Ровно в четыре часа утра Гейб разбудил Анну. Хотя какое там утро – темень стояла, хоть глаз выколи, что было вполне в соответствии с их планами.
— Что, уже пора? — спросила девушка с придыханием. Она сразу же встрепенулась, да и спала она вряд ли крепко, вся находясь в ожидании.
— Да, пора. Не забудь закрыть голову и лицо капюшоном, чтобы камеры не могли тебя распознать.
Технологии уже шагнули настолько далеко, что суперкомпьютер полицейского управления мог восстановить личность подозреваемого даже по косвенным признакам, без четкой фотографии его лица. Главное было – получить как можно больше данных с окружающих камер. Однако машины были еще не всесильны, не говоря о людях. Если они будут вести себя осторожно и не забывать о безопасности, шансы, что их вычислят, станут минимальны.
— Я чувствую себя преступником или шпионкой, — нервно хихикнула Анна, натягивая на голову капюшон своей специально купленной для этой миссии темно-серой толстовки почти до бровей.
— Так мы и нарушаем закон, — негромко проговорил Гейб, — еще как нарушаем. Я даже аэромобиль арендовал на поддельную личность, что уже серьезное преступление. Мне за одно это светит пара лет в тюрьме. Об остальном даже думать не хочу. Поэтому, пожалуйста, будь осторожна.
— Ну же, милый, — проговорила девушка, — мы здесь для того, чтобы больше не быть людьми второго сорта, никогда, слышишь? Если система против таких, как мы, значит, мы взломаем эту систему. Я буду очень осторожна. Ты не передумал?
Гейб вздохнул и отрицательно помотал головой. Нет, он не передумал, хотя ему, по большому счету, статус был не так уж и важен. Он все это делал ради нее, и только ради нее. Это вообще была ее идея.
Гейбу не сказать, что везло с женщинами. Нет, они его не сторонились, но почему-то попадались не те, кто надо, и не тогда, когда надо. Он пару раз состоял в серьезных отношениях, и оба раза они завершились крахом. Первая его подруга изменила ему со своим собственным боссом; потом пыталась оправдаться, что у нее не было выбора, ее практически вынудили, но, как оказалось впоследствии, – нагло врала. После этой измены Гейб еще долго не мог оправиться. А вторую он бросил сам, ну как бросил – бежал в панике, когда оказалось, что после года совместной жизни та уже запланировала день их свадьбы, выбрала новый дом и даже новую работу для них обоих, а еще оповестила об этом всех своих друзей и родственников. Гейб же узнал о всех этих планах последним, после чего отреагировал, как положено.
Анна была не такая, совсем не такая. Она не требовала невозможного, не принимала решений у него за спиной и не давала повода в себе усомниться. Она не отличалась возвышенной красотой или большими талантами, но было в ней что-то простое и манящее одновременно. Она стала его ангелом. Гейб влюбился без памяти. Поэтому возражать ей он не смел, даже если идея была противозаконной – поддерживал полностью.
Зоомагазин находился в достаточно фешенебельном районе города, как и остальные подобные ему учреждения. Это была не богом забытая рюмочная в квартале бедняков, куда даже полиция если и приедет, то с большой неохотой. Тут все было в камерах. С другой стороны, в это время район вымирал, и вряд ли кто-то заметил пару людей, выходящих из арендованного аэромобиля. А с камерами Гейб уж как-нибудь разберется. Конечно, это был все равно большой риск, но они знали, на что шли.
Рюкзак реактивного ранца оттягивал его плечи, давил на спину и креплениями – на грудную клетку. Пятнадцать килограммов веса, как-никак. Гейб никогда серьезно не занимался спортом, его больше влекло время, проведенное за монитором вычислительной машины и хитрые премудрости кода, открывающиеся лишь посвященным. Но он выдержит и это, раз того требует их план.
Две фигуры в ночи подошли ко входу в зоомагазин «Эдем» и встали, осматриваясь. В обычной жизни у них не было и шанса стать его клиентами. Быть может, лет через десять-пятнадцать, и то – если сильно повезет с карьерой. Но кто знает, что произойдет через пятнадцать лет. Ведь лет двадцать назад домашние животные уже были редкостью, но еще не являлись предметом роскоши и культа поклонения. Все было по-другому. А если еще углубиться лет на двадцать в прошлое – так вообще жили у многих в семьях. Это было обыденностью. И так можно было продолжать до бесконечности – время меняло облик мира настолько, что не хватило бы ничьей фантазии предугадать эти изменения.
Гейб был старше Анны на девять лет и еще застал те времена, когда кошки и собаки не вызывали у окружающих благоговейного восторга, а содержать их могли позволить себе не только избранные. У его бабушки был кот, большой, серый с белыми пятнами, пушистый и очень ленивый. Он умер от старости, когда Гейбу было шесть, поэтому парень практически не помнил, как выглядел этот зверь. Зато память о самом этом факте оставалась с ним всегда, даже когда мир изменился.
Анне было всего двадцать два. Когда она стала подростком, мир уже был такой же, как и сейчас. Домашних животных становилось все меньше и меньше, их количество было регламентировано, а завести их можно было только по особому разрешению, которое было не так-то просто получить. Все ради порядка в городах, безопасности жителей и контроля заболеваний, так говорили. Потом порочная практика получения разрешений на содержание животных была отменена. Но животные могли покупаться и продаваться только в специально определенных местах, определенных пород и по утвержденным государством спискам. А главное – стоили они теперь баснословных денег. И это было главным, простым, но действенным ограничением.
Дешевле всего было завести какого-нибудь хомяка. Это мог позволить себе почти каждый исправно зарабатывающий член общества. Однако – хомяки были животными, интересными во основном детям, а век их был не долог. Отваливать за такое создание пару месячных зарплат среди простых трудящихся желающих было немного. Богатые же иногда покупали их ради забавы, но могли себе позволить уже более дорогих и серьёзных питомцев.
Кошки и собаки, которых, как поговаривали, когда-то можно было получить совершенно бесплатно, стали достоянием обеспеченной и влиятельной части общества. Они стали символом влияния, символом статуса. Если у тебя был кот – тебя уже уважали за одно это, тебе уже внимали, ты был важной персоной. Если у тебя был пес – сразу было ясно, что ты человек серьезный, достойный. Домашние животные превратились в атрибут элиты общества, одно обладание ими открывало множество дверей и возможностей, даже если больше ничем их обладатель похвастаться не мог.
Те же, кто называет себя «сливками общества», могли себе позволить зверей и вовсе экзотических. Таких часто можно было достать лишь по спецзаказу, но оно того стоило. Если ты заработал миллиарды, но не обустроил своего маленького зверинца, площадью минимум в пару гектаров, на тебя смотрели как на белую ворону. Не брезговали сверхдорогой экзотикой мира животных и те, чей труд заключался в привлечении к себе внимание. В мире шоу-бизнеса простых кошек и собак держали лишь некоторые скромники, уставшие от чужого внимания. Не зря же популярный рэпер выпустил хит, в котором рассуждал, что ему выбрать – пантеру или буйвола?
Анне тут ловить было совершенно нечего. Ни богатых родственников, ни высокого дохода, ничего этого у нее не было, а значит и возможность завести питомца ей не светила. Хомяка или крысу она не рассматривала – какой от них толк? Из всех ее знакомых лишь у нескольких были кошки и собаки, и все эти люди стояли на социальной лестнице существенно выше нее. Так, у ее босса, директора фирмы по торговле канцтоварами, жил пекинес. Собаку получше не мог себе позволить даже он.
Для девушки, которая не хотела, чтобы к ней относились как к серой мышке, никому не известной и ничем не выдающейся, это было настоящей пыткой. Гейб, который мало внимания обращал на статус и общественное мнение, всегда ее поддерживал, но не понимал стремления быть не хуже других. Хотя и он, работая в известной компании – производителе охранных систем, был в этом плане успешнее нее – даже без того, чтобы залезть в долги, он мог бы приобрести морскую свинку. А в будущем, через несколько лет, коль судьба будет ему благоволить, замахнуться и на кота. Но морская свинка Анну не прельщала.
— Послушай, — сказала она как-то, — но это же совсем не справедливо. Кто-то, даже пальцем не пошевелив, может просто пойти и купить себе кота. Или собаку. Или кому-то просто повезло, так что проснулся знаменитым. А другим приходится всю жизнь горбатиться, без возможности выбраться в люди и без везения.
— Да брось, — отвечал ей тогда Гейб. — Это просто звери. Да, это очень круто. Я понимаю, что все хотят их иметь. Но только и без них жизнь не остановится. Твоя жизнь все равно может быть прекрасна. А я помогу.
— Если бы ты был единственным человеком в мире, — скривилась Анна, — тогда бы я не волновалась. Но только это не так. А другие – они смеются надо мной, ни в грош не ставят, не считают за человека. Потому что у меня нет чертова кота или пса. Это не жизнь!
— Ну, если ты настолько серьезно к этому относишься, давай составим финансовый план, сопоставим возможности. Подумаем, откуда получить дополнительный доход, на чем сэкономить. А также, тебе неплохо было бы задуматься о смене работы. И тогда, через несколько лет, может быть…
— Через сколько – несколько? — почти закричала на него Анна. Но сразу успокоилась и заговорила тише. — Через пять, десять? А если не повезет – все двадцать? Почему я должна из кожи вон лезть, отказывать себе в чем-то и ждать, ждать, долго ждать, когда кто-то, ничего не делая, получит желаемое прямо сейчас?
— Да большинство так живет, — пожал Гейб плечами, — ну не переживай. Для того, чтобы добиться цели, нам придётся прилагать определенные усилия. Главное – очень хотеть и стараться, тогда все выйдет.
— Одно животное, всего одно. И никто больше не посмотрит косо в мою сторону, — произнесла Анна. — Никто больше не отзовется неуважительно. Они же в зоомагазине, понимаешь? Не через двадцать лет, а прямо сейчас. Просто надо набраться решительности и взять.
— Ты что, предлагаешь ограбить зоомагазин? — воскликнул Гейб. — Да ты с ума сошла. Тебя посадят лет на десять минимум!
— Все равно это меньше того, сколько я могу ждать удачи, — парировала девушка. — Понимаешь? Без животного я – насекомое. Я – никто. А с животным – человек, с которым будут считаться. Это так просто! Ты думаешь, хоть кто-то, узнав про моего питомца, спросит, откуда я его получила? Никогда. Всего один шаг, без долго ожидания, и все. Ну Гейб. Ну помоги мне, пожалуйста…
И он, конечно же, не мог ей отказать. Так созрел этот план. Для начала, им нужен был зоомагазин, где стояла охранная система его компании. И счастье – один из трех магазинов в их городе таким и являлся, поэтому ехать на другой конец страны не требовалось. Оставалось только добыть кодовую цепочку сигналов электронного ключа, которую Гейб, конечно же, не знал – не настолько высоким был его допуск. Однако он знал, как ее получить.
На следующий день он пришел в зоомагазин «Эдем» под видом покупателя. Осматривая животных с деланным равнодушием, присущим, по его мнению, обеспеченным молодым людям, перед своим уходом он закрепил под тумбой рядом со входом миниатюрный датчик, молясь, чтобы персонал его не обнаружил. Датчик этот должен был перехватить и записать искомую цепочку сигналов от электронного ключа.
Забирать датчик через три дня в тот же самый магазин пришла уже Анна – им нельзя было вызывать подозрений. А три дня требовалось, чтобы понять, остается ли ключ неизменным или меняется ежесуточно – для особо защищенных объектов применялась и такая система. К счастью, владельцы магазина не настолько серьезно оценивали опасность вторжения. Итак, ключ был получен. Теперь оставалось самое легкое – создать копию ключа и проникнуть в магазин под покровом ночи. Но еще и самое тяжелое – уйти вместе с животным незамеченными и не попасться в лапы правосудия. Естественно, все это, от начала и до конца, планировал Гейб, на него пало и осуществление плана. Анна же должна была участвовать в этом лишь для того, чтобы выбрать себе питомца.
— Не тяжело тебе таскать эту штуку? — спросила она, когда они встали перед дверьми «Эдема».
— Тяжеловато, — признался Гейб. — И это только гражданский вариант, который можно купить свободно и без лицензии. Армейские еще тяжелее. Но других вариантов провернуть дело я не придумал.
Он поднял руку с электронным ключом и нажал на кнопку. Его внутреннее «я» на мгновенье сжалось от ужаса – а в друг он где-то просчитался, вдруг ключ не сработает? Или, того хуже, активируется система защиты? Ведь это было его первое ограбление, и хотя он знал, что нужно делать, – теория не всегда совпадала с практикой. Но тут же от души отлегло – бронированная шторка на дверях магазина поехала вверх, это заняло всего пять секунд. А следом с легким щелчком разблокировались и сами двери – путь был открыт.
— Внутрь, пока никто не увидел, — прошептал он подруге.
Пара секунд – и они уже внутри магазина, в полутьме, среди вольеров и клеток. Еще один щелчок электронным ключом – и двери вновь закрылись за ними, бронированная шторка опустилась. Теперь никто не должен понять, что в магазин пробрались незваные гости.
— Давай не будем включать свет, — так же негромко попросил Гейб.
— Почему? Тут же заслонки на окнах. Снаружи никто не увидит.
— Потому, что я не уверен, как отреагирует на это охранная система. Просто свети себе телефоном. Делай, что я говорю, и у нас все выйдет.
Зоомагазин занимал довольно большое помещение, раз в двадцать больше по площади, чем гейбова квартирка. В центре его расположились шесть столиков с креслами для отдыха клиентов, тут же подписывались документы купли-продажи питомцев. Стойка для персонала находилась тоже там. Остальное огромное пространство было уставлено клетками и вольерами. Иногда из них доносились неясные шорохи, другие едва слышимые звуки. Была ночь и большинство животных спали. Однако некоторые из них просыпались от света телефонов Гейба и Анны.
Тут были и хомяки, и крысы, и морские свинки. Каждый вид находился отдельно в большом вольере, и было их там штук по семь-восемь. Из более дорогих грызунов были представлены кролики и шиншиллы. Всего пять вольеров. Это был выбор тех, кто не мог позволить себе ничего более солидного. Часто их брали детям, в подарок на день рождения или Рождество. Глаза маленьких существ сверкали в свете фонариков. Кто-из них тут же начинал шуршать и метаться в своем вольере, но большинство молча и безропотно смотрели, не двигаясь. Никто из них не интересовал Анну, даже шиншиллы; а ведь одна из них сразу бы сделала ее самой популярной в кругу подруг, у которых не было даже крысы.
Клетки с более крупными, более ценными и редкими созданиями занимали оставшуюся площадь магазина. Тут уже у каждого зверя была своя персональная клетка, иногда – очень большая. Так Анна остановилась и засмотрелась на датского дога, видимо, еще щенка, но уже весьма крупного. Одна клетка этой собаки была размером с ее комнату в доме родителей.
— Тсс. Ты же не думаешь его взять? — спросил подошедший Гейб. — Как мы его потащим? Да и держать тебе его негде, когда вырастет. Найди животное поменьше.
— Я и не собиралась, — ответила Анна. — Пусть он очень большой, он классный. Но мы сюда вломились не для того, чтобы получить собаку. Я ищу нечто выдающееся, что окупит наши усилия.
Собак в этом магазине было несколько видов, и дог был самым крупным из них. Еще тут были пекинес, пудель и золотистый ретривер. Последний особо приглянулся Гейбу – именно о собаке такой породы он всегда мечтал. Будь он чуть более меркантилен и прагматичен – забрал бы ретривера с собой, коль уж все равно решился на ограбление. Но он был здесь только для того, чтобы удовлетворить потребности Анны, пусть ему самому это и не нравилось. Была еще пара собак, весьма впечатляющих, наверное, дорогих, но их пород он не знал.
Было множество кошек, также разных видов и расцветок. Они, в отличие от собак, на вид слепящих фонарей реагировали флегматично, не вскакивали и не дергались, а только жмурились и отворачивались. Местные кошки считали себя хозяевами этого заведения. Среди них находились весьма обворожительные и грациозные экземпляры. Была даже трехцветная кошечка, точно такая же, как у любимой актрисы Гейба Эми Фарсонг. Та всегда позировала и фотографировалась вместе с ней, создав себе незабываемый имидж. Породы он точно не знал, вообще не разбирался в кошачьем разнообразии, но зверь был отличный. А самое главное – все кошки сидели в относительно небольших клетках, которые они вдвоем спокойно могли бы унести. Да и жить кошка может в любой квартире, насколько он понимал. Однако его подруга, внимательно осматривая всех усатых одну за другой, светя на них фонарем из телефона, неизменно проходила мимо и продолжала поиски.
Кошек и собак, как самого популярного товара, было больше всего, но встречались в магазине и другие обитатели. Было несколько клеток и вольеров с ящерицами. Во одной из них Гейб опознал игуану, остальные были ему не знакомы. Были и другие животные – еж, пара черепах, две клетки с белками и даже пара вольеров с огромными жабами.
Также в магазине стояло множество клеток с птицами. Этих собрали вместе в одном из углов магазина, более двадцати разных пернатых, а не расставили по всей территории. Так их удобнее было сравнивать между собой и выбирать. Сотрудникам же так было проще их кормить, ведь уход за птицей отличался от кормежки кошек и собак. Но птицу как питомца они даже не рассматривали. Их заводили в больших особняках, резиденциях, на худой конец апартаментах. Потому что птица могла просто выпорхнуть в открытое окно квартиры – и пиши пропало огромное состояние.
Анна по-прежнему прохаживалась по магазину, но взгляд ее ни на чем не задерживался надолго, хотя они уже обошли все, что только могли. Иногда она в раздумьях возвращалась к какой-то из клеток, светила фонарем, задумчиво вглядываясь, но все равно уходила. И так прошло около пятнадцати минут. Чем дольше тянулось время – тем сильнее била Гейба нервная дрожь. Он не испытывал желания задерживаться здесь надолго.
— Почему бы не взять кошку? — спросил он Анну. — Кошка – идеальный выбор для твоей квартиры. Кошек держат даже очень известные люди. Например, вон трехцветная, как у Эми Фарсонг. Или вон та, белая, с короткой шерстью и темным пятном на морде, я уверен, что видел точно такую же у кого-то из политиков. С такой кошкой никто не посмотрит на тебя свысока.
— Гейб, раз уж мы здесь, я получу самый ценный приз, — отвечала Анна. — Самое лучшее создание, что смогу отыскать, а не просто кошку.
— Но ведь даже кошка решит твои проблемы! — воскликнул парень. — Это не какая-то морская свинка, а благородный, уважаемый зверь.
— Послушай, — прошипела Анна, повернувшись к нему. — Не сбивай меня с толку! Мы рискуем собственной шкурой, ты тоже. Так что берем самое лучшее! Не кошку, не собаку! Лучше тоже поищи, а то ты совсем не помогаешь.
— Так что ты хотела бы найти? — вопрошал Гейб.
— Ну не знаю, — Анна пожала плечами. — Дикобраза. Песца. Коалу. Орангутана, может быть.
— Орангутана?! — охнул Гейб. — Да ты вообще не понимаешь, о чем говоришь. Орангутан громадный! Ты его не утащишь, скорее – он тебя. И в этом магазине его точно нет. Таких животных добывают по специальным заказам.
— Ну хорошо, пусть будет не орангутан, а мартышка. Любая другая обезьяна. Но это лучше кошки!
Гейб вздохнул. Он был совершенно точно уверен, что никаких обезьян в этом магазине не было. Он бы сразу их заметил. Оставалось надеяться, что получится переубедить Анну взять кошку или собаку. Потому что иначе они могут застрять здесь до рассвета, а этого ему хотелось меньше всего. Ему пришлось пройти меж рядов еще раз, рассматривая их более пристально и пытаясь найти хоть что-то, что привлечет внимание его спутницы.
И – чудо, в одной из клеток он заметил создание, на которое до этого мига внимания своего не обратил. Гейб вспомнил, что поначалу тоже принял его за большую крысу или другого грызуна, поэтому сильно не присматривался и прошел дальше. Но существо находилось в своей отдельной клетке, размером с кошачью, а остальные крысы такой роскоши удостоены не были. Парень еще раз посветил фонариком меж прутьев. Животное моргнуло, а затем резко отвернулось от света, демонстрируя свой пушистый, похожий на кошачий хвост. Но за прошедшую секунду его мордочку удалось рассмотреть совершенно четко, и сомнений больше не оставалось. Перед ними был хорек.
— Эй! — позвал Гейб Анну. — Эй, подойди! Я, кажется, нашел то, что нам нужно.
— Да? Что это? — спросила она, разглядывая клетку.
— Это хорек, — торжествующе произнес Гейб. — Не ожидал его здесь встретить, но нам повезло.
— Понятно, — пробормотала Анна, задумавшись. — Понятно. Ищем дальше.
— Да погоди ты! — впервые громко воскликнул Гейб, останавливая девушку, которая уже разворачивалась, чтобы уйти. — Ты не понимаешь? Хорек! Это большая редкость, что еще тебе надо?
— Слушай, я никогда не думала, что владеть хорьком – почетно. У меня несколько другие предпочтения и желания. Я больше не буду пустышкой, простушкой. Он даст мне это?
— Анна, милая, — Гейб старался объяснить, как мог. — Ну подумай сама. Много ли ты знаешь людей, у которых есть кошки, собаки? С десяток будет! Так? А теперь – как много ты знаешь владельцев хорьков? Я уверен, что ни одного, потому что я тоже не знаком ни с одним из них. И это не потому, что хорек не популярен. Это потому, что он редок! Он гораздо более редкий зверь, чем кошки с собаками. Да и стоить он должен намного больше. Вот он, твой приз!
Анна встала в замешательстве, рассматривая клетку с хорьком. Животное, которое и не думало спать, вновь развернулось к ним мордочкой и тоже стало пристально изучать ее в ответ.
— А знаешь, ты прав, — сказала наконец девушка. — Спасибо. Потрясающий зверь. Почти идеальный.
Она подошла к клетке поближе, всматриваясь в глаза существа. А затем, протянув свободную руку, потянула сверху за ручку клетки, пытаясь ее приподнять. У нее получилось оторвать ее от тумбы, где она стояла, на пару сантиметров.
— Тяжелая, — сообщила Анна, опуская клетку обратно. — Ну, ничего, справимся.
— Мы же понесем ее вместе, — вторил ей Гейб. — Сам хорек весит не больше кошки, просто клетка тяжелая сама по себе. Справимся. Главное – затащить ее наверх, а там положим в аэромобиль и все. Теперь надо найти служебное помещение.
— Ах, да, — протянула Анна, — нам же еще тащить ее наверх! Тридцать этажей. Ну почему ты не мог придумать план попроще?
— Это самый безопасный план, который пришел в мою голову, — отвечал Гейб. — По крайней мере, тебе не надо тащить этот тяжеленный ранец. Не беспокойся, мы справимся, просто надо поднатужиться. Уже сегодня у тебя будет отличный зверь, дорогой стильный и крутой!
Служебные помещения магазина, где они находились, соединялись с коридорами обслуживания всего остального здания. И выходить Гейб планировал именно через них. Внутри магазина он переживал меньше всего – пока охранная система неактивна и считает магазин запертым, ее камеры не работают. Чего не сказать о камерах на улице, которые бдят всегда. И пусть он арендовал аэромобиль по поддельным документам, но проследить его путь для соответствующих служб не представляло сложности. Поэтому возвращаться они будут на личном транспорте, который на камерах перед магазином не появлялся.
Еще вчера поздно вечером Гейб приземлил свой личный аэромобиль на парковочную площадку на крыше одного из соседних зданий, метрах в пятистах отсюда. Им надо будет только взобраться на крышу, а дальше в дело вступит его реактивный ранец. Модель эта, конечно, не предназначена для длительных перелетов, тем более для веса двух взрослых людей. По большому счету гражданские реактивные ранцы в том виде, в каком их можно было приобрести, являлись лишь игрушками для энтузиастов и ничем более. Серьезно их никто не воспринимал.
Но с тем, чтобы переправить их двоих на крышу соседнего здания, которое на десять этажей ниже, на расстояние всего в пятьсот метров, этот реактивный ранец справится на ура. Гейб ощущал себя почти что гением, разрабатывая этот способ отхода. По уличным камерам можно будет отследить, как они входят в магазин, но дальше их след потеряется. Арендованный аэромобиль, брошенный на месте, тоже никуда не приведет. Оставался лишь один, последний нюанс.
Для того, чтобы соблюсти все меры предосторожности, они не могли пользоваться лифтом. По той же причине – в лифтах работали круглосуточные камеры наблюдения. А стало быть, им придется подняться на тридцать этажей вверх по лестнице. Но это не такая уж и большая плата за то, что они получат. И зря Анна возмущалась – ей всего лишь придется помогать тащить клетку с хорьком, ничего сложного ради мечты.
Они уже несли клетку с хорьком к лестнице здания, когда до их ушей донеслись звуки полицейской сирены. Это, пока еще, ничего не значило. Полицейские могли ехать куда угодно – мир не был идеален и порой в нем происходили преступления пострашнее, чем кража хорька из зоомагазина. Однако это очень настораживало и бередило и так напряженные нервы Гейба.
— Ничего, — повторял он, обращаясь даже не к Анне, а к себе самому, — ничего страшного. Они, может быть, едут на другой вызов. Ничего… Следуем плану.
Анна напряженно сопела рядом, тащила клетку и не отвечала ему на этот пассаж. Скорее всего, она уже не хотела думать ни о чем другом, кроме того что наконец-то стала счастливой обладательницей редкого и очень престижного питомца.
Однако, когда с улицы стали доноситься выкрики, усиленные аппаратурой, – «выходите… сдавайтесь… руки…» (слышно было очень плохо, так как магазин они уже покинули и продвигались в глубине здания), сомнений больше не осталось. Каким-то образом они прокололись, и охранная система вызвала на место происшествия полицейских. Как – было уже не важно, все свершилось. Возможно, это произошло от разблокировки дверей в подсобке или при снятии клетки с хорьком с тумбы. Или еще от чего-то, чего Гейб не учел, – все-таки, несмотря на то, что у них получилось попасть внутрь, всех тонкостей установленной здесь системы он не знал и знать не мог.
— Что делать? — спросила Анна срывающимся голосом.
— Не паниковать, — ответил Гейб. — Придерживаемся плана. Они не знают, что сейчас мы уже поднимаемся на крышу. Думают, что заперли нас в магазине. Если мы успеем забраться на крышу, то улизнем, как и планировалось.
—Так поехали на лифте! Мы будем идти по лестнице очень долго!
— Нельзя, в лифте камеры! Мы сэкономим силы и десять минут времени, но они нас найдут позже, понимаешь? Анна, дорогая, соберись! Нам придется быстрее добраться на верх!
Они бежали по лестнице настолько быстро, насколько позволяла их ноша. Стресс, адреналин, неизвестность – все это подгоняло людей вперед, будто за плечами выросли незримые крылья. Первые десять этажей они преодолели достаточно легко и свободно, быстрее, чем Гейб мог бы подумать, и уже одно это заставило его меньше бояться и больше верить в успешность плана. Однако затем их тела дали знать, что такие нагрузки – уже чересчур.
Дыхание сбивалось, голени дрожали, а поле зрения сузилось до пятачка под ногами. Оставалось только что есть сил двигаться вперед, поднимаясь по этой чертовой лестнице. Тем не менее, они почти не сбавили темпа, понимая, что медлить нельзя. Оставалось еще пятнадцать этажей, когда Анна стала бормотать себе под нос слова, словно концентрируясь только на них.
— Отличный хорек, — выдыхала она. — Мое будущее. У нас. Мое. Будущее. Мы – элита. Мое. Будущее. Отличный хорек.
Она твердила эти слова как мантру, по кругу, иногда нарушая порядок, но не прекращая их выдыхать с каждой ступенькой лестницы. Будто бы они придавали ей сил и заставляли не сдаваться. Наверное, так оно и было. Только мысли о том, что у нее в руках, не давали девушке прямо сейчас остановиться и бросить все.
«Интересно, — думал Гейб, тяжело дыша, — а на что она была бы готова пойти ради этого хорька? На сколь серьёзное преступление? Убийство?» Он был физически сильнее и выносливее подруги, но не был атлетом, а на спину давил реактивный ранец. Ему тоже приходилось не сладко. Но останавливаться было нельзя.
Они уже прилично замедлились, сипя от усталости, но все еще не останавливались. Большая часть пути, двадцать четыре этажа, были позади. Еще немного – и спасены. Про то, что реактивный ранец может их подвести, Гейб даже не думал. Он уже вообще не мыслил ни о чем, кроме как о желании увидеть перед собой желанный выход на крышу.
На двадцать пятом этаже здания Анна, изнывающая от усталости, впервые оступилась. Ее нога предательски соскользнула и ушла назад. Девушка, поддерживающая клетку с хорьком, инстинктивно выпустила ее и толкнула, опираясь руками о ступени в падении. Толкнула так, что и порядком уставший Гейб не удержал ценный груз, выпустив его из рук. Клетка перелетела через перила и с грохотом скрылась внизу в лестничном пролете. С губ Анны сорвался стон то ли боли, то ли отчаяния. Свободной рукой она толкнула Гейба, инстинктивно бросившегося ее поднимать.
— Хорек, — простонала она, — где он?
Гейб посмотрел через перила вниз. Клетки с хорьком не было видно, валялась лишь оторванная от нее пластиковая рейка. Для такого ценного содержимого она оказалась очень непрочной. Им не повезло – видимо, их ноша улетела на несколько этажей вниз.
Как будто что-то лопнуло внутри мужчины, сломалось. Неужели все это, через что они прошли, было зря? Из-за нелепой, глупой случайности. В это время Анна поднялась со ступенек.
— Хорек! — прохрипела она. — Он ведь еще жив. Надо его вернуть!
И, прихрамывая, побежала вниз по лестнице.
— Постой, — закричал ей Гейб, — не рискуй! Куда ты!
Но Анны уже и след простыл. Ему не оставалось ничего другого, как последовать за ней вниз. Как минимум, в самом низу лестничного пролета, на первом этаже, клетки он не разглядел. Значит, она улетела на какую-то из площадок ниже и шансы застать хорька живым еще были. «Хоть бы он выжил, — думал Гейб, спускаясь за девушкой, — хоть бы не остался инвалидом. Она не сможет иметь какое-то положение в обществе со зверем – инвалидом».
Он обнаружил Анну на площадке пятью этажами ниже. Девушка стояла на коленях, и плечи ее содрогались. Она рыдала. Рядом валялись остатки клетки. Когда Гейб подошел поближе, то увидел у нее на руках безжизненное тело животного. Но самое странное стало очевидным при ближайшем рассмотрении. Шкурка хорька была порвана, и из-под нее торчал пучок разноцветных проводов. То, что Гейб сначала с ужасом принял за сломанную кость, оказалось частью полимерного каркаса с шарнирами. А еще из-под этой кожи, из-под искусственной кожи с искусственной шерстью, проглядывал металл и что-то вроде крохотных микросхем рядом с ним.
— Ложь! — рыдала Анна. — Все – ложь! Моя жизнь – ложь… Твари, какие твари…
При этом указательным пальцем своей руки она, как сомнамбула, неосознанно поглаживала проводки, торчащие из сломанного робота.
— Анна, пойдем, — попросил Гейб, — надо идти. Пойдем со мной.
Говоря это, он с дрожью осознал, что слышит топот ног, бегущих вверх по лестнице. А значит, их время уже почти истекло.
— Пойдем же! — закричал он, хватая девушку за плечи и встряхивая. — Пойдем, слышишь? Ты сейчас пропадешь, дура!
— Да, я дура, — прошептала та в ответ. И это была единственная реакция на его слова. Ее можно было и дальше трясти, швырять – как безжизненную куклу, безрезультатно. Поэтому Гейб разжал свои пальцы и развернулся, посмотрев наверх. А шум снизу был уже громкий и явственный, слышались мужские крики.
Но он не убежал, оставив ее. Просто не смог себе этого позволить. Вместо этого дрожащими руками, пока оставались последние считаные секунды, достал свой телефон и сделал несколько фотографий сломанного механического хорька. А затем нажал клавишу, отправляя их в сеть для всеобщего обозрения. По крайней мере, их мечта взломать систему стала реальностью.