В конце июня мне пришлось съездить по своим делам в Балашиху. Перед отъездом назад в Москву присел на лавку у вокзала, было ещё достаточно свободного времени до поезда. Сижу, разглядываю фотки в планшете. Духота, даже тень дерева не помогает особо. Напротив такая же лавка, а там пристроилась женщина растрёпанного вида лет под 45-50 с детской коляской. Раскачивает коляску и о чём-то воркует с ребёнком. Что-то странное мне показалось. Наклонившись над коляской, женщина подняла ребёнка на руки, может быть она хотела поменять подгузник или что-то другое. Но дело не в этом, сам ребёнок сильно удивил. Ведь младенец должен шевелить ножками, ручками, быть подвижным. А тут ребёнок напоминал куклу, не шевелится, фигурка неподвижная, фиксированные растопыренные конечности, словно деревянная коряга. Женщина, или мать, или бабушка, вертит им свободно в разные стороны, вниз головой перевернула, поправляет одеяло в коляске, а ребёнок не хнычет, не плачет, молчит, никаких звуков не издаёт.
Эта картина выглядела нелепой и пугающей. Издали я вглядываюсь в лицо ребёнка, а оно затянуто красного цвета тканью, не видно глаз или ушей. Появилась мысль, что может быть у женщины на самом деле кукла. Ну, к примеру, у неё не было никогда своих детей, или она потеряла ребёнка, на этой почве тронулась разумом и вот “воспитывает” куклу, возит её в коляске, как настоящего малыша. Действительно, лицо у женщины депрессивного унылого вида. Тут она положила ребёнка-куклу в коляску, накрыла его пелёнкой и стала ласково напевать. А потом вдруг резко отдёрнула руку и как закричит визгливо: “Не кусай свою мамочку, не кусай! Голодный – попроси меня!” Я отчётливо увидел на её пальце справа кровь. Женщина левой рукой достала носовой платок из кармана платья и обмотала вокруг ранки. Затем продолжила обращаться к ребёнку: “Голодный ты? Голодный? Сейчас покормлю, деточка! Есть курочка!” Тут же достала из полиэтиленового пакета куриную ножку и не просто кинула, а швырнула внутрь коляски.
От такой картины у меня челюсть отвисла. А когда услышал чавкающие звуки из коляски и удовлетворённое бормотание от пережёвывания кем-то куска сырого мяса, мне стало не по себе. Я схватил свою сумку и побежал к вокзалу. Оглянулся только при входе в здание, женщины той с младенцем уже не увидел.
Ехал в столицу под большим впечатлением, командировка в Балашиху надолго запомнилась.