В тот день бардак был даже в лаборатории организованного и аккуратного Киры: после такого открытия и бессонной ночи было не до уборки. Кира стоял перед наспех собранным советом ученых, которые расположились где попало - на трех свободных стульях, на крышках столов и на подоконниках. Кира говорил одновременно деловым и взволнованным голосом:
- Нам давно стало известно, что иногда кажется, будто свет выходит из материала, прежде чем достигнуть его. Этот эффект был отвергнут как иллюзия, так как считалось, что он вызван искажением волн материей. — Кира постучал пальцем по лежащему на столе графику, на котором в хаотичном танце пересекали друг друга зигзагообразные линии. — Но мы доказали, что это не иллюзия. Это… — он помолчал, подбирая слова, — … это предвосхищение света. Опытный материал, — он указал на небольшой стеклянный контейнер, в котором находился образец, покрытый странной, радужно-переливающейся пленкой, — имеет свойства «предсказывать» прохождение фотонов, создавая своеобразный отпечаток светового потока.
В лаборатории повисла тишина. Доктор Петров обычно был самым недовольным членом совета, но сейчас он мирно сидел на перевернутом ведре, приоткрыв рот, словно готовился что-то сказать, но постоянно передумывал. Профессор Иванова нервно поправляла очки, скромно спрятавшись за стопкой научных журналов. Семёнов, забравшись на подоконник, медленно кивнул, похожий на уставшего филина, и проговорил:
— Но как, Кирилл Эдуардович? — его голос был едва слышен из-за гула работающих вентиляторов.
Кира улыбнулся, на его лице усталость время от времени перемежалась с гордостью.
— Мы разработали новую систему квантовой оптики, объясняющую это явление. Это не просто «предсказание», это настоящая квантовая прогнозирующая система, заложенная в самой структуре особого материала, который как бы «чувствует» свет, прежде чем тот достигнет его. Этот опыт меняет все наше понимание законов физики. Представьте, теперь можно создавать материалы, предсказывающие появление световых волн, и использовать это в новых технологиях!
Кира включил проектор, подключенный к компьютеру, и на стене появилась диаграмма, испещрённая формулами.
- Эти графики показывают измерения, иллюстрирующие предсказание светового сигнала, а эта модель объясняет механизм явления на квантовом уровне. Это так называемый «туннельный эффект», квантовая запутанность, предлагающая новые способы манипулирования светом.
Один из учёных, примостившийся на крышке стола, сделал широкий жест рукой.
— А какие могут быть практические применения? Это красиво, но…
Кира, казалось, был готов к такому вопросу:
— Представьте себе оптические коммуникационные системы, работающие абсолютно без задержек, новые сверхбыстрые компьютеры, ранее неизвестные способы медицинской диагностики, даже нетрадиционные виды энергетики. И это лишь начало, потому что мы уверены, что открытие вызовет настоящую революцию во многих сферах науки и нашей жизни.
Семёнов, спустившись с подоконника, приблизился к столу и стал внимательно рассматривать образцец загадочного материала в контейнере. Тем временем Кира продолжал голосом с присущей ему сдержанной страстью:
- Этот туннельный эффект мы назвали «отрицанием времени». С помощью инновационных квантовых экспериментов мы продемонстрировали, что «отрицание времени» — это не просто теоретическая идея: оно действительно существует в осязаемом физическом смысле, и его исследование заслуживает более пристального внимания.
Завоевав, наконец, интерес своей маленькой аудитории, молодой ученый начал говорить тоном профессора на лекции:
- Наши эксперименты проводились в условиях сверхнизких температур. Мы использовали специально разработанные микроволновые резонаторы, что продемонстрировало нечто гораздо более фундаментальное, чем просто теория. Мы зафиксировали необычные временные аномалии, наблюдавшиеся на уровне элементарных частиц. Они выражались в ускоренном старении одних фотонов и омоложении, если можно так выразиться, других. Все это происходило в рамках одного и того же экспериментального цикла. И это было не просто смещением во времени, а реальным нарушением его линейности и принципиального течения.
- Как вы можете это доказать, Кирилл Эдуардович? - подала, наконец, голос доктор Иванова.
- Представьте себе реку времени, – сделав паузу, Кира решил позволить ученым переварить услышанное, довольный произведенным эффектом, – обычно время течёт плавно и равномерно. «Отрицание времени» предполагает такой эффект, как если бы во временной реке внезапно образовался водоворот, и одна часть воды вдруг потекла вспять, а другая стала бы ускоряться до невероятных скоростей. Наблюдая за поведением фотонов, мы обнаружили, что некоторые из них «возвращались» в прошлое на ничтожно малые доли секунды, а другие фотоны «проскакивали» в будущее, также на очень малые, однако, вполне измеримые интервалы. Всё это происходило внутри одного эксперимента с заданием одних и тех же исходных параметров. Это полностью опровергает, на наш взгляд, классическое представление о времени как о величине линейной и неизменной.
Именно поэтому я и моя команда пришли к выводу, что «отрицание времени» не является простым побочным эффектом квантовой механики, а новой фундаментальной силой, возможно, даже новым свойством пространства-времени, ещё не в полной мере нам понятным. Сейчас мы начали разработку более совершенных измерительных приборов, специально для этого эксперимента, способных более точно регистрировать временные аномалии, а главное, выявить факторы, которые их вызывают.
— Я так понимаю, — доктор Петров приподнялся со своего ведра, — дальнейшие ваши исследования будут направлены на понимание всего механизма «отрицания времени» на макроуровне?
— Это экстремально сложная задача, — согласился Кира, — ведь малейшие случайные отклонения в системе могут привести к самым непредсказуемым последствиям. Но да, без сомнения, мы намерены продолжать изучение квантовой теории нашего открытия, ведь потенциальные применения его будут невероятно впечатляющи. Представьте, возможно ускоренное исследование химических реакций, метод может помочь создать совершенно новые материалы с уникальными свойствами, а самое смелое наше предположение это путешествия во времени, правда, в очень ограниченных масштабах.
— А вы не думали об этичных препятствиях? — снова перебила Киру Иванова.
— Несомненно, мы тщательно проверим все возможные риски, которые могут быть связаны с манипулированием «отрицанием времени». Естественно, эффекты «омоложения» или «старения», если окажутся неконтролированными, могут привести к непредсказуемым последствиям, особенно для окружающей среды. На начальном этапе наших исследований главной задачей будет являться глубокое изучение всех аспектов этого удивительного явления. Не побоюсь сказать, что человечество находится на пороге революции, время, как физическая величина в нашем понимании, несёт в себе огромный потенциал, но также и значительную ответственность.
Спустя всего полчаса после того, как ученые вышли из лаборатории Киры, в научном мире уже был произведен настоящий фурор. Результаты его экспериментов еще не были опубликованы ни в одном специализированном журнале, но сразу привлекли внимание и, конечно же, вызвали скептицизм во всем мире. По утверждению молодого ученого, фотоны якобы могли производить «отрицание времени» внутри атома. Взорвались социальные сети и все научные форумы.
Мгновенно стала вирусной слитая каким-то анонимным источником запись с коротким описанием эксперимента. Заголовок был провокационным, но лаконичным: «Фотоны путешествуют во времени». Наполовину выдуманное краткое заявление о наблюдении фотона гласило, что он провел, по всей видимости, внутри атома водорода «время вспять». Неизвестный источник оповестил общественность, что ученый-физик Валькевич Кирилл Эдуардович с использованием своей уникальной установки в ходе эксперимента сгенерировал сфокусированные сверхмощные лазерные импульсы, чем и заставил «повернуть вспять» время для фотонов.
— Скептицизм, конечно, присутствует, и весьма обоснованно. — заметил Кира, дожевывая кусок пиццы, которую принесла Нина Кузнецова, Нинель, как ее называли в лаборатории. — Концепция отрицания времени противоречит всему, что известно современной науке, особенно физике. На таком фундаментальном уровне не допускала возможности обратного хода времени ни одна из существующих теорий, от квантовой механики до теории относительности.
Команда Киры состояла из четырех человек: кроме него и лаборантки Нины, с ним работали верные Генка Валерьянов и Аркаша Мазерин, оба талантливые физики и закадычные друзья.
— Однако результаты эксперимента поразили своей убедительностью ученый мир, — вставил Генка, всегда гордый своими достижениями, что часто служило причиной дружеских насмешек со стороны команды. — В утечке информации присутствуют наши графики и диаграммы, надо заметить, демонстрирующие траекторию фотона. Для всех это стало подтверждением его «возвращения» из атома раньше, чем он туда «залетел».
— Ну и пусть, — спокойно сказала рассудительный Аркаша, — правда, Кирюха?
— Лишь бы нашей работе не мешало, — согласился Кира. — К своим компьютерам сейчас бросились все ведущие физики мира, от амбициозных молодых исследователей до заслуженных академиков. Пытаются найти ошибку в методике, подозревают все, что угодно: влияние внешних факторов, погрешности измерения, даже саботаж. Но наши цифры чистые и точные. Результат остается статически значимым, даже учитывая погрешности в таком сложном эксперименте, которые всегда неизбежны.
— Смотри, дебаты разгорелись нешуточные. — Нина не отрывала взгляда от монитора компьютера. — Одни придерживаются ортодоксальных взглядов и объявляют эксперимент ошибочным. Они ссылаются на несоответствие любым известным законам физики. А более смелые предполагают, что твое открытие, Кира, может перевернуть понимание пространства и времени. Возникают гипотезы о существовании внутри атома «временных туннелей», о взаимодействии с еще не открытыми полями или частицами и вовсе о скрытых измерениях. Некоторые даже заговорили о путешествии во времени, хоть и признают, что это фантастическая перспектива, а не реальная возможность в ближайшем будущем.
Ранее неизвестная в научном сообществе, лаборатория Киры превратилась в центр всемирного внимания в одночасье. Аркаша и Генка получили тысячи сообщений и звонков, а сам Кира — множество предложений о сотрудничестве. Однако он старался избегать сенсационных заявлений, отвечая на вопросы журналистов, ссылаясь на необходимость дополнительных экспериментов и тщательной верификации результатов. Мир, тем не менее, затаил дыхание, надеясь на публикацию полного отчета о его революционном исследовании. Будущее сразу стало казаться неизведанным и непредсказуемо интересным, а границы человеческого понимания пространства и времени — пугающе широкими и расплывчатыми.
Специально настроенный для опыта лазер в лаборатории Киры был готов к очередному эксперименту. Команда уже много лет исследовала взаимодействие материи и света. Было доказано, что частицы света, или фотоны, проходя через атомы, поглощаются ими, а затем излучаются повторно. Это взаимодействие изменяло атомы, переводя их временно в «возбужденное» высокоэнергетическое состояние, прежде чем вернуть их в норму.
Лазер пульсировал нежно-фиолетовым светом, стоя в центре лаборатории, напоминая сердце, готовое выбросить мощный импульс. С годами выработанной хладнокровностью Кира проверял параметры на многочисленных мониторах, которые окружали экспериментальную установку. За его плечом над консолями склонились Генка и Аркаша. Воздух в лаборатории гудел от низкого рокота работающего оборудования: лазер охлаждали специальные системы, а высокоточные насосы поддерживали вакуум в экспериментальной камере.
Сегодняшний эксперимент был самым важным. Команда Киры много лет изучала нелинейное взаимодействие материи и света, пытаясь доказать, что переход атомов в квантовые состояния может быть управляем. Стандартное поглощение света и повторное излучение фотонов было лишь отправной точкой. Кира стремился к большему – к созданию таких квантовых состояний, которые были бы способны к долговременному «отрицанию времени». Это стало бы окончательной победой, и тогда действительно можно было бы говорить о путешествиях во времени.
На экранах мониторов замелькали сложные графики, которые отображали параметры лазерного излучения: мощность, длину волны, поляризацию. Нина внимательно наблюдала за показателями температуры в криостате. Там охлаждался цезий, который был главным объектом исследования, выбранный не случайно, так как его атомы обладали очень удобными квантовыми состояниями.
Генка был ответственным за систему контроля вакуума. Он кивнул Кире, когда вакуум в экспериментальной камере достиг необходимого уровня. Целью такого состояния вакуума была минимализация взаимодействия атомов цезия с остаточными молекулами экспериментального материала. На образце снова появилась та радужная пленка, которую наблюдали ученые в тот день, когда Кира впервые продемонстрировал свой эксперимент публично. Аркаша наблюдал за системой детектирования фотонов. Как только он подтвердил готовность своего оборудования, Кира глубоко вдохнул и нажал кнопку «Пуск».
Вспыхнув с новой силой, лазерная установка испустила фиолетовый луч, пронзивший экспериментальную камеру. Графики, появившиеся на мониторах, отобразили результаты взаимодействия излучения с атомами цезия. Напряжение в лаборатории стало ощутимым, но и первые данные были многообещающими. Атомы цезия снова перешли в возбужденное состояние, но на этот раз более упорядоченное, чем в предыдущих экспериментах, что свидетельствовало о более высоком уровне взаимных связей создаваемых квантовых состояний.
Кира обменялся быстрыми взглядами с Генкой и Аркашей. Проведя еще несколько циклов измерений, они смогут подтвердить цель, достижение которой потребовало многолетней работы. Ожидание и возбуждение смешались в наполненной напряжением лаборатории. Теперь задачей команды Киры было измерить, как долго атомы цезия смогут оставаться в возбужденном состоянии.
— На этот раз время действительно оказалось отрицательным, — объявил Кира, — я имею в виду продолжительность времени меньше нуля. Правда, возбужденное состояние практически закончилось, не успев начаться.
— Сколько на этот раз длилось отрицание времени? – спросил всегда точный Аркаша, нахмурившись, его густые брови сдвинулись на переносице.
— В привычном понимании это не совсем отрицательное время, – пояснил Кира, – речь идёт, скорее, о недопустимо малом временном интервале, хотя пока наши приборы фиксируют его как величину меньше нуля. Это обусловлено ограничением времени отклика детектора. Атомы находятся в возбуждённом состоянии настолько короткое время, что процесс его возникновения и затухания слишком быстр, наш детектор не способен зарегистрировать начало события. Это твоя задача, Генка, придется тебе еще поколдовать над приборами.
Не отрываясь от компьютера, Генка подвел курсор к кривой на графике, которая изображала показатели времени жизни атомов в возбуждённом состоянии. Несколько точек заметно выбились из общей картины, хотя большая часть данных сосредоточилась вокруг нулевой отметки.
— Смотрите, ребята, лишь эти точки располагаются в области отрицательных значений, — сказал он. — Мы используем лазер сверхкоротких импульсов, но натыкаемся на ограничения даже с такой высокой точностью. Это все равно, что измерять толщину волоса с помощью линейки, градуированной в сантиметрах, получая только приблизительные значения.
— Значит, это не ошибка измерений? – осторожно спросила Нина.
– Ну что ты, Нинель, — ответил Кира, – мы проводим многократные измерения с разными параметрами, но результаты постоянно дают эти отрицательные значения. К сожалению, это указывает на достижение пределов нашей текущей технологии. Сейчас мы нуждаемся в более совершенных приборах с более высоким временным разрешением.
— Дорогая Нинель, — пафосно воскликнул Генка, — это открывает новые перспективы, позволяет увидеть, какие процессы происходят в микромире, и происходят настолько быстро, что современная наука не способна ни измерить их, ни описать. То, чего мы достигли, это не просто научное открытие, а вызов, стимул к разработке новых методов измерений и дальнейшим исследованиям. Границы познания ещё далеко не исчерпаны, а перед нами раскрываются безграничные возможности. Если мы натолкнулись на фундаментальный предел, мы должны его преодолеть.
На другой день Кира и его команда начали новую серию опытов. Они перебрались в подвальную лабораторию, где было больше места, и вскоре все помещение заполнилось новыми устройствами и ощетинилось алюминиевыми проводами. На оптимизацию экспериментов ушло более двух лет. Используемые лазеры подверглись тщательной откалибровке, чтобы избежать искажения результатов. И вот настал день решающего эксперимента.
Щурясь от мерцания неоновых ламп, Кира проверил настройки последнего лазера. Корректируя параметры на сложном пульте управления, его руки двигались быстро и уверенно. Два года кропотливой работы и бесконечных проверок, наконец, вылились в заключительную фазу – создание стабильного квантового туннеля. В течение этого времени научный мир, не переставая, гудел, как разбуженный улей. После «отрицания времени» во всемирной паутине поговаривали, что команда Валькевича на пути к изобретению телепортации.
— Не телепортации, — поправил как-то Кира одного журналиста, которому он согласился дать единственное короткое интервью, — а управлению квантовой запутанностью, что может позволить мгновенно передавать информацию на любые расстояния.
Сначала задача казалась невозможной. С расчетами квантовых состояний не справлялись даже самые мощные компьютеры, а все достижения сводило на нет любое возмущение извне. Поэтому все измерения проводились в вакуумной камере, а лаборатория была полностью изолирована от внешних электромагнитных полей.
Команда ученых занялась проверкой устойчивости туннеля к внешним воздействиям. Нина наблюдала за параметрами на большом мониторе, вокруг которого мигали индикаторы. С сосредоточенным лицом она записывала все изменения в специальный журнал. Генка сидел за отдельным пультом, откуда он следил за работой системы охлаждения лазеров. Аркаша, казалось, следил только за Генкой, тем не менее, от их работы зависел не только успех всего эксперимента, но и безопасность участников, так как перегрев лазеров мог привести к катастрофическим последствиями.
Кира начал медленно повышать мощность лазеров. На мониторе под зорким взглядом Нины заплясала волнообразная кривая, отражающая изменение квантового состояния. Генка замер, затаив дыхание наблюдая за графиком. В воздухе повисло напряжение, осязаемое, кажущееся почти твердым. Ученые провели десятки тестов, каждый из которых приводил к непредвиденным помехам. Точность калибровки лазеров, стабильность системы охлаждения — все было в норме, но ожидаемых результатов команда не видела.
Вдруг кривая на мониторе резко изменилась, сначала став нестабильной, а потом и вовсе пошла в разнос. Генка вскрикнул, указывая на экран, но все это и так заметили. Аркаша в тот же момент заметил резкий скачок температуры в системе охлаждения. Поняв, что так они потеряют все, Кира быстро отключил лазеры. После проверки оказалось, что сбой произошел из-за небольшого скачка напряжения в сети. Лазеры оказались на грани перегрева, потому что система защиты сработала не до конца. Команда ученых провела несколько часов, исправляя и анализируя полученные данные. Несмотря на неудачу, Кира не утратил оптимизма. Они были так близки к цели!
После решающего эксперимента ученых снова ждали журналисты с одним и тем же вопросом: к чему команда Киры более близка — к изобретению телепортации или машины времени? Физики сразу же пояснили: никто не утверждал, что путешествия во времени возможны.
— Мы вовсе не говорили, что в ходе наших опытов что-то перемещается вспять во времени, — сказал Кира. — Это неверное толкование понятия «отрицания времени». Наша работа касается квантовой запутанности. Это доказывает возможность мгновенной передачи информации между двумя частицами, даже если они находятся на значительном расстоянии друг от друга. Проще это можно объяснить так. Представьте себе две монеты, запутанные квантово. Если их подбросить одновременно, и одна выпадет орлом, то другая мгновенно выпадет решкой, причем это не зависит от расстояния между ними. Вот над этим феноменом мы и работаем, но на гораздо более сложном уровне.
Генка, которому тоже сунули микрофон по нос, добавил:
— Да, мы перемещаем информацию, а не объекты во времени. В некоторых наших экспериментах нам удавалось перемещать информацию между электронами на расстояние в тысячу километров мгновенно. Это не телепортация в обычном понимании, а квантовая телепатия, если можно так выразиться. Она передаёт информацию, но не материю. А материя остаётся на месте и никуда не девается.
Однако, журналисты не успокоились.
— А можно таким образом переместить информацию о более сложном объекте, например, о живом организме?
— Теоретически, да, — ответил Кира. — Правда, сейчас мы столкнулись с колоссальными трудностями. Чтобы описать даже простой организм, необходимо огромное количество информации. Речь идет о квантовом состоянии каждой молекулы, каждого атома. Передача такой информации требует также колоссальное количество энергии, но задача эта решаема. Принципиальная возможность подобного процесса уже доказана. Это первый шаг. Мы планируем работать над увеличением расстояния и улучшением точности передачи информации.
Один из журналистов поднял руку:
— Если можно передать мгновенно информацию на большие расстояния, значит ли это, что человечество приблизилось к созданию канала связи со сверхсветовой скоростью?
Кира улыбнулся:
— В каком-то смысле, да. Но не думайте, что это противоречит теории относительности. Мы назвали эту теорию «нетронутой относительностью». Мы не передаём материю или энергию быстрее света. Повторяю, мы передаём информацию, а это принципиально отличается от всех привычных понятий. Представьте информацию, передаваемую ДНК по наследству, то есть записанную в клетках. А эта информация записана в квантовых системах.
Журналисты были заинтригованы и разочарованы одновременно. До телепортации людей, как они поняли из объяснений ученых, было ещё очень далеко, но открытия команды Киры сулили невероятные перспективы в разных областях науки и техники. Они начали представлять себе квантовые компьютеры и совершенно новые системы связи, составляя уже в уме первые абзацы своих статей. Работа только начиналась, а будущее, безусловно, казалось полным невероятных возможностей.
Не желая сдаваться, Кира с друзьями снова заперлись в своей подвальной лаборатории, забывая о еде и сне. Феномен, который встал на их пути, действительно крылся в тонкостях квантовой механики, в явлении квантовой запутанности. Законы времени и теория относительности Эйнштейна, невероятно тесно связанные, устанавливали предел скорости распространения любой информации и это была скорость света. Фотоны не желали передают информацию в том понимании этого слова, как объяснил Кира журналистам. Они вели себя как волны вероятности, в теории нетронутой относительности Киры их поведение описывалось волновой функцией. А в каждом их эксперименте эта функция коллапсировала при любом измерении параметров, и ничего они с этим не могли поделать.
— Давайте разбираться, что мы делаем не так, — сказал, наконец, Кира друзьям, — представим себе все возможные пути, по которым фотон может пройти от точки поглощения до точки повторного излучения. Он может выбрать лишь один из этих путей и двигаться по нему со скоростью света. Нам же надо, чтобы он, образно говоря, «исследовал» все эти пути одновременно. В этом случае волновая функция фотона будет представлять собой суперпозицию всех возможных состояний, и каждое из этих состояний будет соответствовать определённому времени.
— Объясни мне одну вещь, — прервал Киру Генка, — когда мы измеряем время, мы сами «принуждаем» волновую функцию коллапсировать, при этом выбираем только одно из возможных состояний? Именно поэтому наблюдаемое время выглядит как случайная величина? Некоторые значения времени кажутся такими странными, часто превосходящими то, что мы ожидаем. Но ведь это не означает, что фотон двигается быстрее света? Ведь скорость распространения информации все равно ограничена скоростью света. У нас получается передать информацию только при коллапсе волновой функции, и только когда мы можем сделать измерения.
— Аналогия может быть такой, — продолжил свои объяснения Кира, — помните пример, который я привел журналистам про монету? До того, как она упадет, монета находится в позиции двух состояний – орёл и решка. Никто не может сказать наверняка, что выпадет. Волновая функция коллапсирует только после того, как она упала, и получается определённый результат. В случае фотонов, «падение монеты» – это измерение, а «результат» – время взаимодействия. Здесь играет важную роль запутанность фотонов. Если они запутанны, то состояние одного влияет на состояние другого мгновенно, независимо от расстояния между ними. Но это влияние не может передавать информации быстрее света. Мы не можем контролировать на одном фотоне результат измерения, чтобы воздействовать на другой фотон.
— Но если время взаимодействия фотонов, — робко подала голос Нина, — каким бы странным оно ни было, не противоречит теории относительности, то скорость света навсегда останется пределом скорости распространения информации.
— Исследования, которые мы проводили все это время не нарушали принципов Эйнштейна, — улыбнулся Кира, — и мы наблюдали естественные явления, как следствие квантового описания мира. Поэтому мы назвали ее «нетронутой относительностью». Но мы также открыли и «отрицание времени». Вот когда мы свяжем два этих явления воедино, мы устроим настоящую революцию в научном мире. За работу, друзья!
Обнаружив, что в некоторых их опытах фотоны путешествовали «наперегонки», Кира, Генка и Аркаша сосредоточились на явлении, которое они определили как групповая скорость. Команда ученых поставила своей задачей преобразовать образец созданной ими материи в среду, обладающую такими специфическими дисперсионными свойствами, в которой групповая скорость могла бы стать аномально высокой, что могла бы даже превысить скорость света в вакууме.
Настроив нужные параметры лазера, молодые ученые столкнулись с еще более необычной ситуацией. Они специально сконструировали новую среду, где групповая скорость, к их всеобщей радости, не только превысила скорость света, но и снова приобрела отрицательные значения. Их «отрицание времени» не означало, что фотоны начали путешествовать назад во времени. Отрицательное значение групповой скорости стало нарушать обычный порядок поступления фотонов в детектор.
— Кирюха, что происходит? — спросил Генка, сам уже подозревая, что знает ответ на этот вопрос.
— Обратите внимание на этот ряд фотонов, движущихся в среде, — ответил Кира, обращаясь ко всей группе. В наших первых экспериментах фотоны, выпущенные раньше, достигали детектора раньше. В этом эксперименте с групповой скоростью порядок прибытия фотонов к цели оказался обратный: фотоны, выпущенные позже, достигли детектора раньше!
— Мы победили! — воскликнул всегда спокойный Аркаша, наблюдая, как обнимаются радостные Генка и Нина. — Кира, но почему раньше получалось не так?
— Это происходило из-за сложной системы фазовых сдвигов внутри опытной среды. Фотоны, проходящие через созданную нами материю, взаимодействовали с атомами, вызывая изменение их фаз. В последнем эксперименте эти фазовые сдвиги оказались такими, что привели к эффекту перемещения фотонов во времени, то есть к их преждевременному прибытию на детектор. Причем информация о времени выпуска фотона из лазера сохранилась в его квантовых характеристиках, поэтому причинно-следственная связь не нарушилась.
— Так значит, создание машины времени — это реальность? — спросила романтически настроенная Нина.
— Милая наша Нинель, — счастливо засмеялся Кира, — вот увидишь, что критики еще не раз заявят, что это всего лишь математический артефакт, и что в действительности не было никакого «обратного» движения фотонов во времени. Мы тоже понимаем, что наши эксперименты и их результаты позволяют глубже понять особенности распространения света в таким сложных средах, какие мы создаем для наших опытов. Все это расширяет наши представления о природе времени как физическом процессе. Но хоть термин «отрицание времени» — это всего лишь условность, а не доказательство существования путешествий во времени, наша работа должна стимулировать нас для дальнейших исследований в области квантовой оптики. Сегодняшние результаты помогут нам прояснить грани классических представлений о скорости и времени в микромире. И даже если наши эксперименты более важны не для создания машины времени, а для понимания особенностей распространения света в условиях, отличных от нормальных, они откроют нам новые пути для развития квантовых технологий, а там… кто знает…