Толчея, мешки, товарки, хлобысь - поехали. Следующая станция… какая разница. Бешеный ритм московского метро растопчет прозрение уставшего психа, юнца иль мудреца.
- Осторожно, двери…
- Египетская цариня, богиня… - непростительная пауза и обращение. - Нет, действительно… простите великодушно…
В ответ взгляд женщины, дамы, домохозяйки… вряд ли. Привычное неприятие восхищения глупцов. Без снисхождения, без слов. Взгляд - жестокие лучи мысли. Боги не бывают снисходительными, учтите, служка. Богини безжалостны. В этом их высшая справедливость.
- Вы, сударыня, не исчезнете, вы не призрак. Вы Клеопатра, вернее, вы из тех веков и вы, несомненно, слышали о ней и подражали… Да, века иные наступили, ваш взгляд не смертелен, увы… И место действия - не сон, а просто ад.
Для рассосавшихся по местам и углам москвичей почти не любопытно заигрывание интеллигентного нового русского, вполне приличного и даже трезвого, условно молодого человека с приятной надменной дамой в поношенной шляпке, скрывшей взгляд. Отсутствие воспитания или высшее совдеповское позволяет ему продолжать лекцию о том, что, конечно, неприлично знакомиться в метро, но бывают исключения. Ежедневно, привычно, обыденно и просто. Никто не гадает, что процедит сквозь зубы объект повышенного внимания женского пола.
- Поэты, гении, творцы - никчемные подарки свинячьему человечеству. Сейчас старуху инфаркт хватит, одна из сумок забыта в вагоне и уже уехала дальше. Сумка дороже жизни, важнее того, что рядом свершается чудо — чудо узнавания египетской богини из моего прошлого. Под спертые запахи духов и перегара, свист и грохот, мат и сленг малолетних панков, просто недоумков, даже эпатажное рыгание пьяного эстета не омрачит встречи, милая египтянка. Я разгадал вас… Ах, как давно это было. Неужели я прав? Ваше молчание так жестоко. Лишь рабов не удостаивают ответом, замечают только отсутствие. Но — как сладко - слуг не стесняются! Все-таки, мадам, не исчезайте бесследно, это так банально не оставить телефона, имени. Банально… я не знаю слов, но знаю, кто вы.
Подобие жалкой улыбки на холеном лице могло бы вызвать сочувствие соглядатаев, но безразличные спящие маски обязательны для проезда в метро. Непроницаемость вуали «незнакомки» не сулило продолжения игры.
- Вы чудо, вам говорили об этом? Уставшая Клеопатра наших дней замужем, имеет единственного отпрыска и молчаливого мужа, который будет вечно писать диссертацию, а кормить семью приходится ей. Ваши бесценные руки потрескались от бесконечной стирки и вечно грязной посуды. Вы все еще горды, хоть и обнищали донельзя. Вот и еще одна остановка, а я свою давно проехал.
В вагоне почти пусто. Уже можно рискнуть подсесть к даме, но взволнованный мужчина усаживается напротив. Глаза в глаза. И что? Вдруг откинется назойливая вуаль, неуместная в нашей жизни и вместо чудных локонов зашипят змеи Горгоны. Вы впечатлительны или начитаны?
- Я психолог, я могу вам помочь. Вам особенно трудно в современном мире. Я бескорыстно помогу адаптироваться. Выслушайте же меня. Вы станете отрицать все свои прошлые жизни? Ничто не потеряно, но вам жаль былого властвования. Но его нет и нас нет, если мы так и сгинем в огромном чреве кривобоком нашего мегаполиса. Нет, я не брежу, я ясновидец. Я - лишь я, без вас. Не исчезайте, молю… Поверьте, вы нужны, не столько мне, сколько мирозданью. Позвольте поделиться моей силой, деньгами, наконец!
Бомж в углу вагона сразу проснулся, заканючил хрипло: «Господин милостивый, не откажите бездомному на хлебушек, господин хороший… дай вам Бог всего, чего хочется… и еще бы добавить».
Дежурная обходит вагоны на конечной станции. Поезд дальше не идет. Молодой человек ошалело выскочил на платформу, замер в центре зала, ожидая, что молчаливая незнакомка оглянется, хотя бы из предосторожности. От такого болтливого наглеца следовало бы ожидать преследования. Шествие царственной особы к эскалатору не оставляло шансов на успех, да и все интуитивные прозрения казались уже неуместными. Что ей, уставшей от бремени собственного величия красоты, земные монологи? Кто он, возомнивший о себе, о причастности к судьбе мира? Служка, всего лишь служка. Он решил, что догонять напрасно, но можно выйти на незнакомой станции, оглядеться, остыть, перекурить. Блуждая между лотков и киосков в поисках облегченного сорта сигарет, он внезапно встретился с ее глазами. Она откинула вуальку, выбирая что-то, подсчитывая мелочь. Он окаменел, подавился дымом. Таким взглядом его одаривала собственная жена в минуты ярости. Это длилось долю секунды, затем она смотрела сквозь него, выискивая нужный товар. Увы, она его не узнала, не заметила, прошла рядом, овеяв бесстрастием.