Светлой памяти Н.Н.
Федор Федорович аккуратно припарковался под окном Алисы. Косматое чудовище - чернявый кучерявый Валька с фляжкой в руке паясничал у машины, любимец Тимки снова куда-то улетал, непонятно на какие шиши вояжировал бедный студент. Заехали за Евсеем, он еще спал, и у него были свои планы. Подбросили хипповатого художника в аэропорт, стали выбираться по пробкам на МКАД, Алиса уже не курила в машине, дышать в угарном потоке нечем.
- Вот поэтому Витка не поехала. Тимка прислал открытки, доволен. Нам обещали провести электронную почту, там у них даже у студентов есть интернет. Дома! Сможешь приходить на кафедру, я буду с ним на связи.
- Здорово! Хоть какое-то возрождение. Утомила разруха, чернуха во всем. Надоело! В школе бардак, придумали какой-то детсадовский класс, все перескакивают на год вперед.
- Да, уж, бардак. Хотели двенадцать лет для школяров сделать. Дети и так инфантильны, а тут после выпускного вечера сразу в армию, мой-то парень осенью родился, успеет поступить этим летом. Я рад, что успел выучить его в твоем классе.
- Я тоже довольна сыном, если не ленился, то пятерки приносил. Нам повезло, пришли молодые коллеги, увлеченные, внимательные, со своими экспериментами. У нас музыкально-математический, плюс экономический уклон. А так обычная школа, но детям интересно, значит, будет толк.
- Ты часто бываешь у Аркадия Тимофеевича? Раньше мы регулярно катались туда на этюды. Бабушка накормит, мы огород перекопаем. Вечером разгул, танцы, споры. Женам особенно нравились танцы. Интересно, кого сегодня еще принесет? Я вечером буду уезжать, днем надо к Анисиму заехать, старик не скучает, но покушать хочет, краски нужны. У него хуторок в заброшенной деревне. Его дом или ничейный занял, не говорит. Все лучше, чем в городе или в больнице.
- Умиротворение для него - полное одиночество.
- Одиночество понятие очень неопределенное, Алинька. Уединение. Возможность быть собой. Вот что в дефиците в нашем городе. Нет спасения от толпы. Вот везу ему хлеба, соли, сахар, чай, папиросы. Не желаешь с ним познакомиться поближе? Ты всех вдохновляешь.
- Поветрие у всех окружающих, бежать-бежать-бежать.
- Да уж, утечка мозгов, уезжают в штаты, вслед насмешки: за колбасой едут.
- Колбаса или шпикачки, ехать надо своим кругом, со своим кусочком Родины. Это сказки, что нас там ждут с нетерпением. Везде люди, всегда проблемы. Человеку не свойственно быть довольным. Наглое существо по природе своей. Иногда бессмысленно жестокое. Просто так, мимоходом, безо всякого мотива к преступлению.
- Это ты сериалов насмотрелась, наверно. Тоже затеяли криминалы снимать, словно нет нормальных людей. Словно за год-два мы могли исчезнуть, как вид.
- У меня нет телевизора. Не от нищеты и тесноты. Не терплю давление на психику.
- Не терпи, Алинька, не терпи. Не каждого пускай в дом свой, береги себя. Красота во все времена редкость. Я счастлив, что писал идеальную натуру.
- А кто сегодня приглашен? Надеюсь, второй жены не будет?
- Тимкина маман может быть, а жен не будет. Одна давно замужем, еще не возвращалась, другая в больнице с переломами.
- Что случилось? Упала, машина сбила?
- Упала… упала. Это такой красивый протест, чтобы муж все бросил и вернулся.
- А он приедет?
- Нет, конечно. Ее предки все нападали, что из-за Тимея у девочки проблемы с головой. А вот вам и без Тимея новая попытка. Никогда ему уже не развестись с нею. Не знала ты об этом?
- Догадывалась, дядя Федор, еще как догадывалась. Вот попал, так попал.
- Каждому свой крест. Пусть отдохнет от семьи, статус повысит, не зови его, не торопи.
- Федор Федорович, а вы о чем сейчас? У нас безупречные отношения, мы…
- Плодотворный творческий союз, знаю. Кстати, я ни на что не намекал, кроме того, что я скоро займусь его учениками, на меня можешь работать, там же в подвале.
- Хорошая затея, с удовольствием подработаю. Давай здесь тормознем, вид хороший.
- Обязательно. Всегда это делали. Здесь высокая точка, лучше нет в округе. Можем после чая с дороги, подняться сюда по тропинке из сада через лес. Пообщаемся со стариками, после обеда я все-таки съезжу к Анисиму. Ты будешь ночевать здесь или вечером со мною вернешься в город?
- Разве удобно так обременять хозяев? Сегодня домой поеду. А проще вместе прокатиться, и тебе не будет лишнего крюка. Вот мы и дома, то есть приехали.
Аркадий Тимофеевич уже был у шлагбаума, махнул сторожу, что сам откроет гостям. Он пешком ходил в магазин и заметил их на пригорке. Радость искрилась и била фонтаном шуток-прибауток.
- Семьдесят лет это не возраст для мужчины. Наконец-то он перестает бояться парткома, несоответствия должности, слушать жену, готов слушаться маму и брать с собой зонтик. А я вашему мальчику конфет накупил, а он нас игнорирует. Вот как! Не люблю девчонок, визглявые кривляки. Тимка у нас бракодел, трех девок народил. Ну, Федор, хоть бы ты своего парня прихватил.
- Некогда ему, поступать будет на физмат, готовится.
- Не верю я таким правильным ребятам. Человек не может быть совершенным, кроме Алиньки, конечно. Всегда что-то скрывается в такой правильности. Надо полагать, барышня.
- Не спрашивал, Аркадий Тимофеевич. Но обязательно уточню причину отлынивания. Моя, понятно почему, укачивает в машине, словно вечно беременную.
- Неженка, ей прощается. Вот проходите, знакомьтесь, матушка моя Ольга Петровна, супруга Виктория, как тебя по батюшке? Забыл.
С террасы спускалась очень ухоженная женщина с ярким маникюром и чопорным макияжем, модной стрижкой. Она церемонно покачала головой, погрозила пальцем шутнику.
- Мы рады вам! Здравствуйте! Мы давно уже знакомы, чудак! Тимка все-таки научился рисовать, вылитая герцогиня Альба перед нами! Весь дом увешан вами, думаем здесь галерею открыть, вот выйду на пенсию, сразу займусь.
- Здравствуйте, Виктория Петровна, здравствуйте. Спасибо за комплименты. Я просто Алиса, Тимей часто рассказывал о вас, - соврала она, улыбаясь не менее жеманно, чем хозяйка.
Бабуля помахала спицами, не вставая с кресла. В девяносто три года она вязала без очков. Дядя Федор поклонился и церемонно приложился к ручкам.
- А что у нас по плану? Надо помочь на кухне или просто чай с дороги?
- Федор! Федор! Если вы сразу хотите удрать на этюды, то я заколотил лазейку в лес, даже не мечтайте. Ну вот! Вы посмотрите, где солнце, вот повернется и будет нужный свет над всей долиной.
- Нашли долину! Других пейзажей не видели!
Виктория Петровна менторским тоном начала рассказывать о тех странах, где они с мужем побывали. Было интересно, но немножко долго. От чая сразу перешли к обеду, засиделись за новым свежим чаем, бабуля под уютный гомон задремала с котом на коленях, старый пес улегся в ее ногах. Дядя Федор сидел на месте Тимея, делал наброски карандашом. Идиллия. Они переглянулись, спешить не хотелось, тем более шашлыки будут только вечером, гостей беспрекословно оставляют на ночь. А этюды с утра лучше получаются. На том и согласились, оговорив, что Анисима проведать надо сегодня. Чуть позже. За оградой пропылила стайка молодежи. Сторож ругался, грозя берданкой, переписал все номера мотоциклов.
- Рокеры? Золотая молодежь?
- Местные наши рэперы, никакого покоя от них, купаться поехали, вечером затукают своими концертами. Семеныч уже всех родителей обзванивает. Старательный мужик, с советских времен остался, у него мышь не проскочит на «объект».
- Строго тут у вас.
- По штату положено. Пойдем, Федор, дом чинить.
Мужчины ушли на второй этаж, что-то перетаскивали, стучали молотками. Женщины, покончив с уборкой и мытьем посуды, проверили маринад в шашлыке. Виктория Петровна очень грустно покачала головой, вызывая сочувствие, что никогда у нее не ладились отношения со снохами, ни с одной, что у старшего, что у младшего сыновей. Она вооружила Алису тряпкой с ведром воды, они поднялись помогать сильным мира сего. Аркадий Тимофеевич решил более компактно перевесить картины по длинному светлому коридору, ведущему из комнаты с балконом к лестнице. Он снимал чужие работы, купленные в поездках, убирал их в боковую комнату - хранилище, вынося семейные и портреты Алисы. Жена не показала своего неудовольствия, шепнув ей, что муж никак не найдет себе занятия.
- Часами молчит, уткнувшись в шахматы, даже оранжерею забросил. Зайдет, копнет лопаткой, потрогает листья, иногда даже полить забывает. Неужели старость такой неприкаянной бывает?!
Алиса промолчала, действительно мужик без дела пропадает. Женщины протерли пыль, полы. Алиса выбрала себе комнату с балконом, чтобы курить всю ночь, никого не беспокоя. Федор Федорович довольствовался любой предложенной, кивнул ей, показывая на часы.
Алиса осмотрела свою сумку в машине, проверила, все ли есть в этюднике для работы, она не хотела ехать к Анисиму. Дядя Федор пожал плечами.
- Я уважаю его, но мне не хочется, глядя на него, думать, что Тимей закончит примерно также, в нищете, забвении, в унижении родными. Он настоящий художник, значит, сумасшествие и в нем заложено по роду деятельности.
- И я? Я тоже сойду с ума? И ты? Мы все одним миром мазаны. А Тимей с удивительно крепкой психикой. Как правило, он уходит от удара, иные держат удар, а ему сподручней увернуться.
- Высадишь меня до поворота, будешь возвращаться - заберешь.
- Ладно, мы поедем, быстрее вернемся.
- У вас три часа до шашлыков. Ждите, я деду позвоню, чтобы выпустил вас и впустил потом. Не будем прощаться.
- Хорошо, мы не опаздываем, вроде уже выросли. Счастливо.
Федор остановился, осмотрелся. Место безопасное, почти охраняемое, дорога рядом, пешком через рощицу к лазейке в саду десять-пятнадцать минут ходу. Все так ладно, спокойно, даже уезжать не хотелось, но надо. Он порывисто обнял ее, чмокнул в висок.
- Комары сожрут, надо на бугорке, ветерке. Возьми мою куртку, будь умницей, береги себя.
- Берегу-берегу, и ты себя береги, - Алиса опешила от нежданной нежности дяди Федора, раскладываясь на любимом месте Тимея.
Слезы подкатывали беззвучно: как же счастливы они были здесь, до умопомрачения! Она настроилась на акварель, промочила лист наспех. Широкой кистью махнула голубеющего неба, желтеющего поля. Все, готово! Краски неба слезами бороздили поле. Она открепила лист. Перевернула, промокнула подтеки, провела тонкую границу между небом и землей расплывающимся зеленым. Мелким нажимистым зигзагом проложила дорогу, заросшую кустарником. Недурно, но пустовато, бессмысленно просторно. Ей казалось, что она не более получаса возилась с пейзажем, но остановилась машина, за спиной послышался тяжелый широкий топот.
Аркадий Тимофеевич чуть не сбил ее с ног, обхватил со всей силы, целуя лоб, глаза, щеки, голову. Рыдая, он продолжал судорожно обнимать ее, почти неся к машине, поклевывая поцелуями в висок. Он усадил ее, пристегнул, еще раз проверил ремень безопасности. Незнакомый парень сообщил сторожу о беде с серой волгой. Тот принял нужные меры. Ехали молча и очень медленно к повороту. В километре отсюда случилась авария, вызванная служба ДПС уже работала, ждали скорую. Аркадий Тимофеевич запретил ей выходить, но она уже догадалась: там дядя Федор. Она испугалась, сжалась в комок, ожидая невыносимой боли. Люди лениво спускались и вновь выбирались из кювета, а Федора нет. Послышался звук резки металла. Медики попросили помочь поднять носилки. Аркадий Тимофеевич ринулся помогать, когда увидел, то закрыл своей рубахой голову Федора. Алиса не шевелилась, онемела, лучше бы ей закричать, завыть, как взвыл Аркадий.
Медики уехали, а он все таскал и таскал за собой по тормозному следу на асфальте служивых гаишников. Несомненно, дядя Федор сам свернулся под откос, потому что на встречку вылетел подросток, совсем мальчик, на мотоцикле.