В медицинский Иван пошёл сознательно и проводил в анатомичке больше времени, чем все остальные студенты.
– Почему ты решил стать патологоанатомом? – спрашивали его друзья. – Лечил бы себе детей или нервных дамочек: работа чистая, необременительная.
– Вот именно поэтому! – восклицал Иван. – Покойники не нервные, не визжат и не пускают сопли. А чистота в морге должна поддерживаться не хуже, чем в операционной.
Друзья махнули на него рукой, но за кружкой пива не упускали случая отпустить пару прикольных шуточек. Однажды Витёк, его школьный товарищ, зашел к Ивану после ужина.
– Ты чего так поздно? – спросил его Иван. – Я тебя ждал матч смотреть.
– Да брательник заболел. А тут ещё эта путёвка!
– Какая путёвка?
– Ты же знаешь, – начал объяснять Витёк, – Мишка с первого класса на вампирах помешан. Ну, я сдуру и пообещал его в Румынию свозить. Вчера горящую путевку взял в Брашов, с экскурсией в замок Дракулы. А Мишка чего-то съел, весь вечер из туалета не вылезал, ночью температура поднялась. Расстроился, конечно, но куда с таким поедешь? И путёвки жалко, пропадут. Может поедем, а?
– Да вампиры – это как-то не моё. Я, конечно, с мёртвыми имею дело, но не с живыми мёртвыми, понимаешь, а с мертвыми.
– Да ладно, поедем, Вань. Куда ж я путёвки теперь дену?
– Ну, поедем, – махнул рукой Иван.
***
Гостиница в Брашове была так себе, но на три дня и две ночи друзья не стали заморачиваться насчёт отсутствия удобств. Бросив сумки и переодевшись, они вышли, чтобы прогуляться по городу, медленно погружавшемуся в вечерние сумерки.
– Экскурсия назначена на завтра в десять утра, – сказал Витёк, – представляю сейчас Мишкину расстроенную рожу.
– Смотри, Витёк, это что тут у них такое? – спросил Иван, указав на стену, обмазанную цементом, со старыми металлическими воротами.
Они отошли от гостиницы квартала на два или три. Заглянув сквозь прутья ворот, увидели небольшой парк, усыпанный опавшими октябрьскими листьями, и какое-то сооружение в глубине. Пока ребята оглядывали парк, ворота скрипнули.
– Да тут не заперто, – сказал Иван.
Ребята толкнули ворота, которые заскрипели гораздо больше, чем они ожидали, и вошли внутрь. Из сооружения, похожего на склеп, сразу вышел старичок и пошёл им навстречу.
– Поздновато вы, ребятки, темнеет уже, – сказал старичок.
– Для чего поздновато? – спросил Витёк.
– А Вы разве не туристы?
– Туристы. А у вас тут что, музей?
– У нас тут кладбище, – ответил просто старичок.
Иван и Витёк переглянулись.
– М-мы, кажется, ошиблись, – пробормотал Витёк и повернулся, чтобы выйти за ворота.
– Подожди-ка, – удержал его Иван, взяв за рукав. – А к вам на кладбище разве туристы ходят? – спросил он старичка.
– Тут туристы везде ходят. Сюда, правда, они только днём заглядывают.
– Боятся?
– Не знаю, боятся ли, просто я в это время их не пускаю. Я в это время мёртвых мажу.
Удерживаемый Иваном за рукав Витёк опять начал было рваться за ворота, но друг держал крепко.
– Что вы делаете с мёртвыми, простите? – спросил Иван старичка.
– Мажу специальным маслом. Их надо раз в сутки мазать.
– А зачем?
– Чтобы остановить определённые процессы.
– Процессы разложения? – предположил вошедший в свой профессиональный раж Иван.
– Не только, – ответил старичок, – но и процессы остаточной жизнедеятельности.
Тут Витёк начал извиваться так, будто хотел вырваться из пиджака. Не по себе стало даже повидавшему виды Ивану.
– Какая же у мёртвых… э-э-э… жизнедеятельность может быть, если они умерли? – спросил он медленно.
– В том-то и дело, – объяснил старичок, – что никто до конца не уверен, что они умерли.
– Это как? – подал, наконец, голос Витёк, похожий, однако, больше на блеяние.
– Видите ли, – начал объяснять смотритель кладбища, – есть предположение, что при жизни эти покойнички были укушены местным вампиром. Предположение это до конца не обосновано, как, впрочем, и существование того вампира, но на основании некоторых фактов и странных свидетельств, их решили держать здесь под присмотром.
Ребята вытаращились на старика, боясь пошевелиться. Витёк стал медленно сползать на землю, но Иван прислонил его к воротам, как манекен, и тот затих.
– А чем вы их мажете? – поинтересовался Иван, немного взяв себя в руки.
– Один доктор, который занимался этими укушенными, изобрёл специальное масло. Я не знаю точный его состав, но чеснок, кажется, туда входит. В мои обязанности входит мазать их раз в сутки, так они смирно лежат. Туристы быстро пронюхали эту историю, стали захаживать. Мне не запрещают их пускать, вот я и показываю им иногда мертвячков.
– А случалось, что вы их вовремя не успевали помазать? – полюбопытствовал Иван с такой ноткой в голосе, слишком хорошо знакомой Витьку, что тот опять начал извиваться в своём пиджаке и что-то мычать.
– Случалось, – протянул старичок, – да вот пока вы тут меня отвлекаете, я могу и пропустить ненароком назначенный час.
– Я понимаю, что мы не вовремя, – начал издалека Иван, и Витёк, снова почуяв недоброе, схватился обеими руками за ворота и стал делать отчаянные рывки. – Нельзя ли нам на них взглянуть в порядке исключения? – и добавил для верности: – Я патологоанатом.
– Ну что ж, – неожиданно легко согласился старичок, – взгляните. А раз вы патологоанатом, так, может, и пособите заодно. А то я теперь один не управлюсь.
У Витька так быстро прорезался голос, что он заорал:
– Ваня, я туда не пойду, хоть режь!
– Да ладно тебе, Витёк! Это же обычное кладбище. Сделали рекламу для туристов. Вот увидишь, там у них лежит какая-нибудь тощая мумия и куча всяких баночек с заспиртованными червями. Пойдём, не бойся! – и Иван потащил за рукав готового потерять сознание друга.
***
Трое вошли в склеп, который, к удивлению двух друзей, был хорошо освещён внутри. Они спустились по небольшой лестнице, и старичок свернул направо в узкий коридор. То, что они увидели в конце коридора, заставило их остановиться и разинуть рты. Из помещения, такого маленького снаружи, вела на несколько метров вглубь огромная спиральная лестница, имеющая выходы на несколько площадок. Каждая площадка упиралась в бетонный блок с проёмами в пять или шесть этажей. На каждом этаже рядами стояли пронумерованные ящики, вдвигающиеся в глубь блока.
Старичок спокойно спустился на несколько ступенек, взошёл на одну из площадок, поставил на середину площадки стремянку и влез на неё.
– Я обычно начинаю мазать с верхнего ряда, – объявил он.
В каждом блоке была одна свободная ниша, где не было ящика. Там стояли баночки с каким-то белым веществом, похожим на кокосовое масло, и разные приспособления, наподобие инструментов бальзамировщика. Старичок выдвинул один из ящиков, взял баночку с белым веществом, открыл крышку, почерпнул пальцами немного масла и начал орудовать внутри ящика, объясняя Ивану:
– Другой стремянки у меня нет, поэтому, если хотите помогать, начинайте снизу. Масло надо втирать в кожу. Втирается легко, поэтому работа не трудная.
Иван посмотрел на товарища. Лицо у Витька было какого-то странного зеленоватого цвета. Ему стало жалко друга.
– Витёк, – сказал он, – ну, ты тут на ступенечке посиди, я пойду взгляну, чего у него там в ящиках.
– Вань, пойдём отсюда, а? – слабым голосом проговорил тот.
– Сейчас пойдём, ты не переживай, сейчас пойдём.
Он усадил Витька на ступеньку, спустился на платформу, подошёл к одному из ящиков, взялся за ручку и привычным движением завсегдатая морга дёрнул на себя. Ящик легко выдвинулся. Внутри лежал человек. Голый и мертвый. Мужского пола. Старичок, который тем временем управился уже с четырьмя покойниками, сверху со стремянки протянул Ивану баночку с маслом.
– На, мажь его.
Иван взял баночку, но на всякий случай спросил:
– А вы уверены, что это необходимо?
И тут его глаз уловил какое-то движение в ящике. Не то чтобы покойник шевельнулся, это было что-то вроде дуновения ветра, коснувшееся его кожи, будто ожил лишь эпидермис. Иван подумал, что ему показалось, но старичок сказал, как всегда, спокойно:
– Видишь, оживает. Заболтался я тут с вами.
– Кто оживает? – завопил Витёк и вцепился в перила лестницы, из зелёного сделавшись желтовато-серым.
Иван почувствовал, что ему тоже стало не очень хорошо, но профессионализм взял верх, и он, поддев пальцами немного масла, стал размазывать его по коже голого мужчины, лежащего в ящике. Кожа у него была холодная, но Иван отметил, что всё же не такая холодная, как он привык ощущать за годы практики. Однако, кожа мертвеца сразу перестала шевелиться. Масло, действительно, втиралось очень легко, и за минуту Иван закончил свою работу.
– Принимайся за другого, – сказал старичок, спускаясь со стремянки. – Я с верхними управился, пойду на следующую площадку, а ты тут доделывай.
Только он это сказал, как внутри одного из ящиков послышался лёгкий удар. Иван подскочил, а Витёк перевернулся на живот и стал медленно карабкаться вверх по лестнице, не в силах подняться на ноги. Лицо у него стало бледно-синюшного цвета.
– Это из девятого, – спокойно сказал старичок, – дамочка немного нервная, если её вовремя не помазать, она всегда первая просыпается. Да ты не беспокойся, они медленно оживают, в течение ночи. Ты просто её сразу помажь, она и успокоится. А я с остальными разберусь.
Иван, чувствуя, что и у него кровь начинает отливать от лица, слегка приоткрыл ящик под номером 9. Там лежала женщина лет сорока пяти. Она не шевелилась. Дрожащими пальцами Иван почерпнул масло и медленно поднес руку к телу нервной покойницы. Та подняла руку и задела пальцы Ивана, испачканы маслом. Парень издал короткий вопль, а Витёк, добравшийся ползком уже до верха лестницы, вскочил на ноги и забился всем телом в закрытую дверь склепа.
Однако, масло, попавшее с пальцев Ивана на тело дамочки, мгновенно её успокоило, и она затихла. Будущий патологоанатом судорожными движениями начал размазывать вещество по её коже, трясясь всем телом. Закончив свою работу, он лихорадочно задвинул ящик с дамочкой внутрь блока. Старичок уже снова слез со стремянки и направился было дальше, как вдруг из одного блока, находящегося на два пролёта ниже, послышались такие мощные удары, что видно было, как вздрагивает ручка ящика.
Баночка из рук Ивана выпала и покатилась вниз по лестнице. Парень повернулся и бросился к своему товарищу, который обнимал дверь, как любовницу, щупая её пальцами и прижимаясь к ней всем телом, и тихонько подвывал.
– Дверь на себя потяните, – как всегда, спокойно произнёс старичок откуда-то снизу, поднимаясь по своей стремянке к ходящему ходуном ящику. – Ладно, вы идите, я уж тут сам управлюсь, а то одна морока с вами.
Иван отлепил от двери друга, потянул её на себя, схватил Витька за шиворот и выволок на свежий воздух. Как добрались до гостиницы они не помнили. Выпив залпом полбутылки портвейна, Витёк сказал голосом, похожим на царапанье ножа по стеклу:
– Вань, может, завтра в замок Дракулы не пойдём, а?
– Не пойдём, Витек, – ответил Иван глухим шёпотом, – давай в гостинице посидим.