Творчество Иоганна Вольфганга Гёте (1749-1832) - вершина не только немецкого, но и европейского Просвещения, оно подытоживает все созданное веком Разума и выходит навстречу искусству будущего. Гёте — художник необычайной творческой мощи и универсализма: лирик, наделенный «всеми мелодиями души» (Бехер), романист, новеллист, драматург. Кроме того, он — критик и эстетик, философ и естествоиспытатель, чьи изыскания и сегодня сохраняют свое значение.
Сложен и не поддается однозначному определению творческий метод Гёте: в его творчестве есть черты барокко и рококо, сентиментализма и классицизма, просветительского реализма и даже романтизма. Все это позволяет определить метод Гёте как своеобразный художественный универсализм.
Чрезвычайно сложен и творческий путь великого поэта: на каждом новом витке своего истинно диалектического развития он отрицает самого себя и возрождается в новом качестве. И всё же этот путь можно условно разделить на два неравных во временном отношении периода — до 1775 г. (год переезда в Веймар) и после. Первый из них связан с движением «Бури и натиска», второй — с «веймарским классицизмом».
Гёте родился во Франкфурте-на-Майне в знатной бюргерской семье, получил разностороннее домашнее образование. Начало его литературной деятельности связано с годами учения в Лейпцигском университете (1765—1768). Произведения этих лет (пьесы «Капризы влюбленного», «Совиновники», анакреонтические стихотворения) написаны в традициях искусства рококо.
Встреча с Гердером в Страсбурге (после болезни писатель возобновляет учебу уже в Страсбургском университете) стала поворотным моментом в творческой эволюции Гёте. Гердер познакомил младшего друга с новыми идеями, открыл исторический подход к искусству, научил пониманию его национального своеобразия, раскрыл идею глубочайшего внутреннего единства мировой культуры. Под его влиянием Гёте знакомится с идеями Дидро и Руссо, начинает заниматься народной поэзией (и не только немецкой), наконец, открывает для себя подлинного, исторического Шекспира.
Большое влияние оказала на молодого Гёте (также через посредство Гердера) философия чувства Гамана, его мысли о единстве мировой жизни, о том, что эмоциональное, образное мышление, поэзия — «изначальный язык человеческого рода». Под воздействием Гердера и Гамана написана программная статья Гёте-штюрмера «О немецком зодчестве» (1771), где прославляется творческая фантазия гения, не скованного никакими правилами и канонами.
В Страсбурге Гёте становится наряду с Гердером одним из вождей движения «Бури и натиска». В штюрмерский период творчества им созданы замечательные лирические стихотворения, первая немецкая драма из национальной истории «Гец фон Берлихинген с железной рукой» (1771 —1773), роман «Страдания юного Вертера» (1774). В эти же годы Гёте впервые обратился к сюжету о докторе Фаусте.
В лирике молодого Гёте переплетаются две тенденции — начатая им самим традиция интимного лирического стихотворения, близкого по своему строю к народной песне, и традиция философского гимна, идущая от Клопштока.
Но и в простоте песенной формы, и в сложнейшем рисунке философского гимна его лирический герой представал «бурным гением», наделенным страстной, активной жаждой жизни и творчества.
Цикл «Зезенгеймские песни» (1770—1771), ставший одной из вершин немецкой поэзии, навеян любовью молодого Гёте к юной Фридерике Брион. В стихотворении «Свидание и разлука» поэт тонко передает лихорадочное, взволнованное состояние влюбленного, его страстный порыв: «Душа в огне, нет силы боле, // Скорей в седло и на простор! // Уж вечер плыл, лаская поле, // Висела ночь у края гор. // Уже стоял, одетый мраком, // Огромный дуб, встречая нас; // И тьма, гнездясь по буеракам, // Смотрела сотней черных глаз» (перевод Я. Заболоцкого). Впервые в немецкой поэзии появился такой рельефный и живописный реалистический пейзаж, впервые с такой глубиной раскрывался духовный мир человека, его органическое единство с миром природы. Даже интимная лирика не замыкается у Гёте в узком камерном мирке. Ей нужен простор и неистовость чувств. Знаменитая «Майская песня» (1771) стала гимном одухотворенной, преображающей человека любви. Влюбленные и буйно цветущая природа сливаются в едином эмоциональном порыве.
Штюрмерская лирика Гёте при всей ее перенасыщенности эмоциями несет в себе глубокую философскую мысль. В ней своеобразно преломляется спинозизм раннего Гёте, раскрывается идея полного слияния человека с обожествленной природой («Ганимед»).
Многие стихотворения этого периода написаны в жанре философского гимна, для которого характерны нерифмованный свободный стих, сложная ритмическая и синтаксическая структура стиха. Философский гимн «Прометей», отмеченный богоборческим пафосом, страстной верой в человека, стал одним из самых ярких поэтических манифестов движения «Бури и натиска». Творческая мощь Прометея, его дерзкий порыв отзовутся затем годы спустя в беспокойном духе гётевского Фауста.
Сюжет драмы «Гец фон Берлихинген с железной рукой» заимствован из немецкой истории XVI в. В пьесе сказалось благотворное влияние Шекспира, его исторических хроник. Гёте воссоздает широкую панораму эпохи, своего рода «фальстафовский фон». Исторически существовавший Гец фон Берлихинген — рыцарь, боровшийся против власти князей за свои личные интересы. Гёте делает его выразителем общественных интересов, защитником угнетенных. Он придает своему Гецу черты «бурного гения», воплощает в его образе штюрмерский идеал вечной активности. Слова умирающего Геца о свободе были обращены в будущее. В них звучала тревога за судьбу родины, отданной на разграбление.
Подлинной вершиной штюрмерского творчества Гёте стал роман «Страдания юного Вертера» — одно из самых ярких произведений европейского сентиментализма. Этот роман был особенно дорог Гёте, ибо в нем непосредственно отразились его личные чувства и переживания. В сюжетной канве «Вертера» соединились история любви Гёте к Шарлотте фон Буфф и история чиновника Иерузалема, полюбившего замужнюю женщину и покончившего с собой.
Гёте, придав частной истории глубокий философский и социальный смысл, поставил в центр своего романа проблему личности и общества. Предельной искренности в выражении чувств как нельзя более соответствовала форма романа в письмах, напоминавшая читателю о знаменитом эпистолярном романе Руссо. Гёте и выступает здесь как гениальный ученик Руссо, продолживший его идеи, наиболее полно (после «Новой Элоизы») воплотивший философию чувства.
Вертер — истинно сентименталистский герой, «самобытный гений» (Гердер) по своей способности чувствовать, по умению в чувстве открывать для себя полноту и единство вселенской жизни, мучиться от сознания разлада с ней. Естественная жизнь в слиянии с природой — таков вертеровский (и руссоистский) идеал. Не случайно Вертер испытывает особое тяготение к детям: они для него — олицетворение неиспорченной природы. Ему также близка и понятна душа простого работника, рассказавшего о любви к своей хозяйке. В уста своего героя сентименталист Гёте вкладывает заветную мысль о равенстве всех в чувстве, о равном величии человеческих душ: «Значит, такая любовь, такая верность, такая страсть вовсе не поэтический вымысел; она живет, она существует в нетронутой чистоте среди такого класса людей, которых мы называем необразованными и грубыми. И мы от нашей образованности потеряли облик человеческий!» (перевод Н. Касаткиной).
Как воплощение естественности, самой Природы, нежного материнского инстинкта предстает перед Вертером Лотта, одаривающая детей ломтями хлеба. Вертер не мог не полюбить ее, ибо сразу почувствовал в ней родственную душу.
Гёте изображает все тончайшие и неуловимые оттенки любовного чувства. Именно в любви, неистовой, всепоглощающей и глубоко целомудренной, полнее всего раскрывается великая душа Вертера. Любовь для него — взлет всех творческих сил, источник самой высокой радости и самой мучительной боли, которая вызвана тем, что Лотта помолвлена и глубоко предана своему жениху Альберту.
Противопоставляя двух героев, Гёте противопоставляет две жизненные позиции, два взгляда на мир: тонкий, ранимый, мечтательный, легко возбудимый Вертер — и положительный, трезвый, слегка суховатый, сдержанный Альберт, Он уверен, что «человек, увлекаемый страстями, теряет способность рассуждать», что страсть — безумие и слабость. Слабостью считает он и самоубийство. Вертеру несносны прописные истины, которым следует чиновник Альберт. Не случайно в его ответе звучат социальные ноты:
«Если народ, стонущий под нестерпимым игом тирана, наконец взбунтуется и разорвёт свои цепи — неужели ты назовёшь его слабым?»
Трагедия Вертера — это трагедия социальная. Он постоянно должен помнить о своем бюргерском происхождении, сносить насмешки и издевательства. Задыхаясь в казенном мире чиновников, тупых педантов, бездушных себялюбцев, он бросает службу, уезжает в родные места, но, так и не сумев забыть о своей любви, возвращается в родной городок Лотты. Так начинается финал трагической истории. Сознавая, что счастье невозможно, что он приносит боль и страдания любимой, разрывающейся между долгом и глубоко затаенным чувством к нему, Вертер решает уйти из жизни. Это не просто порыв отчаяния, но обдуманное и хладнокровное, выстраданное решение. Вертер с горечью осознает крушение всех своих иллюзий. В мире нет и не может быть гармонии.
Гёте подчеркивает, что самоубийство Вертера — протест против неразумной действительности.
Его трагедия — это трагедия человека, не находящего места в мире, задыхающегося в нем. Роман ярко отразил и главные идеи «Бури и натиска», и внутренний кризис движения, стал прощанием Гёте с годами бурной и мятежной юности.
В 1775 г. Гёте по приглашению герцога Карла Августа переезжает в Веймар и вскоре становится членом правительственного совета. Его захватывает дух преобразований, он пытается практически осуществить просветительские идеи. Гёте занимается усовершенствованием дорог и судопроизводства, горного дела и школьного образования, совершает смелый шаг, отменив крепостные повинности и феодальные подати. Но вскоре наступает горькое отрезвление: его реформы отменены герцогом по настоянию веймарского дворянства.
Полностью разочаровавшись в государственной деятельности, Гёте пытается найти применение своей безудержной творческой энергии в изучении природы (занимается ботаникой, физиологией, оптикой, метеорологией, геологией).
Как художник он переживает творческий кризис. В первое веймарское десятилетие им созданы немногочисленные поэтические произведения, ставшие шедеврами мировой литературы: «Ночная песня путника» (первая и вторая), «Ильменау», баллада «Лесной царь», великолепно переведенная В. А. Жуковским, сохранившим удивительный ритм стихотворения и его таинственную и трагическую атмосферу. В 1777—1785 гг. Гёте работает над незаконченным романом «Театральное призвание Вильгельма Мейстера» (первый вариант будущего романа «Годы учения Вильгельма Мейстера»). Поэт чувствует все большую отчужденность, задыхается в веймарской атмосфере.
В 1786 г. Гёте решается на побег: 3 сентября он уезжает в Италию, благословенную родину гуманистов, страну, сам воздух которой, казалось, пропитан искусством. Его отъезд был продиктован отчаянным стремлением выйти из творческого тупика.
Атмосфера искусства благотворно повлияла на Гёте. Он возвращается к некоторым старым замыслам, вновь начинает писать. В Италии созданы «Эгмонт», «Ифигения в Тавриде», «Торквато Тассо». Эти произведения свидетельствовали о новых эстетических позициях, которые легли в основу «веймарского классицизма». В Италии Гёте заново открывает для себя античное искусство, его «благородную простоту и спокойное величие» (эти слова становятся творческим девизом поэта). Бурная гениальность уступает место гениальности гармоничной (гармония понимается как единство прекрасного содержания и не менее прекрасной формы).
Стремление к гармонии, к умиротворению взамен прежнего неистового, бурного порыва проявилось уже в лирике первого веймарского десятилетия. Если в «Песне странника в бурю» (1772) лирический герой видит в буре свою стихию, то в знаменитой второй «Ночной песне путника» (1780) человек и природа сливаются в жажде покоя, отдыха, умиротворения: «Горные вершины // Спят во тьме ночной, // Тихие долины // Полны свежей мглой; // Не пылит дорога, // Не дрожат листы... // Подожди немного — // Отдохнешь и ты!» (перевод М. Ю. Лермонтова).
Переходным произведением от штюрмерского к новому этапу творчества стала трагедия «Эгмонт» (1787), начатая еще до переезда в Веймар. Главная тема пьесы — борьба за свободу против деспотизма (историческим материалом для поэта послужила борьба нидерландского народа против испанского владычества).
Герой трагедии Эгмонт — это новый, совершенный человек, о котором мечтал Гёте, Одной из самых ярких черт Эгмонта является его удивительное жизнелюбие, необыкновенная способность ощущать всю красоту и радость жизни, ее скрытую гармонию. Любовь Эгмонта к Клерхен — светлое, могучее и в то же время вполне земное чувство. Эгмонт гибнет не только потому, что оказался нерасчетливым и беспечным, попав в ловушку к герцогу Альбе, но прежде всего потому, что время для прекрасного, гармоничного человека, для «свободной человечности» еще не созрело. В конце трагедии Эгмонт мужественно идет на смерть, сознавая, что она не бесплодна: «Я умираю за свободу. Для нее я жил, за нее боролся, и ей в страданиях я приношу себя в жертву».
Трагедия написана прозой, которая, однако, пронизана лиризмом, музыкальным ритмом и временами напоминает белый стих. Эту внутреннюю глубину и музыкальность пьесы глубоко ощутил Бетховен, написавший свою гениальную музыку к «Эгмонту» (1810).
«Ифигения в Тавриде» (1786) —классицистическая трагедия Гёте, совершеннейшая по форме. Именно в этой драме, в самом ее языке наиболее полно воплотились те «благородная простота и спокойное величие», которые Винкельман считал неотъемлемым свойством античного искусства. Но, обращаясь к античности, Гёте ставит в трагедии актуальные вопросы, глубоко волнующие его. Прежде всего — это вопрос о путях преобразования мира. В «Ифигении в Тавриде», полностью отказавшись от штюрмерского бунта, поэт видит этот путь в духовном обновлении человека: гуманность и красота спасут мир. Своей самоотверженной любовью Ифигения возрождает к жизни Ореста, терзаемого Эриниями. Ее благородство и человечность одерживают победу в споре с царем Фоантом, позволяют героям благополучно вернуться на родину. Такой финал утопичен, если подходить к нему с мерками реальности. Но так Гёте при помощи искусства, возвышающего человеческую душу, стремится преодолеть убожество жизни.
Нравственный максимализм, духовную красоту личности утверждает поэт и в трагедии «Торквато Тассо» (1789). В судьбе великого итальянского поэта, жившего при дворе герцога Феррарского, Гёте увидел много общего со своей жизнью в Веймаре. Жизненную трагедию Тассо, не умеющего приспосабливаться, мечтательного, вспыльчивого, поэт показал как социальную трагедию. Заточение Тассо в тюрьму — отражение несвободы художника (и человека вообще) в обществе.
Гёте вернулся в Веймар в 1788 г. Стремясь сохранить свою творческую свободу, поэт отказывается от всякой административной деятельности. В наибольшей степени жизнерадостное мироощущение Гёте классического периода отразилось в цикле «Римские элегии» (1788), который явился непосредственным итогом путешествия в Италию. Кроме того, цикл был навеян встречей Гёте с работницей фабрики цветов Кристианой Вульпиус, ставшей впоследствии женой поэта. В «Римских элегиях» Гёте с необычайной силой воспел радость чувственной любви как неотъемлемой части духовного мира человека. Элегический дистих, которым написаны эти стихи, возрождал дух античной поэзии: «Чувствую радостно я вдохновенье классической почвой, // Прошлый и нынешний мир громче ко мне говорят» (перевод Н. Вольпин).
С высоты «классической почвы» далекими и непонятными оказались для Гёте события Великой французской революции. К этому времени он пришел к глубокому убеждению, что природа и общество должны развиваться не путем революционных взрывов, но путем постепенной и органической эволюции. Не принимая методов революции, Гёте тем не менее считал благородной её цель, хотя предвидел, что конечный результат будет далек от неё.
Противоречивое отношение поэта к революции отразилось в «Венецианских эпиграммах» (1794), в поэме «Герман и Доротея» (1797).
Важной вехой в творческой эволюции Гёте стал 1794 г. Дружба с Шиллером дала поэту новый творческий импульс. Он создает воспитательный роман «Годы учения Вильгельма Мейстера» (1796), где показано становление личности, попытка человека вырваться из оков убожества.
Это роман об искусстве и о художнике. Вильгельм, юноша из богатой бюргерской семьи, страстно увлеченный театром, порывает со своей средой. Странствуя по Германии, проходя через годы ученичества, он стремится обрести себя. Роман сложен по композиции, универсален по охвату действительности. В нем соседствует комическое и драматическое, житейская проза и дух высокого трагизма. Один из самых загадочных и обаятельных образов романа — девочка Миньон, выкупленная Вильгельмом у бродячих циркачей, томящаяся по далекому дому, страдающая от неразделенной любви, предчувствующая свою раннюю смерть. Шедеврами немецкой лирики стали песни Миньон, в которых с необычайной силой выражено ее томление. В конце романа Вильгельм Мейстер приходит к мысли о необходимости практической деятельности на благо людей, становится членом тайного Общества Башни, цель которого — утверждение гуманности.
Во второй части дилогии — «Годы странствий Вильгельма Мейстера» (1829) — романе идей, экспериментальном по форме, Гёте символически воссоздаст идеальное общество, о котором мечтают Мейстер и его братья по духу. Утопия Гёте близка грандиозным видениям великих утопистов XIX в.
«Годы учения Вильгельма Мейстера» свидетельствовали о том, что в творчестве Гёте наступил новый, важнейший этап синтеза достигнутого, этап универсализма.
Идея гармоничного, прекрасного человека соединяется с идеей активности, действенности.
Наиболее полное воплощение новый идеал поэта найдет в «Фаусте», но пройдут еще долгие годы, прежде чем Гёте завершит свое великое творение. За это время на литературной арене окончательно утвердится романтизм. Отношение Гёте к нему сложно.
В то время как романтики изображали раздвоенность, смятенность человека, Гёте был верен гармонически цельному идеалу. Однако во многих произведениях, написанных им на рубеже веков и в XIX в., звучат романтические ноты.
Универсализм XVIII в., которому продолжал хранить верность Гёте, еще раз отразился в многообразии его эстетических и естественнонаучных занятий, в его лирике.
Глубоко чувствуя органическое единство, взаимосвязь национальных литератур, писатель выдвигает идею «всемирной литературы». В круг интересов поэта (не без влияния романтиков) входит и литература Востока. Двенадцать книг сборника «Западно-восточный диван» (1819), навеянного поэзией выдающегося персидского поэта XIV в. Хафиза, воссоздают грандиозную и целостную поэтическую картину мира и человеческой души. Здесь Гёте формулирует свой великий творческий принцип, являющийся одновременно и принципом движения жизни: «Умри и возродись!» Кроме того, «Западно-восточный диван» — это великая книга любви. Любовь Хатема и Зулейки (поэтическое отражение любви Гёте и Марианны фон Виллемер) — это олицетворение вечного, прекрасного закона жизни, закона природы.
Одним из шедевров поздней лирики Гёте стала «Трилогия страсти» (1823) — последний страстный взлет чувств. Центральное стихотворение трилогии («Мариенбадская элегия») посвящено последней любви поэта — девятнадцатилетней Ульрике фон Левецов. В поздних философских стихотворениях многообразно выражена излюбленная мысль поэта о глубокой, органической связи всего сущего, природы и человека («Эпиррема»).