Во времена
Корнилия и после него огромная
Римская империя продолжала расширяться. Этот рост мешал Августу следить за всеми уголками своего королевства одновременно - на что королева Аманирена обращала пристальное внимание.
В 26 г. до н. э. Император Август назначил Элия Галла, ещё одного римского рыцаря, следующим префектом Египта. Едва Галл осел, как император приказал ему предпринять военную экспедицию в Аравию. Три полных легиона, всего около 15 000 военнослужащих, были размещены в Египте для поддержания безопасности провинции, но по приказу Августа многие были переброшены в Аравию.
Это дало королеве Аманиренас возможность бросить вызов могуществу Рима. Пока римские войска выводились из Египта, царица Аманирена собрала свою армию, чтобы освободить свой народ на севере от римской власти. Вместе с королем Теритекасом они командовали армией из 30 000 воинов Куша, марширующих по илистым отмелям Нила в Египет.
Историк Кассий Дио повествует в «Римской истории», что меройская армия «продвинулась до города, называемого Элефантином, во главе с Кандакией, опустошая всё, с чем сталкивались». Они захватили весь регион Триаконташойнос, включая Сиену, Филе и Элефантину, площадью 500 кв. км.
Страбон добавляет, что в этих городах кушиты «поработили жителей и сбросили статуи Цезаря». Затем они отступили на юг с добычей, римскими пленниками и тысячами египетских пленников. В качестве последнего оскорбления они отрубили и унесли голову статуи Августа. Вернувшись домой в Мероэ, королева Аманиренас взяла бронзовую голову с поразительно широко открытыми глазами из цветного стекла и похоронила её под ступенями входа в храм, посвященный богу Амону.
Дэвид Фрэнсис, специалист по устному переводу в Британском музее, сказал в интервью Culture24, что
«закапывая голову, меройцы гарантировали, что каждый, кто войдёт в здание, будет топтать это изображение императора Августа своими ногами, ритуально увековечивая свою победу над римлянами».
Это было ежедневное напоминание королеве о том, что она одержала победу над самым могущественным мужчиной в мире.
Кушитская победа длилась недолго. Когда новости достигли Александрии, исполняющий обязанности губернатора Гай Петроний выступил с кавалерией численностью 800 человек плюс 10 000 римских пехотинцев. К тому времени кушитское войско отошло к городу Пселчис. Петроний преследовал их, отправив вперед послов с требованием вернуть пленников. Но посланники были сбиты с толку. Они обнаружили, что не было лидера, который бы командовал воинами. Под этим они подразумевали отсутствие лидера-мужчины.
Король Теритекас внезапно умер от болезни или травмы, и они просто не могли понять, что кушитами правит одна царица. И всё же у Куш был лидер, и она ещё не закончила сражаться. Воины царицы, собравшиеся в Пселхисе, выступили в бой, каждый нёс большой продолговатый щит, сделанный из сырой воловьей шкуры и вооруженный множеством топоров, пиков и мечей. Они превосходили римлян почти в три раза, но Страбон сообщил, что они были «плохо выстроены и плохо вооружены» по сравнению с хорошо бронированными и хорошо обученными рядами легионеров.
Римляне заставили их отступить, и многие кушитские воины бежали обратно в город или в пустыню. Некоторые воины бежали с поля битвы вброд в Нил. Они надеялись занять оборонительную позицию на небольшом острове, но римляне использовали плоты и лодки, чтобы захватить остров и взять их в плен. На этот раз осмелевшие римляне вторглись на территорию Кушитов гораздо глубже, чем раньше. Петроний также захватил некоторых генералов королевы Аманиренас, которых он расспрашивал об их структуре руководства.
Они сказали ему, что Кандаке была правителем в их королевстве. Но они также отвлекали его внимание рассказами о лидере-мужчине. Генералы сообщили Петронию, что Акинидад, сын царицы Аманиренас, базируется в северном городе Напата, их древней столице и священном городе, в котором располагались важные храмы и королевские кладбища. Петроний не знал, что это была уловка, поскольку кушитские правители сознательно покинули Напату за сотни лет до этого.
Петроний уверенно двинулся на Напату, уверенный, что победа там навсегда покорит кушитов. Он обнаружил, что принца Акинидада на самом деле там нет, а фактическая столица, Мероэ, всё ещё находилась более чем в 530 км к югу. Возмущённый введением в заблуждение, он сжёг город и собрал его жителей для отправки обратно в Египет в качестве рабов.
Но уловка королевы сработала. Петроний прошёл так далеко и теперь не имел возможности направить свою армию против истинного правителя королевства. Он уже проехал более 900 км от Сиены, расстояние почти равное всей длине Египта.
Страбон писал, что Петроний «решил, что дальше будет трудно пройти». Кассий Дион добавил, что «не было никакого преимущества в том, чтобы оставаться там, где он был со всей своей силой, поэтому он отступил, взяв с собой большую часть армии».
Но королева Аманирена и её войска не разделяли его чувства усталости. Она яростно контратаковала, отчаянно преследуя отступающих римлян до укрепленного города Примис на вершине холма.
Сама королева представляла собой грозу на поле битвы. Её «мужской характер», как описал Страбон, выражался во властности военачальника. Она возвышалась над своими войсками, с тремя шрамами на лице и на щеках; это были индикаторы физической красоты королев Мероэ, которые некоторые суданские женщины носят до сих пор.
В одном из сражений, когда она столкнулась с римлянами, вражеский солдат ранил королеву, ослепив её на один глаз.
Профессор Бриттани Уилсон пишет в своей книге «Unmanly Men», что греки и римляне изображали иностранных королев в негативном свете и даже считали женщин-лидеров признаком варварства нации. Эти королевы часто изображались как «мужественные женщины», выходящие за рамки нормального женского поведения. Губернатор Петроний также свысока посмотрел на новую инвалидность королевы; с тех пор он насмешливо называл её «Одноглазой Кэндис», оценивая её «неполноценное» зрение как отражение недостаточной проницательности правителя.
И снова эти люди недооценили королеву Аманиренас. После того, как её рана зажила, она вернулась на передовую. Потеря глаза в битве сделала Аманиренаса сильнее и храбрее. Но страдания на этом не закончились. Когда войска достигли Дакки в 24 г. до н. э., вступив в схватку с римлянами, чтобы гарантировать владычество Куша, её сын принц Акинидад был убит.
Она потеряла мужа, глаз, а теперь и сына. Многие из её воинов были убиты в битве, генералы были похищены, а её город Напата разграблен и разрушен.
И всё же война была далека от завершения. Но теперь ей оставалось бороться за одно: за своё королевство.
Подпитываемая горем и гневом, Кандаке, теперь слепая на один глаз, продолжала сражаться…