Язык птиц

Радость, беззаботность? Спокойствие мы слышим в криках и издаваемых птицами звуках?

Нет! Основная тема разговоров у птиц - тревога и озабоченность.

Мир птиц часто воспринимается человеком как мир радости. Разве нет ликования в свободном полете лебедя? Разве нет восторга в самозабвенном пении соловья? Что ж, радость бытия у птиц проявляется ярко и красочно. Но их жизнь отнюдь не похожа на идиллию.

В пении птиц мы склонны улавливать лишь мажорные ноты. Однако на самом деле они звучат очень редко.

 

Озабоченность, беспокойство, тревога. Именно эти чувства изливаются чаще всего в птичьих звуках. Если пернатых слушать внимательно и без предвзято-стей идеализирующего подхода, то уловишь весь драматизм их жизни. Да, это очень напряженная, динамичная, сложная жизнь. В ней масса опасностей. Она полна испытаний, борений, потерь. Хотя в призме идиллического мироощущения все выглядит благополучным. Отсюда и мнение: птицы живут как в раю. Но так ли это? Звучание птичьего мира говорит о другом.

Слышите возгласы встревоженной ласточки?! Без преувеличений: есть почти бетховенский трагизм в этих звуках. Какая сильная, ударяющая по сердцу тема! И с какой огромной искренностью птица берет эти замечательные аккорды.

Наверно, жизнь впервые заговорила именно на этом языке. Ее начальные звуки были выражением тревоги, опасности. У всего живого на Земле один страх, одна эмоциональная реакция на ужас небытия. Вот почему язык тревоги стал универсальным языком в биосфере. И громче всех — отчетливо и вразумительно — на нем говорят птицы.

Удивительно богаты птичьи языки. Разве можно выучить все сразу? Даже полиглоты-пересмешники знают лишь избранные наречия. Да и то не полностью, а лишь отрывочно. Вот почему общение в птичьем мире идет по многим независимым каналам. Не зная языка, мы не поймем чужестранца. Хоть какие тайны он выкладывай, для нас сообщения о них недоступны. Так и птицы ведут свои разговоры без особого засекречивания. Ведь они будут поняты лишь представителями своего вида. А чужаку их речь кажется чистой тарабарщиной.

Но в многоязычном содружестве птиц есть свое эсперанто. Оно понятно всем птицам. И не только им, но еще и рептилиям, млекопитающим. Это эсперанто — язык тревоги. Замечательнейший момент: общение с его помощью осуществляется на межвидовом уровне! И шире: оно соединяет представителей различных классов.

Опасность заставляет сплотиться, забыть о всех различиях и разногласиях. Так и у людей бывает: поднявшись по сигналу тревоги, мы чувствуем себя братьями.

Вот наши перелетные птицы прибыли на места зимовок. Среди них много молодых, впервые покинувших северную родину. Все вокруг чужое, непривычное. Другие окраски, другие звуки. И столько незнакомых птиц вокруг! Это оседлые виды, живущие в этих краях. Как-то они отнесутся к пришельцам?

И вот замечательный факт: если птицам грозит опасность, то все они — и пришлые и местные — начинают понимать друг друга.

Достоверное наблюдение: если в смешанной стае из перелетных и тропических птиц возникает тревога, первыми знак об опасности подают птицы-северяне. Их сообщение понимают не только местные птицы — оно помимо тропических птиц принимается к сведению и чуткими ящерицами. Все живое настороже! Сила эмоционального воздействия, заложенная в языке тревоги, не признает систематических границ. Рептилия понимает птицу. Понимает однозначно, без всяких искажений.

В птичьих сообществах часто есть вид, выполняющий своеобразную функцию оповестителя. Иногда мы с улыбкой, а то и с досадой говорим о болтливости сороки. Вот опять растрещалась! Ну прямо никакого покоя от нее. Однако сорока вовсе не является балаболкой и пустомелей. Птица на редкость смышленая, с обостренным вниманием, сорока раньше своих соседей по экосистеме замечает опасность. И сразу ударяет тревогу! Иногда повод для этого может показаться незначительным. Но лучше перестраховаться, чем проявить слепоту. Пусть сорока кажется нам птицей суматошной и взбалмошной, но к ее взволнованному треску прислушивается весь животный мир.

Ранней осенью в наших лесах начинают встречаться смешанные стайки птиц. Это такая же характерная примета времени, как золотая листва или пролет журавлей. Состав этих стаек довольно пестрый и переменчивый. Но тон в них задают большие синицы. До чего же чуткие это птицы! Все видят и все слышат, не упустят вокруг себя ни одной новой детали. Во взгляде этих птиц мне всегда чудится острое любопытство. Сам нрав и характер больших синиц благоприятствует тому, чтобы они взяли на себя, ответственную роль. Вот основные их подопечные: разные пеночки, корольки, поползни. Птахи эти уверены — на большую синицу можно положиться. 

Среди птичьих врагов особо опасными считаются совы и ястребы. Не потому ли служба оповещения о них у птиц работает безупречно? Существуют специальные сигналы «на сову» и «на ястреба». Они общеприняты для всех членов сообщества. Более того: эти сигналы у разных видов оказываются одинаковыми, тождественными.

Дрозд-деряба, зарянка, крапивник, зяблик, луговой чекан, садовая славка. Сколь несхожи они между собой! И птичьи их языки тоже уникальны — у каждого вида свой набор сигналов, свой словарь. Но вот сигнал «на сову» у них общий! В разных языках — одинаковое слово. Значит, ему придается особое значение: оно должно быть понятно без перевода.

Сигналы тревоги у птиц обычно очень экспрессивны. Однако это не просто панический крик. Безусловно, такие сигналы являются для птицы эмоциональной разрядкой. Но все же главное в них — передача информации. Даже в самый критический момент птица не теряет хладнокровия. Посылаемые ею сигналы несут в себе тонко дифференцированные смыслы. Это не просто импульсивные вскрики — это именно сообщение: в нем закодированы важнейшие сведения об обстановке.

По характеру сигнала можно понять, что за опасность угрожает сообществу. У птиц существует что-то подобное классификации опасностей. Ястреб, сова, кошка, человек,— для каждого из этих существ имеется свой шифр, свое обозначение. Так что сигнал тревоги правильно ориентирует членов сообщества, давая им вполне конкретную и точную информацию о происходящем. По этим сигналам всегда можно понять, откуда надвигается опасность — с земли или с воздуха. Более того: некоторые птицы умеют кодировать даже расстояние до опасного объекта.

Красота сложившихся в нем отношений — и прежде всего начало солидарности — выявляется ярче всего в миг опасности. Тогда мы видим: есть у птиц коллективная защита. И они становятся нам еще ближе, еще дороже. Ведь это такая радость — открыть в жизни других существ что-то созвучное нашим человеческим ценностям.

Понаблюдайте за тем, как встречает хищника обыкновенная чечетка. Вот она пристально изучает его на расстоянии. Затем приближается к нему с возгласом «пю-пии». При этом крылья у птицы приподымаются и слабо трепещут. О состоянии чечетки еще нагляднее говорит ее хвостик: он вертикально вздергивается, и частота этих вздергиваний увеличивается по мере сближения с хищником.

Постоянно повторяющийся позыв «пю-пии» слышат все соседи чечетки. Для них это знак боевой тревоги. Около двадцати птиц собирается вокруг смелой чечетки. Радиус оповещения об опасности быстро растет. Он может доходить до полукилометра. На всем этом пространстве происходит своеобразная мобилизация птиц. Нет, враг не будет подпущен к гнездам! Так разворачивается операция «окрикивания» хищника. Право, она достойна нашего удивления и восхищения. Эта сплоченность птиц, эта их способность к коллективным действиям... Наблюдаешь за тем, как птицы дают дружный отпор врагу, и думаешь про себя: вот еще один прорыв природы к социальности...

Внимание: на горизонте опасность! Раньше всех об этом застрекотала сорока, в ответ ей громко защелкала горихвостка, словно в резонанс обеим птицам затрещала зарянка; «жи» — громко воскликнула гаичка, «джи» — эхом отозвалась большая синица.

Цепная реакция тревоги прошла по всему лесу. И жизнь еще раз взяла верх над смертельной опасностью. Ибо сплочение и солидарность всегда ведут к победе.