Виктор осторожно подошел к двери, прислушался. Кто-то был за ней, хриплое дыхание выдавало, он приоткрыл, Волчок тут же просунул нос в щель.
- Ну, иди, погрейся, старичок, - позвал он подслеповатого волка.
- Не такой уж я старый, хотя… - донесся голос Антипа, - скоро приду. Русскую печь растопите, помыться хочу…
- Мамчик? Какую?
- Большую печку… он на ней, видимо, спать будет, тогда и сходим к себе домой…
Антип и впрямь принес перину, после приволок на санях две бочки с водой, легко перекатил их в избу, поворачивая с края на край, почти не расплескав. Затем сполоснул большой чугун от паутины, сильно подивившись.
- Что ж вы совсем не мылись? Воды не грели, ничего не варили, не ели…
- Мы все больше в речке…
- Значит с весны здесь… Ладно, потом расскажете. А за мной все рысь шла, вот опасный зверь, теперь вокруг наверно бродит и стрельнуть нечем. Еще пошарю по избам, может кто-нибудь и запрятал берданку, да порох отсырел.
- Не надо стрелять, дядечка.
- Ишь, какие жалостные… Волка старого пригрели, со своим зеркалом пришли. Чудные… А рысь-то сверху прыгает с ветки и сразу за шею. Так что не суйтесь в тайгу без меня, не храбритесь понапрасну. Худо без собаки, а этот уже не подмога. Завтра силки на зайцев поставлю, много их тут скачет, разжирели…
- Это наши зайцы… домашние. Нельзя так ребенка пугать, Антип, - возразила Уля.
- А чем кормиться будем? Зима здесь долгая, а по первому льду уходить тоже страшно. Все равно их волки порежут.
- Прокормимся с Божьей помощью, мы зерна намололи, хватит. Ягод, трав, грибов, рыбы насушили. Прокормимся.
- Как скажешь, барыня, - прекратил препирания Антип. - А чем топить-то собрались? Пойдем, малой, дров напилим, пока светло, мусор прогорит, а печка погаснет. В русскую можно и не колоть дрова, чурочки большие влезают.
Ульяна посмотрела в мутное окно, сообразила, что стекло немытое… и все тут необжитое. Надо бы ушицы сварить…
Виктор впервые видел двуручную пилу и козлы, Антип подтаскивал стропила рухнувшего сарая.
- Помогай, давай, что рот раскрыл? Труха одна, померзнем… Топор надо точить, да в лес идтить, - заключил он.
- А вы лазерным ножичком чик-чик и готово, дядя Антип!
- Ох и чудные же вы… словно с неба свалились, - покрутил головой мужик.
- Мы, правда, с неба, только не свалились, а на летяге спустились!
- Ох и стихоплет же ты, пацан, словно батя твой звездочетом был.
- А мой папка, правда, звездочет, вот мамчик скажет.
- Ладно, верю, работай, давай тяни на себя, потом я… не вихляй ручкой, чай не собачий хвост, а пила…
После ужина, Виктор принялся читать на старославянском, чем сильно подивил старика.
- Ишь ты, шпарит как, я так не умею… Знал я в лагерях одного звездочета, не выдюжил в первый же год… Сидел он за сказку, вроде как взрыв какой произвел из ничего, а признаться не хотел, как девицу нагишом в тайгу переправил и телефон секретный ей дал. Такого наплели, весь барак смеялся…
- Надо же… а сам-то за что сидел?
- А рожей не вышел мохнорылый… да еще со своими шкурками да с берданкой соли требовал поменять в сельпо. Вот и наменял на пятак, да еще за язык накинули год-другой. Пока на одежку да соль заработал, там война, уже до дома не добрался. А мальчонка твой шустрый, грамотный, языкастый, вас так сразу в кутузку и отправят. Надо вам малость пообтесаться, руки натрудить, да и косу срезать надо, девка. Никто уж не носит волоса долгого…
- А ежели я не хочу без косы? – Возразила Ульяна.
- Так надо… а то же вши заведутся, потому все стриженными и ходят. Хотят – не хотят, никто не спрашивает…
- А звездочет каким был? Молодым?
- Не совсем уж старым… по виду и не поймешь сразу, вроде меня, мужик, не – не пацан, конечно. Ученый, по всему ученый, он один был шпион, остальные – батюшки, староверы, кулаки, единоличники, бродяги и веселый народ, конечно. Знать родня тебе, ишь как побледнела. Дров заготовлю, один схожу вниз по реке, пожалуй. За муку-то и шубу отдадут и валенки…
- А здесь разве не староверы жили? Книжки-то кто же читал, - озадачился Виктор, - я бы лучше самолетик начертил, чем язык этот учить!
- Цыц, парень, много болтаешь. Какие тебе староверы? Какой скит придумали? Совсем того? – Антип постучал кулаком себе по лбу. – Врать сначала научись, потом о летунах будешь сказки сочинять!
- Нет, дядя Антип, это мама сказки сочиняет, а я уже вырос…
Ульяна дала сильного тычка локтем в бок сыну.
- Вот-вот, дети с головой продают, ремня, поди, не пробовал, байстрюк. Молчи, когда взрослые говорят, лучше молчи. Можно и вниз по воде сплавиться, но не сейчас… Знать, сиганули вы с баржи да выплыли, пуля не взяла. Бывает. Я сам все разведаю, придумаем, как уйти, а вверх вам точно нельзя. Все, пора на покой, завтра дрова рубить будем, а то околеем зимой… Ты посуду-то сейчас прибери, сами перемойтесь, воды горячей много осталось, не пропадать же добру…
- Хорошо, Антип, спокойной ночи, мы перемоем.
- И лучину не забудь потушить, ангела-хранителя вам.
- Дядь-Антип, а откуда тогда старые книжки, если это не скит?
- Откуда-откуда?! При церкви завсегда хранятся из века в век. Людей уж нет давно, а книжки все живы… Хочешь, сынок, отогрейся на печи, места хватит всем. Говорил же, село большое было…
- А мы монастырь по карте видели, нам туда нельзя добраться?
- Видели они по карте. Туда-то вам как раз совсем не надо, там уж давно не монастырь.
- А что там? – Виктор не мог угомониться, - Академгородок? Угадал?
- Не угадал, - грустно вздохнул Антип. – Вам лучше не знать, что… Тюрьма там. А коли кто сбежит, так и нас тут быстро найдут, не приведи, Господи.
Антип начал молиться полушепотом. Уля показала кулак сыну, и прикрыла ему рот, чтобы успокоился. Вскоре раздался богатырский храп, они тихонько выбрались из трапезной, побежали к своему дому. То ли было совсем темно, что они потеряли тропку, то ли домика на месте не оказалось. Они замерли, спешно тыкали подсветку в ручном блокноте, проверяя направление, но кроме надписи, что «связи нет и требуется подзарядка» ничего не увидели на экране. Небо заволокли снежные тучи, блуждающей звезды не видно, как и луны. Кот Василий осторожно мяукнул у ног, словно спросил: «Вы заблудились?» Они пошли за ним, вернулись к мерцающей углями печи. Все кошки с подросшим потомством прошмыгнули с ними в дверь, обложили нагретые лавки, довольно мурлыкая и вылизываясь. Василий замыкал шествие, не преминув тукнуть лапой Волчка по носу, тот только фыркнул недовольно. Сказочная жизнь закончилась, как детство.