Был у меня в прошлом товарищ. Звали Колька Топорков. Мы с ним всегда были лучшими друзьями. С самой школьной скамьи друг за друга – горой. Колян и Толян нас звали. Да и может ли быть другой настоящая мужская дружба? Но теперь мне мало известно, чем живет лучший друг моих юных лет. Причина тому – странное и страшное событие, случившееся несколько лет назад августовским вечером и перевернувшее нашу жизнь.
Где мы только не бывали, в какие только переделки не попадали с Топорковым! Носила нас судьба по всяческим злачным местам. Как-то раз были подростками, ума – хоть строй дома. Полезли ночью на заброшенную стройку. Ну, естественно, навернули перед этим по сто граммов. Он влез на окно, дурень. Видом, видите ли, полюбоваться захотел. Да так чуть и не свалился. Оступился, еле-еле держался за подоконник. Тащил его, как из болота бегемота. Да и сейчас работаем вместе, и часто приходится его косяки разгребать.
Да ладно, не об этом сейчас. Есть у нас торговый центр в поселке. Называется «Точка городка». Почему точка, и какого городка – черт его знает. Такой себе центр притяжения местных тетушек за компотом по скидке, бикс из окрестностей, да всякой гопоты за пивком. Что я вам сейчас расскажу про эту «Точку городка»… Несколько лет в это место уже не захожу. И не горю желанием. А про то, чтобы хоть пробку от спиртного понюхать – вообще забыл.
Так вот, дело было в конце августа. Как водится, в пятницу решили мы с Топорковым пообщаться да пропустить по кружке пивка. У него как раз тогда недавно сыну год исполнился. В общем, собрались мы заслуженно расслабиться пятничным вечером. Да уже, в общем, и выпили по бутылочке светлого пивка. Благо, по пятницам и накануне праздников наш босс не против такого. Уже на пороге слышим – шеф что-то кричит по поводу отчета. Ну, я ему пробурчал, типа, в понедельник все будет. Топорков поддержал, и вот – долгожданная свобода.
Но не тут-то было. Потом жена Топоркову звонит: говорит, мол, у ребенка температура, нужно срочно к врачу везти.
«Фу епрст, Толян, не смогу я сегодня посидеть. Ребенок болеет», - озаботился сразу Топорков.
«Ну, езжай. Что поделать-то», - говорю.
«Да блин, как-то настроился уже отдохнуть… Вечно все через одно место».
«Слушай, ну смотри сам. Как считаешь нужным. Может, она и сама справится. Ну, вызовет такси, к примеру».
«Ну да. Не в семнадцатом веке живем ведь. Да и сколько можно пахать да пахать, расслабиться тоже охота. Пойдем короч».
В общем, и от этого препятствия мы избавились. Топорков черканул своей супруге смску со слезной просьбой простить его. Потом перевел ей деньги на такси, и мы пошли. Отправились мы в своем наивном неведении в «Точку городка».
В общем, шли мы, обсуждая всякие дела да делишки. Погода была, что надо. Такая, как обычно бывает в последние августовские вечера. Тепло, уютно. Гуляй хоть всю ночь.
Внезапно Топорков обратил мое внимание на надпись на стене торгового центра. Обычно на нем неоновая надпись «Точка городка» оранжевым цветом горит. «Смотри, Толян», - говорит. «Переименовали что ль торговый центр?..».
Гляжу, и правда: вместо надписи «Точка городка» оранжевыми буквами светится одно слово: «Голохаб».
«Ну и словцо… У богатых свои причуды, что называется. Что это значит-то, «Голохаб»? Что-то про голод? Или про голых баб?», - я от смеха подавился и закашлялся.
«Хм, не нравится мне это… Ты посмотри, надпись-то какими-то странными буквами горит. Раньше она какая была?»
«В смысле какая? Как и сейчас. Оранжевая».
«Да не, Толян. Так она обычно такая светлая, сразу видно, что неоновая. А теперь, гляди – что огнем горит».
«Блин, ну да… жутковатый цвет какой-то. Красным и черным отливает. Не только оранжевым».
«А слово-то это знаешь, что означает?»
«Не-а, откуда мне знать».
«Так это ж в еврейской традиции демона так зовут. Самого страшного. В переводе означает – «поджигатель огня». Он изрыгает тонны адского пламени из пастей. Коих у него не одна, а целых три! Что дракон. Уничтожает все на своем пути».
«Фу, Колян, откуда у тебя познания-то такие? Что-то ты, я смотрю, переутомился. Пойдем, еще по стакану пивка навернем. Расслабься. Ну, поменяли название, ну другим цветом горит. Что ж тут такого. Я б познакомился с этим Голохабом. Сообразили бы на троих».
«Ахахах», - тут до меня дошло. «В таком случае, на шестерых. У него-то три головешки, стало быть, он и сам себе на троих сообразить может!».
В общем, заходим мы в здание. А в сием торговом центре, как и во многих других, четвертый этаж является средоточием всевозможных кафешек, мини-баров и ресторанчиков. Подняться туда мы решили на лифте. Кто нас туда дернул, зайти в этот лифт!
Лифт подъехал, дверь дзынькнула, и мы зашли. В те полторы секунды, что мы поднимались с первого этажа на второй, внезапно у нас обоих возникло какое-то странное ощущение. Что-то вроде нарождающегося ужаса. Крайне неприятное. Мы с Топорковым переглянулись, без слов понимая, о чем речь.
Дверь лифта раскрылась, но перед нами был отнюдь не четвертый этаж «Точки городка»! Вместо пола впереди была огромнейшая пропасть. Лифт дрожал и трясся. Ландшафт, который мы увидели из открывшихся дверей, больше был похож на сцену преисподней из фантастических блокбастеров. Но прикол был в том, что это была отнюдь не выдумка! Воняло так, что невозможно было сделать ни единого вдоха. Отовсюду были слышны взрывы вулканов.
Сии владения Люцифера были безграничны! Куда ни кинь взор – везде царство огня. И, что самое худшее, за спинами у нас были стены лифта. Так что бежать нам было некуда. Хотя возможно, что именно они и спасали нас от падения в это местечко, которое, по всей видимости, было не очень дружелюбным и человеколюбивым.
«Че делать, Колян???!» - кричу я, обомлев. Тот не отвечает. Глаза широкие стали, стеклянные. Молчит, трясется, как лист осиновый. Я сам ничего не соображаю. Куда попали, как спасаться??!
«Молитвы», - думаю. «Надо читать молитвы! Срочно… Какие там есть… Отче наш, иже еси на Небесех…». Слова путаются, ничего не помню. От взрывающихся вулканов то и дело отлетают горящие комья. Вонь, гром, вопли какие-то вокруг. Не иначе, грешников жарят в смоляных котлах. Как тут можно что-нибудь сообразить?
Внезапно один такой горящий комок начал приближаться к нам со стремительной скоростью. По мере приближения стало ясно, что и не комок это вовсе, а огромный дракон с тремя головами. Каждая из этих голов «Змея-Горыныча» изрыгала потоки адского огня.
«Ну все, Топорков, молись!!», - кричу. Попытался оторвать железную ручку от стены лифта, чтобы защититься. Теперь понимаю, насколько жалкой была эта попытка. Но на тот момент это было единственное, что мне пришло в голову.
Самое страшное в этом драконе было то, что вокруг него вместе с огнем распространялись прямо-таки волны смрада. Каким-то неведомым образом эта вонь вызывала не только отвращение, но и жутчайший страх. Словно в душе не осталось ни единого уголка, где может еще поселиться хотя бы одна светлая мысль, хотя бы одно доброе слово…
Внезапно чудище издало злобный рев. Было похоже на то, как будто тысячи кричащих людей выговаривают по одному каждое из слов, что выходило из пастей Змеев-Горынычей:
«Кто, тут, хотел, познакомиться, с Голохабом?!..».
Так как Топорков уже находился в последней стадии ступора, я собрал остатки воли в кулак и попытался шевельнуть языком: «Никто, командир! Никто из нас не хотел знакомиться ни с каким Голохабом! Мы, это…»
Внезапно меня обдало волной смрада-ужаса. Внутри все сжалось. «Крышка мне», - пронеслась мысль.
«Выпей, стакан, смерти!» - расслышал я в реве тысяч голосов, что исходили из пастей Голохаба.
Дальше я ничего не помню. Помню лишь, как открыл глаза. Мы лежали с Топорковым прямо на асфальте. Было раннее утро. Таджик с метлой растолкал меня. Первое, что я ощутил – страшный запах серы, исходящей от моей и Топорковой одежды. Я кое-как молча встал. Начал, зажав нос, расталкивать Топоркова. Через несколько минут попытки увенчались успехом. Кое-как переставляя ноги и не говоря друг другу ни слова, мы отправились по домам.
Что тогда произошло, так мы разобраться и не смогли. Я боялся, Топорков после этого случая ударится в религию. Но нет. Он просто каким-то другим стал. Как и я, перестал пить. Совсем. Через время уехал с женой и сыном в столицу, там заварил какой-то бизнес. Звонит редко – раз в год от силы. Дела.
Ну а я – я-то что? Так и живу бобылем. Стараюсь почем зря дурного слова людям не говорить. Дабы не рассердить этого самого, Голохаба.