Раз в крещенский вечерок
Девушки гадали:
За ворота башмачок,
Сняв с ноги, бросали;
Снег пололи; под окном
Слушали; кормили
Счётным курицу зерном;
Ярый воск топили;
В чашу с чистою водой
Клали перстень золотой,
Серьги изумрудны;
Расстилали белый плат
И над чашей пели в лад
Песенки подблюдны.
Пятое января местные барышни не могли забыть уже много лет. Из поколения в поколение девушки гадали на суженого, веселились и надеялись, что их будущий муж совсем рядом. Многие считали это выдумкой, но всё равно ходили в девичий дом под предлогом "просто посмотреть". Но ни одна девушка в деревне не могла не гадать в этот день.
Анастасия шла в девичий дом, совсем красная и холодная, но зато счастливая! Ведь сегодня она точно погадает на суженого, а не просто на урожай. Сегодня точно сможет. По пути же девушки подбрасывали свой башмачок или один валенок за ворота, а потом обегали и смотрели с какой стороны приедет жених.
– Батюшки светы! Афанасья, не уж то Лёшка из Озёркино? Видали мы как вы переглядывались на поле! – девушка толкнула локтем подругу, звонко смеясь. Теперь вся улица залилась теплом и весельем, только раз в год такая атмосфера могла подарить не страх, а счастье.
– Да папаня никогда не даст добро на моё замужество с ним! Вот умеешь буровить в неподходящий момент, а ну пойдём.
Девушка наблюдала со стороны. Она была знакома с этими тремя, но никогда не общалась дольше минуты. Слишком громкие и шумные барышни были, могли лишь кур испугать своим воплем посреди дня. И часто они именно этим и занимались, отлынивая от домашних работ по дому.
Дойдя до избы, Настя открыла дверь. Лёгкий аромат трав и дров сразу же ударил в нос, немного сбив настрой. Сегодня это свершится. Именно сегодня она узнает кто ей обещан Богом. И никак она не струсит!
– Настька! – громко позвала девушка, подбежав к подруге. Та же сразу её обняла и усадила на ближайшую скамью. – Где ж ты плелась? Баба Мавра сказала, что в марте меня замуж позовёт Илья! Ну тот Илья, сосед мой. Насть, ты представляешь? Я так счастлива! Айда и тебе она погадает, она в этом разбирается больше всех в деревне!
– Аня, я сама хочу, без всяких баб Мавр, – последнюю фразу Настя произнесла шёпотом, чтобы кроме подруги никто не услышал. – Зеркало есть?
– Есть! Пойдём, покажу.
Девушки направились в пустую комнату без освещения. Сегодня было темнее обычного, даже полнолуние не спасало. От этого Настя поёжилась. Вся храбрость мигом улетучилась, когда Аня с лёгкой тревогой протянула одну свечу и, пожелав удачи, закрыла дверь комнаты, оставив одну подругу. Завывал сильный ветер, поднялась вьюга и по рукам девушки ударил мороз. Сердце ушло в пятки, когда неподалёку захрустел снег.
– На кой чёрт я решила погадать... – прошептала Настя.
Она села на стул и посмотрела в зеркало, поставив на стол свечку. Сейчас на неё смотрела не она, а кто-то другой. Тень от света создавала ей пугающее лицо, совсем не такой, какое было. По телу пошли мурашки. Но не только отражение пугало Настю, но и ощущение присутствия кого-то извне. Будто кто-то сидел в углу и тихо наблюдал. Девушка тут же обернулась, пытаясь всмотреться в угол. Ничего. Лишь тьма, ничего больше.
– Дура, успокойся. Что там было... – девушка слегка похлопала себя по щекам, вызывая румянец. Вздохнув, она сказала:
– Суженый, ряженый покажись мне в зеркале!
В комнате, как и на улице, мгновенно стало тихо. Свеча почти погасла, а на столе появилась ещё чья-то тень. Девушка почти оглянулась, но вспомнила, что нельзя. Нужно терпеть и смотреть в зеркало, прямо на суженого. Но кроме неё там никого не было. Лишь Настя в пустой комнате, одна, с одной свечкой. А возможно она ошибается и в помещении есть кто-то ещё.
Кто-то положил на плечо девушки руку. Тяжелая и большая сжимала его до боли, будто кто-то хотел нанести вред. Длинные пальцы вцепились в кожу, а из-за ногтей из ранок потекла кровь.
– Почему такая красавица гадает на жениха? – голос кого-то звучал томно, слишком низко и бил по ушам. Его тембр вызвал табун мурашек по всему телу девушки, но она продолжала смотреть в зеркало. Нельзя отвечать на вопросы, нельзя. – В молчанку решила поиграть, барышня? Ну-ну, Настенька, я давно знаю про тебя всё. Абсолютно всё.
– Ты кто такой?! – вскричала девушка, испугавшись своего имени. Он не мог знать её имя, никак! Настя почти вскочила со стула, но рука юноши ещё больше сжала её плечо.
– Тише... Тише... будь умнее, барышня, услышат же, прибегут. Не станет меня, как и тебя, – вторая рука начала поглаживать по шее Насти, легонько надавливая на артерию. Холодная рука незнакомца пугала ещё больше. Холодные руки лишь у мертвецов. И девушка это знала. – Суженый твой, как ты и хотела.
– Ты мертвец! Покойник! – Настя сказала громко, но не кричала. Понимала все риски. Чувство паники овладело ею, вызывая рвотные позывы. Но даже лишний раз глотнуть дух не давал. Кто-то царапал её шею ногтями, вцеплялся ими в шею.
– Не уж то? А тогда кто ты?
Настя хотела возразить, но увидела в отражении себя, только смертельно бледную, с пустыми белыми глазами и лохматую. Девушка выглядела истощённой. Вместо щёк были острые скулы, а сама кожа стала дряхлой. Платье было порванным, грязным, будто по ней прошлись десять лошадей. Это была не она! Она хотела кричать, но кто-то закрыл её рот ладонью. Он наклонился к её уху и прошептал, дотрагиваясь языком до мочки:
– Запомни моё имя, барышня, Михаил Юдин. Мы ещё встретимся, моя жёнушка, – дух испарился, оставив после себя запах трупа.
Настя упала на пол. Она не могла поверить, что её суженый - мертвец. Что она видела мёртвую себя. Её тело пронзил холод, но ей не было дела до него. Она - покойница, мёртвая, умершая. Как и он. Они все мертвы. Каждый или мертв, или скоро умрёт.
Через пару минут Настя опомнилась. Нужно уходить домой, пока ничего не произошло. Она отлежала ногу, поэтому прихрамывала. Её глаза покраснели, но она не плакала, хотя хотела. Волосы спутались, а руки до сих пор дрожали. Надо быстрее идти домой.
– Насть! Ну что там, как зовут? – девушка подбежала к подруге, осматривая её. И тут же её лицо изменилось. – Ты чего делала?
– Ань, я домой пойду, голова болит, – Настя быстро обняла подругу на прощание и под громкие возмущения той, скрылась за дверью.
Ощущения были странными, она не ожидала всего этого. Думала, придёт юноша, красивый, богатырь, а пришёл покойник. Напугал до смерти и исчез. Настя не хотела думать об этом, сведя всё к тому, что от страха ей всё привиделось. Но следы от ногтей остались, болели и к ним девушка не нашла объяснения.
Придя домой, заполночь, Настя быстро скрылась под одеялом, раздевшись до нижнего белья. Хоромы у них были большими, благодаря отцу, который работал всю жизнь и самостоятельно построил дом. Все шестеро детей любили своего батю и слушались. Как и Настя.
– Настён, ты чего так поздно? – девочка вылезла из под одеяла и посмотрела на сестру. Она была младше её лет на пять, но отличалась острым умом среди соседских детишек.
– Тихо! Маменьку разбудишь, – Настя зло прошептала, зарываясь в одеяло. – Маленькая ещё!
– Мне вообще-то двенадцать! Папки сегодня нет и я могу орать сколько захочу, пока не скажешь!
– Спи!
В комнате затихло, лишь топится печка и тихое сопение девушек. Раньше здесь жили три сестры, но самая старшая была выдана замуж за купца и уехала уже как несколько месяцев назад. Но на протяжении этого времени семейство ни разу не видели её, только получали радостные письма и описание природы Сибири. Маменька волновалась за дочь, ведь перед свадьбой та обещала приезжать каждый месяц к ним. Но всё равно каждый раз, при каждой встрече с барышнями, хвасталась удачным замужеством дочери.
Часы пробили три часа. Вьюга утихла, печка угорела, а Настя проснулась. Голова гудела и в горле полностью пересохло. Перед сном она забыла наполнить кувшин водой и пришлось спуститься на первый этаж. В доме была абсолютная тишина и из-за неё Насте стало не по себе. Из-за ночных морозов пол стал ледяным, при каждом шаге становилось больно пальцам ног.
– Настя? – кто-то позвал девушку из комнаты. Дверь была приоткрыта и, подумав, что её звала сестра, она зашла.
В комнате было темно, даже свет луны никак не освещал её. Дул ледяной ветер, бивший по лицу. Поёжившись, Настя заговорила:
– Ты как с таким морозом спишь? – девушка пошла проверять окно, пытаясь на ощупь ориентироваться.
– Я не сплю, Настён... – голос начал звучать громче, чётче. Будто говорил озлобленный человек, а не только что проснувшийся.
Насте стало не по себе, она поёжилась от тона сестры, но наконец-то дошла до окна. На удивление, оно было закрыто и в комнате само по себе было холодно. Сестра больше не говорила, видимо заснула. Девушка решила быстрее выйти из комнаты, будто что-то толкало её к выходу.
– Не уходи, Настён... Я скучаю, – протянула сестра. Её голос звучал уныло, поэтому Настя решила подойти к сестре и обнять её. Не только для поддержки, но и для передачи тепла. Ведь на улице январь, а комната почему-то не отапливалась. – Знаешь, почему вам только письма шлют?
– Почему?
– Я мертва.
Настя встрепенулась, сразу отскочила на несколько шагов. От этой фразы стало не по себе, будто она уже где-то слышала её. Будто говорил он, а не сестра. В комнате запахло трупами и сыростью, будто они находились возле озера или речки. В окно что-то стукнуло, тем самым сильно напугав Настю. Что за чертовщина?
– Оля, это несмешно, перестань! – девушка отошла ещё на пару шагов, ближе к двери. Поведение её младшей сестры пугало, она никогда себя так не вела и сильно боится смерти.
– Я Снежана, Настён, Снежана, – наконец-то голос поменялся. Теперь он правда звучал как у старшей, слишком был похож. Ледяные руки притянули Настю ближе, будто растянулись на несколько метров. – Антропов меня утопил, Антропов... Не прощу...
Настя замерла. Не может быть, ведь Снежа в Сибири и пишет им письма, а Оля просто разыгрывает её! Быть тому не может, просто не может. Девушка попыталась высвободиться из рук сестры, царапая её. Но ногти будто впивались в нечто жидкое, их поглощало внутрь.
– Отпусти! – крикнула Настя. Бить сестру совсем не хотелось, да и она не хотела. Вдруг в соседнем углу зажглась свеча. Горела она слабо, почти не освещала комнату, но девушка могла наконец разглядеть лицо сестры. Это правда была Снежа. Только не Снежа.
Она была полностью истощена, её взгляд блуждал от одного угла комнаты в другой. Кожа стала зеленовато-чёрной и вялой, она отстаивалась по всему телу, оголяя куски мяса. Вместо обычного красного оттенка, оно было жёлтым. Её лицо словно съехало на правый бок, дисформировав его. Глаза приобрели зелёный цвет, вместо её родных голубых, даже склера из белой перекрасилась в бледно-зелёный. От сестры несло сыростью и гниением, словно от покойника. Кем она и являлась. В комнате повисло молчание, а потом крик. Кричала Люмин, пытаясь вырваться, но ничего не выходило.
– Меня убил Антропов! Это вы отправили меня к нему! Только вы! – орала Снежана, сжимая младшую. Она хотела отомстить за свои мучения в том аду, убив сестру, но вовремя опомнилась.
Тело Насти покрылось волдырями и взбухли вены. Она отскочила от Снежаны и бросилась убегать, но стояла на месте. Её держали за ноги, но она не видела кто. На полу ничего не было, как и возле неё. Сестра мёртвыми глазами наблюдала за этой сценой, не скрывая заинтересованность.
Она лёгким движением спустилась с кровати и подошла к Насте. Еле как дойдя, её руки опустились на шею сестры. Ногти, как и сама ладонь, были ломкими. Они впивались в кожу, вызывая мучительную боль. Настя кричала, но никто не слышал. Она умрёт.
– Отомсти за меня, отомсти... Убей Антропова, – прошептала Снежана и исчезла.
Настю сразу отпустило, но вместо холодной комнаты она оказалась в своей, когда в окно уже светило солнце. Из открытой двери повеяло запахом блинчиков. Сестры в комнате не оказалось, наверное уже проснулась. Девушка совсем не спала, безумно болело всё тело, особенно шея. Очнувшись, она кинулась к зеркалу, нащупывая следы от ногтей. Ничего. Как так?
– Настён, айда к нам! Мама блинчики приготовила! – крикнула с первого этажа сестра.
Настя спустилась и сразу обратила внимание на кипу писем на столе. Отец задумчиво разглядывал их, то беря на руки, то клодя на стол. Лицо у него было покрасневшим, как и у Насти. Мужчина лишь кивнул спустившейся дочери и продолжил заниматься своим делом.
– Настенька, доченька, ты небось не выспалась? – спросила мама, поглаживая дочь по плечу. Отношения между этими двумя были непостоянными, то женщина насильно пыталась выдать замуж дочь, то говорила не переживать по этому поводу.
– Да...
– Папаня твой тоже, ночью приехал и воротился во сне. Зато не храпел! – пошутила она, садясь на стол. Никто не посмеялся, кроме младшего сына. Мужчина бросил злостный взгляд, что-то пробормотав. Он не отпускал письмо из рук, пытаясь найти в нём то, что не увидел прошлые разы. – Он всё утро разглядывает их! Скучает небось по нашей Снеже.
Мужчина резко встал и вышел. Без слов и не отпуская письмо. Через минуту он вернулся назад, полностью одетый и разъярённый.
– Я к Снеже, – отчеканил он и ушёл из дома. Женщина взволновано выбежала в ответ, пытаясь отговорить его от поездки. Он замёрзнет на смерть из-за саней и холода или лошади сдохнут. Он не слушал её и через пару минут скрылся из виду.
– Папаня ваш, как бы, к сестре вашей поехал. Не волнуйтесь за него... я пойду в церковь, свечку ему поставлю, – женщина, одевшись, как можно быстрее вышла из дома.
Настя чувствовала себя странно, ещё больше отчуждённой, чем в обычное время. Этот кошмар словно был наяву, но одновременно и не был. Снежана сейчас, наверное, готовит или рукодельничает и с радостью встретит отца. Про Антропова она ничего не знала, лишь то, что он был купцом и мужем её сестры. На свадьбе мужчина выглядел устрашающе, всегда скалился, когда кто-то косился на его невесту и сам был большим. Возможно, мог даже потягаться с отцом семейства.
Так и прошло с отъезда их отца неделя. Женщина не могла найти место, поэтому часто уходила в церковь молиться. Своих детей она тоже к этому подстрекала, чтобы их отец живым вернулся. Настя же почти забыла о крещенском вечере и о своём кошмаре, но шея и плечи всегда напоминали о них в неподходящее время. На месте синяков и царапин, которые должны были быть на ней, девушка ощущала снова и снова те ощущения.
– Настён... доброй ночи, спать ложись, – сказала младшая, зевая.
Сегодня луна почти исчезла с неба, поэтому комната была абсолютно тёмной. И лишь тихое карканье ворон могло напомнить о том, что Настя жива и здорова. Кошмаров не будет, она знала это.
В комнату кто-то зашёл. Его шаги были тяжёлыми, увесистыми и он явно знал куда идти. Звук утих возле кровати Настя, но кто-то начал дышать. Громко, сквозь зубы. Будто пытался что-то сказать, но не мог.
– На-астя... Дочь моя... – голос звучал смутно знакомым, поэтому девушка напугалась. Обычно ночью к ней никто не заходил, особенно мужчины. А сейчас рядом с её кроватью стоял богатырь, явно прибывающий в ярости. – Я скучаю по вам, девочки мои... Настён... Не давай маме плакать, следи за сёстрами и удачно выйди замуж... Антр...
Голос утих, а силуэт возле кровати исчез. Наконец Настя встала, даже подпрыгнула на кровати. Говорил её отец. Именно он. Девушка начала оглядываться, ища его в темноте, но ничего не выходило. Тогда, когда ей снилась её сестра был такой же запах... Настя не могла забыть его, он будто преследовал её всю эту неделю. И вновь он, вдвойне став резким и тошнотворным.
– Папа...
На утро пришёл гонец. Вид его был печальным, он больше не улыбался и держал в руках письмо. Юноша громко дышал, будто бежал откуда-то прямо к ним. Настя не слышала что именно он сказал, но её мама рухнула на пол. Она плакала час и только потом решилась рассказать детям. Их отец умер, когда ехал в Сибирь. Его нашли вчера ночью охотники, которые заблудились в лесу. В лесу, который был в двадцати минутах от их дома. Мужчина уже начал разлагаться, его поели дикие животные, а вещи украли. На шее были синяки, словно его кто-то душил. Настя поняла, что к ней приходил мёртвый отец попрощаться. В деревне начался траур.
Спустя три месяца после смерти главы семейства Насте каждую ночь снились кошмары. То Снежана, то отец, то он. Из тихой, но доброй девушки она превратилась в нечто ходячее, но не живое. Сильно исхудала, черты лица стали острыми, а взгляд притуплен. В последний раз, когда она нормально спала была та неделя. В её голове была куча мыслей, но они никак не были связаны между собой. Настя думала лишь о смерти своих родных и о своей. Она тоже скоро умрёт, чувствовала это. После очередного кошмара она спускалась на первый этаж и сидела у двери, ждав смерть с косой.
Спустя год, Настя превратилась в местную легенду. Молодая девица после смерти родителей и сестры из дома не выходит, лишь изредка, чтобы посмотреть на дуб, на котором повесилась её мать. Сёстры хоть и были убиты горем, но продолжали жить. Но Настя нет. Она мертва внутри и скоро будет снаружи. Ей сказал он об этом. На протяжении месяца он снится ей каждый день. И, смотря на неё, говорит, что они скоро поженятся и она умрёт. В мучениях, в страданиях и собственных воспоминаниях. И именно тринадцатого марта приехал он. Рыжий, с веснушками и доброй улыбкой. Он улыбался ей в окно, будто знал, что она смотрит на него.
– Настён... Я приехал сделать своей женой. На веки вечные ты будешь моей, вся твоя душа и тело будет моими. Я буду тем, кого ты будешь считать Христом.
После этих слов Настя умерла. И до наших дней в её деревне в крещенский вечерок можно призвать её, тем самым насылая порчу на себя или кого-то другого. Ведь супружеская пара всегда покарает тех, кто нарушил их семейный покой.