Семеныч ворвался в лабораторию отдела по разработке метаматериалов, грозно размахивая стопкой накладных и смет. Визгливую ругань сотрудники услышали еще задолго до того, как научный руководитель добежал по извилистому коридору до заветной двери. У них было ровно пять минут, чтобы улизнуть на полигон через другой вход, оставив Шурика, как начальника группы, принимать удар на себя.
Причина ярости Семеныча была понятна всем, кроме, собственно, Шурика, искренне недоумевавшего над формулировкой: «нецелевое использование бюджета».
– Эта шляпа – что? «Шлем Аида»? – Семеныч замахнулся на Шурика увесистой папкой, но молодой сотрудник предусмотрительно щелкнул пультом управления и мгновенно исчез из виду.
Семеныч охнул и с грохотом опустил папку на стол, заваленный полусобранными приборами. Шурик проявился из пустоты на значительном отдалении от Семеныча, потирая ушибленные пальцы.
– Очень даже шлем! – гневно возразил Шурик, стаскивая с головы нечто, напоминающее фольгированный колпак с широкими полями. – Ну, такая … аидова шапель, – блеснул познаниями изобретатель.
– Я тебе щас покажу «шляпель»! – завопил еще громче Семеныч. – Тебя кто просил создавать шапку-невидимку стоимостью в два истребителя?
– Так, Семеныч, – попытался его успокоить Шурик, – в техзадании к «Шлему Аида» было что сказано? «Разработать технологию невидимости для всех видов пеленгующих систем и в лабораторных условиях создать рабочий прототип из полученных опытным путем метаматериалов, провести испытания и…»
Семеныч схватился за сердце.
– Ох, доведет меня ваша лаборатория до инфаркта. Тебе, Шур, в школе рассказывали, что такое метафора? Вот «шлем» – это метафора. Название такое, красивое для проекта. Технология должна иметь применение практическое, изобретатель ты хренов! Колонну танков закрыть сможешь ты этой шляпой? А крейсер? А хоть один вертолет?
Шурик почесал затылок.
– Вертолет, можно, наверное. Только надо еще бюджет... И шляпу.., то есть поля, пошире сделать, чтоб всю машину укрывало. Но одного человека же и сейчас можно замаскировать! Еще бы жилет из такого же композита...
Семеныч горестно вздохнул.
– Побольше? Куда побольше? Наш отдел – самый убыточный во всем институте. Ни стыда, ни совести у тебя, Шурик.
Изобретатель посмотрел на шефа с совершенно невинным видом, потом яростно протер круглые очки.
– Так прототип работает? Работает! Невидимость есть? Есть! Значит бюджет освоен на целевые расходы. Да ты пойми, Семеныч, это же только начало! Еще недавно считалось, что метаматерия с отрицательным индексом преломления существует только в теории. В этой шапке человек не просто невидим – он и тепло не проводит. Наружу не проникают даже звуки! Любой вид излучения попадает в среду с обратной волной и проходит так, как будто объекта под шапкой нет! Это прорыв в современной науке!
– Как это «нет», когда я тебе только что в зоне невидимости чуть пальцы не отбил? – возмутился Семеныч.
Шурик пожал плечами:
– Ну, так я не спорю, что есть недоработки. Но вы же сами бюджет урезали до появления первого прототипа.
– Так, Шура, – сказал, наконец, шеф, нервно потирая, вспотевшие от напряжения ладони, – Я эту шляпель аидову конфискую вместе с пультом, – Семеныч сгреб в охапку бумаги и «шапку-невидимку», выдернул из рук оторопевшего Шурика пульт, пихнул себе в карман и продолжил, предупреждая все возражения подчиненного:
– Полежит пусть у меня в кабинете. До тех пор, пока ты не предоставишь мне полный отчет по этой своей шапели-шляпели, с описанием всех полезных свойств и перспектив ее дальнейшего практического применения на более крупных объектах, – он назидательно поднял палец вверх, – и причем без значительного увеличения финансовых затрат.
Перед тем, как захлопнуть дверь лаборатории, Семеныч добавил:
– И премию не ждите, пока отчет вместе с подробным руководством к прибору не будет лежать у меня на столе.
В родной кабинет Семеныч, он же, доктор технических наук, профессор Семен Иванович Корнеев, вбежал в гневе, по дороге злобно цыкнув на секретаршу Лидочку. После пары чашечек кофе со сливками сердце у него заколотилось немного сильнее, зато настроение значительно улучшилось, и он взялся разглядывать островерхую каску с полями. Семеныч погуглил слово «шапель», хмыкнул и решил, что генератор невидимости все же более всего похож на металлизированную ведьминскую шляпу, а не на разновидность шлема. Изнутри, под жестким серебристым каркасом, обнаружился многослойный подклад, покрытый прозрачной желеобразной субстанцией, липкой и прохладной на ощупь. С нижней стороны по ободку широких полей располагались излучатели. Верх же состоял из того самого экспериментального композитного метаматериала, производство которого и стоило так адски дорого.
Семеныч подошел к зеркалу и нацепил шляпу. Гель тут же облепил лысину от лба до макушки. Профессор представил тот момент, когда он продемонстрирует эту конструкцию на ученом совете. Он сильно сомневался, что коллегам из смежных отделов удастся сохранить серьезное выражение лица, созерцая этот «научный прорыв». А досаднее всего было то, что на Шурике эта идиотская шляпа выглядела далеко не так смешно.
В голову стукнула шальная мысль: включить прибор и незаметно подкрасться к Лидочке, чтобы застукать ее за болтовней в чатике. «И смысл? – уныло сам себе возразил профессор, – в камере и так видно, что она ерундой на рабочем месте занята». И, действительно, Лидочка не особо стеснялась просматривать ленту роликов с котиками, даже когда ее стол ломился от неотправленной корреспонденции.
Семеныч убрал ценную шляпу в шкаф и загрустил. «Посмотрим, что там они понапишут в отчете», – подумал профессор. Ему давно уже не были интересны научные изыскания, он погряз в бюрократии, пытаясь внедрить в производство хотя бы толику идей, которыми фонтанировали его более молодые подчиненные.
Через неделю Шурик все же притащил документацию на «Аидову шапель», как окрестили генератор невидимости лаборанты с легкой руки шефа. Шурик имел вид бледный и немного нервный. Он нарочито долго, и, как показалось Семенычу, неубедительно, кашлял, прикрывая нос платком. «Пояснительную записку» в растрепанной папке, со следами спешно оторванных стикеров, Шурик положил на краешек стола и боком-боком начал ретироваться в сторону выхода.
– Стоять, – рявкнул Семеныч.
Шурик испуганно замер.
– Это еще что? – Семеныч вытащил из папки первый же неподшитый лист – с заявлением на отпуск за свой счет.
– Заболел я, – пискнул Шурик, а затем уже более смело добавил, – можно я дня три отлежусь? У меня отгулы есть, неиспользованные. Пока вы материалы изучите...
– А если у меня вопросы возникнут? – грозно сдвинул брови Семеныч.
– Да я там подробно все расписал, – Шурик еще немного пододвинулся к двери, – если что, я в Телеграме отвечу. А вы же пока не испытывали генератор? — внезапно поинтересовался он у руководителя.
– Еще чего! – с достоинством заявил профессор. – Я сначала инструкцию читаю, а потом уже использую приборы по назначению.
Шурик облегченно вздохнул и продолжил отступление.
– Знаю я, как ты в Телеграме отвечаешь, – буркнул профессор, чиркнув по заявлению размашистой росписью. И Шурик пулей вылетел за дверь, чуть не сбив по дороге Лидочку – секретарша совсем чуточку подслушивала, чтобы заранее определить, какое у шефа наступит настроение вслед за визитом нерадивого подчиненного.
На стадии разработки Семеныч читал промежуточные выкладки и представлял себе генератор невидимости как некую решетчатую конструкцию. Он даже заглянул в отчет Шурика, чтобы полностью развеять сомнения:
«Материал с отрицательным индексом преломления представляет из себя пористый композит с чередованием слоев серебра и фторида магния с многочисленными наноотверстиями…» Что ж, наноотверстия не подразумевали никакой экономии материала, и Семеныч горестно вздохнул. Вскоре профессор заскучал за чтением и заскользил взглядом по отчету наискось, быстрее перелистывая страницы, а затем вернулся к содержанию. Из руководства следовало, что при включении прибора создавалось некое силовое поле, полностью маскирующее объект под «шляпой». Световые лучи, как и другие волны, натыкаясь на поле, преломлялись с обратным индексом, и таким образом человек оказывался вне зоны видимости, хотя физически все еще занимал место в пространстве. Чтобы невидимка мог воспринимать окружающую реальность без искажений, на глаза нужно было опустить небольшой щиток, расположенный в передней части прибора.
Семеныч достал из шкафа шляпу-генератор, водрузил ее себе на голову и щелкнул пультом – отражение в ту же секунду пропало. Он потянулся за смартфоном и обнаружил, что ладонь покидает зону невидимости, если отвести руку подальше в сторону. Семеныч досадно крякнул, наблюдая, как в воздухе парит огрызок его тела. Как только смартфон оказался в невидимой области, он тут же потерял сеть.
Семеныч подумал, что надо бы попросить Лидочку заснять процесс исчезновения на видео, но потом ему пришла в голову более блестящая идея. Он вышел из кабинета в приемную, не обращая внимания на недоуменный взгляд секретарши в сторону хлопающих дверей, и направился в курилку.
Ему всегда было интересно, что же обсуждают его подчиненные в месте, где не установлены камеры. Каждый раз, когда он там внезапно появлялся, он заставал их за просмотром глупейших роликов. Они громко над чем-то шутили и смеялись, будто бы возвращаясь к обсуждению фильмов, книг и последних новостей. Однако Семеныч был твердо уверен, что в курилке младшие коллеги перемывают кости ему, своему главному шефу.
На входе в курилку профессор чуть не совершил досадную ошибку, слишком уж приблизившись к одному из сотрудников. И пока тот не заметил, как исчезают носки его ботинок, Семеныч с трудом просочился в дальний угол за кофейным автоматом.
Следующим неприятным открытием для него стало полное отсутствие не только запаха табака, но и звуков. Маскирующее поле было полностью звуконепроницаемо в обе стороны.
«Ну, погоди у меня, Шурик, вернешься с отгула – я тебе покажу такой научный прорыв, что мало не покажется». Без звука наблюдать за людьми было более чем странно. Молодежь глупо хихикала, болтала о чем-то интересном, но совершенно непонятном. В какой-то момент присоединившаяся к приятелям Лидочка заметила, как подошедший к фикусу местный институтский кот прервался на середине «мява» и исчез вплоть до кончика хвоста. Но, когда она испуганно протерла глаза, пушистый бандит уже умывался, сидя на тумбочке.
Семеныч выскользнул из курилки и вернулся на рабочее место. Он снял шляпу, вытер вспотевший под гелеобразной подкладкой лоб и углубился в инструкцию.
После недолгих поисков по предметному указателю он наткнулся на фразу: «существуют незначительные недоработки в передаче звука и других сигналов от объекта во внешнюю среду». Семеныч закипал праведным гневом. «Ничего себе незначительные! Если такой «шапкой-невидимкой» накрыть самолет, он пропадет из поля зрения и на командном пункте!» Видимо Шурик вполне осознавал недоработки, раз все же оснастил шапель щитком для глаз, компенсирующим отрицательное преломление. Иначе объект внутри поля был бы полностью дезориентирован. Но если судить по смартфону, то любые навигационные приборы откажут под маскировкой, и самолету все же придется лететь вслепую.
Семеныч тщетно пытался понять, какой выход возможен из этого тупика. На его взгляд, коллектив отдела увлекся идеей полной невидимости и создал нечто совершенно бесполезное – презентовать изобретение слишком рано. Оно требовало значительной доработки. А значит, и дополнительного вливания финансов.
Профессор уже многократно пожалел, что отпустил Шурика в отпуск.
О шапеле невидимости Семеныч вспомнил вечером, когда пришел домой раньше своей обожаемой Светланочки. Жена нагрянула ближе к полуночи веселая и нарядная, вроде бы с дня рожденья подружки. «Интересно, что все-таки она делает, пока я на работе», – подумал Семеныч. С тех пор, как он установил дома «жучки», Светлана стала гораздо реже смотреть дома сериалы, записалась на фитнес, к психологу и даже к стоматологу. Бегала по театрам, выставкам и концертам. То есть вроде бы культурно просвещалась и следила за внешней красотой и здоровьем. Однако Семеныч подозревал иное. И хоть «жучки» так и не засекли никого, кроме курьеров супермаркетов, сомнений в верности Светланочки у профессора становилось все больше.
– Какие планы на завтра, моя пусечка? – игриво спросил он жену.
– Почти не каких, – отмахнулась Светлана, – вот только в парикмахерскую забегу, потом с подружками зависнем где-нибудь в кофейне.
Семеныч сделал вид, что поверил, чмокнул жену в надушенную шейку и, сдерживая аллергический чих, отправился в постель. Он твердо решил проследить за тем, как проходит ее день, самолично. Разве можно доверить такое дело частным детективам! Жаль, конечно, что услышать ничего не удастся, но достаточно и того, что он увидит.
На следующий день Семеныч еле дотерпел до обеда, отчитался Лидочке, что едет на важные переговоры со спонсорами, и, как только она умчалась в столовую, тут же надел шапку-невидимку и помчался домой. Стоило ему незаметно пересечь проходную и выйти с территории НИИ, как он обнаружил, что пульт от генератора невидимости остался в кабинете.
«Ну и ладно, – подумал он, – этак я Светланочку и дома не успею застать. Пока бегаю туда и обратно». Он попытался на время снять шапку, но гелеобразная субстанция подкладки плотно охватила череп и не поддавалась его усилиям. «Вот же присосалась, – расстроился Семеныч, – придется так и ходить в этой шляпе до вечера, пока не выключу».
Почти сразу он обнаружил, что пользоваться автобусом, будучи невидимкой, очень неловко. Кто-нибудь постоянно пытался занять место, где он в этот момент находился. И это еще в дневное время, когда общественный транспорт был почти пуст. Присесть он так и не решился, благо ехать было не так далеко.
Жену у подъезда долго ждать не пришлось, она выпорхнула из дома в довольно легкомысленном платьице, уже с новой прической, сияющая и прекрасная, как мечта. За углом в скверике ее ожидал молодой человек. Семеныч аж глазам своим не поверил, когда увидел, что его прелестная Светланочка обнимается с безалаберным Шуриком.
«Да что она в этом худосочном очкарике нашла!» – возмущался он, стараясь подкрасться к влюбленным, как можно ближе. Невыносимо обидно было, что под проклятой шапкой невозможно услышать, о чем они так мило болтают. Больше всего Семеныч боялся, что сейчас они сядут в машину и потеряются из виду, но парочка все же решила прогуляться пешком. «Еще бы, – злорадно подумал Семеныч, – откуда у этого алиментщика деньги на такси возьмутся».
Тем временем Светланочка щебетала, не переставая:
– Нет дорогой, только не ко мне! Я почти уверена, что у него по всему дому запрятаны «жучочки», твоего, кстати, изобретения. Раз к тебе нельзя – тогда в отель.
– Представляешь, Светка, – Шурик поцеловал ее и еще более фривольно приобнял, – еле выпросил у него три дня. И то за свой счет. Опять меня, гад, премии лишил.
– Да сколько можно уже в этом институте прозябать, Шурочка. Найди себе работу в коммерческой фирме.
– Давно уже собирался, – кивнул Шурик, – но тут такое дело, проект закончить хотел. Ушли мы немного не в ту степь, шеф в ярости. Но потенциал-то у прототипа огромный! Частники-то должны заинтересоваться… Еще бы людей нужных найти, чтоб в теме были. Только он же генератор конфисковал…
– Бедненький ты мой, – Светлане разговоры о науке и работе были интересны не более, чем белый шум, она привыкла пропускать их мимо ушей, выхватывая важную финансовую суть, – ну, конечно, заинтересуются, ты же у меня такой талантливый!
Шурик довольно рассмеялся:
– Да, я чертов гений! Только твой пень лысый меня не ценит. Кандидатскую до сих пор из-за его придирок защитить не могу. Ну, недоработал я этот шлем, и что? Мы над этими материалами целый год бились. А он премии лишает. Всего-то осталось доделать теплоотводящий жилет и «наушники» с обратным преломлением. И вполне рабочий прототип получился бы.
Светлана улыбалась, и кивала, абсолютно ничего не понимая. Совершенно не важно разбираться в науке, чтобы вовремя похвалить умного мужчину. Вот-вот Шурочка прославится, разбогатеет и тогда ничто не помешает ей наконец развестись с мужем.
Профессор злился, наблюдая за пантомимой молодых людей. В том, что они давние любовники, он уже ни капли не сомневался, но все же последовал за ними в отель.
Ему сказочно повезло, что не пришлось протискиваться вместе с ними в лифт, а дверь в номер Шурик прикрыл далеко не сразу. Семеныч метнулся в дальний угол, к занавескам, потом перебрался к шкафу, подумав, что Шурик может вдруг захотеть открыть окно, отрезая шефу путь к отступлению. Профессору хотелось сорвать шапку-невидимку прямо сейчас и предстать перед Светланочкой во всем величии праведного гнева, но адская шапель никак не желала расставаться с его лысиной. Ему уже давно было жарковато, а сейчас он и вовсе чувствовал себя как в сауне. Щиток начинал запотевать, и он вдруг почувствовал легкий укол в области сердца.
Увиденное в номере привело его в полнейший ужас. Он и не знал, что его жена такая затейница. Он закричал в гневе, затопал ногами, но, естественно, его никто не услышал. Шурик и его Светланочка были заняты друг другом.
Сердце заныло сильнее, и Семеныч почувствовал нешуточную одышку. Он подумал, что пора бы объявиться. Но начни он крушить и ломать вещи в номере, Шурик догадается, кто разыгрывает из себя безумного полтергейста. И тут же Семеныч испугался: они убегут и запрут его здесь. Сколько времени пройдет, пока в номер войдет кто-то из персонала? Ему становилось все жарче в маскировочном поле, даже после того, как он скинул пиджак и рубашку. Прибор все сильнее давил на затылок, зрение помутнело и уши наполнило гудение пчелиного роя.
Семеныч слишком поздно обнаружил, что тепло, излучаемое телом, не находит выход за пределы поля. Он бросился вон из номера. «Скорее. Надо срочно добраться до кабинета и отключить устройство». Когда он ввалился в лифт, его планы стали значительно скромнее: «Они, конечно, испугаются на ресепшене, но точно вызовут полицию». Сил едва хватило, чтобы нажать кнопку первого этажа, и он тут же просел на пол, теряя сознание.
– Что там за крики? – Светлана толкнула Шурика, – Иди посмотри, вдруг в отеле пожар или террористы!
– Если там террористы, то думаю, мне как раз стоит забаррикадироваться в номере, – сказал Шурик, – а запаха дыма я не чувствую.
Светлана сделала обиженное лицо, и Шурик со вздохом натянул штаны и футболку и поплелся вниз. Около лифта валялся поднос с разбитой посудой в кофейной лужице, а рядом в глубоком обмороке растянулась горничная. Дверцы лифта снова открылись, и он увидел внутри, на полу, широко раскинутые ноги в очень знакомых светло-коричневых ботинках. На уровне колена ноги заканчивались пустотой.
– Ах ты... придумал же, как использовать шапку! – почти восхищенно воскликнул Шурик, вытаскивая из кармана широких брюк-карго запасной пульт. Он выключил режим невидимости и стащил шапель с головы шефа, – А я-то думаю, что он мне в телегу не строчит, и не позвонил ни разу.
Лицо Семеныча было пурпурным и мокрым от пота. Рот так и остался открытым, перекошенным в беззвучном крике, а глаза, все в кровавых прожилках, выпучились, незряче уставившись в пространство.
– Вот что значит не читать инструкции. Занять тебе, что ли, пару оболов на дорожку, – мрачно пошутил Шурик, – Может, тогда Аид покажет тебе, как выглядит его настоящий шлем?
Шурик вернулся в номер, весело насвистывая. Он быстро затолкал шапель в рюкзак и потянул возлюбленную с кровати.
– Светочка, кажется прямо сейчас в нашем институте появилась вакантная должность руководителя отдела! И это надо срочно отпраздновать в ресторане.
Светлана радостно засмеялась, и бросилась к Шурику на шею.
– Ты ж мой гений!
– Собирайся, дорогая, и побежали. У нас очень мало времени. Только не в лифт, похоже там кто-то надолго застрял.
Мозг Шурика уже фонтанировал идеями для нового проекта: «Доспех Аида».