Самым значительным по силе правды и объективности осмысления опыта русской революции можно считать книгу французского писателя Андре Жида "Возвращение из СССР". Изданная во Франции в 1936 году, она шла к русскоязычному читателю более полувека. Книга Андре Жида кардинально нарушила сложившийся стереотип бесконфликтного восприятия русской революции и своеобразную аберрацию "западного зрения" на ее последствия.
Считалось хорошим тоном спорить с А. Жидом, что сделал, например, немецкий романист Лион ФЕЙХТВАНГЕР (1884-1958). Он побывал в СССР в конце 1936 - начале 1937 года и назвал свою книгу "Москва 1937". На немецком языке она вышла в Амстердаме, в том же году переведена в России, а затем была отправлена в спецхран, разделив судьбу многих других свидетельств о революции. Это малопонятно, так как общий пафос книги Фейхтвангера предельно лоялен по отношению к Советскому государству. К тому же сверхзадачей своей автор четко определил полемику против критических нападок на страну друзей.
Фейхтвангер присутствовал на суде над троцкистской группой Пятакова и Радека, встречался с молодежными активистами, растрогался, когда одна девушка заявила на собрании, что четыре года тому назад она не умела ни читать, ни писать, а сегодня беседует с писателем о его книгах. Странно, что, описывая все это, Фейхтвангер не усомнился в логичности судебных процессов над "врагами народа", не отграничил случайность отдельных эпизодов от закономерности процессов, протекавших глубже, красивую фальшь славословий диктатору и трескотню публичных выступлений от страха во взгляде и унижения человеческого достоинства.
Фейхтвангер все же отметил и "психоз вредительства", которым привыкли объяснять все, что не клеилось, и то, что граждане Советского Союза пропитаны политикой, и усиление цензуры. Во время встречи со Сталиным немецкий писатель поднял вопрос о свободе и диктатуре, "о безвкусном, преувеличенном преклонении перед его личностью", но выводы из этих правдивых наблюдений чаще всего предельно наивны, подкреплены цитатами из самого Сталина и газетных передовиц.
Многое в книге убеждает, что Лион Фейхтвангер действовал с умыслом: немецкий писатель, чьи книги были сожжены в гитлеровской Германии, вероятно, увидел в сталинизме силу, которая реально может противостоять гитлеризму, "нездоровой атмосфере западной цивилизации". В разделе под таким заголовком в конце книги выражен подтекст, который определил именно такую позицию ее автора, именно такую оценку, оказавшуюся исторически ложной, неверной. Композиция книги Фейхтвангера динамична. Маленькие главки, четкие заголовки как бы рассчитаны на эмоциональное восприятие читателя, не обремененного навыками серьезного чтения.