На следующее утро тайное общество собралось в полном составе из пяти человек. Сильва была в не себя от возбуждения: ее приняли в компанию самых отчаянных смельчаков Луриджаны и позволили присутствовать при вскрытии таинственного сундука! Склонившись над найденным сокровищем, Марк принялся колдовать над ржавым замком. Он пытался открыть его и так, и сяк, подбирая ключи и стараясь сорвать его, но ничего не получалось. К работе подключились Лука и Кальвин, но все без толку. Девушки нетерпеливо приплясывали вокруг сундука.
— Нам нужен какой-нибудь инструмент, — сказал, выбившись из сил, Марк. — Пойду к резчику мрамора, возьму у него резак и срежу этот замок.
— Я пойду с тобой, — вызвался Лука, — а ты, Кальвин, останься с девушками.
Дом резчика стоял на отшибе. Декабрьское утро выдалось морозным, затвердевшую землю за ночь припорошило снегом. Подойдя к воротам, парни вдруг остановились, как вкопанные: по свежему снегу разлилось большое красное пятно. По их спинам пробежал неприятный холодок при виде этой алой лужи, которая блестела на солнце. Смешиваясь с пыльным ароматом каменной крошки и мрамора, в воздухе висел металлический и резкий запах крови.
— Кого он тут зарезал, кабана или свинью? — воскликнул Лука.
Но их интуицию что-то настораживало. Ребята подошли к мастерской резчика, старой и мрачной постройке из серого камня. Единственное открытое окно было затянуто паутиной, остальные были закрыты ставнями. Вокруг царила тишина, которая пугала больше, чем лужа крови у ворот. Даже невозмутимый Лука вдруг придержал Марка за руку:
— Может, лучше пойдем отсюда?
— Чего тут бояться? Никого же нет, — Марк старался не показать, что ему тоже было не по себе.
Они направились к двери мастерской, почти крадучись, готовые ко всему, что их может там ждать. Словно магнитом, их притягивала тайна. Оставить ее нераскрытой они не могут, парни оба это понимали, несмотря на опасения. Один и тот же вопрос отражался в их глазах: что произошло внутри? Марк и Лука решительно распахнули дверь. Внутри запах крови был еще сильнее. Ребята обменялись взглядами и шагнули внутрь. Они увидели ее сразу, вторую лужу, на полу у входа. Марк наклонился, чтобы рассмотреть ее поближе. Кровь была тёмная, почти чёрная. Лука осмотрел пол рядом с лужей, он был не слишком пропитан кровью, что наводило на мысль о том, что кровь кто-то вылил намеренно.
— Смотри, Марк, — Лука указал на несколько следов, которые вели от лужи вглубь мастерской. Следы были чётко видны на пыльном полу и напоминали отпечатки больших ботинок. — Видишь? Кто-то ходил здесь в тяжелых сапогах.
— Да, и он был не один. Двое, скорей всего. — Марк приблизился и внимательно рассмотрел следы. Это не просто заколотая свинья. Что произошло в этой мрачной мастерской?
В этот момент на стенах мелькнули тени, словно вынырнувшие из тьмы призраки. Пять или шесть мужчин в длинных черных, скрывающих лица капюшонах обрушились в комнату сплошной волной. Темная и грубая ткань капюшонов словно поглощала свет. Острые, как бритвы, усиливая ощущение надвигающейся беды, клинки блеснули в полумраке. На испуганных лицах парней они отбрасывали мерцающие блики. Ребята успели только беспомощно вскрикнуть, инстинктивно отступив к стене, в бесполезной надежде ища укрытие. Лука попытался поднять свою палицу, но один из нападавших выбил ее из рук с нечеловеческой проворностью. Палица упала на пол с глухим стуком.
Движения нападавших были отточены, они двигались как единый организм, синхронно. Они действовали молча, что было еще страшнее. Один из нападавших выступил вперед. Он был крупнее, чем остальные, его лицо было скрыто более глубоко в темном капюшоне. Он выбросил руку вперед, и Марк вскрикнул от резкой боли в плече. Тот, кто его ранил, видимо, был вожак, он выкрикнул что-то остальным на старом диалекте, и только Марк, знавший этот язык, понял его: «За Темного Владыку! За Кровавый Завет!». После этого удары посыпались на обоих ребят. Не растрачивая сил на лишние движения, каждый прицельно наносил удар, действуя методично и быстро.
Марк и Лука снова почувствовали запах крови, на этот раз собственной. Лужицами алой жидкости покрылся весь пол мастерской резчика. Нападавшие исчезли так же быстро, как и появились. Но и после того, как последний из них растворился в дверном проеме, ужас не отпустил двух парней, оставшихся в глубокой тишине зажимать кровоточащие раны. Ошеломленные, они опустились на пол и сидели так, застывшие в безмолвии, не в состоянии даже издать звук.
***
Сердца парней бешено колотились, когда они, немного отдышавшись, вышли из мастерской резчика мрамора и поплелись домой, шатаясь и часто останавливаясь. К счастью, они никого не встретили на улице и, добравшись до дома Марка, ввалились внутрь и буквально упали на руки девушек и Кальвина. Вне себя от волнения и страха, те принялись осторожно снимать с раненых одежду, понимая, что не стоит расспрашивать их ни о чем сейчас, а лучше оказать им первую помощь. Алесса согрела воды и промыла раны Марка и Луки, тем временем Сильва и Кальвин разорвали на бинты чистую простынь и перевязали друзей. Их уложили на кровать, Алесса напоила их горячим отваром целебных трав, и они уснули.
— Я пойду к бабушке Агате за другими травами, — сказала девушка, — а вы приготовьте еще бинтов. Их необходимо будет перевязать, когда они проснутся, и сделать им компрессы из отваров.
Алесса ушла, а Кальвин и Сильва, дрожа от пережитого волнения и гадая, что же случилось с их друзьями, остались дежурить у постели раненых. Сильва не отходила от спящего Луки, поправляя бинты на упругих мускулах молодого человека, изредка сжимая его сильные пальцы и слушая тихие стоны, которые тот издавал во сне. Луке снилась мастерская резчика со зловещими тенями на стенах, которые бросал свет из открытой двери, освещая ужасающую картину. Грубо сколоченная кровать, стоящая посередине комнаты была заляпана запекшейся кровью, казавшейся в полумраке почти черной. С изголовья свисали жесткие и толстые веревки, словно зловещие щупальца, напоминавшие о страшной борьбе, завязавшейся здесь. Лука словно чувствовал во сне металлический запах крови, от которого воздух стал таким густым, что ему было трудно дышать. Он стал задыхаться и проснулся, резко сев в кровати. Бледное, как мел, лицо Сильвы с расширенными от ужаса глазами, находилось в нескольких сантиметрах от его лица.
Старая Агата вошла в дом в сопровождении Алессы. Она, овеянная зловещим предчувствием, решила сама осмотреть раненых, не удовлетворившись рассказом взволнованной девушки. Марк, которому досталось больше, чем Луке, еще спал. Агата принесла с собой необходимые отвары, с помощью Алессы сняла с ран Луки промокшие от крови бинты, промыла порезы целебными настоями и наложила свежие повязки. Только после этого она шепотом стала расспрашивать о случившемся молодого человека. Лука рассказал о нападении в доме резчика, и Агата задумалась, потом сказала:
— Видно по всему, что целью их не было вас убить, а только напугать. Дать вам понять, что влезли вы не в свое дело.
— А та кровь перед домом, чья она была, бабушка? — дрожа, спросила Сильва.
— Да по всей видимости, какой нибудь домашней скотины, — махнула рукой Агата. — Тоже часть спектакля, чтобы страху напустить. Алесса рассказала мне, что ночью вы спускались в ров. Кто-то из «Детей Ночи» узнал об этом и доложил старейшинам. Вот и подумайте, в их ли это интересах, чтобы вы наводили свои порядки в Луриджане?
Тем временем проснулся Марк, еще слишком обессиленный, чтобы говорить. Алесса захлопотала у его постели, промывая и перевязывая раны, а Агата повторила ему свои предположения о мести старейшин за то, что они посмели развеять их легенды об ужасах старой канавы.
— Когда я была молодая, нечто подобное произошло с одним парнем, жившим недалеко от церкви. Он со своим другом тоже решил спуститься в ров. Не для того, чтобы пойти против воли старейшин, а просто так, чтобы покрасоваться перед своей девушкой, показать свою удаль. Главой Совета был тогда отец Ноджи, у них эта должность передается по наследству. Так как «Детей Ночи» еще не было, Ноджи, по приказу отца, сам собрал самых ловких парней, и они напали на несчастных прямо у рва. Те рухнули на влажную землю, выбравшись из канавы, закашлявшись от сырости и испуга. Их израненные фигуры осветила луна, пробившись сквозь редкие тучи, а кровь расплывалась по их одежде темными пятнами. Руки обоих были изрезаны.
Преследователи гнали их прочь, били клинками, заставляя бежать, не оглядываясь до самой окраины леса. Там они немного пришли в себя и перевязали раны грубой тканью их одежды. Осмотревшись, ребята обнаружили, что находятся на склоне небольшого оврага, по краям которого росла высокая трава. За оврагом виднелись очертания леса, а внизу темнела вода. Оперевшись на дерево, парни обменялись взглядами: вернуться в деревню они сейчас не могли. Оставалось только одно — превозмогая страх и боль, нужно было войти в лес, шаг за шагом, и переждать там ночь. Те ребята не возвращались до рассвета, а когда вернулись, не рассказывали никому о том, что с ними произошло. Эта тайна о страшной ночи в лесу так и осталась неразгаданной, а парни затаили в своих сердцах ужас того ночного приключения.
— Бабушка Агата, — тихо сказала Алесса, — что же нам теперь делать?
— Это вам должны подсказать ваши сердца, — ответила старая женщина.
— Да что тут думать! — воскликнул Лука, попытавшись встать, но тут же поморщился от боли и тихо опустился на подушку. — Надо продолжать задуманное! Если избивать людей клинками — это методы правления старейшин, то к дьяволу таких правителей!
— Только действовать надо с умом, — тихо проговорил Марк, голос его был гораздо слабже, чем у Луки. — Для начала мы должны залечить раны, в таком виде борцы мы никудышные.
В этот момент домой вернулся отец Марка, Абель. Скрыть происшедшее от него не было возможности, слишком слабы оказались ребята, чтобы встать с постелей и вести себя как ни в чём небывало. Пришлось все ему рассказать: с того момента, как они нашли сундук в канаве и до нападения адептов «Детей Ночи». Высказав сначала все, что он думает, в адрес нерадивых борцов за справедливость, Абель спросил, указав на сундук:
— Так это и есть виновник всей этой истории? А что в нем?
— Так мы ведь не смогли принести резак, отец, — виновато сказал Марк.
— Ну, это дело поправимое, — ответил тот, вышел из комнаты и вернулся спустя минуту с резаком в руках. — Какой же из меня был бы руководитель рабочих бригад, если бы у меня даже резака не было!
Абель срезал ржавый замок с сундука за пару минут и открыл его под всеобщий радостный возглас. Ахнула даже старая Агата от волнения. Все с любопытством заглянули внутрь сундука, но тут возбужленный возглас сменился вздохом разочарования: сундук был набит сгнившими от сырости конвертами с едва проступавшими написанными на них буквами. Когда Абель взял один из конвертов, тот развалился на мелкие кусочки у него в руках. Однако, лист бумаги, лежавший внутри, сохранился лучше, и, по всей видимости, это было письмо. Разобрать слова тоже не было никакой возможности, кое-где удалось лишь прочитать что-то вроде «навеки», «сердце» и «не встретимся».
— Что ж, друзья мои, — заключил Абель, — одно могу вам сказать, что почерк это женский, и писала эта прекрасная незнакомка своему возлюбленному, который ее письма и сохранил.
— Ее звали Марианна! — воскликнул Лука. — Мы видели ее имя, выцарапанное на стене рва!
— Кто знает, какая судьба постигла бедняжку, — грустно проговорила Сильва.