Свинцовое небо тяжелым куполом нависало над головой. Вдалеке, там, где на линии горизонта оно сливалось с маслянисто-чёрными водами океана, виднелась полоса тумана. Океан дышал мёрзлым металлом. Подернутый лёгкой рябью волн, он казался абсолютно плоским. Бесконечное пространство тяжелой тёмной воды в умирающем вывихнутом мире. Сашка взялся за огрызок металлического парапета, изъеденный ржавой коростой. Наклонившись над провалом обрывающейся крыши, он посмотрел на город. Насколько хватало глаз, частоколом гнилых зубов из воды торчали остовы небоскрёбов. Бездонные провалы окон казались слепыми бельмами навсегда остановившихся глаз. Ветер играл оторванным листом металла, издавая душераздирающий скрежет. Город жил своей тайной жизнью, полной неясных шорохов и призрачных видений.
Из-под ног посыпалась бетонная крошка, и Сашка отошёл подальше от края. «Не хватало сверзится с крыши за час до начала распределения», – подумал он. Хотя ему не нравилась сама идея выбора профессии при помощи компьютерной программы, он понимал, что так было заведено испокон веков. Маленькое сообщество выживших нуждалось в работниках-профессионалах. В таких условиях личный выбор и желания каждого отходили на второй план, и ритм жизни подчинялся идее общего блага. Понимать-то он понимал, но вот принять не мог. Зачем нужны усовершенствования и разделение на маленькие группы? Почему люди не могут жить так, как жили до катастрофы? Ответов на эти вопросы он найти не мог.
Сашка тяжело вздохнул, взъерошил волосы и решил вернуться к ребятам.
На этаж ниже, подальше от ветра, горел костёр, вокруг которого расположилась вся компания. Двенадцать подростков, которым пришло время выбрать профессию и шагнуть во взрослую жизнь.
Сашка залюбовался изящным профилем Майки. Глядя на вздёрнутый нос, покрытый веснушками, и острый подбородок подруги, он впервые признался себе, что любит её. Увидев, что Сашка вернулся, девушка нервно улыбнулась. Ходить на крыши строго запрещалось, потому что в сезон высоких приливов зубастые могли напасть и днём. Даже на верхних этажах таилась опасность. За последнюю неделю два человека пропали прямо со своих рабочих мест.
Сашка видел, что Майка сильно переживет, и прекрасно понимал, почему. Все волновались, ведь случайный выбор, навсегда разлучит их сегодня. Каждый отправится в дом, принадлежащий определённой профессии, и будет работать и жить в своём новом коллективе. Коллектив станет семьёй, даже больше, ведь контакты между домами строго ограничены решением Совета старейшин. Раз в месяц можно встретиться в Доме свиданий, но, как показывает практика, встречи со старыми друзьями с возрастом становятся всё реже, а потом и вовсе сходят на нет. Взрослые предпочитают жить в замкнутых коконах своих домов. Генетические модификации и хирургические преобразования, которым они подвергаются в Доме медицины, накладывают свой отпечаток. В мёртвом мире людям нужны суперсильные руки, супербыстрые мозги, крепкие крылья и дополнительные манипуляторы. А в Доме рождения и вовсе требуются выносливые женщины с широкими бёдрами и тучной фигурой особого склада. Из обычных подростков, выросших в интернате, им предстоит превратиться в полезных членов общества, настоящих специалистов своего дела.
Все молчали, глядя на огонь. В такие моменты слова ничего не значат. Сказать по правде, слова и вовсе не нужны. Всё, что хотелось, было сказано накануне. Слёзы высохли, и боль предстоящей разлуки ядовитым червем свернулась под сердцем.
Послышался шум. Появился распорядитель в сером неряшливом балахоне. Он должен сопроводить группу подростков в зал совета. По пути Сашка взял Майку за руку и слегка сжал холодные пальцы.
– Давай сбежим. Прямо сейчас развернёмся и дадим дёру. Я видел на крыше кабель. Он тянется до соседнего дома. Сможем перебраться. А там ищи ветра… – прошептал он.
– Ты что, сбрендил? – Майка с ужасом посмотрела Сашке в глаза, – мы должны приносить пользу. Нас и так осталось очень мало!
– Уйдём к отщепенцам. Говорят, они живут в пустых домах и справляются без всяких там лап, крыльев и лишних хвостов.
Майка в ответ лишь грустно покачала головой:
– Давай лучше загадаем, чтобы нас определили в одну профессию, – сказала она, шмыгая носом, – будем держать кулаки.
***
Когда-то Зал совета был просторным конференц-холлом, но с того времени прошли века, и теперь помещение обветшало, местами осыпалась штукатурка. Из сотен ламп горели только с десяток. Жидкий призрачный свет едва разгонял темноту, выпустив на свободу мрачные тени. На стенах виднелись разводы чёрной плесени, с потолка капало. Кое-где вода собралась в тёмные лужи.
В центре зала расположились старейшины. Они обступили стол на котором поблёскивал монитор компьютера. Сашка раньше никогда не видел такой диковины, и завороженно глазел на бегущие по экрану символы. Что-то пискнуло, потом заскрежетало и древний струйный принтер выплюнул желтоватый листок. Префект взял бумагу, откашлялся и начал, стараясь придать голосу торжественный тон:
– Сегодня вы входите в новую жизнь. Каждый принесёт пользу обществу. Не смотря на то, что уровень океана год от года повышается, детей рождается всё меньше, а зубастые приходят всё чаше, вы должны работать во благо. А теперь перейдём к разнарядке. Программа просчитала ваш психотип, учла склонности и физические возможности. На основе сотен факторов были получены следующие результаты.
Префект начал зачитывать имена и профессии. Сашка слушал, затаив дыхание. Пухленькая улыбчивая Катя должна была отправится в Дом Рождения, высокий и сильный Глеб был определён в стражники. Когда очередь дошла до Майки, Сашка закрыл глаза и сжал кулаки. Префект слегка повысил голос:
– Майя, – он перевёл дыхание, – программа решила, что ты будешь работать в Дом полётов.
Сашка посмотрел на Майку. Её глаза светились от гордостьи, на лице читалось осознание важности момента. Затем пришла и Сашкина очередь. Услышав слово «Водолазы», он несколько секунд не мог осознать и соотнести его со своим именем. «Водолазы», – произнёс он, словно пробуя слово на вкус. От слова пахло морской солью, ужасом и смертью. Любой из них меньше всего хотел бы попасть в водолазы. Героическая профессия. Опасная профессия, смертельная…
Все знали, что водолазы живут отдельно, в старом, полузатонувшем сухогрузе. Во время катастрофы волна цунами закинула корабль в центр города, и он брюхом напоролся на крышу небоскрёба, застряв на ней, словно на коралловом рифе. Смертность среди водолазов была самой высокой. Ежеминутно рискуя, они спускались в затопленные кварталы и доставали со дна необходимые и ценные вещи.
В зале повисла гнетущая тишина. На минуту показалось, что все смотрят на него с сочувствием. Даже префект сбился и поднял взгляд от листка назначений. Больше всего хотелось расплакаться, но Сашка собрал волю в кулак и, высоко подняв голову, спокойно встречал несмелые шепотки за спиной.
После церемонии назначения подростков сразу отправили в дом медицины, где их тела должны были подвергнуться превращению.
Ребят принял на борт маленький катер. Солнце клонилось к горизонту, и рулевой очень спешил успеть до заката. Он опасался зубастых, которые приходят вместе с вечерним приливом.
Утлое судёнышко казалось ореховой скорлупкой на фоне остовов гигантских небоскрёбов. Проплывая мимо очередной башни, все услышали оглушительный треск. Часть стены отделилась от фасада и с шумом обрушилась в воду. Поднявшаяся волна ударила в борт, едва не опрокинув катер. Майка вцепилась в Сашкину руку. Он же, поддавшись порыву, наклонился и поцеловал девушку в губы. Сначала она отстранилась, но потом ответила, прижавшись всем телом. Оба понимали, что это первый и последний их поцелуй. Было трудно представить, чтобы им достались более непохожие профессии. После усовершенствования Майку ждут высокие полёты, а Сашка отправится прямиком в океанские глубины. Майка отстранилась и посмотрела Сашке в глаза.
– Клянусь, я буду помнить, – очень серьёзно сказала она, – когда разрешат, обязательно приплыву в дом свиданий. Обещаю!
– Май, ты же знаешь, что водолазы избегают людей. Я слышал, что они никогда не бывают в доме свиданий.
Катер проплыл через квадрат затопленной площади и снова нырнул в лабиринт из нагромождений осыпающегося бетона. Солнце уже коснулось воды, когда впереди замаячили корпуса Домов медицины. Поразительно, но они выглядели почти целыми и даже опрятными на фоне остальных зданий города. Процветание учёных и медиков – залог выживания общества и на ремонт их домов старейшины бросали все силы.
***
Сашка кутался в кожаную куртку. Утро выдалось промозглым и очень холодным. Он сидел на борту катера, свесив ноги. Носы башмаков почти касались воды. Лёгкие волны бились о борт, разлетаясь языками белесой пены. Мысль о том, что скоро придётся нырять, вызывала физическую муку. Хорошо хоть жабры перестали болеть. Тело постепенно привыкло к инородным органам, и они стали его неотъемлемой частью.
Подошёл Кэп и положил тяжёлую ладонь на плечо.
– Саня, смотри, больница прямо под нами. Тебе нужен третий этаж. Высоколобые заказали вот этот приборчик. – он показал чёрно-белую распечатку, – На подъёмник встанет Михалыч, а страховать тебя будет Женька.
Девушка, стриженная под мальчишку, махнула ему рукой и ласково улыбнулась. Она была на пару лет старше, но всегда смотрела на Сашку снизу вверх.
Кэп понизил голос:
– Закончишь с работой – сгоняй в винный. Он в здании напротив, – Кэп показал схему улицы, на которой магазин был отмечен галочкой.
– Хорошо, сделаю! Что-то ещё? – Сашка посмотрел Кэпу в глаза.
– Ещё будьте осторожны и вернитесь живыми, – Кэп хлопнул его по плечу и, отвернувшись, направился к штурвалу.
Сашка разделся и осторожно сполз в воду. Полностью расслабившись, он отдался на волю течения и волн. Рядом раздался всплеск – это Женька спрыгнула с борта.
– Смотри, – сказала она слегка сдавленным голосом, – опять дельфины! Они всегда приплывают, когда ты ныряешь. Интересно, как они узнают?
Сашка пожал плечами. Он и сам не знал, почему появляются дельфины, но любил играть с ними, скользя в океанских волнах.
Нырнули. Жабры наполнились водой. Вначале закололо, словно иголками, но через минуту боль прошла, и Сашка начал спускаться между громадами затопленных небоскрёбов. Он плыл рядом с тросом, который разматывал Михалыч, вращая ворот лебёдки. На конце троса болталась сетчатая корзина, в которую следовало загрузить оборудование. Чуть выше маячил Женькин силуэт: она спускалась с фонарём, разгоняющим вечную тьму бетонного лабиринта. Вот и нашёлся нужный этаж. Сашка осторожно пробрался внутрь через оконный проём, зияющий осколками битого стекла. Проплыл извилистым коридором с отслоившейся штукатуркой и оказался в просторном помещении. Видимо, когда-то здесь проводились хирургические манипуляции. Вспомнилась похожая операционная в Доме медицины, где ему имплантировали жабры.
Сашка нашёл штуковину, заказанную учёными. Благо, она оказалась компактной и не очень тяжёлой. Дотянув её до окна, он жестом подозвал Женьку, и вдвоём они загрузили аппарат в корзину.
Дельфины, неотступно следовавшие за водолазами, затеяли весёлую чехарду, гоняясь друг за другом. А может они просто охотились, таким образом загоняя рыбу. Сашка старался не отвлекаться на их суету, сосредоточив всё внимание на выполнении задания.
Он захватил в магазине пару бутылок рома для Кэпа и выбрался наружу. Всю дорогу его преследовало странное чувство нереальности происходящего. Было странно разглядывать бутылки, сделанные людьми, которые погибли много веков назад. Сашка встряхнул головой, прогоняя наваждение. Пора было возвращаться. Подёргав трос, он дал команду вытаскивать груз и тут же увидел неясное движение, а затем – десятки человекоподобных фигур, возникших из глубины. Зубастые вышли на охоту, они поднимались со дна, выбирались из трещин в стенах, выплывали из разбитых окон. Сашка обернулся и на секунду застыл. Ему показалось, что сквозь разломы в океанском дне он увидел, как под землёй двигается что-то тяжёлое. Серая бесформенная масса огромных размеров, перемалывающая камень, бетон и асфальт. Почудилось даже, что он различил множество красных светящихся глаз, пристально глядевших в его сторону. Рядом поднялась россыпь больших пузырей воздуха и он отвернулся. Надо было спасаться.
Дельфины заволновались, стая сгруппировалась, словно намеренно отсекая зубастых от двух водолазов. Женька и Сашка вцепились в трос, но лебёдка вытягивала его слишком медленно. Тогда они принялись лезть вверх, подтягиваясь руками. Водолазы стремились как можно скорее достигнуть поверхности.
Сашка вынырнул, отдуваясь помог Женьке взобраться на борт, сам ухватился за край и перевалился на палубу.
Кэп увидел испуганные лица ребят. Он мгновенно всё понял, выдернул дробовик из крепления на стене рубки и перебрался с ним на корму. Михалыч уже вытаскивал из воды корзину. Закрепив её тросом, чтоб не болталась, он встал к рулю и дал полный ход. Стая дельфинов рассыпалась веером, уходя от преследования. Над водой показались бледные уродливые морды зубастых. Вода за кормой забурлила от множества чешуйчатых тел, лишь отдалённо напоминающих человеческие. Кэп выстрелил раз, потом другой. Заряд картечи снёс голову твари, пытавшейся взобраться на борт. Фонтан бледной зловонной крови окатил палубу. Пока Сашка работал багром, сбрасывая зубастых в воду, катер постепенно набирал скорость, удаляясь от опасного места.
***
К вечеру небо заволокло плотным пологом туч. Пошёл холодный дождь. Пронизывающий ветер разгонял высокую волну. Сашка устроился за столом в кают компании полузатопленного сухогруза. Он слушал, как в трюме с ржавых переборок капает вода. Звук выходил гулкий и громкий: «Кап, кап, кап…» Мысли раз за разом возвращались к недавнему происшествию. Сашку мучал вопрос: правда ли он увидел на дне нечто пугающее или это была всего лишь игра взбудораженного воображения?
Напротив, со стаканом в руке, застыл Кэп. Он в напряжённом молчании битый час разглядывал карты течений. Делал карандашом непонятные пометки, потом принимался щёлкать клавишами калькулятора, что-то вычисляя, снова возвращался к картам.
Сашка смотрел, как неуклонно ползёт вниз стрелка барометра. Если так пойдёт дальше, то к утру разыграется настоящий шторм. Наконец ему надоело молчать
– Кэп, откуда взялись зубастые?
– Что? – Кэп непонимающе уставился на Сашку поверх кучи бумаг.
– Откуда взялись зубастые? – повторил Сашка вопрос.
– Так сразу и не ответишь, – Кэп в задумчивости почесал затылок, – мы все,как черви, копошимся в трупе города. А в трупах, знаешь ли, ничего хорошего не заводится. Зубастые, скорее всего, – результат генных экспериментов. Расползлись после катастрофы из затопленных лабораторий, расплодились в коллекторах и тоннелях. Они, как и мы, плоть от плоти этого Города.
– А почему зубастые так сильно осмелели? Раньше они только ночью нападали.
Кэп помолчал, обдумывая ответ. Потом указал на карты.
– Холодное течение отвернуло от Города, а вместе с ним ушла морская живность. Зубастые, что с крыльями, что с плавниками, теперь голодают.
– Кэп, мне кажется, что сегодня я видел на дне… даже не так… в толще дна нечто огромное, живое и очень опасное. На секунду показалось, что зубастые не за нами охотились, а сами пытались сбежать от смерти.
Кэп в глубокой задумчивости повертел стакан в руках, а потом припечатал им по столешнице и поднял на Сашку совершенно трезвый взгляд.
– А я ведь предполагал, я ведь говорил в Совете, что под Городом зреет нарыв и очень скоро он прорвётся. Слишком много здесь смерти, слишком много памяти!
Кэп встал из-за стола и начал расхаживать по каюте.
– Нам надо уходить из Города. Сколько можно копаться в древних миазмах и жить за счёт прошлого?
Сашка застыл с открытым ртом. Он уже привык, что в Доме водолазов царит демократия, если не сказать больше – анархия, но услышать крамольные речи в открытую, да ещё от самого Кэпа. Такого он и представить не мог!
Кэп тем временем продолжил:
– Власть старейшин и учёных основана на прошлом. Они ничего не могут дать людьми без тех механизмов, что мы поднимаем со дна, вот и держаться за развалины. Уровень океана повышается год от года, и скоро здесь всё уйдёт под воду. А если под дном ещё и живут неизвестные монстры…
Сашка подумал и возразил:
– Куда нам плыть? Мы – единственное сообщество выживших!
Кэп хитро подмигнул:
– Если Город затоплен не полностью, то над водой должны оставаться большие участки суши. Материки превратились в острова, но я верю, что там сохранилась жизнь. – Кэп обвёл горящим взглядом комнату. – Ты со мной?
Сашка сглотнул комок в горле. Он боялся признаться даже себе, но уже давно подумывал, о побеге. Однако одно дело сорваться в полную неизвестность и плыть одному, и совсем другое – сбежать вместе с Кэпом и всей командой. За капитаном он готов был пойти хоть на край света.
– Я с тобой, Кэп, – хрипло сказал он, – приказывай!
Кэп налил себе ещё порцию рома. Глотнул из стакана и поморщился.
– Я уже говорил с людьми. Почти все согласны. Завтра обрисую свой план подробнее, а сейчас иди спать.
Сашка долго ворочался на узкой корабельной койке. Он долго не мог понять, что его угнетает, но потом со всей отчетливостью осознал, что не хочет покидать Город без Майки. Он не встречался с девушкой больше года, но иногда брал лодку и сбегал смотреть, как Майка летает. Часто молодым летунам доверяли осмотр территории и в лучах утреннего солнца, Сашка любовался изящной фигурой, скользящей в небе. Майкины сильные крылья били по воздуху, она парила над крышами Города, словно большая белая чайка.
Сашка оделся и проскользнул на палубу. Дождь прекратился. На небо выползла огромная луна. Спустив на воду резиновую лодку, он завёл подвесной мотор и был таков. Проделывая этот трюк много раз, он всегда оставался спокоен, но сегодня предстояло непростое объяснение с Майкой, и на сердце было неспокойно.
***
Разговор не клеился. Майка сидела насупившись и перебирала в руках пряди отросших волос. Она изменилась за последний год и сильно повзрослела. В глазах появился незнакомый стальной блеск, движения стали точными и уверенными. Сашка долго разглядывал дыру в кровле крыши прежде, чем решился посмотреть подруге прямо в глаза. Сначала говорили о всякой ерунде. Потом обменялись последними новостями и разговор сам собой угас. Наконец Сашка решился. Он глубоко вдохнул, как перед погружением, и одним махом выложил Майке всё. Время словно остановилось, и когда он закончил – повисла тяжёлая тишина. Потом Майка взорвалась. Лицо девушки побледнело, волосы развевались на ветру, глаза метали громы молнии:
– Да как вы можете? – она ходила взад вперёд, пиная ногами мелкие камни, – Разве не ясно, что каждый сотрудник нужен Городу, и нужен ровно на своём месте. Вы – ренегаты! Да нет, даже хуже! Вы – вредители!
Сашка молчал, понурившись. Возразить было нечего. Их с детства учили считать себя частью коллектива, винтиками в большом механизме. Однако он не мог отступить и отказаться от задуманного. Когда запал у Майки иссяк, девушка встала напротив и, глядя себе под ноги, тихо сказала:
– Вы можете идти куда хотите, но я останусь здесь, останусь в Доме полётов и будь что будет.
Стало понятно, что последние слова Майки разделили их непреодолимой стеной. Отныне друзья были по разные стороны баррикад и что-то доказывать и препираться больше не имело смысла.
Возвращался Сашка с тяжёлым сердцем. Насупившись, он правил лодкой, стараясь успеть, пока Кэп его не хватился. Однако, поднявшись на палубу, понял, что сборы уже идут полным ходом. Кэп командовал загрузкой катеров и, погрозив Сашке пальцем, отправил упаковывать снаряжение. Женька, работавшая рядом, смотрела исподлобья и демонстративно молчала. Было видно, что она поняла, куда плавал Сашка, и теперь обижается.
К вечеру снова налетел холодный ветер. Вдалеке, над океаном, недовольно ворчал гром, изредка извилистые молнии пробивали чернильную завесу штормовых туч. Когда сборы были окончены, волны разгулялись уже не на шутку, но Кэп всё равно решил отплывать немедленно. Сашка видел его прямую застывшую фигуру у штурвала. Пауза затянулась. Все нервничали, ожидая приказа, но его всё не было. На секунду показалось, что Кэп тоже боится неизвестности, ожидающей впереди. Но вот он резко махнул рукой и моторы взревели. Два катера, медленно набирая ход, направились к окраинам Города. Не успели они отойти и на сотню метров, как путь им преградили корабли стражей. Свет мощных прожекторов ударил в глаза, взревела сирена. На палубах маячили фигуры модифицированных четырёхруких воинов, похожих на крабов, вставших на задние ноги. Усиленный мегафоном голос разнёсся над водой:
– Именем Совета старейшин сдавайтесь! Сопротивление бесполезно!
Водолазы застыли, беспомощно озираясь. Их предприятие грозило закончиться, не успев толком начаться. Было непонятно только одно: как старейшины пронюхали о побеге? И тут в свете прожекторов Сашка увидел лёгкую фигуру с крыльями, сложенными за спиной. Он протер глаза, но видение не исчезло. На палубе, рядом с мощными стражами, стояла Майка.
– Предательница, – успел прошептать он.
Дальше события завертелись с головокружительной быстротой. Круша бетон и арматуру, на поверхность всплыло гигантское тело. Нечто невообразимое, состоящее из уродливого переплетения мышц, костей и оголённых сухожилий, тянулось вверх. Сотни щупалец искали добычу, щёлкали зубами уродливые пасти, и весь этот ужас соединялся в единый неописуемый организм. На его фоне катера казались детскими игрушками. Монстру было тесно среди затопленных зданий, и стены небоскрёбов с оглушительным шумом складывались вовнутрь.
Кэп дал полный газ, и катер рванул вперёд. Сверху падали камни, летел метал. Стальная переборка обрушилась, насквозь пробив судно стражей. Прожектора погасли. Вокруг кричали люди, слышались выстрелы. Щупальца хватали человеческие тела и тянули их к разинутым пастям чудовища. Всё смешалось в кровавом круговороте. Палуба ходила ходуном. Сашка с отчаянным упорством цеплялся за оснастку. На его плече повисла Женька. В её глазах плескался животный ужас, рот искривился в крике. Сбоку раздался треск. Второй кораблик водолазов подкинуло в воздух, и он развалился на части. На его месте над поверхностью показалось уродливое тело ещё одной исполинской твари.
Кэп гнал катер, лавируя в хаосе обломков. Судно кренилось, грозя опрокинутся, но всё же каждый раз выравнивалось и, петляя, мчалось вперёд. Оставалось только молиться, чтобы выдержала обшивка и мотор не подвёл.
***
Постепенно адский шум кровавого побоища остался далеко позади. Уродливые башни небоскрёбов исчезли из вида, и Кэп сбавил ход, а потом и вовсе выключил двигатель. Женька уснула, уткнувшись Сашке в плечо. Он осторожно высвободился и пробрался на нос катера. Впереди расстилалась безбрежная гладь океана, грозовой фронт ушёл в сторону, и судно раскачивалось на невысоких волнах. Пахло солью и водорослями. Михалыч сменил Кэпа у штурвала. Тот вылез из рубки, на ходу разминая затёкшие ноги. Прошёлся вдоль борта и присел рядом. Какое-то время они молча разглядывали тёмный горизонт, постепенно светлеющий на востоке. За бортом показались спины дельфинов. Они кружили вокруг лодки, иногда выпрыгивая в воздух, и снова скрывались на глубине.
– Дельфины уходят из Города, – Сказал Кэп, указывая на лоснящиеся спины.
– Они тоже решили попытать счастья на новом месте, – ответил Сашка, думая о своём: чудовищная бойня в затопленных кварталах стояла перед глазами, а ещё он думал о предательстве Майки и о том, что же будет с сообществом в Городе.
– Нельзя помочь людям, если они этого не хотят, – словно прочитав его мысли, сказал Кэп, – тысячи лет назад, один пророк вывел свой народ из Египта, но его люди были в чужеземном плену. Люди в Городе заложники традиций и своих предрассудков, и с ними будет гораздо сложнее. Если мы найдём землю, то, возможно, вернёмся и заберём желающих, но сомневаюсь, что таких будет много.
– Это из-за меня появились стражи, — очень тихо сказал Сашка.
Кэп только пожал плечами:
– Оставь это позади. Смотри за горизонт. Перед нами открывается целый мир.
На востоке разгорелась заря, небо посветлело. Проснулась Женька. Тихонько пробравшись на нос, она подсела к Сашке и невзначай взяла его за руку. Сашка обернулся и посмотрел на девушку:
«Странно, как это раньше я никогда не замечал, что у Женьки такие яркие злёные глаза», – подумал он.
Михаил Жаровский