1880 году Джордж М. Пульман, железнодорожный магнат, сколотивший состояние на строительстве роскошных вагонов, начал новый социальный эксперимент - построил к югу от Чикаго посёлок, названный в его честь, в котором разместилась обширная фабрика, окружённая современными домами и удобствами для рабочих.
У многих людей история жизни Пульмана, вероятно, ассоциируется с забастовкой 1894 года, когда тысячи сотрудников завода остановили работу почти на три месяца и вдохновили общенациональный бойкот поездов Пульмана, организованный Американским железнодорожным союзом.
Также имя Пульмана связанно с афроамериканскими служащими, которые обслуживали пассажиров в поездах, застилая спальные места, начищая обувь, перенося багаж и даже устраивая развлечения. В 1925 году они создали «Братство носильщиков в спальных вагонах», а в 1937 году стали первым афроамериканским профсоюзом, которому удалось заключить контракт с крупной корпорацией в США.
Фото: kulturologia.ru
Когда рассказывают эти истории, в центре внимания, как правило, оказываются мужчины. Между изображениями бастующих плотников, маляров и кузнецов, харизматичных профсоюзных лидеров, таких как Юджин В. Дебс и А. Филип Рэндольф, и строго одетых носильщиков, при этом работа женщин в компании Пульмана остаётся практически незамеченной.
Даже в статье Алмонта Линдсея 1939 года, в которой особое внимание уделяется тому, как патернализм определял управление городом компании, нет ничего конкретного о женщинах в компании Пульмана. И это ведь в некотором смысле именно то, чего хотел бы сам Пульман.
Джордж Пульман сопротивлялся найму женщин и делал всё возможное, чтобы отвлечь внимание от работниц компании.
Конечно, с самого начала женщины бросали вызов социальному эксперименту, которым был посёлок Пульман.
В цехах
Как пишет Дуглас Пирсон Гувер в своей диссертации «Женщины в Пульмане XIX века», строительство посёлка планировалось с учётом того, что главной ролью женщины будет «материнство и воспитание детей в атмосфере респектабельности среднего класса за счёт бюджета семьи рабочего класса».
Дома были спроектированы с учётом бытового труда - водопровод внутри дома, мусоропроводы и «крытая система бельевых верёвок» на заднем дворе. Пешеходный масштаб района позволял мужчинам обедать дома и отдыхать в домашней обстановке.
Но женщины также принимали участие в работе фабрики. В первые годы горстка женщин, работавших на фабрике, были либо швеями, либо тиснильщицами в стекольном цеху. Швеи, которые в то время составляли самую большую категорию женщин, изготавливали и ремонтировали все текстильные изделия, используемые в вагонах Пульмана: ковры, шторы, обивку, постельное бельё, скатерти и матрасы.
Фото: daily.jstor.org
Ни одна из других 60 с лишним профессий не была открыта для женщин, хотя за пределами города сотни женщин работали в компаниях Пульмана в прачечных, разбросанных по всей стране. К 1885 году, отмечает Гувер, гендерный дисбаланс в населении и экономические требования семей рабочего класса заставили Пульмана расширить возможности для женщин получать зарплату в городе и на фабрике.
Целью было предложить женщинам работу, которая соответствовала бы домашней роли и «не мешала бы их основным материнским обязанностям». Пульман централизовал работу прачечной и построил новое здание на бульваре Флоренс (ныне 111-я улица), где в 1892 году более 100 женщин стирали «испачканное постельное бельё, скатерти и салфетки».
В 1899 году в статье Chicago Tribune восхищались машинами прачечной, которые могли стирать и гладить «30 000 изделий в день при помощи молодых женщин», которые пропускали изделия через барабан и гладилку, а затем складывали и связывали их. Энциклопедическая книга 1893 года «Город Пульман» описывает прачечную ещё более восторженно: здание, «оснащённое всеми современными удобствами для комфорта работников», комнаты, в которых работают «девушки, все в белых чепчиках и белых фартуках, выполняющие свои разнообразные обязанности», и безупречно чистое бельё, которое «когда его обрабатывают девушки становится мягким и чистым».
Идеализированные условия прачечной служат примером того, что Линдсей считает особым видением патернализма Пульмана, подходом к улучшению условий жизни рабочего класса не как к филантропии, а «как к деловому предложению, которое принесёт дивиденды... и создаст довольную и трудолюбивую силу квалифицированных рабочих».
Линдсей описывает способы, с помощью которых Пульман сохранял жёсткий контроль над деятельностью города, а также над его общественным имиджем, в основном с помощью городских агентов, таких как Дуэйн Доти, который часто проводил экскурсии для посетителей, рассказывая обо всех преимуществах жизни и работы в Пульмане.
Фото: lr4.lsm.lv
Пульман потерял этот контроль не только над своими рабочими, но и над репутацией своего города во время забастовки 1894 года. Забастовка началась в ответ на отказ компании снизить арендную плату за дома даже после месяцев сокращения заработной платы и рабочего времени во время экономической паники 1893 года.
Хотя в компании Пульмана работали преимущественно мужчины, и забастовщики были в основном мужчинами, женщины, присоединившиеся к забастовке, сыграли решающую роль.
То, что женщины в Пульмане вообще были членами профсоюза, само по себе было необычно.
Элис Кесслер-Харрис отмечает, что в конце XIX века доля женщин, состоящих в профсоюзе, была гораздо ниже, чем мужчин: «примерно 3,3 процента женщин, занятых в промышленности в 1900 году». Отчасти это объясняется тем, что женщины в то время «были молодыми временными работниками, которые рассматривали брак как способ избежать работы в магазине или на заводе», а отчасти тем, что мужчины из профсоюзов видели в женщинах скорее своих конкурентов, чем союзников.
Американский железнодорожный союз (ARU), возглавляемый Юджином В. Дебсом, допускал женщин в свои ряды, и эти члены были мотивированными и эффективными участниками Пульмановской забастовки. Через неделю после начала забастовки газета Chicago Tribune сообщила, что «девушки из цеха принимают самое активное участие и в действительности добиваются большего... чем мужчины. Они также более полны энтузиазма и полны решимости не выходить из цехов, пока не добьются своего».
Одна молодая швея из цеха Пульмана, Дженни Кертис, была президентом местного профсоюза девушек № 269. Её влияние на забастовку стало легендой Пульмана. Её длительная, но страстная речь убедила членов ARU поддержать бойкот пульмановских поездов, что фактически распространило пульмановскую забастовку на всю страну, так как железнодорожники отказывались обслуживать поезда, к которым были прицеплены пульмановские вагоны.
И, возможно, самый большой ущерб репутации Пульмана нанесло её письмо, в котором она описала злоупотребления властью, свидетелем которых она стала в швейном цехе, разрушивших любые иллюзии относительно условий труда работниц:
«...тираническое и грубое обращение с нами со стороны нашей бригадирши делало ежедневные заботы намного тяжелее. Это была женщина, которая работала среди нас в течение многих лет, и можно было подумать, что она проявит к нам сострадание, когда окажется на более высоком посту. Когда заведующая поставила её над нами в качестве бригадира, она, казалось, с удовольствием демонстрировала свою власть, причиняя девочкам боль всеми возможными способами. Временами её поведение было почти невыносимым. Когда девушки болели и просились домой днём, она говорила им в лицо, что они не больны, машины должны быть убраны, и они не могут пойти домой. У неё также было несколько любимчиков, которым она отдавала всю лучшую работу...»
На железной дороге
В цехах компании Пульман женщины наёмные работники были почти исключительно белыми, многие из них были европейскими иммигрантами. Однако компания Пульман была также одним из крупнейших работодателей для чернокожих рабочих в стране. Эти работники были в основном носильщиками Пульмана, элегантно одетыми, высокопрофессиональными мужчинами, которые обеспечивали обслуживание в поездах, соответствующее роскоши и комфорту вагонов.
Фото: kulturologia.ru
На протяжении десятилетий эти услуги предоставлялись только чернокожими мужчинами, но на рубеже веков компания Пульман начала предлагать услуги горничных в своих вагонах в качестве дополнительного уровня роскоши для пассажиров.
Как и носильщики, пульмановские горничные были чернокожими. На самом деле, как отмечает Теодор Корнвейбел-младший, введение в работу пульмановских горничных было возвращением к аналогичной услуге, предлагавшейся железнодорожными линиями в период Ante bellum. «По крайней мере, две линии Richmond & Danville и Philadelphia, Wilmington & Baltimore, назначали горничных на пассажирские поезда, (порабощённых женщин) для работы в дамских вагонах на первой линии и, вероятно, свободных чернокожих женщин для работы в спальных вагонах на второй».
Пульмановские горничные работали в дальних поездках и, как и их коллеги-носильщики, должны были «поддерживать порядок в комнатах пассажиров, собирать мусор, перестилать кровати, чинить одежду и выполнять другие личные обязанности».
Горничные в поездах должны были бесплатно делать маникюр или укладывать волосы, когда позволяло время, а их зарплата в 1920-х годах составляла менее 80 долларов в месяц.
Хотя горничные выполняли ту же работу, что и носильщики, их труд зачастую был более тяжёлым. Обе должности зависели от чаевых, чтобы заработать достойную зарплату, но поскольку их клиентами были «женщины, пожилые и немощные», отмечает Корнвейбел, горничные зарабатывали меньше, чем носильщики, «которые общались с бизнесменами, политиками, актёрами и звёздами спорта».
И когда «Братство носильщиков в спальных вагонах» боролось за улучшение условий, горничных в конце концов исключили из официального названия, предложив им присоединиться к женским вспомогательным организациям, членами которых были в основном жёны носильщиков. В результате в переговорах с компанией нужды носильщиков превалировали над нуждами горничных.
Ещё хуже было положение уборщиц вагонов. Многие чернокожие женщины находили работу по уборке интерьеров пульмановских вагонов, «подметали мусор; мыли полы; дезинфицировали плевательницы; чистили туалеты; чистили сиденья; мыли окна; вытирали пыль с деревянных конструкций; чистили ковры вручную, стоя на коленях; полировали металлические поверхности».
Эта работа была тяжёлой и мало оплачивалась, но поскольку возможности трудоустройства для чернокожих женщин были ограничены, они составляли подавляющее большинство работников компании Пульман по уборке вагонов на южных вагонных станциях.
Новая работа для современной женщины
В начале двадцатого века всё больше женщин стали работать в качестве клерков, секретарей и продавцов. Когда в начале 1920-х годов компания установила новый коммутатор, она наняла несколько телефонных операторов, которые в совокупности могли обрабатывать впечатляющие 850 звонков в день.
Фото: daily.jstor.org
Конечно, как и в большинстве отраслей промышленности, гендерные границы работы были разрушены во время мировых войн. Завод Пульмана в Чикаго переключился на военные нужды, строя вагоны для войск и госпиталей, а также самолёты, танки и снаряды. Здесь женщины выполняли обязанности сварщиков, клепальщиков и другие работы, которые мужчины оставляли вакантными, уезжая воевать за границу.
Возможно, замысел Пульмана заключался в том, чтобы создать условия, в которых работа женщин была бы исключительно домашней и/или материнской, но без этого компания Пульман, скорее всего, не выжила бы в двадцатом веке, тем более на протяжении более чем столетия.
Это одновременно и уместно, и иронично, что после того, как в 2015 году городок Пульман был объявлен национальным памятником, здесь работают исключительно женщины, а в административной часовой башне в центре территории завода, где долгое время доминировали мужчины, теперь работает постоянный женский персонал.