Сработал датчик. Да, он сработал идеально и достаточно неожиданно. Няня Маша получила его сигнал поздно ночью, около половины второго. Она сразу принялась за дело. Двигаясь тихо и осторожно, няня начала открывать все ящики и шкафы. Она выбирала одежду, согласно прогнозу погоды на ближайшие дни, который предвещал небольшую прохладу до конца октября. Тем лучше, так в детской коляске останется больше места, не занятого теплыми вещами.
Спустя час няня Маша оглядела содержимое коляски, в которой набралось необходимое количество аккуратно сложенных вещей: запасные подгузники, пачка влажных салфеток, две бутылочки с детским питанием, легкий шерстяной плед и три комплекта детской одежды нежно-розового цвета. В отдельную сумку она сложила несколько игрушек: книжку с красочными картинками, яркую погремушку в виде солнышка и плюшевого медвежонка с поцарапанным носом. К операции «Переезд» все было готово. Маша выключила свет в детской, но для конспирации оставила зажженным ночник на тумбочке. Она посмотрела в глазок двери — никого подозрительного. Из окна слышался лишь шум редко проезжающих по ночным улицам машин, внутри дома тишину нарушало только тиканье часов.
На цыпочках Маша прошла на кухню, где у нее заранее был припрятан маленький рюкзачок с небольшой аптечкой, бутылкой с водой и пакетом с яблоками и бутербродами. Туда же она положила зарядное устройство для телефона. Няня удовлетворенно кивнула: кажется, она все продумала. Она вернулась в детскую и взглянула на личико спящей девочки. Сон полуторагодовалой Жанны не нарушили движения Маши, которая уложила в сумку последние вещи для себя: комбинезон и платье, несколько полотенец и мыло.
Собрав все вещи, няня тихо открыла дверь и осторожно подняла коляску по лестнице на верхний этаж дома. Датчик говорил ей, что надо торопиться — у нее осталось меньше двух часов. Самым рискованным было вынуть из кроватки Жанну, не разбудив девочку. Маша подкатила коляску к кроватке, положила одеяльце поверх нехитрых вещичек малышки и с нежностью подняла Жанну. Девочка вздрогнула, но не проснулась, успокоенная ласковым поглаживанием по головке. Няня положила ее в коляску и вышла из комнаты, прихватив вещи.
Родители Жанны, состоятельная супружеская пара Тихоновых, спали с открытой дверью, чтобы всегда вовремя услышать плач ребенка, несмотря на присутствие няни. Проходя мимо их спальни, толкая перед собой коляску с их единственной дочерью, Маша увидела, что они оба крепко спали. С помощью магнитной карты няня открыла входную дверь, вышла из дома, волоча за собой сумку и рюкзак, и только тогда включила пульт дистанционного управления, приводящий в движение детскую коляску.
Октябрьская ночь была безветренной и теплой, воздух приятно пах морской солью. Море было в нескольких метрах от дома, на темном бархатном небе ярко сияли звезды. Маша на мгновение остановила коляску, ощущая легкое волнение, потом направилась к давно припаркованной неподалеку вместительной темно-синей Тойоте со складывающимися задними сиденьями. Машина была старенькой, но удобной для транспортировки вещей, проверенной расстояниями и временем. Если бы девушка не торопилась, то задержалась бы, чтобы полюбоваться качанием лодок в маленьком порту и послушать шум волн, двигающихся в унисон с приливом и мирно разбивающихся о берег. Но ей была дорога каждая минута, поэтому няня загрузила вещи и коляску в машину, надежно прикрепив ремнем нежный груз. Сумки она установила очень компактно, чтобы во время езды ничего не шумело и не подпрыгивало.
Сев за руль, Маша, наконец, облегченно вздохнула, запустила двигатель и плавно покатила вдоль причала, свернув в известном лишь ей направлении. Внутри Тойоты было тихо, она слышала только ровное гудение мотора. На заднем сидении находилась крепко закрепленная детская коляска с содержимым, определяющим тайную миссию няни, которая наполняла все ее существо чувством глубокой ответственности. Следуя заданному плану, Маша стремилась к выполнению своей задачи — доставить в целости и сохранности доверенный ей груз.
Выехав в центр Севастополя, девушка удивилась, что на улицах было достаточно много людей для такого позднего часа. В середине осени вдоль набережной бары работали допоздна, их постояльцы любовались на залив и отражение звезд в плещущихся волнах. Маша накинула на голову шаль и вывела автомобиль на шоссе, ведущее из города. Надеясь не встретить полицейский патруль, который наверняка остановил бы ее и заинтересовался наличием коляски с ребенком, няня благополучно выбралась из города.
Примерно через сорок минут машина остановилась у неприметной тропы, ведущей к Скельской пещере. Девушка вышла из машины и спустила на землю коляску со спящей Жанной, а также рюкзак и сумку. Прогулка по лесной тропе ночью с ребенком и вещами казалась ей опасным приключением, но у Маши не было выбора. Чтобы коляска не подпрыгивала на ухабах, она перевела ее на воздушные подушки, предотвратив таким образом риск разбудить малышку. Няня Маша тихо пересекла темный и призрачный лес, ориентируясь по обозначениям на тропе, освещенной слабым лунным светом. Для этого ей понадобился добрый час ходьбы, наконец деревья поредели, и она вышла на большую поляну, направив коляску к небольшому ручью. Поставив тяжелые сумки на землю и поправив одеяльце Жанны, девушка уселась прямо на влажную траву и стала ждать, крепко держа рукой ручку коляски. Через несколько минут отдаленный рев возвестил о начале конца.
Сначала глухой, как раскаты грома, затем постепенно нарастающий, рев превратился в яростный животный крик, и земля под ногами зашаталась. К счастью, Жанна продолжала сладко спать в своей коляске, а девушка нервно теребила край ее одеяльца, борясь со страхом. Даже поляна, до этого умиротворенная, приобрела зловещий вид. Тени деревьев сгустились, приобретая изменчивые и странные формы, затем послышался жуткий треск. Маше даже показалось, что из леса за ней наблюдают зловещие дьявольские глаза. Она прижалась спиной к стволу дерева и взяла на руки проснувшуюся Жанну. В воздухе витал запах лесных трав и влажной земли. Маше даже захотелось на мгновение, чтобы ночная трагедия оказалась лишь страшным сном, но в ней оставались уверенность и решимость. Когда дрожь земли поутихла, она снова запустила коляску на воздушной подушке и приготовилась к дальнейшим действиям.
Вениамин Гирич, ведущий специалист отдела анализа геологических катастроф, сражался со своим будильником. Вернее, с тремя будильниками, так как ему приходилось устанавливать три сигнала с пятиминутными интервалами, каждый из которых звучал с возрастающей интенсивностью. Плюсом к такому сложному ритуалу были утренние пробежки, позволяющие ему окончательно проснуться. Только после этого Гиричу удавалось добраться до офиса. Однако, в то утро оказалось достаточно одного будильника. Со своего одиннадцатого этажа он уже слышал автомобильные гудки на улицах Москвы. Неожиданно для самого себя Вениамин встал и бодрым шагом направился в кухню, чтобы включить вебвизор. На экране появились изображения опустошения и разрушений.
Гирич застыл, ошеломленно глядя на монитор. Как в замедленной съемке, рушились на землю и сминались, как карточные домики, целые здания. Внизу пестрила бегущая строка, возвещающая, что трагедия произошла прошлой ночью в Севастополе в 3:20. Землетрясение магнитудой 8,2 балла стерло с лица земли приморский город и ближайшие пригороды. В семь утра насчитывалось тринадцать тысяч жертв, число которых, без сомнения, будет расти по мере спасения пострадавших из-под обломков. Изображения были сняты дронами.
Гирич медленно опустился в кресло. Тринадцать тысяч. Цифра казалась не передающей всего масштаба ужаса, запечатленного на мониторе. Дроны кружили над развороченной землей и вывороченными скалами побережья, снимая детали апокалиптического пейзажа. На месте многоэтажек зияли рваные раны с кусками арматуры, сплющенные остатки автомобилей были разбросаны среди бетонных блоков и искореженного металла. Бегущая строка обновлялась с пугающей быстротой, количество жертв росло, несмотря на затрудненный доступ к пострадавшим районам.
Вениамин включил компьютер, открыл карту местности и попытался увеличить изображение разрушенного аэропорта, где что-то привлекло его внимание. В лесу, за аэропортом мигал красный огонек. Гирич напрягся — это было похоже на включенный сигнал мобильного устройства. Он мгновенно послал запрос о данных сотовой связи, но в этом районе активным сигналом оказался лишь тот одинокий красный огонек. Мертвое пространство господствовало в радиусе нескольких километров. Вениамин постоял перед вебвизором и пошел в ванную, оставив его включенным. Он уже начал было бриться, как вдруг подскочил на месте, как от удара тока, и бросился обратно в кухню. Огонек оставался на своем месте.
Забыв о бритье, Гирич быстро оделся, вышел из дома, сел в машину и за десять минул преодолел несколько километров до своего офиса. На рабочем компьютере он открыл карту района Севастопольского аэропорта, выяснив, что тот находится всего в пяти километрах от эпицентра. Естественно, разрушения там тоже были немалые. Внезапно он заметил на экране ещё два слабых сигнала, находящихся в нескольких сотнях метров от первого. Вениамин перевел свое внимание на анализ сейсмической активности. Огромный скачок магнитуды пришелся на 3:20, но после первого были зафиксированы ещё несколько значительно более слабых толчков.
Гирич вышел из своего кабинета и зашагал по оживленным коридорам, в которых в другие дни было гораздо тише. Конечно, все уже знали о землетрясении. Он без стука вошёл в офис Максима Гасанова, потягивающего горячий кофе из чашки. Краем глаза тот косился на монитор своего компьютера, разглядывая изображения разрушений.
— Макс, — без предисловий и приветствия начал Вениамин, — окажи мне одну услугу. Это срочно.
— Все, что хочешь, Веня, — ответил Гасанов, не отрываясь ни от экрана, ни от своего кофе.
— В Севастополе должен находиться сейчас один из наших роботов. Ты можешь определить его точное местоположение?
— Помнишь серийный номер? — спокойно спросил Макс.
— НМ-5К7.
Гасанов пощелкал пальцами по клавиатуре.
— Да, он находится в окрестностях Севастополя.
Вениамин постарался скрыть волнение.
— Понятно. Спасибо, Макс.
— Постой-ка, — Гасанов вдруг поставил на стол чашку с кофе. — Он, кажется движется. Странно, но не по городу, а в сторону леса. — Макс взглянул на Гирича. — Какого черта наш робот в такую рань решил отправиться в путешествие в гордом одиночестве?
Вениамин изо всех сил старался выглядеть спокойным.
— Ты можешь отследить его перемещение за прошедшую ночь? Где он был, скажем, шесть часов назад?
— Конечно, могу, — ответил Макс, — дай мне пару минут.
На мониторе появилась карта с медленно движущейся красной точкой, которая была их роботом НМ.
— Шесть часов назад он находился… — Макс ткнул пальцем в карту: — вот здесь. В час ночи он был в Севастополе, а теперь движется вот в этом направлении, — палец Гасанова описал небольшую дугу. — Хочешь посмотреть в 3D?
— Нет-нет, я всего лишь хотел понять когда и как он начал перемещаться.
— Интересно, — не унимался тем временем Макс. — Этот участок леса… он ведь закрыт для доступа. И потом… как же это возможно? Посреди ночи, самостоятельно робот покинул свою базу? Там же установлены датчики наблюдения, и робот не должен был туда попасть. Сработала система безопасности?
— Был ли зафиксирован какой-нибудь сигнал перед началом его движения? — спросил Вениамин.
— Нет, не было никаких тревожных сигналов. Странно, датчики молчали, словно ничего и не произошло. Робот НМ запрограммирован на строгое следование маршруту. По крайней мере, так должно быть: самостоятельное изменение курса должно бы быть вне рамок его возможностей.
Макс набрал несколько команд, на его мониторе стали появляться строки кода, сообщающие о перемещении робота.
— Журнал робота пуст! — воскликнул программист. — Абсолютно пустой! Словно все удалили. Или… он сам себя очистил.
Гасанов даже привстал, сдвинув стул.
— Это уже за гранью. НМ не может стирать собственные записи. Что, если кто-то взломал его систему?
Вениамин глубоко вздохнул. Сначала он и сам не верил происходящему, но, увидев своими глазами… Держать свои подозрения в секрете он все равно не сможет, кому-то он должен довериться.
— Есть одна возможность, Макс, — начал он осторожно, — мы недооценили потенциал самообучения НМ. Его создатели говорили о небольших адаптивных алгоритмах, но теперь мы видим, что может быть, он развился намного быстрее, чем все предполагали.
Ученые переглянулись, в их глазах отражалось недоумение. Самосознание у робота казалось научно-фантастическим бредом, но факты упрямо указывали на самую невероятную версию. Они снова посмотрели на карту. Красная точка теперь двигалась целенаправленно, избегая дорог и людей, прокладывая себе путь через поле и лес. Но Гирич, как аналитик, вынужден был первым признать этот невероятный факт.
— Да, Макс, — более уверенным голосом прокомментировал он, — робот по уходу за детьми НM-4K6, или попросту няня Маша, как минимум за два часа почувствовал землетрясение и отправился искать убежище на открытом месте.
— Веня, но как?!.. — ошеломленный Гасанов зарылся руками в свои густые волосы.
— Я установил датчики землетрясений на этого робота, но никто об этом не знал.
Они помолчали несколько секунд. Затем Гирич заговорил тихим голосом:
— Макс, я должен пойти за этой няней Машей. Это очень важно для меня и для науки, понимаешь?
— Если твои чертовы датчики сработали, — Гасанов вскочил, — это важно не только для тебя. Я не знаю, как ты умудрился установить их на того робота, но его надо вернуть, ты прав. Только я не могу отпустить тебя туда одного, это слишком опасно.
— Хорошо, едем. Тебе хватит часа на сборы? Сейчас по домам и встречаемся в аэропорту. Билеты я закажу.
В самолете до Краснодара, так как разрушенный аэропорт Севастополя по понятным причинам принимал только экстренные спасательные бригады, Вениамин рассказывал Максу принцип работы его датчиков.
— Это лишь часть системы няни Маши. Она не просто набор механизмов и датчиков. Ее искусственный интеллект способен к сложной аналитической обработке информации, которая выходит далеко за рамки стандартных протоколов. Представь себе: ее датчики могут зафиксировать такую микросейсмическую активность, которую обычные приборы зачастую пропускают. Няня Маша обладает уникальным алгоритмом предсказания, благодаря которому распознала не просто вибрацию, а последовательность микротолчков, указывающую на вероятность землетрясения. Именно поэтому Маша уникальна. Её ИИ обучался на огромном количестве информации об инстинкте самосохранения и о поведении людей в экстремальных ситуациях.
— Откуда она знает, куда надо идти? — с интересом спросил Макс.
— Маша моделирует возможные сценарии развития событий и выбирает наиболее безопасный вариант действий, оценивая риски. Она способна не просто обнаружить угрозу, а «предсказать» ее развитие и принять решение о немедленной эвакуации. Срабатывает интеллектуальная настройка алгоритма поиска убежища. Маша анализирует состояние окружающей среды с помощью своих датчиков и встроенных камер и выбирает место, наименее подверженное риску оползней или обрушения зданий.
— Да это не просто робот-няня, а настоящий спасатель, — засмеялся Гасанов. — Это же новая эра в робототехнике.
Самолет пошел на посадку, и мужчинам следовало было подумать, как арендовать машину. Наверняка, в сложившейся ситуации это было непросто, ввиду близкого расположения Краснодара к эпицентру землетрясения. Да и добраться до местоположения робота не являлось конечной целью: надо было позаботиться о транспортировке Маши. Как вернуть ее домой, ведь роботов не допускали в самолеты. Решение нашел Макс.
— Мы арендуем фургон и сделаем вид, что везем одеяла жертвам землетрясения. На обратном пути заберем робота, так в фургоне Машу можно будет спрятать, особенно если ей потребуется ремонт.
— А ты задумывался о том, сколько времени займет дорога в фургоне? — засомневался Вениамин.
— Без учета остановок на еду и отдых, это около пятидесяти часов, конечно, на практике гораздо больше, — пожал плечами Макс, — к тому же, учитывая масштаб разрушений, препятствия, которые мы там встретим. Но у нас нет альтернатив.
Гирич глубоко вздохнул.
— Хорошо, сделаем, как ты предлагаешь.
Самолет уже коснулся земли, когда Макс вдруг спросил:
— Веня, а ты думаешь, робот там один?
Вениамин ответил только спустя несколько секунд, серьезно и задумчиво:
— Нет, я так не думаю.
Окрестности поляны претерпели глубокие изменения. С первыми лучами солнца Маше открылась невероятная картина: на обширной равнине вырос холм высотой около двенадцати метров со склонами, усеянными рыхлой землей. Местами на склонах этого холма валялись камни, словно чья-то гигантская рука вывернула их из недр. Холм имел неровную форму, больше напоминая огромный купол, асимметричный и развороченный. По подножию холма тянулись глубокие борозды, словно проковырянные мощными когтями, обнажая подземные пласты песка и глины. За ранее жизнерадостно журчащим ручьем зияла широкая расщелина, простиравшаяся метров на сто вглубь леса. В полумраке на ее дне виднелись жилки кварца, блестевшие на солнце. В эту пропасть теперь и обрывался ручей с глухим бульканьем, исчезая в ее глубине.
Несколько старых сосен оказались вырваны с корнем и теперь, как сломанные спички, лежали на краю поляны. Их покрытые комьями земли корни торчали кверху, словно цепляясь за воздух. Кроны других деревьев тоже были повреждены, их поникшие ветки сбросили столько иголок, что они покрывали всю землю вокруг, как темно-зеленым ковром. Кора на соснах потрескалась, сопротивляясь невидимой силе. Воздух был насыщен запахом раздавленной древесины и влажной земли. Зловещая и напряженная тишина царила на месте недавней катастрофы, ветер не шевелил примятую деревьями траву, не пели испуганные птицы. Ощущение беспокойства еще не оставляло природу, все окружающее застыло в ожидании неизведанного.
Через некоторое время после восхода солнца Жанна открыла глаза. Ее сон во время подземных толчков охраняла воздушная подушка детской коляски. Няня Маша, почувствовав пробуждение девочки, наклонилась над ней и улыбнулась. Ее датчики немедленно принялись выполнять свою работу: измерили жизненные параметры ребенка и передали заключение об ее отличном состоянии. Сначала Жанна скорей удивлённо, чем испуганно озиралась, немного дезориентированная оттого, что проснулась не в своей кроватке, а на открытом воздухе. Но, увидев Машу, успокоилась и улыбнулась в ответ, тихонько вскрикнув и протянув к ней руки.
Няня взяла девочку на руки, понимая, что в все время лежать в коляске ей неудобно. Она расстелила одеяльце прямо на влажной траве и посадила на него Жанну. Та с любопытством огляделась, заинтересовавшись новым приключением. Приподнявшись на ноги и цепляясь за корявые сучки, девочка сделала несколько неуверенных шагов по одеялу, исследуя интересующее ее пространство. Время от времени она радостно подпрыгивала и удовлетворенно взвизгивала, полная энтузиазма. Так, под бдительным оком няни, несколько минут длилась ознакомительная экскурсия. Затем малышка, которая уже выучила несколько слов, вернулась к своей коляске, воскликнув:
— Молочка!
Как всегда, у робота все уже было готово к завтраку. Благодаря мощным микроволновым лучам до нужной температуры она согрела бутылочку с сухим молоком, разбавленным водой, расстелила на траве водонепроницаемую простынку. Перед едой Маша умыла девочку холодной водой из ручья, против чего Жанна ничуть не возражала. Покормив малышку, няня переодела ее и отпустила продолжать исследование поляны. Так они провели там весь день. Довольная девочка очень устала и вечером мгновенно заснула, не дождавшись сказок из архивов робота, которые Маша обычно рассказывала ей перед сном. Няня была удовлетворена тем, как прошел их первый день после катастрофы.
Солнце плавно опустилось за горизонт, окрасив небо в фиолетовые и багряные тона. Тени от уцелевших деревьев, окружающих поляну, стали холоднее и гуще. Маша понаблюдала за спящей Жанной, затем свернула водонепроницаемую простынку и укутала малышку в теплый плед. Робот-няня проверила параметры окружающей среды: влажность повысилась, а температура воздуха опустилась до +12°C. В её процессоре пронеслись соответствующие команды, и она стала готовиться к ночному режиму. Ее анализатор воздуха показывал незначительное повышение концентрации углекислого газа, она знала, что это свидетельствовало о приближении ночи.
Маша включила небольшой обогреватель, который в экстремальных условиях обеспечивал комфортную температуру вокруг Жанны. Её движения были плавными, точными, лишёнными всякой суеты и оптимизированными для максимальной безопасности и комфорта девочки. Она сложила все вещи в складные контейнеры, плотно закрывающиеся и защищающие содержимое от насекомых и влаги. Закончив подготовку ко сну, Маша активировала систему ночного видения. Ее инфракрасные датчики даже в полной темноте обеспечивали ей идеальную видимость. Она обошла поляну, проверяя наличие возможных угроз. Как показали дневные наблюдения, лисы держались на расстоянии, но Маша все же включила встроенный ультразвуковой динамик, который издал едва слышимый для человеческого уха писк, отпугивающий диких животных.
Быстро наступила ночь. Робот не спал, анализируя данные, собранные за день. В памяти Маши хранились тысячи научных справочников, которые она использовала для принятия решений и прогнозирования возможных изменений для обеспечения безопасности Жанны. Однако, она испытывала и некое новое, труднообъяснимое для её процессора чувство — ответственность. Простая забота о Жанне стала чем-то большим, выйдя за рамки программирования. В ее электронном мозгу забрезжил начальный этап развития своего рода привязанности, нежности, не предусмотренной её исходным кодом. Но главным оставалась безопасность девочки, и Маша старалась не дать своим «эмоциям» влиять на ее основную работу. Она продолжала наблюдать за мирно спящей Жанной, готовая прийти ей на помощь в любой момент.
Макс и Вениамин были знакомы почти пятнадцать лет. И в компанию
Nannybot они пришли почти одновременно, быстро подружившись. Компания разрабатывала и изготавливала роботов, призванных приходить на помощь человеку в экстремальных ситуациях: это были горные спасатели, охранники на лыжных курортах, проводники в пустынях и джунглях. Среди них были и дворецкие, няни, домработницы, которых приобретали, в основном, семьи, жившие в горных, сейсмических, засушливых и других опасных районах.
Гирич и Гасанов быстро сделали блестящую карьеру: Вениамин возглавил технический отдел анализа геологических катастроф, а Макс стал руководить отделом интеграции робототехники и информатики. В поисках «сбежавшего» робота они арендовали фургон и занялись по пути анализом новостей о землетрясении. Число погибших возросло до шестнадцати тысяч. Многие уцелевшие жители пытались добраться до палаточных лагерей, которые устанавливались на открытой местности. Тут и там им встречались фургоны с красными крестами. Затем разговор перешёл к их миссии.
— Веня, ваш отдел ведь разработал новые датчики для НМ года два назад, все это время у вас не было с ними проблем? — спросил Макс. Он сидел за рулем, устремив взгляд перед собой, на дорогу.
— Перед испытаниями няни Маши, — начал рассказывать Гирич, — я исследовал методы предотвращения обвалов в туннелях и шахтах сейсмических районов. Я изучал поглощение низкочастотных волн, когда обнаружил весьма специфический сигнал, который, на мой взгляд, мог бы считаться предвестником землетрясения. Тогда я и разработал датчики, основанные на этом сигнале, и мне разрешили установить их, в качестве эксперимента, в некоторых крупнейших геофизических лабораториях мира. Два года назад в одном из районов Японии, где были установлены мои датчики, произошло сильное землетрясение, но они не сработали.
— А что произошло? — поинтересовался Макс. — В чем был сбой?
— По моим расчетам, за полтора-два часа до землетрясения датчики должны были «предсказать» землетрясение магнитудой выше пяти баллов. Я установил порог в 5,5. Было зафиксировано землетрясение магнитудой 5,9, но о нём не сообщили заранее, как следовало бы. Проблема оказалась намного сложнее, чем простой технический сбой. Я исключил неисправность датчиков, проверил их множество раз на работоспособность до и после землетрясения, они были исправными. Регистрировали микросейсмическую активность, но предупреждающих сигналов не передавали. Тогда я начал изучать алгоритм обработки данных, который был достаточно сложным, с использованием нейронных сетей, многоуровневым, содержащим анализ поступающих данных о выявлении предвестников землетрясений. Анализ показал, что алгоритм как бы затухал, но не давал сбоя.
— Но ведь за несколько часов до основного толчка твои датчики фиксировали повышенную микросейсмическую активность, — не унимался Гасанов.
— Совершенно верно. Сигнал поступал, а нейросеть не интерпретировала его как предвестника сильного землетрясения, лишь как обычный фоновый шум. Я занялся корректировкой параметров, проведя десятки тысяч симуляций, обнаружив, наконец, что проблема кроется в «переобучении» нейросети, в ее слишком хорошей адаптации к данным. В ее обучающей программе преобладали «типичные» предвестники землетрясения, а толчки в Японии оказались «аномальными» по ее представлениям. Нейросеть зафиксировала необычно длительный период нарастания микросейсмической активности. Ее сбило с толку отсутствие резких скачков, слишком постепенное, плавное нарастание сигнала.
— В итоге, ты переработал алгоритм, как я знаю, — вспомнил Макс, — ты ввел новые критерии оценки сигнала.
— Да, они учитывали не только частоту и амплитуду, но и скорость нарастания активности, включая специфические характеристики волн, такие как аномально медленный рост сейсмической активности. С тех пор система работает более стабильно, улучшенный алгоритм смог значительно повысить точность прогнозирования землетрясений. Однако, я понимал, что невозможно было полностью исключить ошибки. Природа непредсказуема, такое сложное явление, как землетрясения мы до конца еще не понимаем. Я поставил перед собой задачу постоянно улучшать модели роботов, исправляя ошибки и учитывая новые данные, чтобы свести к минимуму риски. Однако, позже я обнаружил, что следует учитывать другие дополнительные коэффициенты, особенно в работе с НМ, а именно увеличивать минимальное зафиксированное значение магнитуды.
— Значит, — недоуменно проговорил Макс, — чем сильнее землетрясение, тем раньше способен предсказать его робот?
— Именно! — развел руками Вениамин. — Проблема была в том, что мне никто не верил. Мои датчики обозвали даже величайшими мистификациями.
Макс рассмеялся:
— Судя по тому, что ты рассказал мне сегодня утром в офисе, ты не пал духом.
— Да, я продолжал изучать землетрясения, — улыбнулся Гирич, — только никому больше ничего не доказывал. И вот два года назад няня Маша, наконец, из экспериментального варианта превратилась в модель робота для широкого домашнего использования. Это был такой шанс для меня, ведь в ее устройство входили и изобретенные мной датчики! Я повысил их чувствительность, но снизил пороговое значение магнитуды до 4,9 по шкале Рихтера. Эти датчики я тайно установил на некоторых роботах-прислугах. Самыми продвинутыми из них были няни, помогающие родителям в уходе за детьми. Отличить их от живого человека мог только самый опытный специалист. Я выбрал тех, которые были предназначены для работы в районах с повышенной сейсмической активностью. Всего мои датчики установлены на семи роботах, один из которых является сейчас целью нашего поиска.
— Догадываюсь, Веня, что об установке твоих датчиков нет и намека ни в одном техническом паспорте, — весело прокомментировал Макс.
— Разумеется, нет, — усмехнулся Вениамин.
— Ты здорово рисковал.
— И это верно. Увольнение — это самое малое, что меня может ждать. Но, чтобы доказать действенность моего изобретения, я должен был пойти на риск.
— А что бы ты делал, если бы не сработало?
— Сидел бы дома, наслаждаясь бездельем, — с грустью ответил Вениамин, но в его голосе послышались нотки гордости. — Я верил в свои датчики. Я корпел над ними несколько лет, просиживая ночи за компьютером, иногда даже спал в офисе, чтобы заметить сразу малейшее отклонение в показателях. Помнишь, как ты подкалывал меня, что я свил гнездо из микросхем и проводов?
— Конечно, помню, — улыбнулся Макс. — Ты был в то время на грани нервного срыва. Но своего ты добился. Теперь ты герой, но в обход всех регламентов и инструкций.
— Когда мы найдем робота и удостоверимся, что система сработала, — неожиданно стал серьезным Гирич, — мне будет нужна твоя помощь с документацией.
— С этим я тебе помогу, начав с технического паспорта на твои датчики. Теперь его составление — дело общей важности. А после отметим как следует твой геройский подвиг.
— Согласен, — Вениамин кивнул. — На этот раз, обещаю, все будет по правилам.
Глубокой ночью Жанна расплакалась, на этот раз испугавшись, что проснулась не дома и в кромешной темноте. Няня Маша немедленно включила свет и наклонилась к ней. Она начала напевать девочке нежную колыбельную, поглаживая ее по мягким волосам. Но малышка не успокаивалась, понимая, что происходит что-то из ряда вон выходящее. Тогда Маша быстро согрела ей молока в бутылочке, после чего Жанна снова заснула.
Наутро няня стала задумываться о возвращении домой. Оценка обстановки показала ей, что опасность почти миновала. Жанна проснулась веселая, будто и не было ночных кошмаров. Наигравшись на поляне и пообедав, девочка снова уснула в своей коляске. Воспользовавшись моментом, Маша покатила ее по той же тропе, по которой они пришли сюда. Идти обратно было гораздо труднее из-за многочисленных завалов, оставленных землетрясением. Боясь сбиться с пути, няня осторожно обходила упавшие деревья.
Спустя час ей пришлось остановиться, так как в одном месте завал полностью перекрыл им путь. Робот несколько минут анализировал ситуацию, затем принял решение отклониться от маршрута, чтобы обойти препятствие. Маша старалась использовать все свое умение ориентироваться в сложных условиях, заложенное в ее программе, которое ей могло бы пригодиться для поиска дороги домой.
Из всех моделей, созданных компанией Nannybot, именно в роботах НM особенно тщательно было продумано сходство с человеком. Ведь им приходилось работать с детьми — маленькими существами, доверие которых так важно было завоевать роботу. Дизайнеры няни Маши использовали обширный каталок женских фигур, прежде чем создать черты лица красивой и милой девушки. Но в отличие от роботов, работающих в экстремальных ситуациях, в модели НМ не было заложено такое количество механизмов навигации, помогающих им достигать незнакомых пунктов назначения и прокладывать альтернативные маршруты. Няня Маша была способна лишь повторять уже пройденные пути, поэтому сейчас робот оказался перед сложным выбором поиска алгоритмов не только роботизированного, но и человеческого чувства самосохранения. Ее датчики передали ей: «Вернись на поляну, подготовь Жанну к еще одному ночлегу и жди».
Маша постояла немного у непроходимого завала, анализируя полученную команду. На поляне было безопасно, Жанне там нравилось, но еще одна ночь, проведенная в лесу, внушала няне тревогу. Где гарантия, что эта ночь будет последней? А если им суждено остаться там надолго? Такие мысли были чужды стандартным алгоритмам Маши, поэтому их появление застало врасплох ее саму. На оценку рисков такого масштаба робот-няня не была запрограммирована. Более того, ее датчики уловили ухудшение погодных условий: небо заволокло тучами, набирал силу ветер, температура падала.
Маша начала анализ данных прошлых поездок, когда ей приходилось путешествовать с семьей Тихоновых. Она сопоставила зафиксированные погодные условия с температурой тела ребенка и поняла, что девочке грозит переохлаждение. Легкого одеяльца и пары кофточек, которые она смогла взять с собой, было явно недостаточно. Может не хватить и ее собственной мощности, чтобы поддерживать оптимальную температуру в радиусе двух метров вокруг Жанны. Впервые няня столкнулась с необходимостью принимать решение, которое выходило за рамки ее программ. Ее «интуиция», ранее основанная лишь на статистике, сейчас подсказала ей, что просто вернуться на поляну — это временный выход. Необходимо найти убежище.
Маша зашагала обратно по тропе, толкая перед собой коляску на воздушной подушке. Вернувшись на поляну, она нашла большую яму, образованную выдранными из земли корнями огромного дерева. Забравшись туда с девочкой, няня обнаружила, что там они будут хорошо защищены от дождя и ветра. Ее датчики тщательно исследовали освещенность их импровизированной пещеры, угол наклона ее стенок, неровность поверхности. Свои дальнейшие действия Маша производила из расчета особенностей рельефа, чтобы обеспечить максимальный комфорт Жанне. Она положила девочку на самое сухое место, включила свой обогреватель, измерила температуру тела малышки и влажность воздуха.
Впервые с момента своего создания робот-няня модели НМ запустила процесс самооценки собственных действий. Она сопоставила заложенные в нее программы с принятыми решениями и оценила степень отклонения от привычных нормативов. Оказалось, что за рамки запрограммированных действий она вышла на 44,7%, нестандартные решения были ей приняты в 18,2% случаев, не только заложенная в нее логика, но и некий аналог инстинкта самосохранения Маши был похож на человеческий на 24,4%. Этот случай стал для робота незабываемым уроком, который расширил пределы её возможностей далеко за рамки стандартного программного обеспечения.
Гирич никогда не водил фургон, поэтому за рулем все время находился Макс. Они ехали по автостраде с включенными фарами, из панорамного люка в кабину заглядывали звезды. Почти две трети пути были позади, когда Вениамин задремал. Проснулся он от возгласа товарища:
— Веня, я тут подумал, — начал Макс, но увидел, что друг подскочил. — Извини, не знал, что ты спишь.
— Да ладно, ничего. Что ты там подумал?
— Когда робот чувствует приближение землетрясения, разве он не должен поднять тревогу? Разве в них не заложена эта команда? В их технических паспортах написано: «Робот не может причинить человеку вред и не может допустить, чтобы в результате его бездействия человек пострадал».
— Это так, Макс, но создатели роботов также учитывали, что немногие люди способны вскочить посреди ночи и следовать в «безопасное место» за роботом, несущим какой-то бред о подземных толчках, которые якобы произойдут через два часа. Понимаешь, даже в самой сейсмической зоне сильные землетрясения происходят не чаще, чем раз в сто лет. То есть ты, к примеру, живущий в сейсмическом районе, за свою жизнь можешь и не испытать ни одной настоящей катастрофы. Будешь ли ты верить роботу, внушающему тебе, что через два часа тебя погребет под обломками собственного дома?
— Значит, роботы обеспечены каким-то особым кодом, дающим им приоритет выбора решения в подобных случаях?
— Верно. Этот код требует от робота обеспечения безопасности только доверенного ему человека, а именно, ребенка. Поэтому Маша не подняла тревогу, а просто выполнила закодированный приказ. Она взяла доверенного ей ребенка и перенесла в безопасное место. Девочку зовут Жанна Тихонова, ей нет еще и двух лет. И сейчас эти двое находятся где-то в холодном и сыром лесу. Ночью.
— Полагаю, — сказал Макс, — у робота была еще одна причина не будить родителей ребенка. Ведь если они увидели бы, что няня выносит девочку из дома в такой поздний час, они бы остановили ее. Иди потом доказывай, что ей грозит смертельная опасность! А в роботе заложено: любой ценой спасти свою подопечную. — Макс помолчал, потом тихо проговорил: — Родители Жанны, наверняка, погибли.
— Скорей всего. Жертв в Севастополе много, — вздохнул Вениамин. — Но меня беспокоит и другое: время работы аккумулятора няни Маши ограничено. — Он полистал свой планшет: — Уровень его заряда сейчас пятьдесят процентов, хоть биометрические данные и идеальны. Они находятся в лесу больше суток, поэтому через несколько часов у робота должен бы прозвучать сигнал, вынуждающий Машу поменять аккумуляторы, так как эта модель не имеет зарядной станции.
— А если она не взяла с собой запасные аккумуляторы?
— Это меня и беспокоит. Позже надо бы ввести коррективы в ее программу. Ведь при первом же сигнале тревоги Маша думает только о том, как спасти ребенка, поэтому пакует лишь ее вещи. Взять с собой аккумуляторы значит для нее вытащить из сумки часть одежды Жанны, которые должны обеспечить ей максимальный комфорт, а то и вовсе спасти ей жизнь. Робот не допустит такой промашки.
— Слушай, Веня, я прибавляю газу, — расчувствовался Макс. — Маленькая девочка рискует остаться ночью в лесу совсем одна рядом с безжизненной машиной, если мы не поторопимся.
Дождь, начавшийся час назад, превратился в ливень, превращая ручей на поляне в бушующий поток. Инфракрасные сенсоры Маши прорезали непроглядную тьму, каждая струя воды, стекающей с нависающих корней поваленного дерева, убивала надежду на спокойную ночь. К счастью, Жанна спала, тепла, создаваемого роботом в их маленькой пещерке, хватало, чтобы согреть девочку. От нечего делать Маша занялась анализом поведения своей подопечной.
В свои полтора с небольшим года Жанна уже умела произносить несколько слов. Чаще всего она говорила «няня», слово, которое было первым выученным девочкой. Да это и неудивительно, ведь Маша появилась в доме Тихоновых всего спустя несколько дней после рождения их первенца. Она всегда была рядом, это было ее главной задачей — не оставлять малышку без присмотра ни на минуту. Семен Тихонов, отец Жанны, относился к робототехнике с большим энтузиазмом, компанию Nannybot ему порекомендовал его двоюродный брат Борис, который работал там. Вскоре после появления Маши в доме и Семен, инженер по образованию, устроился работать в компанию. Сначала к Маше была приставлена домработница Тихоновых, Маргарита Давыдовна, но вскоре все поняли, что няня-робот так блестяще справляется со своими обязанностями, что ей без опаски доверили девочку.
Маша не обсуждала семейные дела на кухне, не требовала выходных, не болела и не уставала. Она умела организовывать обучающие игры, адаптировать их под индивидуальные особенности развития ребенка, следила за питанием Жанны, исключая аллергические реакции и рассчитывая рацион с точностью до грамма, поддерживала оптимальную температуру в детской. Жанне Маша понравилась сразу, насколько новорожденный ребенок способен проникнуться симпатией к незнакомому взрослому. Особенно ей нравился голос няни, умеющей менять интонацию и вкладывать в каждое слово разные эмоции. Маша двигалась, как живой человек, придумывая для девочки увлекательные танцы, напевая веселые мелодии и изобретая новые игры.
Маргарита Давыдовна вернулась к своим прежним обязанностям. Она готовила вкусную и здоровую еду для Тихоновых, прибирала в доме и выращивала в оранжерее цветы, сумев создать настоящий райский уголок. Между Машей и Маргаритой Давыдовной установилось теплое взаимопонимание. Тихоновы были в восторге. Маша не заменяла для девочки их родительскую любовь, но стала основным помощником, способным найти время для настоящих человеческих отношений. Она была больше, чем просто робот. Няня стала неотъемлемой частью их семьи, незаменимым и верным союзником.
И вот сейчас маленькая частичка того, что когда-то было дружной семьей — девочка и робот — находились одни в лесу, обе не зная, что им делать дальше. Дождь кончился, и Жанна проснулась. Солнце клонилось к закату в третий раз после землетрясения. Няня приготовила малышке ужин из пюре с телятиной, чтобы разнообразить молочную диету. Использование микроволновых волн, чтобы согреть еду, потребовало много энергии. После ужина Маша позволила Жанне посмотреть немного мультики из своего 3D-архива, совсем немного, строго экономя свои аккумуляторы. Когда они были дома, энергии Маши хватало более чем на неделю, в условиях же, в которых они находились сейчас, не имея ни центрального отопления, ни газа, аккумуляторы робота вряд ли смогли бы продержаться дня четыре. Но она понимала, что для защиты маленькой девочки потребление энергии было необходимым. В тот вечер няня отметила в своем журнале, что уровень энергии упал ниже тридцати процентов.
На следующий день на поляну опустился жуткий холод. Прибавив отопление, Маша занялась приготовлением завтрака для еще спящей Жанны, заботливо укутанной в одеяльце. Она заметила, что ее пальцы, обычно быстрые и ловкие, двигались сейчас несколько замедленно. Аккумулятор показывал 22%, угрожающе мигая красным огоньком. Маша старалась не шуметь, зная, что спать под одеялом для Жанны лучше, чем прыгать по холодной и влажной траве. Система обогрева работала на пределе. Перед роботом опять встал непростой выбор: экономить энергию на обогреве или снова попытаться найти помощь. Маша активировала встроенный радиоприемник, но в эфире слышался только глухой треск помех. Она отправила сигнал SOS, но ответа не последовало. Ее сенсоры, обычно быстро захватывающие сигналы на расстоянии десятков километров, были бессильны перед суровой реальностью произошедшей катастрофы.
Когда Жанна проснулась, в ее глазах не было обычной радости. Маша поняла, что девочке холодно. Она нежно улыбнулась ей, стараясь скрыть беспокойство. Включив дополнительный миниатюрный нагреватель на минимальную мощность, няня направила его тепло прямо на девочку, чтобы согреть ее. Тут ей пришла в голову идея, вызвав у нее незнакомое чувство. Маша решила довериться этому чувству и стала собирать мелкие ветки, разбросанные вокруг их пещеры и успевшие подсохнуть после вчерашнего дождя. Она старалась избегать ненужных движений, экономя энергию. Медленно, но упорно, няня насобирала маленькую кучку щепок, достаточную для небольшого костра. На мгновение включив на полную мощность свой источник тепла и направив его на щепки, она разожгла огонь перед входом в пещеру. Этот чисто человеческий жест вдруг наполнил робота такой гордостью, что Маша с еще большей любовью посмотрела на наблюдающую за ней с интересом Жанну. Теперь девочке будет теплей.
К вечеру аккумулятор няни показывал всего 15%. Костер согревал пещеру, но горел слабо. Маша понимала, что тепло необходимо поддерживать постоянно, иначе малышка может заболеть от переохлаждения. Но для сбора веток необходимо было тратить энергию, которую роботу приходилось так старательно сберегать. Няня отметила в своем журнале: «Критический уровень энергии». Она запустила встроенный модуль экстренного вызова, еще раз отправив сигнал SOS с максимальной мощностью, прекрасно понимая, что это ее последняя попытка.
Пятьдесят шесть часов пути были позади, когда Вениамин Гирич и Максим Гасанов увидели дорожный знак Севастополя. Вместо оптимизма и облегчения, однако, ими овладело отчаяние при виде непрекращающегося потока беженцев, белых палаток вдоль дороги и фургонов с красными крестами. Большая часть города была эвакуирована, но многие пострадавшие оставались еще погребенными под обломками, живые или мертвые — об этом никто старался не думать, спасатели просто делали свою монотонную работу: угрюмые и озабоченные, они копали, разбирали, вытаскивали, эвакуировали, анимировали… И чудеса иногда случались — кого-то находили живым.
Макс и Вениамин быстро обнаружили, что и им потребуется настоящее чудо, чтобы подобраться к окрестностям Севастополя. Все дороги были доступны только для транспорта экстренной помощи. Им пришлось сделать приличный крюк, выбирая другие маршруты по местности, менее пострадавшей от землетрясения. Измученные и голодные, спавшие очень мало в пути, мужчины торопились, как могли, особенно после того, как поняли, что Маша не взяла с собой запасной аккумулятор. К счастью, они предусмотрели такой поворот дел и прихватили с собой запасной. У двоих ученых, робота и маленькой девочки было в запасе всего несколько часов до того, как случиться еще одна трагедия. Наконец, они добрались до моста через реку, за которой находился лес, где скрывались их беглецы. Совсем рядом мигал красный огонек на их планшетах, возвещающий, что цель близка. У въезда на мост стояла вооруженная охрана.
— Я поговорю с ними, — сказал Вениамин Максу и обратился к офицеру, подошедшему к их машине: — Здравствуйте, мы привезли одеяла для раненых.
— Очень хорошо, — ответил охранник, — отвезите их вон туда, — он указал в сторону, противоположную лесу. — Видите те палатки? Там есть пункт экстренной помощи.
— Нам бы хотелось также участвовать в спасательных операциях, — настаивал Гирич. — Мы из компании Nannybot, я сейсмолог, а мой коллега — программист. Знаю, что здесь сейчас работает много роботов, мы могли бы улучшить их программное обеспечение, контролировать их исправность.
— Нам сейчас больше нужны человеческие руки и аппаратура для обнаружения тел под завалами, чем ваши программы, — ответил офицер. — Но если хотите помочь, отправляйтесь в лагерь. Там тоже есть роботы, которые ухаживают за ранеными.
Такой поворот вещей не устраивал ученых, им во что бы то ни стало нужно было перебраться через мост.
— Кажется, в той стороне есть шахта, — указал рукой в сторону леса Вениамин, — там тоже работают роботы, проекты для моделей которых я координировал лично. В шахте могут быть завалы и пострадавшие. Позвольте нам проехать, там могут потребоваться специалисты по обновлению программного обеспечения.
— Подождите здесь, я сейчас вернусь, — согласился офицер. Через несколько минут он снова появился в сопровождении двух сержантов. — Вас сопроводят, но фургон придется оставить здесь, там на нем не проехать. Заберите все необходимое вам оборудование.
Вениамину и Максу ничего не оставалось делать, как согласиться на попутчиков. Они взвалили на себя оборудование и запасной аккумулятор для Маши, перешли через мост и зашагали по дороге к лесу. Лица сержантов оставались непроницаемыми, им тоже много пришлось пережить за последние три дня. Они были молчаливы и угрюмы. Лишь через полчаса ходьбы один из них спросил Вениамина:
— Значит, вы проектируете роботов? Тех, что работают в шахтах?
— Не только их, — ответил Гирич. — Шахтеры — это последнее поколение роботов, оснащенных самообучающейся системой. Они способны сами принимать решения, что в экстремальных ситуациях очень важно при разборке завалов.
Вениамин взглянул на свой планшет. К счастью, они двигались в правильном направлении: красный огонек все приближался. Сержант, казалось, заинтересовался его объяснениями.
— Так вы напичканы оборудованием для ремонта робототехники?
— Мы немного смогли унести с собой, — уклончиво вставил Макс, — у нас есть мини-дрон для разведки труднодоступных мест, инструменты для наладки поврежденных микросхем и сервер для загрузки обновленного ПО. — Он умолчал про аккумулятор.
Дорога к шахте оказалась не такой легкой, как они себе представляли. Они с трудом преодолевали неровности местности, поваленные стволы деревьев, ветки которых царапали им руки и лицо. Вениамин не отрывал взгляда от планшета. Наконец, они достигли места, где нужно было делать поворот к шахте. Красный огонек мерцал впереди.
— Так мы потеряем кучу времени, — шепнул Макс.
— Знаю, но у нас нет другого выбора. Сейчас что-нибудь придумаем. Сержант, — обратился Вениамин к их наиболее разговорчивому проводнику. — Мы могли бы разбить здесь лагерь, оставить кое-что из оборудования и сходить на разведку. Необходимо выяснить масштаб повреждений и определить, что нам потребуется для ремонта роботов.
— Хорошо, — согласился сержант и кивнул своему напарнику. Их маленькая команда остановилась, двое ученых с облегчением спустили на землю тяжелые рюкзаки. Вениамин и Макс сделали вид, что энергично копаются в их содержимом, выкладывая наружу все подряд, кроме аккумулятора Маши. Наконец, они выпрямились, и Вениамин снова обратился к офицерам:
— Не могли бы вы покараулить здесь, пока мы сходим к шахте? Это оборудование очень ценное.
— Это может быть опасно, — с сомнением в голосе ответил разговорчивый сержант, — ну, ладно, идите, но постарайтесь вернуться до темноты. Отсюда до шахты более получаса ходьбы.
— Не беспокойтесь, мы скоро вернемся.
Ученые постарались как можно быстрей скрыться в лесу, а когда сержантов не стало видно за деревьями, резко свернули вправо и почти перешли на бег. Их беспокойство усиливалось с каждой минутой.
— Веня, — вдруг сказал Макс, заметно запыхавшись, — ты уверен, что нам не следовало бы взять с собой этих вояк? Нам могла бы пригодиться их помощь.
— Макс, о чем ты говоришь? Мы уверены лишь в том, что там, в лесу, находится наш робот модели НМ, — ткнул пальцем в планшет Вениамин. — Мы так же уверены, что Маша увезла с собой Жанну, так как этот робот создан именно для этого: заботиться о безопасности вверенных этой модели детей. Но мы не знаем, жива ли еще девочка. Ты хочешь явиться на то место с посторонними людьми и обнаружить там безжизненную машину с погибшим ребенком? После того, что я натворит с моими датчиками? Да ты знаешь, что со мной после этого будет! Это же подсудное дело!
В самые солнечные и теплые часы дня Маша и Жанна выбирались из своей пещеры, сооруженной под корнями поваленного дерева, чтобы поиграть немного на поляне. Это было необходимо как для физического здоровья девочки, чтобы размяться и согреться, так и для поднятия ее морального духа. Во время игр возникала еще одна проблема: вода в большой фляге, которую прихватила с собой няня была на исходе, а разогревшаяся в движении Жанна часто просила пить. Маша, проанализировав воду в ручье, текущем неподалеку, пришла к выводу, что в таких экстремальных условиях ей не оставалось ничего другого, как позволять иногда девочке попить воды из источника, не представляющей для нее особого вреда. Заодно она сделала анализ ягод, которые нашла неподалеку, и угостила Жанну сочной черникой.
К вечеру третьего дня малышка опять расплакалась, на этот раз зовя маму и папу. Ее первоначальный интерес к увлекательному приключению иссяк, и она впала в меланхолию. Девочка стала плакать все чаще, скучая по родителям. Маша попробовала запустить программу, основанную на алгоритмах, разработанных ведущими мировыми экспертами в области педагогики и педиатрии. Эти программы выдали ей новые игры, способные отвлечь ребенка от грустных мыслей и занять ее маленькую головку по максимуму.
С тех пор, как они обосновались на лесной поляне, Маша не слышала ни одного человеческого голоса и не видела ни одного лица. Иногда она слышала вдалеке рокот вертолета, но ни один из них ни разу не пролетел над поляной. Выживших после землетрясения искали в городе, никто и не задумывался о том, чтобы прочесывать лес. Кроме родителей, у Жанны не было никого, кто бы мог хватиться ее, а на то, что они были живы, надежды было мало. В тот вечер Маша отметила в журнале, что ее энергетические резервы почти исчерпаны. Отметила в последний раз.
Няня-робот неожиданно для себя почувствовала, что этот момент для нее оказался чем-то большим, чем просто истощением ее энергетических сил. Это означало конец. Но конец чего? Обездвиженность ее электронного тела или невыполнение строгого закона робототехники, заложенного в ее программу: «Не навреди человеческому существу»? Да, все это, но и что-то еще. Перед ней у потухшего костра спала, устав от слишком подвижных игр и отчаяния, маленькая девочка. Крошечное человеческое дитя, с которым она провела неотлучно полтора года, лаская ее, укладывая спать, улыбаясь ей, и она всегда отвечала ей безмерной любовью и привязанностью. Маша почувствовала в груди незнакомое чувство: что-то сжалось, заставив ее испуганно замереть. «Садится аккумулятор», — подумала она.
Их маленькая пещерка казалась надежным убежищем лишь по сравнению с безграничной пустотой окружающего мира. Сухое молоко Жанны почти закончилось, и няня кормила ее ягодами, отнюдь не способными восполнить потерянные калории. Каждый час теперь стал борьбой за выживание, каждый вдох девочки — ее личной победой над надвигающейся смертью. А что будет с ней, когда Маша превратится в неподвижную статую?
Обернув поляну густой тьмой, наступила их четвертая ночь. Звезды, высыпавшие на бескрайнем небе, были безразличны к их страданиям. Одно утешение — не будет дождя. Их последние часы сопровождал только шепот ветра в кронах деревьев. Маша прижалась к Жанне, словно пытаясь передать ей тепло, которым не обладало ее электронное тело. Обогреватель она уже не решалась включать: он унес бы остатки ее энергии за несколько минут, и девочка осталась бы совсем одна в кромешной тьме, в глубине забытого леса, в тени великой трагедии, поглотившей ее родной город.
Они шли среди поваленных деревьев, в темноте, старательно обходя овраги и трещины в земле, образованные землетрясением. Друг за другом, шаг в шаг, молча. Впереди Гасанов, позади Гирич, несший аккумулятор и тот минимум оборудования, который они захватили с собой, чтобы оно не замедляло их шаг. Они понимали, что если не успеют до рассвета, могут не найти девочку живой. Без энергии Маши полуторагодовалый ребенок умрет от переохлаждения за считанные минуты.
Макс и Вениамин не взяли с собой даже рюкзак с провизией, это был единственный способ обмануть своих проводников, думающих, что они идут к шахте, находящейся в получасе пути. Рацию, которую им дали военные, они сразу отключили. Вконец измученные, они остановились перед узкой тропкой, с одной стороны которой был глубокий овраг, а с другой поваленные друг на друга деревья образовали сплошную стену из стволов и переплетенных веток выше человеческого роста. Двое мужчин, отдышавшись немного, пошли по этой тропе, даже не зная, будет ли она доступна впереди. Красный огонек на планшете Вениамина был совсем близко. Им пришлось остановиться всего за несколько десятков метров до их цели: огромное вековое дерево, вырванное с корнем, преградило тропу.
Ствол дерева, толщиной с автомобиль, вздымал над землей ветки, как щупальца, его корни цеплялись за комья глины, все еще переплетенные мелкими растениями. Верхушка, увенчанная густой кроной, упиралась в другие поваленные деревья, создавая ощущение лавины, застывшей в немом апокалипсисе. Вениамин поднес планшет ближе к глазам, разглядывая в темноте карту. Красный огонек еще мигал, указывая на место прямо за препятствием. Макс вздохнул, вытирая пот со лба рукавом куртки.
— Ну что, кажется, это конец пути.
— Надо найти обход. И как можно скорее.
Они начали обследовать препятствие с той стороны, где наклонный ствол был практически недоступен, овраг уводил свой крутой склон вниз, угрожая падением двум мужчинам в заросли колючего кустарника. Со стороны другого завала, сквозь густую сеть переплетенных стволов и веток пробраться тоже было невозможно. Вениамин, прощупав землю толстым суком, обнаружил щель между корнями, заросшую травянистыми растениями.
— Вот тут можно пролезть! — воскликнул он, раздвигая листву.
Пробираться через щель было очень тяжело. Гирич, идя первым, проталкивался сквозь густую стену зарослей, царапая лицо и руки. Макс следовал за ним, с трудом проталкивая тело сквозь узкие промежутки между мощными корнями. Воздух был наполнен запахом прелой листвы и влажной земли. Наконец, они выбрались на другую сторону, вдохнув полной грудью холодный ночной воздух. Перед ними раскинулась поляна, слабо освещенная неполной луной. В центре поляны стоял, накренясь, старый дуб, наполовину выдранный из земли, его уцелевшие ветви тянулись к луне, словно могучие руки. Под его корнями зияла глубокая яма. Вениамин взглянул на планшет: красный огонек исчез.
Жанна проснулась глубокой ночью и заплакала. То ли от голода, то ли от страха. Скорей всего, от голода, потому что плач быстро оборвался — у малышки осталось не так много сил, чтобы продолжать его. Но няня Маша ее плач уже не слышала.
Стоя на поляне и глядя на вывороченный дуб, мужчины прислушались и переглянулись.
— Тебе тоже почудился этот писк? — спросил Макс.
Больше не разговаривая, они оба бросились к переплетенным корням. У них с собой были только ножи, в темноте не так-то просто было найти лазейку внутрь, поэтому ножами они стали сбивать уже подсохшие комья земли с корней, чтобы протиснуться между ними. Двое ученых торопились, уже поняв, что девочка находится там, на куче холодной глины и сломанных веток.
Жанна снова проснулась, на этот раз от шума. Она испугалась и хотела позвать няню Машу, но в слабом свете луны, который пробивался сквозь корни дерева, увидела, что няня без движения лежит рядом с ней. Маша отключилась сразу же после своей последней записи в журнале, что стало ее осознанным выбором. Няня-робот решила полностью отключиться на то время, пока девочка спит, чтобы сберечь хоть крупицу энергии, которая может понадобиться малышке при пробуждении. Маша снова включилась в тот момент, когда они обе услышали шум ломающихся веток, и на их головы посыпались комья земли.
— Мы здесь, — с трудом проговорила няня скрипучим от недостатка энергии голосом.
Она погладила Жанну по голове неуклюжими руками, не в силах более контролировать свои движения. Маша знала, что вот-вот отключится окончательно. Одной рукой она обняла девочку, успокаивая ее, а другой стала с трудом вытаскивать из рюкзака бутылочку Жанны с молочной смесью. В бутылочке оставалось меньше четверти жидкости, но няня припрятала ее на самый крайний случай. Теперь те, кто сверху пытаются добраться до них, смогут покормить девочку. Согреть молоко Маша уже не сможет. Няня-робот одним последним усилием скоординировала датчики. Ей нужно было произнести всего несколько слов, но от них зависела жизнь девочки. Получится ли у нее?
— Дорогая, — тихо проскрипела Маша металлическим голосом, — не… двигайся… жди…
Няня Маша замерла и осталась неподвижной. Ее рука крепко обнимала полуторагодовалую малышку, которая прижалась к своей няне и испуганно таращилась вверх. «Это игра, — подумала она, и начала напевать слова любимой считалки: — Замри, замри, глазки закрой…». У нее плохо получалось выговаривать слова, но она очень старалась, зная, что няня обрадуется, когда услышит, как хорошо Жанна поет. В этот момент что-то рухнуло ей на голову, сильные руки подхватили ее, и девочку подбросило вверх.
Она увидела небо, начинающее розоветь над верхушками деревьев. Сильные руки не только не отпускали ее, но прижали в себе с такой силой, что Жанна почувствовала что-то мокрое и горячее на щеке какого-то дяди, который только всхлипывал, уткнувшись носом в ее маленькое исхудавшее личико. С ним был еще один дядя, который включил свой пищащий телефон и начал кричать в трубку:
— Сержант, сержант, немедленно вызовите вертолет! Запеленгуйте нас и пришлите подмогу по этим координатам! Здесь, в лесу, полуторагодовалый ребенок в критическом состоянии!