Демид Августович Йогуртов, генеральный директор ООО «Фарм», прозванный ехидными сотрудниками «Дай» (и не только по инициалам, а и за хватку сродни медвежьему капкану), спал всю ночь очень плохо. Не спал, а мучился. Что-то мешало во рту. Зудело, свербело, ныло, чесалось… Причём непонятно, где именно. Везде.
Наконец в пять часов утра, когда активный гомон птиц за окном перешел в совсем уж наглый, он выбрался из нагретой за ночь постели. Ещё хорошо, что жена с детьми и няньками на море. А то бы сейчас выслушал порцию ворчания, что ей спать не давал. Сам-то он смог пробыть с ними всего несколько дней – дела, дела! – и теперь приятно холостяковал в квартире один.
Демид пошел в ванную. Во-первых, возле зеркала хорошие светильники, легче рассмотреть, что же такое делается в его рту. Во-вторых, можно попробовать прополоскать рот тем эликсиром. Эдик уверял, что его новая разработка – чуть ли не панацея от всех зубных болезней. Эдику, конечно, доверять можно, но… осторожно.
На ярком свету явно было видно, что десны припухли и покраснели. Аллергия, что ли? Вот как знал, что не стоит сыпать столько соли и перца в креветки! Но уж больно вкусно под пивко-то.
Демид осторожно потрогал языком прореху на месте верхней левой «шестерки». Через два дня предстояло обзавестись имплантом. И если воспаление возникло там, то кто его знает, может, всё и отодвинется. А этого ой, как не хотелось.
Точно! Язык нащупал что-то острое. Будто бы косточка. Может, от креветки застрял кусочек панциря? Так не разглядеть. Нужно маленькое зеркальце.
Демид сходил в спальню, открыл ящичек туалетного столика жены. Вот сорока! Чего тут только нет! Наскоро не разберешься…
Наконец, после значительных раскопок (точно истерика от Ляльки будет), маленькое зеркальце отыскалось. Но разглядывание ничего не дало. Что-то есть, маленький кусочек, но что именно – не понять. Ладно, сегодня же позвонит своему дантисту, пускай смотрит. Сам Демид боится эту штуку тащить из десны, вдруг что-то там поранит? А перед операцией нельзя.
А это что еще такое? На языке вдруг появился какой-то твердый кусочек. Демид Августович выплюнул «это» на ладонь. Белое, странной формы… Батюшки, да это же пломба! Та самая «супер-пломба», которая, как бессовестно уверял жулик-врач, сто лет должна простоять!
Демид большими шагами прошел в комнату, взял телефон.
Пожаловался врачу на воспаленные десны и застрявший осколок креветочного панциря, возмутился выпавшей пломбой, пригрозил судебной тяжбой и пообещал хорошую оплату за срочный осмотр. Кнут и пряник возымели нужное действие, и доктор заверил, что ждет его на приеме ровно через час. Попросил выпавшую пломбу взять с собой – попытаться понять, что с ней не так.
– Демид Августович! А ведь это у вас новый зуб режется, – после долгого рассматривания, хмыкания и нахмуривания бровей объявил врач. Глаза его над маской были не просто большими, а такими, что их величине мог бы позавидовать даже лемур. – Да и пломба не просто так выпала. Ее… как бы это сказать… вытолкнули регенерирующиеся ткани зуба.
– А… Это секретная методика нашего изобретателя. Понимаете, я решил на себе протестировать, – забормотал Демид первое, что пришло в голову. – А к вам решил обратиться, чтобы узнать мнение независимого эксперта, так сказать… Только прошу, пока никому ни слова. За молчание я вам доплачу. А за просочившуюся информацию… Настоятельно не советую!
Он поспешил выдать доктору пачечку, от которой глаза того увеличились еще вдвое, и в скором темпе удалиться.
В машине включил кондиционер – требовалась холодная голова – и закрыл глаза. Демид не стал бы генеральным директором огромной и богатой организации, если бы не умел быстро складывать два и два. И получать при этом правильный результат.
А ведь про «секретную методику нашего изобретателя» – это никакой и не бред!
Он вспомнил, что его удивило по возвращении из короткого отпуска: белоснежные сияющие улыбки сотрудников. Он-то думал, что это работа Эдикова эликсира, и не придал картинке никакого значения, а зря! Вот сейчас и проверит. Белые-то белые, сияющие-то сияющие, но вот у самого Эдика не хватало двух нижних зубов… эээ… вроде бы, двойки и четверки.
Он набрал изобретателя по видеосвязи.
Эдик долго не брал трубку, спал еще, наверное. Да и лицо его, наконец появившееся на экране телефона, было помятым со сна.
– Здравствуйте, Демид Августович! – и голос хриплый.
– Эдик, покажи-ка мне свои зубки, – приказал Демид.
Эдик довольно ухмыльнулся и выдал безукоризненный сверкающий оскал. Во все тридцать два, или сколько там положено?
– Так. Приводи себя в порядок. Я сейчас подъеду. Скинь адрес, – скомандовал Демид.
Доехал он быстро, Эдик только успел одеться и глотнуть кофе.
– Колись, друг мой. Про зубки. Дело ведь не в эликсире? Я-то его даже еще и не открывал.
– Понимаете, у очень меня плохие зубы. Были, – снова во все тридцать два улыбнулся Эдик. – То болят, то темнеют, то дырки. А стоматологов с детства боюсь до трясучки. Была у нас одна такая, ей бы на том свете…
– Про свои детские страхи девушкам расскажешь. Короче! – прервал его шеф.
– Да… Ну вот, после мучений с очередным зубом я подумал: «А если бы они как-то сами лечились? Выпил таблетку на ночь, а утром – оппа! Все зубы здоровые, беленькие, ровненькие». Думал-думал. А если короче, – заторопился он, увидев, что шеф снова начинает хмуриться, – я создал вирус. Если еще короче: ВРЗЭЛ – вирус регенерации зубов имени Эдуарда Липкина.
– Угу. Уже и своим именем назвал, – недобро ухмыльнулся Демид.
– А что? – вскинулся Эдик. – Это мировая сенсация! Нобелевка у меня в кармане!
– Дальше. С подробностями. Но коротко. – От волнения Демид не заметил отсутствия логики в своих словах.
– Попадая в организм человека… ну, может, и животных, я опыты еще не проводил… Так вот, он действует так, что начинается регенерация зубных тканей. Всех – и дентина, и пульпы, и эмали. Пломбы и коронки, и даже импланты, выталкиваются новой тканью. У взрослых, и даже старых, людей, вырастают новые крепкие зубы взамен выпавших когда-то. Независимо от срока потери зуба.
– Это я заметил, – протянул Демид, ощупывая языком новый зубик в собственном рту. Зубик вырос уже наполовину. – Дальше.
– Кстати, во время регенерации необходимо принимать препараты кальция, и вообще, есть творог, сыр и все такое. Иначе организм берет необходимый «строительный материал» из собственных костей. А это не айс.
– Это-то понятно, – проворчал слушатель. – Заражаемость, инкубационный период, прогноз, побочные явления. В общем, что там еще?
– Побочные явления: зуд, воспаление, покраснение десен. Но это временно, пока процесс идет. Процесс – необратим. И самое главное: заражаемость стопроцентная и моментальная. Латентный период – неделя. По моим прикидкам, за это время зараженный успевает заразить более пятидесяти человек. Достаточно просто пройти мимо него на улице. Потом заражаемость несколько падает. Иммунитета не существует. Лекарств против этого вируса нет. Он неубиваемый. Никак и ничем – это я специально так сделал.
– То есть все наши сотрудники уже являются носителем этого вируса? – грозно нахмурился генеральный.
– Ага. И не только они. А также члены их семей, их друзья, друзья друзей, коллеги друзей и членов семей, соученики в школах, соседи… Далее везде. И еще, шеф, я нарочно начал операцию заражения ВРЗЭЛом в первый день вашего отпуска. Чтобы вы каким-нибудь образом не сумели мне помешать.
– То есть точно весь город… Стратег! – Демиду ужасно хотелось его стукнуть. Да так, чтобы дурь из башки вылетела. Но поздно. Все равно он будет уверен в том, что людей – осчастливил.
Зубами новыми оснастил – да. А экономика? Которая работает на – или против – тех же людей? Сколько народу работает на заводах, заводиках, фабриках, где делают зубные щетки, пасты, жидкости для полоскания и даже емкости для них? Шьют халаты и другую одежду для стоматологов и протезистов? Выпускают стоматологическое оборудование? В лабораториях, где идут разработки новых лекарств и прочего? А вся фармацевтическая промышленность? И так далее, и так далее, и так далее…
Демид походил по комнате, раздумывая. Ай, да что там. Придется. Делать все равно нечего.
– Ты, нобелевский лауреат! Быстро в ванную. Приводи себя в порядок. Потом надевай самый лучший костюм, рубашку, галстук. Можешь и трусы с носками тоже. И быстро! Я не знаю, сколько у нас времени прихорашиваться. Надеюсь, немного.
– Мы куда-то идем? – недоумевал Эдик. – А куда?
– Туда, куда лучше не ходить. Ты еще здесь? – рявкнул Демид.
И, дождавшись, когда слегка обиженный Эдик скроется в ванной, набрал НОМЕР.
Кратко доложил. И добавил:
– Думаю, на самом высоком уровне надо решать. Министр здравоохранения, министр промышленности, министр труда и социальной защиты, министр экономики. Ну, и помощники Самого.
– Все настолько плохо? – голос в телефоне покрылся морозом.
– И даже еще хуже, – поежился Демид.
– Так. Через три часа. Раньше не получится. И смотри, Демид Августович, если это ложная тревога…
– «Если в нашем доме вдруг запахло серой…», – грустно процитировал Демид.
– Умничай вот еще! – но перед тем, как исчезнуть из трубки, голос заметно потеплел. Всем было известно, что его обладатель просто обожает Стругацких.
Конечно, Демиду и Эдику были заказаны пропуска. Да и на входе их уже ждал человек – больше, правда, похожий на андроида из фантастического фильма, уж больно безупречным и безучастным он был.
Когда прибыли на место, Эдик заметно приосанился. Видимо, подумал, глупыш, что сейчас ему орден вручат, не меньше.
– Мы хотим услышать все из первых уст, так сказать, – жестом остановил принявшегося было за рассказ Демида.
Выслушав и задав уточняющие вопросы, высокое собрание помолчало.
– Надо ли полагать, что то, что вы явились сюда без каких-либо защитных средств, говорит об их полной бесполезности? – побарабанил пальцами по столу один из министров.
– Да, я же объяснил про высочайшую вирулентность ВРЗЭЛ, – ухмыльнулся Эдик. – Для него просто не существует преград. К тому же, все вы уже наверняка заражены!
– А я думал, у меня аллергия… – задумчиво протянул министр промышленности.
– Ну, знаете! – с негодованием отодвинулся от него министр труда.
– Так, коллеги! Спокойно! – легонько хлопнул по столу Помощник. – Это ведь глобальная эпидемия? Пандемия? – обратился он к Эдику. – Какая фора для принятия мер у нас есть по сравнению с другими странами?
– Туристы… – развел руками тот. – Неделя – на первые симптомы, недели две – на охват всей страны…
– И неделя – другая, пока поймут, в чем дело, – подхватил министр экономики.
– В общем, не больше месяца. И то это только в том случае, если мы начнем шевелиться немедленно.
– А вы сможете создать вирус против этого вируса? И всем поголовно, в мировых масштабах, в приказном порядке, прививки! Армия поможет – бухнул министр обороны. Зачем его-то пригласили?
– Нет-нет, не думаю, что это будет одобрено. – Помощник поднял глаза наверх. – Попробуем найти другой путь.
Эдику пообещали, что ему в любом случае что-нибудь будет. Или Нобелевка и почет, или тюрьма и позор. И выпроводили.
– Что ж, коллеги, начнем думать. А пока выпейте кофе и попытайтесь сформулировать свои предложения. Надеюсь, все вы понимаете масштабы катастрофы?
Офис-менеджер вкатила столик и принялась ловко и бесшумно расставлять на столе приборы, салфетницы, сахарницу. Демид смотрел на ее ухоженные руки с коротко остриженными безукоризненными ногтями, и в голове его внезапно возникла невероятная картинка.
– Сударыня, – обратился он к женщине.
Та подняла вопросительный взгляд.
– Скажите, у вас тут где-нибудь есть девушка, может секретарь, или помощница. Любая. Но чтобы у нее ногти были… не знаю, как это называется… с картинками.
– Есть. – Менеджер слега покраснела, но и бровью не повела.
– Пришлите ее сюда, пожалуйста, – попросил Демид.
– Хорошо.
Женщина вышла.
– Что ты придумал? – Помощник выразил всеобщий интерес.
– Сейчас. – Демид и сам пока не мог бы точно сказать.
Наконец, девушка вошла. Вся такая девушка-девушка с подиума красоты. Ноги, формы, кокетливо выбившаяся прядь, невзначай расстегнутая верхняя пуговка… Родственницу, что ли, кто-то пристроил? Или любовницу?
– Девушка, вас как зовут? – обратился к ней Демид.
Та кокетливо улыбнулась:
– Милена!
Ну да, ну да, как же иначе.
– Милена, у вас очень красивый маникюр! Скажите, как он называется?
– Нэйл-арт, – удивилась вопросу Милена.
– Покажите его всем, пожалуйста, – попросил Демид.
Девушка, пожав плечами, подошла поближе и начала демонстрировать ногти. Министры хвалили искусные рисунки. И кое-кто уже начал понимать, куда клонит Демид.
Когда милая Милена ушла, все заговорили разом:
– Рисунки! Зубы! Новая мода! А что, это может сработать! Прорыв в стоматологии! Разработка новых безопасных, но стойких красок! Можно блестяшки какие-нибудь. Нет, ВРЗЭЛ не даст зубы портить! А попробуем обойти! – и так далее.
Помощник быстро писал в блокноте. Нажал на кнопку селектора:
– Срочная видеосвязь со всеми министрами. Особенно Минкульта, МИДа, Науки. Да всех. Сейчас по расписанию с Самим – Помощник поднял взгляд к потолку – никто не занят. А остальные дела, хоть какие архиважные, пусть отодвигают. Проблема государственная. Самому, – он снова поднял глаза, – я лично доложу. Когда выработаем стратегию. И учтите: у нас до этого момента всего полчаса. Так что работаем, коллеги.
Для вновь подключившихся кратко и точно обрисовал ситуацию. Те реагировали по-разному: кто гипертонически побагровел, кто озадаченно чесал в затылке, кто одними губами, неслышно, но очень понятно, выдавал тирады на русском выразительном. Дураков здесь не держали, поэтому масштабы возможного бедствия мгновенно просчитали все.
После короткого молчания Помощник поднял острый взгляд и просверлил им Демида:
– Демид Августович, ты же у нас «Фарм». Тебе и карты в руки. Точнее, краски. Как хочешь, а первые образцы безопасных красок и лаков для зубов должны быть уже завтра!
– Завтра? – ужаснулся Демид. – Но позвольте, это же нереально!
– Вчера, – поднял кончики губ Помощник. Все знали, что эта «улыбочка» означает пока не угрозу, но около того, поэтому Демид предпочел остановиться.
– Министр здравоохранения, кто у вас лучший в производстве медицинского оборудования? Какой там у них слоган? «Работаем гибко и адаптируемся к рынкам»?
– Ну да. И еще «Гарантируем вашу безопасность».
– Вот и отлично. Поручите им срочную разработку оборудования для ускорения процесса сушки лаков на зубах. Это же не пальцы, под сушильную лампу не сунешь, – блеснул пониманием процесса Помощник.
– Да и с открытым ртом долго не просидишь, – подхватил министр труда и социальной защиты. – Значит, чтобы они еще и быстродействующие были.
– А бриллианты мелкие «Алросе» поручим. Возле Архангельска еще одну трубку нашли, очень кстати. И недалеко.
Помощник повернулся к министру промышленности:
– Вам поручаю контроль за увеличением производства мелких искусственно выращенных камешков: фианитов, цирконов и всяких разноцветных. Думаю, что вскоре спрос на них резко вырастет.
Тот поднял голову от блокнота, в котором делал пометки:
– А крепить-то как будем? Ведь этот ВРЭД… ВРЕД… тьфу ты, как там его? ВРЗЭЛ? Короче, вирус этот. Он же, если зуб просверлить под вставку камешка, опять эту дырочку затянет, да? И камешек выпадет!
– А вот это опять будет заботой Демида нашего Августовича с его «Фармой». Клей разработать. Надежный и безопасный.
И снисходительно улыбнулся Йогуртову, который в несчитанный за этот день раз промокнул платком взмокшую шею:
– Да не трепещи. Дело общее, всех на уши поставим, не только твой «Фарм».
Министр образования, которого секретарь тоже подключила, чисто на всякий случай, вдруг решил высказаться:
– Коллеги! Предлагаю название нового направления. По аналогии с нейл-артом логично было бы назвать «тис арт», но это не звучит. И не понятно широким массам. Предлагаю «дент- арт». И на слуху, и всем всё ясно.
И начал вырабатываться План. Где первым пунктом значилось срочное внедрение новой моды на расписные зубы знаменитостями на ближайших концертах, телепередачах и всех интернет-площадках.
***
Несколько месяцев мир лихорадило. Но потом как-то быстро все улеглось. Перестроилась промышленность, старая традиционная стоматология разом ушла в небытие, но сами стоматологи только выиграли. Те, которые чутко уловили новые модные тенденции. Теперь им не нужно было ковыряться в противных гнилушках, спасая остатки былой роскоши, и мудрить над огрызками и пеньками, пытаясь превратить их во что-то, что могло бы еще послужить на ниве жевания и кусания. Гораздо приятнее стала их новая деятельность: украшать.
Страна, благодаря временной форе, четкому плану и всеобщей слаженной работе, тоже выиграла: экономика значительно и неуклонно поднималась. Правда, на пятки наступали трудолюбивые китайцы: они, как всегда, быстро сориентировались и начали наводнять весь мир дешевыми и яркими, хоть и не всегда экологически безопасными подделками: молодежными накладками на зубы с героями аниме, бусинами на клеевой основе цветов «вырвиглаз», детскими мимимишными зубными картинками. Все это добро радовало владельцев от силы пару дней, а потом теряло вид или вообще отваливалось. Ну и что? За такую цену можно и новые купить.
Все причастные получили премии и награды.
Липкину благодарные стоматологи, которые успели перестроиться и теперь потирали ручки от радости за возросшие гонорары, на его родине воздвигли памятник в полный рост. Впрочем, через пару дней после торжественного открытия те дантисты, которые оказались не столь проворными, и потеряли почти все, памятник варварски разрушили и даже камешков от него не оставили.
Нобелевский комитет отказал Липкину в номинации. Мотивировав тем, что нельзя вручать премию по медицине человеку, заразившему планету вирусом. Пусть и полезным, но вирусом же! Липкин огорчился и явно что-то затаил в душе.
С красивыми крепкими зубами успокоившийся мир зажил обновленной жизнью, где государство уверенно вышло на лидирующие позиции. Только иногда то тут, то там давали себя знать новые реалии.
Внезапно вспыхнула волна патриотизма и гордости за свою страну и за самых лучших ученых, спасших мир от зубной напасти. Города и веси украсились триколорами, плакатами и транспарантами «Наши ученые спасают весь мир!», «Наши дантисты – самые гуманные» и даже «Наши дизайнеры самые креативные». Поэтому никого не удивило, что некое юное дарование, сбацавшее на балалайке «Ах вы зубы, мои, зубы, зубы новые мои» мгновенно завоевало все площадки, как виртуальные, так и реальные. По рейтингам дарование даже опередило певца Мишаню с его шлягером «Прощай, стоматолог».
Популярная певица Герасим, чей взлет начался с рекламных клипов, спешно сооруженных Минкультом для внедрения в людское сознание мысли, что зубы – это центр лица, и поэтому достойны всяческих украшений, по личному почину ввела моду на радужные челюсти, причем на верхних зубах спектр располагался справа налево, а на нижних – наоборот.
У золотой молодежи внезапно стали популярными «тоннельные» зубы: в середине переднего резца просверливалось сквозное отверстие, в которое вставлялось сверхпрочное колечко. Почему-то ткани зуба это позволяли, и фрондерствующие юнцы радостно зияли дырками во рту. Похоже, на этой почве зарождалась даже новая субкультура.
Откуда-то из сибирской тайги возник некий старец, предъявивший не тридцать два, а тридцать шесть зубов. Старец охотно давал себя фотографировать и снимать видео, и на одном из главных телеканалов спешно было организовано шоу «Пусть посчитают». Независимые эксперты светили в старцевский рот сильнейшими лампами, мини-камера медленно и подробно показала каждый зуб. Зрители, в ажиотаже прильнувшие к экранам, лично удостоверились: да! Тридцать шесть! Старца было объявили чуть ли не новым пророком, но тут недоразумение объяснилось. При тщательном исследовании выяснилось, что четыре новеньких зуба мудрости у него имеют интересное строение: у самой десны каждый как бы разделяется на два. Следующий выпуск программы «Пусть посчитают» был посвящен дебатам: считать ли такие зубы за два или за один? Дело дошло до драки в прямом эфире, от чего популярность программы взлетела в заоблачные выси.
***
Демид Августович разглядывал в зеркале свое лицо, с утра явно не блиставшее свежестью. Да что там, физиономия скорее была похожа на измятую за долгую ночь старую пуховую подушку.
Вчера утром он проводил на самолет жену с детьми, и отметил нагрянувшую свободу в любимом элитном пивбаре. Там совсем недавно появилась новинка, которую срочно нужно было опробовать: «сухие суши». Знали бы японцы, во что превратили их любимую еду! Мало того, что суши нещадно насолили и наперчили, так их еще и расплющили до состояния тоненьких хлебцев, а потом еще и хорошенько высушили, обеспечив поистине зубодробильную твердость. Впрочем, теперь зубам это было не страшно, и крепкие мужские (в основном) челюсти с упоением разгрызали трудносокрушимое лакомство. На стене заведения красовался новехонький плакат: «Грызи, кусай, пивком запивай!». Вот он и дозапивался до того, что на опухшую физиономию смотреть было страшно.
Десять минут очень контрастного душа, однако, сделали свое дело: и лицо стало вполне презентабельным, и глаза нормально открылись. Теперь нужен последний штрих: добрая чашечка хорошего крепкого кофе.
Но не успел Демид насладиться первым глотком, как коварный телефон подал сигнал. Демид взял трубку. На дисплее высветилось: «Липкин». Ничего хорошего столь ранний звонок Эдика не предвещал, поэтому первым порывом было отключить телефон, а еще лучше сразу утопить его в аквариуме, стоящем тут же на маленьком столике. Но вредная память моментально подсунула вот такое же утро год назад, а внутри головы кто-то ехидно хихикнул: «Ответь, а то хуже будет».
Демид обреченно принял звонок.
Бодрый голос Липкина просверлил голову насквозь:
– Доброе утро, шеф!
– Сомневаюсь, что доброе, – проворчал Демид. – Чего ты от меня с утра пораньше хочешь, Эдик?
– Нобелевскую премию! – радостно доложил тот.
– Опять??? – простонал Демид. – Что на этот раз? Глаза? Волосы? Насморк???
Он перевел дыхание и почти бессильно просипел:
– Надеюсь, ты еще не запустил следующую пандемию?
– Нет, шеф. Больше я в эту игру не играю. Они же снова завернут, если вирус. Думаю теперь прививку изобрести. Укололся – и порядок. Только вот у меня опять начал вирус получаться, как в тот раз, и тоже сверхагрессивный. И я вот чего подумал: а давайте, вы будете соавтором. И вместе мы сообразим, как его обуздать. Ну, и чтобы не эпидемия получилась, а только кто захочет. Реклама, конечно, нужна будет. Можно снова всяких там певцов подключить, телевидение, интернет, и все такое прочее.
Пока Липкин говорил, шеф успел проглотить почти полбутылки воды из холодильника, закрепив результат горстью льда, высыпанной за собственный ворот. Поэтому ответил уже почти спокойно:
– Так что ты придумал-то, Эдик?
– А, я не сказал, да? – удивился тот. – Смотрите в корень, шеф. Сердце. Мотор, так сказать! Главная деталь в организме! Мы его подмолодим, и станет хоть тысячу лет стучать.
Демид помолчал. А потом против воли жалобно протянул:
– Сейчас я соберусь и приеду. Ты только ничего не трогай пока там у себя. Жди меня.
Он отключил телефон и обессиленно откинулся на спинку стула.
Ну, Эдик…