Макар и Фёдор, друзья-рабочие лискинского тепловозного депо, что у железнодорожного техникума, гуляли по городу. О знакомых девушках, естественно, разговорили. На Цветочной улице, как раз напротив городского парка, нагнал их пьяный парень и безо всякого, как говорится, предисловия ударил Макара в левое ухо.
Ухо от этого пунцовым помидором вздулось. Заломили друзья тому незнакомцу руки за спину и дознание устроили, за что ударил. А юноша рыдает, трясётся, как пугливый заяц, и ничего толком сказать не может.
Решили приятели тому парню тем же умыслом ответить. Повели его, толкая в шею, в ближайшую подворотню. Парень и не сопротивляется. Мол, можете бить – виновен, заслужил. Встал у бетонной стены, спокойный такой, отрешённый, и в сторону смотрит.
Засучил Макар рукава своей белой рубашки, плюнул на кулак, размахнулся и… застыл глиняным горшком на месте. Будто бы его кто-то вмиг заколдовал. Постоял так с полторы минуты, потом маленько обмяк и с печальными глазами шаркающей походкой прочь из подворотни пошёл.
Фёдор за ним, известное дело,
– Ты что, с ума сошёл?
Макар не ответил, молча версту прошагали. Как только лицо его розовый цвет приобрело, поведал такое:
– Почудилось мне, Федя, странное видение... Себя в мгновение ока увидел высшим чином в офицерских эполетах, какие во времена Николая I носили, а мальчишку того – рекрутом. На кухне он из солдатского котла тайком вытащил несколько кусков, видно был очень голодным... За это я повелел пропустить его сквозь дисциплинарный строй. Под палками у того со спины вся кожа кровавыми кусками слезла…
Макар сказал это, с головы сорвал кепку и на землю со всего размаха кинул…
После случившегося на работе он отгул взял и сутки целые не разговаривал.