Светофор на бульваре пронзительно запищал, и поток людей устремился на другую сторону дороги. Крупные снежинки падали на чьи-то носы и тугие вязаные шарфы. Снежный крахмал скользил под ногами, сбиваясь в сугробы и кучки. Знаете, скрип снега очень схож с тем чувством, которое появляется после того, как вымоешь руки с куском твёрдого мыла. Розового. Или фиолетового. Пахнущего ромашкой и морскими минералами. Ощущение такой же идеальной чистоты, которое не держится долго: 15 минут и одну пору года. Цвет светофора сменился на цвет шубы Деда Мороза, пропуская ряды заляпанных дорожной солью машин вперёд.
Мимо пробежал мужчина в нахлобученной на лоб шапке. Совсем обычный, если бы не старинная картина в его руках. Это был небольшой по размерам этюдик, на котором было изображено море. Море выплёскивалось за пределы холста, растекалось по бежевым мужским перчаткам и темной деревянной раме, в которую была заключена картина. Рама, к слову, была странной. Темная, глубокая, покрытая морилкой деревяшка, на дне которой, как в корытце, находился рисунок. Но если бы это творение неумелого мастера выглядело бы по-другому, то море точно вылилось бы на снег. Или затопило бы весь антикварный магазинчик в подвале за углом, где и была, видимо, куплена картина.
Мужчина выудил из кармана ключи с брелком-ракушкой. Синий Ситроен приветливо мигнул фарами хозяину, который уже укладывал на заднее сиденье свою покупку. Одна штанина его задерлась, и из ботинка стал виден носок с рождественским оленем. Сразу вспомнился детский журнал о путешествиях, где был огромный красочный разворот про Лапландию. Мысли прервал гул мотора: машина завелась, увозя с собой море. На спрессованном снегу около бордюра синели капли пролитого антифриза.
Море всё-таки ускользнуло с картинки?