Глава 2. Ночь
Нас разбудили родители, быстро одевшись, мы шагнули в ночь. Мама не боялась собаки, чей лай заглушал ругань дяди Коли, сквозь сон запомнилось итоговое слово «скотобаза!». Голубой свет фонарей вдоль троллейбусной линии, уходящей немного вправо, пропал, мы забрели проулком в частный сектор, шли мимо спящих домов, рассматривая номер и название улицы под тусклой лампочкой. В окне следующего дома светила настольная лампа, и мама смело постучала, потому что мы заплутали. Глухой голос спросил о том, что нам угодно, а присмотревшись, кто-то открыл створки. Мама назвала адрес, в ответ покряхтели в свое оправдание, попросили подождать.
Вышел дед, пояснил, что часто бродят цыгане, а мы русские, видно, погорельцы, раз так налегке, да еще с мальцами, уточнил, кого мы хотим найти в 25 номере, снова покряхтел.
– Вы рано свернули на Красногвардейскую, дом-то угловой, а как улица по-новому называется я не припомню, тылами проведу, тут рядом.
Тротуары были узкими, хозяева из экономии ставили маломощные лампочки для уличного освещения, пушистые «чайные» кусты окаймляли клумбы перед каждым домом, и шоссейную дорогу совсем не было видно. Следующий переулочек пересекался с широкой асфальтированной улицей, на противоположной стороне которой стояли уже пятиэтажки из красного кирпича.
Номер был дробным.
Наша «землячка» не спала, дверь открыла взрослая красивая девушка. Она вернулась с танцев очень довольная, вертелась и тараторила с мамой, быстро налила чаю, предложив пересохшего печенья, которое ломалось с трудом, а крошки рассыпались по столу. Мы уже насвинячили и чуть не плакали. Синеглазая Зоя с высоким начесом на голове звонко хохотала над нашими страхами, рассказав, что «апа» (тетя Лиза) почти всю молодежь вытянула из колхозного рабства, что дядя Коля всех пристраивает, что он хороший, а ругается только на татарском языке, потому что он настоящий татарин, а не по паспорту. И правильно ругается, видно, тетя много денег с него спросила, а «скотобаза» к нам не имеет отношения. Это горькая досада, а денег он найдет и даст. Всегда так было. Мы размочили печенье в чае, собрали крошки языком и готовы были уснуть прямо на полу.
В стену постучали, время было позднее для гостей.
Зоя не хотела жить в фабричном общежитии, поэтому снимала комнату. Она постелила маме с папой на своей постели, нас положила валетиком на раскладушке, сама легла на полу, раскатав матрас. Брат уснул быстро, спихнув меня на алюминиевые перекладины, упирающиеся в ребра. Я приказывала себе спать, потому что ожидался трудный день. Я очень сомневалась в доброте дяди Коли, если из-за него сын тети Лизы Славик живет зимой в интернате, а летом в лагерях, пусть даже пионерских.
Как жить без мамы?
Что значит интернат? Инкубатор для детей? Разве дядя-папа добрый?
Мой Серёга пионер, но никто его не отправлял в лагеря, разве там может быть хорошо? Пусть я намяла ребра до синяков на чужой раскладушке, и родители были сильно огорчены, но мы вместе, они нас ни за какие деньги никуда не отправят.
Мне всё казалось, что я пытаюсь заснуть, но уснула я так глубоко, что свалилась с раскладушки, братец тут же стянул одеяло, накрылся с головой от яркого солнца.
В комнате пусто. Дверь выходила на большую застекленную веранду, на крыльце тихо переговаривались о цветах в саду, поспевающей землянике. Чужие старички с сияющей улыбкой пригласили выйти к ним. Они были очень красивыми, подтянутыми, высокими, седыми.
Я сильно смутилась, тогда, взяв меня за руку, бабуля повела в отхожее место, затем умыла меня под краном, отмыла руки и ноги, растерла полотенцем, занесла на диван к накрытому на веранде столу. Она дала мне дедову майку вместо платья. Серёга тоже ничего не понял, но услышав, что мама скоро придет, а папа на работе, с удовольствием приступил к непривычному завтраку, кратко отвечая на вопросы. Я почему-то не могла проглотить ни ложки молочной каши, а конфет не предлагали.
Мои сандалики и платье сушились. Я носилась по тропинкам между грядками, купалась в теплой воде для полива, забыв, что с чужими я упрямая бука. Все первые ягодки достались нам.
В обед мы уже варили суп из щавеля, но у бабушки Фени суп из крапивы всё-таки был вкуснее. Я шепнула маме, что не буду спать на раскладушке, здесь очень мягкие диваны, старые пружинные, с валиками.
Вечером примчался папа, узнать, что с нами?
Старики-хозяева сами накрыли ужин, долго беседовали с родителями. Можно сказать, что мы подружились. Мерзлявые мама и Серега жили в доме, мы с папой на веранде. Кровь у нас бешеная, горячая, говаривала мамуленька. Эпитеты всегда у нее были точными и красочными, родись она в другие времена, несомненно, была знатным писателем, а не просто домохозяйкой. Иногда мне кажется, что я должна сказать то, что недоговорили мои незабвенные родители, чьей жизнестойкости и жизнерадостности я не переставала удивляться и учиться.
P.S. Скотобаза – загон для скота на убой.