21 сентября 1975 года
Сентябрь выдался в Москве дождливым и холодным. Маленький мальчик лет четырех, одетый в голубой непромокаемый комбинезон, стоял на краю тротуара и растерянно смотрел себе под ноги, в большую лужу, в которой медленно растекалась красная жидкость. Мальчик был не по годам умным и знал, что это кровь.
Мир вокруг мальчика словно замер. Как плотный туман, его окутала тишина, в которой растворились разговоры прохожих и громкий шум машин. Люди бегали вокруг и кричали, вдалеке завыла сирена скорой помощи, но он ничего не слышал. Он не понимал, почему лицо мамы такое неподвижное и бледное, почему ее голубые глаза закрыты, почему она не встает. Мальчик был еще слишком мал, чтобы выразить мысли, проносящиеся в его голове, он не знал, как спросить у людей, что с его мамой. Капли дождя падали на его лицо, смешиваясь со слезами, медленно катящимися по щекам. Холодная вода обожгла его ноги, когда он шагнул вперед, собравшись с силами, и встал на край лужи. От холода слова застревали в горле, мешая ему позвать маму. Все же мальчик наклонился и прикоснулся к ее руке. Она была холодной и мокрой, как осенний ветер.
В этот момент женщина в ярком желтом дождевике бросилась к мальчику, чтобы вытащить его из лужи, но он сделал еще шаг вперед. Он боялся, что его разлучат с мамой, и хотел обнять ее. Его пальцы запутались в мокрых волосах лежащей в воде женщины, он взял в кулачок мамин золотистый локон и крепко-крепко сжал его, оставшись сидеть на корточках перед мертвым телом. Он просто сидел и смотрел на маму, больше он не знал, что делать. Женщина в желтом дождевике прокричала подъехавшей бригаде скорой помощи, чтобы вытащили ребенка из лужи. Чьи-то руки подняли его и резко дернули, так, что в его кулачке осталась небольшая прядь маминых волос. Мальчик сжал ее еще крепче, чтобы никто не заметил и не отнял у него эту драгоценность. Люди в темно-синих комбинезонах с красными крестами на рукавах поставили его на тротуар и наклонились над мамой. К нему подошла женщина в желтом дождевике, закутала его в свой шарф и спросила:
— Как тебя зовут, малыш?
— Алеша Фролов, — ответил мальчик.
***
Алешу отдали тетке, старшей сестре матери, которая жила в деревне рязанской области. Сестры были родом оттуда, но мать Алеши уехала учиться в Москву, поступила в торговый техникум, но не доучилась, забеременев от парня, с которым познакомилась на танцах, Ивана. Он ее бросил, а ей пришлось оставить учебу и пойти работать, чтобы растить Алешу. Та пожилая пара на своем жигуленке, вывернув из-за угла, не заметила переходящих улицу по пешеходному переходу молодой женщины и маленького мальчика, которого она вела из детского сада домой. Мать оттолкнула мальчика на тротуар, что спасло ему жизнь.
Алеша плохо помнил те дни после смерти матери. Перед ним мелькали лица незнакомых людей: дядей в милицейской форме, тетей в белых халатах, потом снова дядей в пиджаках и тетей в узких юбках и вязаных свитерах. Многие тети и дяди упрашивали Алешу разжать кулачок и показать, что у него там, тогда мальчик начинал дрожать и прижимать кулачок к груди. Потом приехала тетя Валя, и они с ней долго ходили все к тем же тетям, с которыми тетя Валя разговаривала, иногда спорила, подписывала какие-то бумаги. Наконец, они уехали в деревню, где тетя Валя, которая жила с дядей Колей, сказала, что теперь у Алеши будет своя комната. Он очень обрадовался, но не потому, что у него никогда не было своей комнаты, а потому, что там он смог бы спрятать мамины волосы, и никто бы этого не увидел.
Алеша Фролов ходил в маленькую местную школу, любил тетю Валю и дядю Колю, а они любили его, так как своих детей у них не было. Они вырастили мальчика как собственного сына, вложив в него душу и наполнив атмосферу в их деревенском доме заботой и теплом. Когда он закончил школу, то вернулся в Москву и поступил в МГУ на факультет фундаментальной медицины. Тетя Валя и дядя Коля всегда поддерживали Алексея, старались быть рядом в трудные моменты и немного помогали материально, пока он учился. У них была достаточно крепкая связь, несмотря на то, что Алексей никогда не забывал свою настоящую мать.
После окончания ординатуры Алексей Иванович Фролов получил квалификацию психиатра и устроился работать в одну из московских больниц. Здесь его интерес к психологии и медицине только усилился, он с увлечением погрузился в изучение человеческой психики. Для него этот период стал временем практических навыков и углубления знаний, необходимых для работы с его пациентами. Для взаимодействия с людьми были очень важны коммуникативные навыки, которые Алексей успешно развивал, изучая методы терапии и диагностики различных психических расстройств. Он превратил свою работу в личную миссию, а не только в профессиональный интерес. Маленький мальчик, оставшийся без мамы, которая погибла у него на глазах, справился со своей психологической травмой и теперь хотел помогать другим справляться с их трудностями. Работу Алексея делали значимой и обогащали его опыт ежедневные знакомства с различными судьбами и историями, с людьми, с пациентами, которые были ему одинаково дороги.
***
23 июня 2002 года
Женившись, Алексей Иванович продолжал работу в клинике, где каждый день был озабочен тем, что помогал людям преодолевать внутренние трудности и восстанавливать здоровье. Его профессия требовала не только навыков и знаний, но и чуткости, умения сопереживать или просто слушать.
Однажды в кабинет доктора Фролова вошла новая пациентка, молодая женщина, выглядевшая, как и многие другие, неуверенной и растерянной. Казалось, она искала утешение в новом пространстве, в которое попала, окидывая взглядом стены, украшенные дипломами и картинами. Но, когда она вошла, у Алексея перехватило дыхание, настолько его поразила внешность женщины. У нее были белокурые волосы, сверкавшие в свете ламп необыкновенным золотистым отливом. Мягкими волнами они ниспадали на плечи, придавая ее лицу нежность и изящество. Большие голубые глаза женщины выражали одновременно надежду и печаль, сияя как звезды.
Алексей не мог отвести от неё взгляд. Он не помнил, о чем они говорили, но чувствовал ее почти осязаемое желание быть услышанной и понятой. В ее глазах, полных страха и борьбы, отражалась ее история, глубокие внутренние переживания. Для Алексея нечто большее скрывалось за этой красотой, нечто, требующее более внимательного подхода. Собравшись с мыслями, он пригласил сесть свою новую пациентку и начал разговор, по привычке стараясь создать атмосферу комфорта и доверия.
— Давайте знакомится, — мягко произнес Алексей Иванович, сверяясь со своими записями в блокноте. — Вас зовут Надежда Николаевна Разумова. Почему вы пришли ко мне, Надежда Николаевна?
— Мне порекомендовали вас как специалиста, известного умением находить подход к каждому пациенту и вашей глубокой проницательностью.
— Спасибо за теплые слова, но я имел в виду ваши переживания. Что вас тревожит?
— Я хотела бы полностью изменить мою жизнь, — нерешительно произнесла Надежда. — У меня есть непреодолимое желание уехать в глухую деревню, чтобы найти уединение и покой, вдали от городской суеты.
— Не вижу в этом ничего предосудительного. На мой взгляд, это нормальное желание. А почему вы хотите это сделать?
— Я устала от суеты и шума. Для меня становится пыткой время, проведенное в постоянном движении. Я хочу заняться действительно важными для меня делами, отгородиться от всего моего окружения.
— Я ошибаюсь или слышу в ваших словах стремление к самопознанию? — поинтересовался Фролов.
— Вы правы, доктор, в городе я погружаюсь в обязательства и рутину, теряя себя. Я живу не своей жизнью, хочу вернуться к простым радостям, к природе, к тому, что всегда было мне дорого.
— Надежда Николаевна, как вы представляете свою жизнь в деревне? Что именно вы надеетесь найти в уединении?
— О, я буду просто наслаждаться тишиной! — с энтузиазмом воскликнула странная пациентка, хотя в ее голосе слышалась неуверенность. — Буду писать книги или заниматься садоводством. Я полна надежд, доктор, поверьте!
— Не думаете ли вы, что одиночество со временем станет для вас тяжким бременем? Вы уверены, что сможете адаптироваться к новой жизни?
— Я понимаю, доктор, что одиночество может усугубить внутренние переживания, но также может и исцелить!
«Социальная фобия», — подумал Фролов, а вслух сказал: — Надежда Николаевна, знаете, что я вам посоветую? Попробуйте рассмотреть возможность постепенного перехода. Не уезжайте сразу, начните с коротких поездок в деревню, так вы сможете понять, подходит ли вам такая жизнь.
— Но это не решит мои проблемы, доктор! Я хочу отгородиться от мира, а не искать баланс между общением и уединением.
— Видите ли, путь к внутреннему спокойствию требует усилий и времени, но вовсе не обязательно отказываться полностью от своего прошлого. Можно попытаться найти гармонию между двумя мирами: внешним и внутренним, сельским и городским.
— И вы можете помочь мне, доктор? — говоря это Надежда тряхнула своими золотистыми локонами.
— Почему же нет? — медленно проговорил Алексей Иванович, не отрывая взгляд от своей новой пациентки. — Более того, я могу продемонстрировать вам на практике, что постепенный переход к уединению в деревню гораздо эффективнее внезапного разрыва с привычным вам миром. Не согласитесь ли вы совершить прямо сейчас небольшую поездку на природу?