Хочешь иль не хочешь, но надо помыться. Кошки с лечебного дорого питания переведены на обычный «вискас». И вот через две недели результат на полу и в лотках. Короновирус не лечится, пенсия не прибавляется, но жизнь моих гавриков зависит от меня. Малышка Матильда страдает весенними криками, но стерилизовать ее нельзя, просто не выйдет из наркоза. А по сему слушаем ее плач. Удача погрызла ее за плечо, постучала ей по лбу и убежала. Матильда рада и такому вниманию…
Как не хочется идти в холодную ванную комнату, но иду. Руки шершавые от химии, ноги тоже зудят. Грибок или не грибок, проверим хозяйственным мылом. От нового шампуня, купленного в запас чешется голова. Все-таки мыться! Решено!
Все-таки это воду нахимичили. Но хлоркой не пахнет. На синей крышке фильтра высохшие белые капли, как брызги засохшей извести. Точечную сыпь на плече накогтила Матильда, лечебная малышка разминает меня, едва я прилягу с книжкой. Заботливая когтетерапия снимает зажимы околосердечной сумки, онемение от долгого сидения за компьютером. После душа кожу стянуло, но крема давно закончились и эти расходы на излишества уже забыты. Шарю по кухне, натыкаюсь на оливковое масло, вкус его горчил, а потому и сохранилось от прежней жизни. Сойдет за крем.
Кошки задремавшие по закуткам, спасаясь от уборки, оживились на запах масла. Первой прискакала Маруся, стуча пятками по ламинату, обнюхала мои ноги, пол, тапки, начала облизывать пальцы. Подтянулась истощенная беззубая Бася, оживилась толстушка Няша, заглядывая в глаза и катаясь на спине. Сейчас она свалится, но прежде зацепится за ногу всеми когтями. Всегда так. Запуганная кошка два месяца не выходила из-под кровати, три года молчала, да и сейчас опасается, держит дистанцию. Лежа на полу, я учила ее играть метелочкой, протертой валерьянкой. Дня два она шипела на игрушку, ночью стремглав выбегала к лотку и снова пряталась. Игрой и отодвигаемым блюдцем выманивали ее, чтобы хоть увидеть, кто нам достался. Это уже вторая депрессивная кошечка, я знаю, что это лечится любовью и терпением, но они всегда будут бояться швабры больше, чем пылесоса, предусмотрительно забиваясь в недоступный угол. Недавно Няша стала курлыкать, конечно, никакие не-мяу, а «кыр-хыр-мрр» и довольно громко храпеть.
- Говорите, правильный выбор? Выбор, которого нет, - спросила я у кошек.
- Ну, мур-му-сяур!
Кошки облепили меня, дружно умурчали меня, не претендуя на первенство любимой кошки.
Понятно, расстраиваться поздно. О том, что жизнь не малина, можно было догадаться уже по тому, что в каникулы вместо грохота салютов во дворах слабо чихнули пару скромных хлопушек, без пьяных воплей молодежи. Родители денег не дали, ибо нечего дать. К трем часам ночи даже музыка по квартирам стихла, гулять было не на что, народ устал веселиться, задумался. Лучше выспаться.