлек от приятных мыслей голос Петровича.
– Чего?– Колобка, говорю, не встречал на подлете? Болтался тут давеча, радаром засекли.
– Какого еще колобка? – с тревогой нахмурился Пашка, почему-то сразу вспомнив о дорожном приключении.
– Неужто не слыхал? Разбойнички у нас в системе пошаливать стали. Сляпали в ангаре грузовичок из всякого хлама и грабят помаленьку то курьеров, то купчишек. Шарик такой желтенький подлетает и – ам! Затягивает тебя в кузов, и с концами. То всё на магистральных путях кормились, а теперь, видать, хвост им поджарили, сюда к нам подались.
– Чего ж не словите их? – удивленно вытаращил глаза Пашка. – У вояк же вон рейдеры скоростные и пукалок разных прорва – что им тот шарик!
Участковый криво усмехнулся.
– Да хитрость у них одна имеется, у пиратов этих. Засекают любой искин еще издалека и гасят особым сигналом... алогическим... аналогическим или как там его, я не спец. Ну а покуда автономка управление примет, разбойничков уж и след простыл, не догонишь, свалили из системы с концами. Ничего, на каждую хитрую резьбу своя лиса отыщется, сожрем и того колобка. Так что ты, браток, осторожней летай: ежели завидишь кого похожего, сразу когти рви, а твоя мымра пускай по инстанциям докладывает.
– Ладно, скажу ей... Вообще, стерва попалась редкостная, прям моя бывшая, один в один.
– Да все они такие, – сплюнул Петрович.
Ах вот оно, оказывается, что! Не включи Пашка тогда в рубке «кореша», чтобы принять на грудь, схрумкал бы колобок тарелку за милую душу. А так сканеры приняли заработавший искин за автономную оружейную систему, ну и решили разбойнички не рисковать, вдруг полицейская подстава какая. Автономка-то с изоляцией от внешних сигналов теперь только у вояк, гражданским за это тюрьма. Одним штрафом, как за самогон, не отделаешься.
А ведь и впрямь ребяток приоденут скоро, к гадалке не ходи. С патрульным рейдером шутки плохи, это вам не тарелка задрипанная!
Ну, зато хоть разок утерли нос механическим всезнайкам. Обнаглели совсем эти электронные мозги со своими хвалеными нейросетями, подмяли под себя всё на свете.
А что, если... а потом... Точняк! Идея – супер. Пашка еле сдержал самодовольную ухмылку.
Поделившись табачком с участковым и распрощавшись с ним на берегу ручейка, он снова включил цилиндр.
– Что еще? – ворчливо спросил контрабандный искин. – Пивком заполировать решил?
– Да нет, тут такое дело... Ты во всяких там алогических цепях-сигналах не шаришь, случайно?
– Случайно не шарю, – хихикнула машина, – только не случайно... зато в чем угодно. В сеть пусти, и всё будет. Чего надо-то?
Пашка с досадой взлохматил волосы на затылке.
– В сеть пущу, но только не сейчас. С левого входа на Лире время закажу... когда тугриков поднакопится. Часа тебе хватит?
– Не знаю, смотря на что, – закобенился искин, набивая себе цену. – Скажешь, прикину.
– Значит, так, слушай сюда... а на стоянках, пока включен, заранее прикидывай, что искать будешь. Время, оно того... деньги. Короче... – Пашка опять почесал в затылке и увлеченно заговорил, выкладывая новую блестящую идею.
Пустившись в обратный путь из овражка к своей «копейке», где поджидала соскучившаяся мымра, он всё поглядывал из-под ящика на плече на зеленоватое небо с двумя полумесяцами, будто надеялся различить в заоблачной вышине прыткий румяный шарик.
Удачи тебе, Колобок!