Длинная аллея вела к университетскому кампусу. Над ней висело «звездное небо» – до разноцветных огоньков, казалось, можно дотянуться рукой. И люди здесь не такие холодные, как в метро. Марк подумал, что есть в студенчестве нечто привлекательное. Сам он прошел все ступени образования экстерном из-за того, что осваивал программу слишком быстро. Мать им гордилась, но часто он думал о том, как хорошо было бы родиться заурядным человеком и прожить жизнь по самому обыкновенному сценарию.
– Анна в последнее время без настроения, – поделилась Вероника, у которой Марк взял адрес общежития. – Хорошо, что ты приехал.
– А… Да?
В лифте они оказались одни, и Марк пристально разглядывал соседку Анны. Вероника была в шортах, которые не прятали ее стройные ноги, и облегающем топе с открытым животом, на почти голую спину красиво ложились ее кудрявые каштановые локоны.
– Нехорошо засматриваться на подругу своей девушки, – заявила Вероника без тени кокетства.
– Я… – Марк не знал, куда себя деть. – Просто ты так на нее не похожа.
– Ой, ты прав, ей бы просто обновить гардероб.
– Так что с Анной? Ты сказала…
– Без понятия. Она не рассказывает. Вы случайно не ссорились?
– Вроде н-нет.
– С тобой-то самим все хорошо? Кто ж в своем уме ходит зимой в пальто?
– Я думаю, она… волнуется из-за экзаменов. Да? Поэтому сама не своя.
– Долго думала, говорить тебе или нет, но Анна сегодня такое выкинула. Она сказала лектору, что у дилеммы с вагонеткой есть еще одно решение: самому прыгнуть под поезд. Представляешь?
– Она так сказала?
– Еще и с таким довольным лицом. С ней что-то происходит. Причем с тех пор, как вы познакомились. Она изменилась. Вечно о чем-то думает. Иногда такая счастливая, иногда подавленная, иногда грубит, срывается, кидается вещами.
– Может, с ней происходит то же, что и со мной? – Марк улыбнулся.
– А что происходит с тобой?
– Не знаю.
– Ой, ладно, все с тобой понятно.
Лифт остановился.
– Я вот думаю, как вытащить ее за город, – сказала Вероника. – Поможешь?
– Зачем?
– А что делать в городе все каникулы?
– В городе, кажется, безопаснее. – Марк тихонько рассмеялся.
– Вообще-то преступность стала расти с возникновением больших городов, – заявила Вероника серьезным голосом, а сама думала, что автор имитатора не может быть плохим человеком, каким бы подозрительным он не был.
– Да?
– В толпе легко остаться незамеченным. Так вот, мы всем курсом хотим собраться за городом и хорошенько отдохнуть. Но у меня не получается уговорить Анну. Ты попробуешь? Приходите вместе, я только рада. Вам обоим не помешает отдых.
– Хорошо.
– А кстати, Анна говорила про мой канал и про то, что я хочу подготовить материал про ваш имитатор? Нет? Так я и знала. Я напишу тебе после каникул, а?
– Л-ладно. А где ваша комната? – Марк засмотрелся по сторонам.
– Да вон, триста тридцать шестая. – Вероника показала рукой направо.
– Спасибо. Я пойду?
– Как хочешь, но… Ладно. Я мешать не буду. Где-нибудь перекантуюсь, а потом поеду к маме.
***
Оказавшись у заветной двери, Марк почувствовал привкус крови во рту – еще один симптом тактильной дисфункции и знак того, что он переволновался. Он медленно протянул руку к звонку и, пока Анна не подошла к двери, терзал себя мыслями о том, не зря ли приехал.
– Я думала, это не ко мне, – сказала она растерянно. – Что-то случилось?
– Нет, все в порядке.
– Я разве говорила, где живу?
– Говорила, с кем.
– Ну заходи.
– Мне немного неудобно, что я без приглашения. У тебя было то же самое?
– Нет. – Анна окинула его взглядом с ног до головы. – Замерз?
– Завтра будет видно. А твоя подруга сказала, что поедет домой.
– Подруга? Ты про Нику, что ли? Мы просто соседи.
– Она назвала тебя подругой.
– В каком контексте?
– Неважно. Я не помню.
– У тебя разве не идеальная память?
– Я просто боюсь, что тебе это не понравится. Даже не знаю, сам контекст или ее гипотеза.
– Ладно. Я поставлю чайник.
Комната была разделена на две половины. Если у Вероники было убрано, то у Анны наоборот: стол и кровать были завалены вещами, дверь шкафа распахнута, с полок свисала мятая одежда.
– Знаешь, это так необычно: впервые за столько времени увидеть, как ты живешь. – Марк подошел к столу, над которым висела доска с большим количеством бумажных заметок, сделанных размашистым почерком, перечеркнутых и выделенных по несколько раз. – Вот почему ты иногда сходишь с ума. А зачем тебе сравнительная геномика? Здесь написано… – Марк пытался разобрать ее почерк. – Изучение эволюционных связей между видами.
– Ну что ты там рассматриваешь? Нужно было для учебы, очевидно же.
– Да ты тут всю жизнь распланировала.
«И меня в этих планах нет, – подумал Марк. – С другой стороны, чего я ожидал?»
– И что? – раздалось с кухни.
– Ты правда думаешь, что можешь ее контролировать?
– Разумеется. – Анна положила на стол кружку с чаем. – Только держи за ручку, а то обожжешься.
Марк крепко сжал ее между ладонями, боясь уронить.
– Так даже лучше. – Он закрыл глаза. – Если сосредоточиться, я чувствую, как тепло проникает в меня. Это приятно.
– Что у тебя с руками опять?
– А, да…
– Ну сколько можно? Уже обработал?
– Нет.
– Где-то тут была перекись. – Анна поискала ее в ящике под столом. – Давай сюда. – Забрала кружку и взяла Марка за руку.
Анна решила задернуть рукава рубашки и оценить масштаб проблемы, но Марк встрепенулся.
– Ты чего дергаешься?
– Не хочу, чтобы ты видела запястья.
Анна посмотрела на него с вопросительным и обеспокоенным выражением лица.
– Ожоги, – объяснил он.
– Рассказывай, что на тебя нашло, – сказала Анна, обрабатывая раны на кистях.
– Я хотел проверить, почувствую ли боль.
– Это-то понятно. Я имею в виду, с чего вдруг ты решил приехать.
– Это ты скажи, что с тобой происходит. Ты совсем пропала. Я понятия не имею, что происходит в твоей жизни.
– Мне сейчас не до диссертации. Я еле успеваю готовиться к экзаменам.
– У меня такое чувство, что ты что-то скрываешь.
– Если уж на то пошло, мы ничего друг о друге не знаем, – фыркнула Анна.
– Но я хочу быть с тобой честным. Есть вещи, о которых трудно говорить, но я хочу, чтобы ты все знала…
«Неужели он сейчас во всем признается? – спрашивала себя Анна. – Он вот-вот расскажет и про код, и про формулу, и про то, что там он еще скрывает на своем девятнадцатом этаже».
– И что же ты думаешь про эксперименты над человеческим геномом? – спросила она, не выдержав его молчания.
Марк долго изучал ее лицо, затем спросил:
– Что?
– Что же ты думаешь про эксперименты над человеческим геномом?
– Я не понимаю.
– Что именно? Еще раз повторить?
– Почему из миллиарда вопросов ты выбрала именно этот?
– Многие об этом говорят после того, как Совет по этике ужесточил законы. Вот если бы знал технологию и знал бы, что тебя не осудят, ты разве не решился бы попробовать?
– Нет, конечно.
– Мне кажется, – говорила Анна с воодушевлением, – каждая новая технология открывает перед человечеством массу возможностей. Задача ученого – открывать эти возможности, а не думать над рисками. Это неправильно, что все возлагают ответственность на самих ученых. Это только связывает им руки.
– Представь, какая жизнь ждет этих… редактированных людей. Они будут страдать от ощущения, что с ними что-то не так. Я уже молчу про то, что за каждым удачным экспериментом скрывается серия неудач. Что делать с теми, кто родится неполноценным? А все ради чего? Ради любопытства? Ради того, чтобы сделать это первым? Потешить свое самолюбие? Привлечь внимание?
– Если мы научимся редактировать геном, мы победим множество болезней.
– Это только в теории звучит красиво. Ты бы сама смогла?
– Возможно, – ответила Анна не сразу. – Так в чем ты хотел признаться?
– Ни в чем.
«И почему так сложно сказать правду? – думала Анна. – Я же говорю, что буду на его стороне».
– Какие у тебя планы на вечер? – спросил Марк.
– Я хочу съездить к отцу.
– Отмечать?
– Наверное. Да и просто давно не виделись. А что?
– Может быть, ты нас как раз познакомишь?
– В смысле?
– Ну, рано или поздно…
– Ты хочешь, чтобы я вас познакомила?
– Да. Ты столько рассказывала про лабораторию, что… Если он, конечно, будет не против. Думаешь, будет?
– Я тебя не узнаю.
– Ан, я хочу начать год с чистого листа. Я изменюсь, это я тебе обещаю.