Белая ангорская кошка со счастливыми пятнами, с беличьим хвостом, сметающим пыль с собственных ушей стала молчаливой, наблюдала за хозяином, притаившись в пустых боксах на летной базе разведчиков. Главный конструктор внезапно обнаруживал ее, проходя коридором.
- Уча, девочка моя, что ты тут печалишься-сиротинишься? Соскучилась? Да и мы все заждались ребят. Иди в зал, поиграй с Няшей, покушай.
Кошка в ответ смотрела серьезно и молчала. Она могла бы возразить, выказать недовольство бестолковой топотней хозяина из комнаты в комнату. Он взял ее на руки, прошелся с ней от окна к окну, прижимая ее голову к щеке, она не упиралась, не спорила, также безропотно глазела в серые сумерки, что, конечно, никого не радовало.
К ночи она разыгралась в салочки, отбила у конкурентов любимое место под левой подмышкой хозяина и даже утром не собиралась никому уступать, свернувшись, положив голову на вытянутые длинные лапки. Главный конструктор прилег рядом, перечитывая сообщения в блокноте, делая расчеты в уме, задумавшись, почесывал Удачу за ухом. Она мурлыкала в ответ еле ощутимой дрожью тельца, не желая выходить из дремоты, не затевая ругани, не убегая на высокое и спокойное место. Кошки по своей котейской иерархии обложили хозяина, так редко бывавшего дома и работавшего лежа. Он им рассказывал, что скоро будет залитая солнцем терраса, тогда он откроет двери на волю, будет много чистой воды и новый аквариум с рыбками. Они слушали, жмурились в знак любви к нему, но Удача не верила, чуть шевельнула кончиком хвоста, прикрывая розовый носик.
- Полежите, папа сейчас придет, проверит новые сигналы от ребят и придет.
Кошки разоспались, никуда не разбежались, не стали попрошайничать разностей-вкусностей. Сон разморил и самого хозяина, всю жизнь спавшего мало и урывками. Очнулся он к вечеру от писка транслятора в дальнем боксе. Ничего нового: ни хорошего, ни плохого. Он поднялся, занялся приготовлением трапезы, Удача вышла за ним, вопросительно посмотрела в глаза.
- Все то же самое, малышка, все в мисочках, иди, Ученька, покушай вместе со всеми.
Главный конструктор переходил из бокса в бокс и вдруг увидел, что Удача разлеглась на боку в коридоре, откинув лапы в сторону, распушив хвост веером.
- Ученька, девочка моя, что ты здесь валяешься в пыли? Иди на лежаночку.
Что-то в запрокинутой голове насторожило его, он наклонился, взял на руки уже каменеющее тельце, почувствовал в ладони чуть слышное биение сердца, но дыхания не было. Он держал ее на левой руке, прижимая к себе и массируя, правой подбирая лекарство и шприцы, встряхивая ее за шкирку, заставляя дышать. От укола преднизолона стали ощутимы удары сердечка, при сжатии грудной клетки получался выдох, глаза Удачи были круглые и черные, не оставив места радужке. Она была без сознания, но ей было очень больно. Главный конструктор уложил ее на валики с приподнятой головой, не переставая массировать грудную клетку одной рукой, другой нашарил сильное обезболивающее, сделал. Кое-как дыхание стало самостоятельным. Роговица глаза пересохла, он нашел, чем промыть и закапать, прикрыл кошке веки, она больше не таращила невидящие глаза, дышала редко, но ее было слышно.
Кошки испуганно тыкались в руки, мешая реанимации, кричали, принимая все хозяйские манипуляции, как мучительство сородича. Все ласковые причитания хозяина им казались фальшивыми, потому что он не подпускал никого, чтобы они могли узнать, что вдруг случилось с Удачей, надменной и своенравной кошкой, от которой всем когда-то перепадало.
Главный конструктор прошел в медкабинет летной базы, поискать что-нибудь еще, наткнулся на сердечные капли, что ему прописал принимать доктор. Он открыл флакон и отшатнулся от резкого запаха эфирных масел, в этот момент странные звуки донеслись из конференц-зала. Удача вновь запрокинула голову, он схватил ее за шкирку, слегка потряс, прижал к себе, кошка выдохнула, успокоилась. Он развел капли с глюкозой, вкапал в пасть, кошка резко вздохнула, он помогал ей делать выдох, даже носик от мертвенного белого стал розоветь. Он промочил ей пересохший шершавый язычок, слизистые принимали естественный цвет. Можно было опасаться и ожидать, что челюсти сомкнутся, прокусят палец, но этого не случилось. Удача была без сознания, хотя дышала уже с легкой хрипотцой. Он уложил ее удобно, чтобы не уткнулась носом в собственные лапы, чтобы язычок не запал, не перекрыл дыхательные пути. Он разминал ледяные подушечки лапок для восстановления кровотока, укрыл термопеленкой для согревания. Наконец-то он смог поговорить с доктором, он уже вылетал на помощь.
Кошка содрогалась всем тельцем, словно женщина пыталась сдернуть с себя узкое платье и застряла. Рвотные позывы показали, что горло забито сухим кормом. Главный конструктор в несколько приемов вытряхнул из своей любимицы комки шерсти с плохо размоченными шариками искусственного питания. Да, вода никому не нравилась, а другой не было, а Удача не стала пить плохую воду.
- Ах, ты, бедолажечка моя, Ученька-красавица моя… Так ты просто подавилась, шерсти нализалась. Все-все, все позади, дыши, малышка, все будет хорошо.
Главный конструктор ходил с ней, держа ее вертикально на своей груди, запускал дополнительную подачу кислорода, кошки бегали за ним, путались под ногами, желая обнюхать, облизать болящую. Хозяин делал что-то страшное с ней, когда взял ее за задние лапы и трепал ее. Они имели право знать, что он не причинил ей зла. Пришлось уложить Ученьку в лежанку с приподнятой головой, поправить веки, чтобы глаза не пересыхали, укрыть теплым. Сверху и снизу ее окружило кошачье семейство, он боялся, что они ее затопчут в своем рвении пожалеть, прилизать. Кошка Удача спала, слабенько икая…
Вошел Доктор, Академик, несколько Петровичей и батя.
- Это инфаркт, малыш, мужайся, - сказал Доктор.
Главный конструктор кинулся к Удаче, подсунул руку под грудку, сердце затихало. Он вколол еще преднизолон, которого хватило на полсотни сердечных сокращений, носик и слизистые стали синюшными, он еще бился и рыдал над ней, стоя на коленях, массируя каменеющее тельце. Все еще казалось, что слабая пульсация чувствуется.
- Это уже пульсация твоей ладони, сынок… - похлопал батя по плечу.
Подошел черный котик Бусик, кавалер и обожатель Удачи, обнюхал мордочку, начал вылизывать ей лобик. Петрович первого поколения, накрыл ее пеленкой с головой.
- Отнеси ее в холодный бокс. Мы уверены, что это не вирусная инфекция, но так будет лучше для живых котиков.
- Сердце все еще бьется, она теплая, - возразил генеральный конструктор.
- Хорошо, возьмем ее с собой на совещание, пусть животные успокоятся. Видишь, все перепуганные, ступорозные. Оставим их, мало что ли боксов пустых.
- Что случилось, то уже случилось, сынок, бери Удачу с собой, надо многое обсудить.
- Остальных здесь закроем, вода и еда есть, пусть приходят в себя. Осознание придет утром.
Люди перешли в медкабинет базы, никто из кошек не пытался скрестись в зарытые двери, мяукать. Доктор поставил свой саквояж на стол, раскрыл, поправил очки на носу, рассматривая содержимое.
- Позвольте, молодой человек, я вас послушаю, осмотрю, - обратился он к генеральному конструктору.
- Дай мне Ученьку, - предложил батя, - я подержу ее пока. Белочка-летяга наша, мы так будем скучать без тебя, малышка наша болтливая.
От слов бати генерального конструктора скрутили судорожные рыдания, Доктор с Петровичами уложили его на постель, поставили уколы, капельницу, датчики работы сердца и мозга. Он смотрел, как батя поглаживает носик и лобик любимой кошечки, что-то приговаривая, склоняясь к ней. Со стороны Удача выглядела спокойно дремавшей кошкой, вытянувшей мордочку на белые лапки, как всегда это делала в благодушном настроении. Если бы не синий носик. Друзья перехватили его затяжной взгляд.
- Да, сынок, маман так и сказала, что Ученька забрала твой инфаркт… Тут я впервые с ней согласен.
- Ненаглядная права вопреки незнанию ситуации, - подтвердил Доктор. – Полагаю, юноша, сердце у вас уже не болит. А слезы это хорошо. Слезы нужны. Мы же не роботы бесчувственные, люди все живые. Эмоциональные потрясения отличают наш вид от других тварей.
Академик вздохнул, прокашлялся.
- В который раз кошачий бог посылает нам своих солдат… Малышка на радуге, уже согрелась, уже дома… А мы спасаем мир, которого нет. Если быть точным, то нет той человеческой цивилизации по нашим меркам – меркам старожилов. Все вы из первых поколений дали прекрасное потомство, но это меньше, чем капля в море. Вся генетика, селекция – пустое занятие, вот что я понял. Народились пустоголовые, бесчувственные люди от нормального здорового генофонда. И наша прапрадурочка, которую мы лечили-перелечили, не ошибка природы, это был первый сигнал. Мы заглянули на тысячу лет назад и видим, что это обычная биомасса, даже не хочется называть: человеческая.
- Уж больно ты суров, батенька, - прервал Академика Доктор. - Думающих, не скажу – умных, всегда маловато было. А с проходимцами всегда порядок. Даже не знаешь, как выразиться! Порядка от них не бывало, достатка и пользы тоже, точнее, паразитов всегда в избытке, у них своя война за выживание.
- Возможно, мы чужие на этой планете, не приживаются на ней простые правила сохранения цивилизации, - резюмировал Главный, - но жизнь так прекрасна и удивительна, что не перестаешь мучиться при каждой утрате тех, кто делил с тобой этот восторг.
- Я как батюшка вам напомню: на все воля Божья. Даже если мы статисты в чужой игре, то разве нам не нравится играть? Вот и выходит, что мы дети. Игра плохая, не по нашим правилам, скучная, глупая, трудная, но жить-то надо. Жить надо всегда, вопреки всему! Вот и будем жить.
Старожилы переглянулись. Петровичи дремали, генеральный конструктор уснул глубоким сном, никто их болтовню не слушал. Пора было уходить.
- Все это уже было, - четко произнес во сне Главный и повернулся привычно на бок, обнимая подушку - Планета неискоренимых одуванчиков.
Доктор присел около спящего, вкрадчиво спросил: «Кто тебе говорит про одуванчики?»
- Удача говорит, что они неистребимы.
- Она довольна тем, что случилось?
- Да, вполне, немного устала, испугалась, когда снимала шкурку и застряла в нашем измерении, а теперь отдыхать всем. Все приказы завтра…
Батя подтолкнул всех на выход, закрыл в холодном боксе Удачу, открыл кошкам дверь к хозяину. Скоро день и новые заботы. И это просто жизнь.