Я учился в престижной гимназии, в основном, для детей успешных бизнесменов, политиков и других обеспеченных людей. В восьмом классе к нам перевели новенького, по которому сразу было видно, что он из небогатой семьи: у него не было дорогих гаджетов, одежды и прочих вещей, которые регулярно покупали зажиточные родители своим отпрыскам, учащимся с нами. Вдобавок к этому, Максим был ещё и очень замкнутым, стеснительным, он сразу держался в стороне от нашего школьного коллектива. Несложно догадаться, что его начали, как сейчас модно выражаться, "буллить" и жизнь парня в этой школе была несладкой. Невзлюбили новенького и некоторые учителя и тоже время от времени отыгрывались на нём, унижали, делали вид, что не замечают, когда его обижали другие дети. Дошло до того, что парень, едва звенел звонок и всех отпускали на перемену, вскакивал с места и быстро убегал прятаться на первый этаж, где учились младшие классы, чтобы избежать издёвок от одноклассников, многие из которых не упускали возможности поставить ему подножку, забрать рюкзак и спрятать в туалете или сыграть им в футбол, высмеять за дешёвые кроссовки при всех и т.д. Однако, при этом он никогда не жаловался педагогам и терпел такое отношение к себе, что вполне понятно, ведь подростки очень жестоки и одному сложно постоять за себя. В скором времени, подобные, казалось бы, безобидные и привычные среди детей шалости переросли в настоящую травлю, на которую классный руководитель и другие учителя просто не обращали внимания, впрочем, как и родители Максима, которые ни разу не пришли в школу, чтобы разобраться с обидчиками их ребёнка при помощи дирекции. Я до сих пор не понимаю, зачем они отправили сына в гимназию для "золотой молодёжи", обучение в которой стоило очень недёшево, ведь очевидно, что там он будет чувствовать себя белой вороной.
Что касается меня, то я был "своим" среди одноклассников и даже пользовался авторитетом, так как был отличником, спортсменом и просто уверенным в себе, общительным подростком. Травлю Максима я не поддерживал и не принимал в ней участия, но и никогда не делал никаких попыток убедить всех её прекратить и также не обращал внимания на эту ситуацию. Но однажды произошёл случай, после которого я просто не смог остаться в стороне.
В тот день все уроки прошли, как обычно, после их окончания почти весь класс собрался на уличном стадионе, чтобы поиграть в волейбол. Максим вышел из здания гимназии и пытался незаметно пройти мимо, но один из наших одноклассников смеха ради кинул в него свою незакрытую бутылку с водой, остальные поддержали это и стали бросать в него мелкие камни, школьные принадлежности, для них это было очень весело. Парень хотел убежать, но его догнали и стали толкать, давать пощёчины, последней каплей, видимо, стало то, что кто-то вылил прямо ему на одежду клей ПВА. После этого Максим просто сел прямо на землю, обхватил голову руками и заплакал. Мне, до сих пор просто наблюдающему, стало его действительно жалко и я решил вступиться, даже начал драку с одним из одноклассников, потом наспех помог Максиму привести себя в порядок и на глазах у всей этой изумлённой компании пошёл вместе с ним прочь.
На следующий день я демонстративно сел за одну парту с Максимом, никто из одноклассников больше не рисковал его трогать, а вскоре и вовсе приняли его в коллектив, будто и не было никакой травли. Парень был благодарен мне за то, что я за него вступился, мы больше общались и неожиданно стали лучшими друзьями, хоть я и был лидером класса, а он робким тихоней. Эту дружбу мы сохранили и во взрослой жизни и даже крестили детей друг-друга. Помня о школьных годах, мы договорились с детства воспитывать в них самое главное — человечность.