27 февраля 2024 года
Перечитывая строки своего дневника, Сергей вновь пережил ужас двух последних месяцев. Когда он убивал Аню, он думал только о том, что наконец-то будет свободен и сможет наладить отношения с женой и жить со своей семьей счастливой жизнью. Когда же он сидел на скамье подсудимых, ему казалось, что все кончено, что все его старания напрасны. Весь этот кошмар, который пришлось пережить ему и его семье, все отчуждение, которое испытывали его бедные Наташа и Алиса, ненависть и презрение — все было напрасно.
Только на следующий день после своего чудесного освобождения из тюрьмы, Сергей узнал, где крылась разгадка. В утреннем выпуске «Голоса общества» была опубликована статья о вчерашней пресс-конференции со следователем Соколовым, который вел его дело. Помимо хвалебных слов в его адрес, в статье был описан случай двадцатилетней давности о нераскрытых преступлениях серийного маньяка, похищавшего блондинок с кудрявыми волосами изумительно красивого и редкого золотистого цвета. Там была и фотография Соколова, на которой он, как Ленин на броневике, потрясая кулаком, видимо, обещал общественности найти вернувшегося маньяка и положить конец загадочным преступлениям.
Сергей не надеялся, что его восстановят в должности учителя, но все же подошел к школе на следующее утро, где собралась огромная толпа. Его заметили сразу. Журналисты подскочили, щелкая фотоаппаратами и тыча в него микрофонами. «Что вы чувствуете после снятия с вас обвинений?», «Вы собираетесь вернуться к работе в школе?», «Что вы можете сказать семье пропавшей девушки?». У Сергея не было ни сил, ни желания отвечать на их вопросы, он поднял руку, чтобы защититься от видеокамер и вспышек фотоаппаратов, и тут увидел следователя. Соколов тоже увидел его, он стоял, как вкопанный, уставившись на учителя слегка прищуренным взглядом. Но полицейский не смотрел Сергею в глаза, он уставился на татуировку на его руке: буква «С». Он вспомнил запись в дневнике Ани, в дневнике, который он нашел в ее рюкзаке и который он еще никому не показывал.
***
Вечером, когда улицы Светлояра были пустынны, Соколов подошел к дому учителя физики. Он был уверен, что Лебедев причастен к исчезновению Ани Берестовой, но не мог доказать это. Поэтому ему нужны были улики. Раньше он думал, что крови на рюкзаке Ани будет достаточно, чтобы упечь учителя за решетку, а себе вернуть былую славу. Но на суде вдруг всплыло это давнее дело о серийном маньяке, похищавшем девушек с золотистыми кудряшками, и судья ухватился за него, оправдав обвиняемого. Но Александр обязан был нарыть что-то против него, поэтому принялся следить за домом Лебедева. Очень скоро он понял, что не ошибся.
Около полуночи, когда из всех освещенных окон в доме осталось только одно, вероятно кухня, Соколов услышал, как хлопнула задняя дверь. Осторожно обойдя дом и прокравшись вдоль забора, он стал наблюдать в щель между досками. Лебедев направлялся к гаражу, под мышкой у него был зажат какой-то предмет. Войдя в гараж, он вышел из него спустя каких-то несколько минут, уже с пустыми руками, из чего Соколов заключил, что учитель спрятал этот предмет в гараже. Он не мог поверить в свою удачу!
Когда Лебедев вернулся в дом, полицейский тихо перемахнул через забор и, стараясь держаться на неосвещенных участках двора, добрался до гаража. Он был не заперт. Открыв дверь и войдя, Александр плотно притворил за собой дверь. В гараже не было окон, поэтому свет его фонарика не будет виден снаружи. Включив его, Соколов медленно огляделся. Запах ржавчины и масла смешивался с запахом старых вещей. Что он должен искать? Какую-то вещь Ани? Орудие убийства? Гараж выглядел неприбранным и заброшенным, но для сокрытия улик он был идеальным местом. Машину Лебедева следователь исключил — учитель часто ей пользовался и прятать что-либо внутри было рискованно.
Луч света фонарика пробежался по стенам, освещая старые инструменты и коробки, заполненные всяким барахлом. В углу гаража внимание Александра привлекла деревянная полка, на которой стояли банки с краской, пустые канистры, лежали обрывки ветоши. Из-за одной канистры выглядывал кусок ткани, выглядевшей не таким старым, как остальные. Соколов подошел ближе и осторожно, чтобы не издавать шума, вытащил что-то, завернутое в полинялую мужскую рубашку. Это была толстая тетрадь. Затаив дыхание, полицейский открыл ее и с волнением уставился на заполненные угловатым почерком страницы. Это был дневник Лебедева!
Присев на ящик с инструментами, Александр открыл дневник, и его сердце забилось быстрее. Он наткнулся на записи с датами, описывающие события тех дней, когда исчезла Аня. Учитель подробно описывал не только свои чувства и мысли, связанные с ее влюбленностью, но и тот момент, когда он ее… задушил! Он даже написал, где спрятал труп! Он что, идиот?! Каждая прочитанная строчка заставляла Соколова чувствовать, как холодок пробегает по его спине. Полицейский не верил своим глазам: у него в руках была улика, которая с уверенностью могла стать ключевой в деле. Он так увлекся, что не расслышал, как дверь гаража открылась. Подняв глаза, Александр увидел перед собой фигуру Лебедева.
— Ну, здравствуйте, Сергей Петрович, — Соколов закрыл дневник и медленно поднялся, глядя в глаза вошедшего в гараж Лебедева. — Как видите, я нашел ваш дневничок. Он весьма… любопытен.
— Это незаконное проникновение. И потом… я не понимаю, о чём вы говорите.
— Здесь написано, как вы задушили Аню и спрятали ее тело в лесу. Это серьезная улика, не так ли?
— Это… это всего лишь выдумка! — Сергей начал волноваться, то и дело потирая лоб. — Я… иногда пишу истории. Когда пропала Аня, я написал рассказ о ее исчезновении.
— Не убедительно, Лебедев. В дневнике нет ничего, что могло бы указать на художественный подход к этой истории. Даты, подробное описание, ваши чувства. Вы описываете такие детали, которые мог бы знать только человек, совершивший преступление.
— Я просто пытался добавить интригу в мое повествование.
— Интригу?! — саркастически ухмыльнулся Соколов. — Пропала несовершеннолетняя девочка, ваша любимая ученица, господин учитель, а вам приспичило создать интригу для этого знаменательного события?!
— Я не хотел… Я не собирался… Она вынудила меня.
— Я могу расценивать это, как признание?
— Если вы прочитали весь дневник, вы поняли, в какой я оказался ситуации, — Сергей, сильно нервничая и отступая к стене, нащупал на верстаке тяжелый гаечный ключ.
— Это не оправдывает вас. Я бы советовал вам, Сергей Петрович, положить ключ на место.
— Я не могу сесть в тюрьму! У меня семья! Я не виноват!
— Ничего, у вас будет возможность все рассказать, — Александр, постепенно приближаясь, взял из ящика с инструментами монтировку, крепко сжал ее в руке.
— Я… я не думал тогда, что это может привести к таким последствиям. Я не хотел ее убивать.
— Вам придётся объяснить это в суде, от которого вы так легко отделались. Будет лучше, если этот ключ вы отдадите мне добровольно и пойдёте сейчас со мной.
То, что случилось потом, произошло в одно мгновение. Мужчины одновременно бросились друг на друга. Не известно, кто из них первый понял, что наносит удар другому, но когда все кончилось, Соколов увидел у своих ног тело учителя, распростертое на полу собственного гаража.
***
Соколова трясло. Он выпил столько, что уже не понимал, трясло его от бренди или от пережитого. Когда он увидел, как Лебедев упал на пол гаража, и до него дошло, что именно его удар монтировкой вырубил учителя, Соколов еще не успел испугаться. Он приложил два пальца к его шее. Пульса не было. Он убил его? Черт! Что теперь делать? Не давая сосредоточиться, в его голове вихрем закрутились мысли. Он резко отшатнулся от безжизненного тела. Будто пытаясь вырваться из груди, колотилось сердце. Теперь он по-настоящему испугался.
Александр осмотрелся: гараж был полон пыли, старых запчастей и инструментов. Вся эта обыденная обстановка словно насмехалась над ним, словно говорила, что он, старший лейтенант Соколов, не мог оказаться в такой ситуации. Он бросил взгляд на лежащую рядом монтировку, ее вид впился ему в мозг, как олицетворение его безумного поступка. «Что теперь будет со мной?» — подумал Александр, чувствуя, как его сердце сжимает страх. Но ведь он защищался, это можно будет доказать! Сможет ли он объяснить, что произошло? Он, офицер полиции, сам совсем недавно находившийся под следствием!
Соколов почувствовал себя одиноким, как никогда. Растерянность и страх боролись внутри него, он долго не мог решить, как нужно действовать. «Надо позвонить Виноградову», — мелькнула мысль, но он тут же осознал, что это сразу приведет к аресту. Его жизнь, его карьера, которая с некоторых пор и так висела на волоске, теперь изменится навсегда и бесповоротно, если он расскажет правду. Он не мог себе этого позволить. Внезапно Александр вспомнил, что должен торопиться, если не хочет, чтобы кто-нибудь заметил исчезновение учителя. Даже среди ночи сюда мог бы войти кто-то из его семьи. Он осторожно вышел из гаража и огляделся. Было тихо, поселок спал, в доме учителя не горел свет. На то, чтобы добежать до гостиницы, захватить с собой бутылку бренди и подогнать машину к дому учителя, ушло не более двадцати минут, но ему они показались вечностью.
Соколов вернулся в гараж, поднял тело Лебедева и потащил его к своей машине. Чтобы открыть багажник, пришлось положить учителя на землю. Сильно рискуя, он включил фонарик мобильного телефона и осмотрел голову Лебедева. Удар пришелся в висок, поэтому крови было немного. После того, как Александр погрузил тело в багажник, он соскреб поверхностный слой земли с того места, где только что находилась голова трупа, высыпал землю в пластиковый пакет для улик и плотно закрыл его. Затем вернулся в гараж и принялся тщательно замывать кровь с пола у верстака, вооружившись всеми найденными тряпками и моющими средствами. Покончив с этой работой, расставил все по местам, убрал окровавленные тряпки в пластиковые пакеты, прихватил монтировку и дневник Лебедева, вышел из гаража, хорошенько прикрыв за собой дверь.
Сложив все в свою сумку с одеждой, которую прихватил из гостиницы, и сев за руль, Соколов запустил двигатель и быстро выехал за село, стремясь скрыться подальше от этого места. Он отъехал километров на десять, остановился, вышел из машины с сумкой в руке, вынул из нее лишь дневники учителя и Ани Берестовой и спрятал их под своей курткой. Потом закрыл сумку, размахнулся и забросил ее в лес так далеко, как только смог. Сумка провалилась в глубокий снег и скрылась из глаз. Затем он вернулся в машину и поехал дальше. Мысли путались в его голове до такой степени, что он не понимал, что ему делать дальше. Александр вдруг почувствовал, что с этого момента талантливый детектив в нем умер, он превратился в беглеца, плохо соображающего, что его ждет в будущем. Он еще не знал, куда поедет, не видя перед собой дороги, просто гнал машину, вцепившись в руль трясущимися руками. Внутри него нарастал панический страх, но не тот, осознанный, когда знаешь, чего боишься, а безумный, не оставляющий шансов сознанию на адекватные действия. В этот момент старший лейтенант Соколов осознал, что оказался в ловушке, из которой нет выхода.
Дорога вела в Москву, поэтому помутившееся сознание Александра следовало лишь импульсивному напряжению мышц его рук, сжимающих руль, и ног, давящих на педали. Даже когда вдалеке показались первые огни пригородов столицы, он все еще не осознавал своих действий. Если бы каким-то чудом к нему вернулась ясность ума, вряд ли он смог бы поручиться, что помнил в тот момент, что в его багажнике лежит труп. Въехав в город, Александр инстинктивно направился в сторону своего дома. Свернув на безлюдную улицу, он слишком поздно осознал, что ослепительный свет вспыхнул не в его мозгу, а был светом фар спортивного автомобиля, несшегося ему навстречу на бешеной скорости по ночному городу.
Изрядно пьяный от выпитого бренди Соколов не успел среагировать и столкнулся с машиной, последнее, что он услышал, был резкий скрежет металла. Его сознание оторвалось от реальности, оглушенное ударом. Где-то внутри него кто-то звал на помощь, но он не слышал этот голос, ему казалось, что его тело, находящееся внутри автомобиля, не имеет ничего общего с теми остатками сознания, которые еще цеплялись за этот мир. Вдруг в этой мешанине измерений и реальностей Александр, или то, чем он был сейчас, ясно услышал звук разбиваемого стекла. Он почувствовал, как на лбу выступает холодный пот.
— Вы в порядке? — сказал кто-то, на ком Соколову показалось очень важным сконцентрировать взгляд.
К разбитому окну тойоты кто-то склонился, Александр почему-то подумал, что ему надо обмануть их, а почему, он забыл. Его крошечный уголок сознания, который у него остался, терзал страх. Страх и что-то еще. Сомнение? Непонимание? Кто он, где он находится и что происходит? На него накатила волна паники, он попытался повернуть голову, но перед глазами все поплыло. Тут дверца его машины распахнулась, и чьи-то руки выволокли Соколова наружу. Раздался вой сирены, но от внезапного рывка его сознание совсем помутилось, и он провалился в темноту.
***
Александр очнулся и, прежде чем открыть глаза, попытался унять гул в голове, который не оставлял сомнений, что в его мозги вставили реактивный двигатель от боинга. Когда тот немного сбавил обороты, Соколов приоткрыл один глаз и увидел перед собой белые стены, освещенные таким ярким светом, что перед ним опять все закружилось в бешеном ритме. Постепенно до него дошло, что он, должно быть, в больнице. Он уже собрался было задуматься, вернее, попытаться хотя бы осознать, осталось ли в его голове немного того вещества, которое еще способно думать, как в комнату, где он лежал вошли двое в белых халатах. Один из них приподнял веко Александра и подставил к его глазу небольшую трубочку, из которой вырвался ослепительный луч света, вонзившийся в его мозг сотнями игл. Он застонал.
— С возвращением! — сказал белый халат. — Вы помните, что с вами произошло?
— Спрятать учителя… — едва слышно, заплетающимся языком пробормотал Соколов. — Девушка в берлоге…
— Понятно, — двое в белых халатах переглянулись, — кажется, это пациент Фролова. Вызывай его.
— А если у него контузия?
— Все равно вызывай. Пусть сам разбирается.
Прибывший в больницу Алексей Иванович Фролов сначала поговорил с санитарами, которые принимали необычного больного.
— По-моему, он не в себе, Алексей Иванович. Может, конечно, это последствия травмы, сотрясение или контузия, но он ничего не помнит, бредит, говорит про какую-то девушку, спрятанную в лесу.
— У него были при себе какие-то вещи?
— На нем была эта куртка, в ней какие-то тетради. Вот, возьмите, если это вам поможет.
Доктор Фролов оставил в своем кабинете вещи нового пациента, заперев их в шкаф, и отправился поговорить с ним. Войдя в палату, он увидел сидящего на кровати взлохмаченного мужчину с безумным взглядом, разглядывающего свои руки и одежду, на которой кое-где виднелись бурые пятна. Мужчина изредка вздрагивал, то и дело ощупывая себя. Фролов взял стул и сел напротив пациента.
— Здравствуйте! Меня зовут Алексей Иванович Фролов. А вас?
— Я… не знаю, — ошарашенно уставился на доктора мужчина. — Не помню.
После недолгой беседы, успокоив немного своего пациента, Фролов оставил его отдыхать, распорядившись, чтобы ему сделали укол транквилизатора. Сам он вышел в коридор, где его ожидал полицейский, капитан лет сорока пяти. Алексей Иванович пригласил его в свой кабинет.
— Доктор, когда я смогу поговорить с задержанным? — спросил полицейский. — Меня зовут капитан Краснов.
— Ну, ну, капитан, когда это вы успели задержать моего пациента?
— Это вопрос времени. В его машине обнаружен труп. Нам не составит труда выяснить, чей он, но будет проще, если обвиняемый… гм, ваш пациент… сам об этом расскажет.
— Боюсь, это невозможно, — терпеливо объяснил Фролов. — По крайней мере, в ближайшее время. Кроме амнезии, у пациента наблюдается абсолютное отсутствие адекватного мышления. Он не знает, ни кто он, ни что с ним произошло.
— И что теперь делать?
— Не знаю, что будете делать вы, капитан, а я буду лечить моего пациента. Для меня он, в первую очередь, попавший в беду, больной человек, которому я обязан помочь.
— Ну… хорошо, — потоптавшись, нехотя сказал Краснов. — Дайте мне знать, когда он будет в норме. Но я буду вынужден поставить у дверей его палаты охрану.
— Поступайте, как считаете нужным.
Когда капитан Краснов ушел, Алексей Иванович заперся в своем кабинете и достал из шкафа две тетради, найденные у поступившего ночью пациента. Он сел за стол и стал их рассматривать. На первой тетради было написано: «Личный дневник Анны Берестовой». Алексей Иванович открыл его и начал читать. После первых же прочтенных строчек психиатр улыбнулся про себя: «Школьница, влюбленная в своего учителя». Правда, имя девушки показалось ему знакомым. Кажется, после новогодних праздников он неоднократно встречал в газетах статьи о пропавшей в одном подмосковном селе девушки. Алексей Иванович включил компьютер и набрал в строке поиска: Анна Берестова. И замер, глядя на открывшееся фото девочки с длинными золотистыми локонами.
Фролов не помнил, сколько он так просидел, пытаясь справиться с нахлынувшими чувствами. Он вспоминал маленького мальчика, стоящего в луже под холодным дождем и сжимающего в кулачке шелковистый комочек волос. Когда он, наконец, пришел в себя и нашел в себе силы взять в руки вторую тетрадь, прочитал на обложке: «Дневник Сергея Лебедева». Алексею Ивановичу даже не пришлось вводить в поисковик это имя — в открытой им статье на экране компьютера рядом с фотографией Ани Берестовой была фотография ее школьного учителя, Сергея Петровича Лебедева, обвиняющегося в ее похищении. Так вот кто был тайной любовью юной школьницы! Но почему в новостях об этом никогда не говорилось ни слова? И как эти два дневника связаны с его ночным пациентом? Эти мысли немного успокоили Фролова, и он открыл дневник учителя.
26 февраля 2024 года
Только сегодня, на следующий день после моего освобождения из тюрьмы, я узнал, почему меня оправдали. В утреннем выпуске «Голоса общества» я прочитал статью о вчерашней пресс-конференции со следователем Соколовым, который вел мое дело. В статье упоминался случай более чем двадцатилетней давности о преступлениях серийного маньяка, похищавшего блондинок с волосами изумительно красивого золотистого цвета. Эти преступления так и не были раскрыты, и девушки не были найдены. Соколов обещал общественности найти вернувшегося маньяка и положить конец загадочным преступлениям. Ошибка судьи, который вынес оправдательный приговор, так неожиданно спасла меня».
***
Прочитав дневник учителя от начала до конца, Алексей Иванович погрузился в долгие размышления. Некий Сергей Петрович Лебедев, учитель физики из села Светлояр, убил свою ученицу, которая была влюблена в него, но его оправдали только потому, что та несчастная девочка оказалась похожей на все жертвы маньяка, похищавшего женщин более двадцати лет назад. И оба их дневника, жертвы и убийцы, Фролов обнаружил в вещах его пациента, страдающего как минимум амнезией после аварии, а скорей всего, еще и расстройством психики. Доктор решил, что прежде чем дать огласку этим двум важным уликам, он должен разобраться в том, как все эти люди связаны между собой.