Малыш улыбался – тянул ручки к бабушке, Алиса крестила то отъезжающего сына, то его копию – внука. Она обняла светлую кучерявую головушку, расцеловала щечки, но теща, заметив это, совала поводок с Дуськой, Аркадий успел перехватить, пес ластился к нему. Сноху с ребенком окружили Виолетта, Семен, братья, все видели внука Алисы в первый раз, мальчишка смеялся заливисто, вывертывался из рук мамочки и попал к Семену. Непередаваемое трепетное чувство испытали взрослые от мгновения прижать к себе новую жизнь. Тимей подкинул его к солнцу, Тошка тоже так с ним играл, передал Але, видя, что родственнички уже переходят на крик. Казалось, что ей вырывают сердце, когда теща выдернула внука из объятий, а тесть, не прощаясь, подталкивал дочку на выход. Аркадий сильно приобнял ее за плечи, Вита засуетилась с нашатырем, видя, что подруга побледнела и рухнет в обморок.
Всей компанией завалились к Алисе. Мало кто бывал в их квартире, пока они здесь жили с Антоном. Даже у свекрови собирались посиделки. Добрая была женщина, мудрая. Родную кровь не разделить – ни судом, ни умом. Мода у молодежи, препятствовать общению с внуками, если не сложились отношения между взрослыми. Ребенку нужны все – бабки-дедки, тетки-дядьки, кошки-собаки, он не делает между ними разницы. Он всех любит, даже жучков-паучков-тараканов. Зачем калечить психику ребенка, лишать радости малышей? Бесполезно объяснять человечку, что нельзя радоваться, если он открывает для себя этот яркий солнечный мир добра. Одергивания лишь убеждают его, что не все большие сильные люди – волшебники и феи.
Виолетта быстро накрыла на стол, предлагая продолжить проводы. Тимей сидел у кровати, меняя компрессы на голове Алисы. Ей было худо, и плакать она не могла. Заглядывал Аркадий, предлагая вызвать скорую, но она не хотела, поднялась, нашла свои таблетки, села к столу. Завязался разговор о молодежи. Оппонентом выступал Семен. И мимоходом выяснилось, что у него с Тимкиной дочкой чуть не случился роман, познакомились в клубе, что Настя разукрасила себя татушками, закидала свою страничку селфи, набирая «лайки». Но Антошка прочитал китайские иероглифы на ее плече: «повторно не замораживать», сразу, смеясь, позвонил ему, на том роман и осекся. Папочка, естественно, оскорбился, не поверил, но Семен тут же нашел в инстаграме ее страницу, передал айфон на просмотр. Тимею было любопытно, чем дышит его чадо, он тщетно искал общения с нею, но в знакомых сетях не мог найти. Она не замужем, в активном поиске, все сложно. Три института, которые она бросила, без упоминания места работы. Всем стало интересно, а на что она живет? Или с кем она живет? Неужели все продано? Он же делал дорогие подарки своим девочкам. Или она разбазарила картины за бесценок? Все пришли к выводу, что общаться по-человечески с выросшими детьми совершенно невозможно, проще понять «китайса». Тим еще попросил об одолжении, отследить дочурок от первого брака. Это было сложнее, но он обещал, переслать ему на электронную почту.
Что скрывать, Виолетта была счастлива, что у нее с сыном нет отчуждения, они дружны, как в детстве. Она не стала художником, но стала для всех незаменимым другом. Печаль наложила на нее печать спокойного всепонимания. Несомненно, она заметила, что Аркадий Аркадьевич не сводит глаз с Альки, но отмахнулась от домыслов, мужчины всегда провожали ее восхищенными взглядами. Она нарочито прятала взгляд в пол, в чашку с чаем, вероятно, стеснялась припухших век, хотя годы не испортили внешности. Жила припеваючи, не перетруждала себя, избалованная вниманием и всеобщей заботой. Попрыгунья-стрекоза. Ее лето не кончается вопреки законам природы. Зазвонил городской телефон, Тимей взял трубку. Оказалось, что отец Валентин хотел справиться о нем.
- Я себя чувствую, значит, жив и все в порядке. Если жив, значит, в работе.
Пригласил к Альке, но тот сослался, что собирается на службу, обещал молиться за всю компанию и особо – за чадо, призванное к воинской службе. Тимей благодарил, не ерничая, приглашал на дачу.
На следующий звонок ответил Семен, доложил Антону о проводах, справился о здоровье, тот просил передать, чтобы о нем не беспокоились, просто машина не завелась. Он сожалеет, что все так внезапно произошло.
Тут же Семену позвонил Антошка, с великим удивлением сообщил, что все уже пьют, песни орут, курят в вагоне, что ему делать? Алиса вырвала трубку, замурлыкала что-то неуместно бестолковое. Связь прервалась.
- Ему рожу скоро набьют, если не поддержит компанию. Прекращайте бабьи рёвушки, - он тщетно набирал ему, связи не было.
- Неужели на китайскую границу едет? – Вздохнул Аркадий.
- Действительно, - возмутился Тимофей, - москвичей же не дальше области должны посылать.
- Должны, - заключил Семен, - если в апреле явиться, когда выбор есть. А в нашем случае – последний в сезоне отлов и туда, где недобор.
- Надо вам заметить, что мне после армии – все гражданские проблемы показались надуманной игрой, детскими капризами, нежеланием сделать и забыть. Армия лень вышибает на раз-два!
- Знаешь, Тим, раньше была армия, дети не гибли, а сейчас матери пишут об ужасах, не приведи, Господи.
- Алинька, ну-ну, все-таки три курса китайского он одолел, будет при штабе переводчиком отсиживаться, звонить с казенного номера, лишнего не скажет, но о домашних делах всегда узнает. Порой достаточно голос услышать.
Тим как наколдовал. Антошка позвонил маме, повинился, что заставили выпить, чтобы не ругалась.
- Тошенька, ты не упирайся, не спорь, делай вид, что пьешь, найди местечко, где можно уснуть. Мы тебя любим, только не умничай в чужой среде, береги себя. Ты язык знаешь, там все на примитивном уровне, у тебя получится, и год быстро пройдет. Мы очень сильно ждем тебя. Если тебя слушают, клади первый трубку.
- Да, мам, всем привет, я спать хочу.
Стало как-то грустненько. Пес все не отходил от Аркадия, который упорно называл его Кабыздохом, пора было его выгулять, они вышли. Компании показалось, что остались только свои, как в лучшие времена. Тимка привычно усадил девчонок под свои крылья.
- Как же я люблю вас, милые мои, преданные мои спутницы всей жизни. Сем, а сделай семейный портрет в интерьере, выстави в инстаграм. И мне пора свои страницы сменить. Я сегодня смотрел на Антошкиных родственников и ужался. Или все студенческие браки идиотскими родителями невесты свершаются?
- Похоже на то, - вздохнула Алиса, гадая о том, разместить всех здесь на ночлег, или они когда-нибудь разъедутся.
Сумасшедший бесконечный день, безумная ночь. Все устали, все выпили, все с машинами. Надо оставлять. Она прикинула, кому и где можно лечь, чем и тут же все воспользовались. Виолетта с Алисой ушли в ее спальню, Семен занял кабинет Антона, там был компьютер, музыка, наушники. Тимке кинули подушку на диван в гостиной, но он ушел в Антошкину комнату и сразу отключился. Аркадий плюхнулся на диван, вытянулся с удовольствием, даже не заметил, что собака пригрелась рядом.
Аркадий проснулся, как обычно, в шесть утра. Сварил кофе, на запах появился брат. Тим пошел в комнату солдата-новобранца, перекурить на балконе. Старший, словно сторожил его, разглядывая семейные фотографии на стене. Они стали гадать, где какой сын?
- Евсей не был кудрявым в детстве. Ты заметил, что внук очень похож на меня маленького, такой же золотистый пух, а не волосы? Как я хотел иметь сыновей! О чем говорить с куклами, не знаю.
- Я тебя маленьким не видел, разок перед школой, разок в школе. Все дети в этом возрасте похожи. Да, мне с сыном было бы интересней. Пожалуй, заберем Кабыздоха на дачу. Он послушный, а там ему будет хорошо.
- Твоя завопит, что ей хлопот много, грядки-цветочки.
- А разве она «вопит»? Я никогда не слышал. Собирайся, поехали. Закинешь меня домой, мне на работу надо собраться, а сам катись на дачу.
- Что-то не хочется уезжать. Соскучился по девчонкам, городу.
- Могу оставить тебе машину.
- Нет нужды, я задержусь в Москве, надо наладить связи, выставку сообразить.
- Живи у нас, квартира двухкомнатная.
- Спасибо, ты настоящий брат. Но я не живу, я работаю, твоя халабуда так изгваздается, что тебя жена съест. Мне есть, где остановиться. У Виолетты – мастерская, квартира, Валентин. Могу и у себя жить. Ты давно был в доме моей матери?
- Был. После похорон с Васькой разбирался, он говорил, что он какой-то племянник Василия Сталина? По характеру жук и мот, и пьянь, наверно, правда.
- Он отдельно жил, батя не мог приструнить его, маман бить не дозволяла, все убегал куда-то, фарцевал, попадался. Благо, фамилии разные, а то подмочил бы ему карьеру.
- Ладно, пойду, выгуляю псину.
- Я вечером могу его привезти на дачу, оставь мне машину, ты же на метро до работы быстрее доедешь.
- Договорились.
После обеда все разъехались. Алиса отсыпалась весь день, вечером занялась уборкой. Она была рада, что братья не побеспокоили, только чинно доложились с дачи, что собакевич пристроен. От Антошки ночью пришла смс-ка. «Мамуль, привет. Проехали больше тысячи км. Пустыри, панельки-хрущевки, три-пять девятиэтажек, вот и весь городок или поселок. Специфический угар и копоть, серая пыль. Градообразующие нефтеперегонные заводы, клочки борозд и грядок между ними и железнодорожной насыпью, снова степь – ни огонька, только звезды, тучи, луна, снова рассвет. Интересное и грустное путешествие. Непаханые просторы, живите люди, не теснитесь. Советское неораное пространство. Ладно, проехали. Мам, ты не плачь, я справлюсь, я вернусь всем назло. Кстати, тесть грамотно собрал рюкзак, что вызвало уважение толпы. Пить никто не умеет. Я пил воду, перехитрил чудаков недоразвитых. Говорят, часть русских заберут в Уфе, доукомплектуют узкоглазыми, дадут паек и все-таки на границу. Постарайся с моей делиться смс-ками. Ну, не всем же быть умными. Может быть, за год соскучится по мне, вспомнит, что я мужик. Я не прощаюсь. По возможности буду писать. Грозятся, что телефоны отнимут (или своруют) – это нормально. Аккумулятор может сесть, ты не паникуй. Веду наблюдение дальше, а вас всех люблю. Твой Тотошка».
Алиса не стала строчить слезных советов, рвать душу. Просто похвалила за находчивость, передала, что все молятся за него, у всех все в порядке. Любим, скучаем, ждем.