Если скажу, что в весеннем лесу тихо,
то, как ни странно, это так, ни на что не
похоже. Видимо лес не тот, словно зимний.
Когда взойду на его порог, осторожно
вступая, то дышу ровно и тоже очень тихо.
Примну сугроб вокруг себя и жду. Не знаю,
почему это делаю. Но проходит минута-другая,
как слышно, ходит кто-то туда-сюда, двери
скрипят, словно юбки крахмальные шумят.
Слышно, как в дальней комнате ребёнок
плачет, никак не может угомониться.
Мамка возле него хлопочет, сердится
густым голосом, требует тишины, трудно
ей справиться.
Слёзное лесное небо, мелкие следы облаков сквозь ветви, а рядом лесное
зверьё. Завелись старинные часы дуба,
это ветер провернул ключ, и я помогаю
ему раз за разом. Знаете, у меня получается,
и это радует. Локоны серые, что состригла
ещё осень, повисли на безлистных кустах,
позабыты и ждут тепла и солнечного
света. Ерошит их ветер ладонью озябшей,
и мои руки озябли, просятся в карманы.
Внизу под ногами лишайник, сжатый в
комочки, покрытый заплаканными русыми
салфетками, а рядом распятые пни столетних
деревьев. Хрустит кобура пней, съедая
остатки помятого снега. Я иду и уже не
оборачиваюсь, начинаю мурлыкать некую
мелодию, и кроме неё в лесу никаких
звуков. Некому сопереживать, даже самому
себе. Выхожу из лесу, и появляется шум
полевого ветра.