Дядя Саша очень любил свою жену. Она всегда на его день рождения готовила ему вкуснейшее варенье из черной смородины. Каким-то неведомым Макаром она ухитрялся это варенье растягивать на несколько месяцев, но есть никому не давал, точнее думал, что не давал. Но мы знали, что оно вкуснейшее, нам его жена — Тамара — всегда давала баночку.
— Мой-то не то что бы скряга, понимаете… Он просто делиться не привык. Но он не со зла, он просто очень смородину любит. Вы на него не сердитесь, хорошо? Вот вам, к чаю. Хорошее получилось. Сладкое, но с горчинкой. Чтоб сахаром не казалось. Кушайте, я специально много сделала.
Жена Дяди Саши — Тамара — умерла года три назад и всем домом страшно по ней скучали. Как-то не так без нее все было, будто даже ничего и не было. На дни рождения Дядя Саша нас звать перестал, а отмечал все один, в одиночестве. Сидел за столом и ел это самое варенье, но кривился как черт. Его новая жена его, конечно, страх как любила и тоже умела готовить варенья и Дядя Саша просил к его дню рождения ему делать смородиновое. Как Тома. Как его Тома.
Видимо, варенье у неё получалось так себе и он каждый раз сморщивался весь над этой пиалочкой с джемом и ел. Опять же — никого не угощая. Жена его смотрела на все это влюбленным взглядом и накладывала ему ещё и ещё. Он не отказывался, Тома же так же делала… Тома же…
Несмотря на то, что Дядя Саша никого не звал, мы всё равно про него все знали и даже больше чем надо. Его новая жена часто сидела на лавочке и жаловалась на жизнь всем старушкам вокруг.
— У меня ощущение, что я только замена в его жизни. Знаете, как консервант, что ли… Типа вот цвет есть, вкус есть, а удовольствия от него никакого. Паршиво! И варенье ещё это — вот этого я вообще не понимаю. Где он взял, что на его день рождения всегда будет в магазине смородина? И именно чёрная! Я по всему городу искала, по всем дачникам прошлась, еле нашла. Так он сидит, кривится.
А бывшая жена Дяди Саши точно знала где можно взять было смородины и обязательно черной, угощала потом весь подъезд, а одну банку всегда оставляла на тот день, когда дома обязательно должно быть варенье. Она своими маленькими хилыми ручками закатывала банки, везла с другой деревни два кило смородины и всегда делала его с какой-то маленькой горчинкой.
— Тут, главное, с горчинкой не переборщить. А то горесть получится. А никому нынче горевать не хочется. Что ж это за жизнь такая будет, если придется есть варенье и от горечи его давиться? Нехорошо, получится. Неправильно.
— Так и это и есть жизнь, Тома, — говорила ей соседка и закручивала банку. — Так это она и есть.