Парень в измятом, но очень дорогом пиджаке, проснулся рано утром на грязном матрасе, небрежно брошенном прямо на пыльный бетонный пол. Стас, как только открыл глаза, сразу вспомнил, где он находится. Доктор Майоров, как он представился Стасу накануне вечером, колдовал над маленькой электрической плиткой, которая постоянно коротила. На плитке стояла кривая кастрюлька, где он силился согреть воду. Они находились в каком-то Богом забытом сарае на московских задворках. Неизвестно кто оставил там заляпанный краской верстак, но ученый химик-фармаколог, каковым являлся доктор Майоров, примостил на него свою плитку с кривой кастрюлькой. Когда Стас пошевелился, доктор оглянулся в направлении матраса.
- А, проснулся! Чай будешь?
Парень почувствовал такую сухость во рту, будто он провел ночь не в сарае, а в пустыне. «Сколько же я выпил вчера?» - подумал Стас, привкус дешевого виски, к которому он не привык, все еще оставался в горле, голова гудела. Георгий Майоров, мужчина лет пятидесяти с заляпанными химикатами пальцами и пронзительным взглядом, кивнул ему с улыбкой, продолжая сражаться с плиткой на своей импровизированной кухне. Кастрюлька была не только кривой, но и покрытой какими-то пятнами, которые новый знакомый доктора предпочел бы не идентифицировать. Зато запах в сарае было ни с чем не спутать: чего-то химического и едкого, а также пыли и горелой проводки. «Это от плитки», - подумал Стас.
Когда он приподнялся, у него хрустнули позвонки. Матрас имел провалы в самых неожиданных местах, жесткий и грубый, он, наверняка, был изъят из какого-нибудь давно списанного военного инвентаря. Доктор Майоров принялся искать кружки, оставив на произвол судьбы свою кастрюльку, наполненную бурой водой, в которой плавал единственный пакетик чая. Кружки нашлись в металлической тумбочке, заваленной всяким хламом, почему-то напомнившей Стасу старую аптечку его бабушки. Они не отличались чистотой, но могли похвалиться отбитыми ручками. Доктор принялся тщательно тереть их тряпкой, которую Стас тоже с трудом назвал бы чистой. На удивление, чай оказался терпким и крепким, с привкусом лекарственных трав. Стас залпом выпил его, чувствуя, как по телу медленно разливается тепло.
- Ну что, отдохнул? – спросил Георгий, с нескрываемым интересом разглядывая парня, явно не принадлежащего к социальным слоям, обитающим в округе.
- Спасибо за чай, - сказал Стас.
Взгляд доктора был проницательным, словно он читал мысли и видел насквозь каждого, с кем говорил. Стас пригладил свой пиджак, понимая, что от Майорова не укрылась дорогая ткань, казавшаяся смешным контрастом этому мрачному помещению. Георгий убрал чашки обратно в тумбочку и достал оттуда небольшую коробочку, аккуратно перевязанную замызганной веревкой. Когда он ее открыл, Стас разглядел внутри несколько блестящих капсул, сверкнувших в свете тусклой лампочки, подвешенной на обрывке провода к потолку сарая. Доктор пересчитал капсулы, закрыл коробочку, снова перевязав веревкой, и убрал ее обратно в тумбочку. В этот момент дверь в сарай открылась и вошла девушка.
Ее Стас тоже помнил. Это была дочь Майорова, Алиса. Он вдруг почувствовал острую и необъяснимую близость этих людей. Алиса держала в руке бутылку с водой, которая показалась все еще чувствовавшему жажду парню гораздо чище той, что кипела в кастрюльке. Девушка поставила бутылку на верстак, снова достала кружки из тумбочки, на этот раз три, и улыбнулась Стасу. Он сразу же понял, что он хочет сделать сейчас больше всего на свете. Он быстро поднялся и направился к выходу из сарая.
- Я мигом. Вы тут без меня не начинайте.
Сердце Стаса колотилось в груди от волнения, когда он выскочил из сарая. Его лицо освежил воздух, пропитанный запахом прелых листьев и влажной земли. Он познакомился с Алисой накануне вечером, когда проезжал мимо по пустынному и заброшенному району. Поругавшись с отцом, парень сам не зная как очутился в этих трущобах, просто сел в машину и уехал куда глаза глядят. Он не ожидал встретить здесь молодую девушку. Изрядно выпив в баре, Стас мало что помнил из вчерашнего вечера, но сегодня утром, увидев ее снова, ощутил нечто большее, чем просто воспоминание о из первой встрече. Он обнаружил в ней нечто родственное, ему казалось, что он знал Алису всю жизнь.
Да и к доктору парень сразу проникся симпатией. После того, как тот напоил его чаем из своей грязной кастрюльки, его плитка показалась Стасу чуть ли не символом всего, что окружало его в этом месте — заброшенности и, в то же время, какой-то загадочной, притягательной красоты. А также желания приблизится к этим людям, помочь, стать частью их круга. Он чувствовал доверие и теплоту, которые исходили от его новых знакомых, а увидев снова Алису, Стас испытал непреодолимое желание это знакомство продолжить.
Его Порше все ещё стоял перед сараем у обочины дороги. Ближайший более или менее приличный супермаркет был на расстоянии минут двадцати езды от этого места. Но что было делать, Стасу не хотелось заезжать в первую попавшуюся забегаловку. Найдя, наконец, большой «Магнит», он вошёл, взял тележку и начал набивать ее продуктами. Не зная, в чем именно могут нуждаться эти люди, Стас прихватил также свечи, открывашку для бутылок, кофеварку, фонарик, набор ножей и бумажные полотенца. Методично заполняя тележку, он старался быть практичным после того, как увидел жизнь отца и дочери в том сарае. Им все могло пригодиться - кукуруза, фасоль, горошек, тушенка, какими бы бесконечными не казались ему ряды с консервами. К ним добавились пачки овсянки, риса и гречки, затем батарейки, спички, соль и сахар.
Стас задержался несколько дольше в отделе с напитками. Помня о цвете жидкости в кастрюльке доктора, он набрал как можно больше воды в бутылках - кто знает, где ее достают эти двое. Затем взял несколько пакетов сока, так, чтобы поднять настроение Алисе, все же вкуснее, чем просто вода. Несколько банок фанты тоже не займут много места, а к кофеварке, которую Стас уже взял, добавились пара пакетов кофе. Это хоть как-то поможет им набраться сил. Уже направляясь к кассе, парень вспомнил о лекарствах. Он все еще почти ничего не знал об этих людях, здоровы ли они, как оказались в том сарае и почему там живут, но несколько анальгетиков или жаропонижающих им могут пригодиться. Он добавил их в уже переполненную тележку.
Наконец, подкатив к кассе, Стас пошарил по карманам. У него оказалось лишь немного мелочи и кредитная карта отца. После увольнения из полиции, у него не осталось ничего своего, только воспоминания: бесконечные больницы, консультации психотерапевтов, даже экстрасенсов. Стас возненавидел свое существование, но у него не получалось ни начать новую жизнь, ни вернуть старую. Он вытащил из кармана карту отца и вручил ее кассирше.
У девушки было усталое, но приветливое лицо. В этот ранний час в супермаркете не было посетителей, поэтому ее взгляд сразу остановился на дорогом, но грязном пиджаке Стаса. Взяв карту, она провела ею по терминалу, экран ее компьютера мигнул и отобразил сумму к оплате - 12 768 рублей. Не поднимая глаз, кассирша выдала парню чек. Сложив покупки в пакеты и выйдя на улицу, Стас на минуту поставил их на землю и прислонился к шершавой стене здания, вдыхая свежий утренний воздух. Его с новой силой пронзили воспоминания о друзьях, с которыми он прошел огонь и воду, о перестрелках, погонях… Все это казалось теперь Стасу тяжелым сном, от которого он так и не очнулся, хоть раньше его работа в полиции была его смыслом жизни.
Психотерапевты говорили о необходимости адаптации к новой жизни, о посттравматическом синдроме, экстрасенсы нашептывали о кармических долгах, сглазах и проклятиях. Но Стас понимал, что проблема была внутри него, в его неспособности простить себя за неуверенность в себе, за то, что не сделал карьеру, за какие-то неясные ошибки. Он вспомнил, как перед увольнением чувствовал холодную, мертвую пустоту внутри, когда последний раз снимал форму. Его сломало последнее дело, в котором Стас не смог спасти человека, его друга, и это стало его наказанием, эта беззащитность перед несправедливостью мира. Сейчас перед ним стояла задача найти себя, вернуть свою жизнь, понять, что он может делать и кто он есть теперь. А пока Стас оставался один на один со своей болью, с горьким послевкусием несостоявшейся жизни и с кредитной картой его успешного и богатого отца. Впереди был долгий путь к исцелению, а он даже не представлял, с чего этот путь начать.
Снова подхватив пакеты, парень впихнул их в багажник своего Порше, которого с трудом хватило для всего того, что набрал Стас. Он завёл двигатель и направился к сараю. Дорога обратно показалась ему бесконечной, он думал о людях, нуждающихся в его помощи. Стас знал их лишь со вчерашнего вечера, жаждал узнать их историю, чувствуя приятное ощущение ответственности за их судьбу. Подъехав к сараю, он выключил двигатель. Вокруг стояла давящая тишина, нарушаемая только шумом ветра в траве. Парень вышел из машины, выгрузил пакеты и зашагал к двери сарая.
***
Алиса и Георгий замерли, глядя на их вчерашнего гостя, ввалившегося в дверной проем, шелестя набитыми пакетами с покупками. Стас поставил их на верстак, являющийся единственным местом в сарае, где было меньше всего пыли. Он не знал, что сказать, поэтому просто спросил:
- Позавтракаем?
Они поели бутербродов с сыром и колбасой, запивая их кофе, который Алиса с большим удовлетворением разбавила щедрой порцией молока.
После того, как последние крошки исчезли, в сарае повисла тишина. Стас, все еще немного смущенный, провел рукой по волосам. Его взгляд скользнул по стенам, увешанным инструментами, мотками проволоки и пожелтевшими листками с графиками. Причудливые узоры на пыльном полу рисовал солнечный свет, пробивающийся через щель в крыше. Парень, наконец, набрался смелости, чтобы расспросить своих новых друзей.
- Простите, - пробормотал он, кивнув в сторону пакетов с оставшейся едой, - я просто благодарен вам за то, что приютили меня вчера. Может, это не мое дело, но вы что здесь делаете?
Алиса мягко поставила на верстак пустую кружку, отец и дочь обменялись взглядами, Георгий кивнул в знак согласия. Он дожевал кусок хлеба с арахисовым маслом, поднялся и позвал Стаса:
- Пойдём, я покажу тебе мою лабораторию.
Они прошли через дверь, и Стас оказался в помещении, заваленном хламом, мало напоминающим даже старую мебель: решетками, стоящими вдоль стен, металлическими каркасами, ящиками всех типов и размеров. Предметы, стоящие на ящиках, с большим трудом можно было назвать пробирками и приборами. Скорей, это были некие странные приспособления с трубками, проводами, баночками и колбочками. Единственным, не вписывающимся во всеобщий хаос прибором, был запылившийся микроскоп, заметно дорогой и современный.
- Впечатляет, - оглядываясь вокруг, вежливо произнёс Стас.
Воздух был пропитан смесью горелого сахара, пыли и еще чего-то острого, бьющего по ноздрям. Парень осторожно ступал по полу, опасаясь наступить на какой-нибудь осколок. Георгий же, привыкший к своему беспорядку, как опытный мореплаватель по рифам, ловко пробирался между грудами хлама. На потрескавшейся деревянной тумбочке, рядом с микроскопом, стоял странный прибор, похожий на рентгеновский аппарат в миниатюре, с извилистой трубкой, спускавшейся в одну из груд металлического мусора. Провода, выходящие из трубки, были подключены к прямоугольному блоку, щедро покрытому ржавчиной и обвешанному мигающими разноцветными лампочками. «Где они только берут электричество?» - удивился Стас. Он потрогал один из проводов, который оказался холодным, к его удивлению, и мягким, словно был сделан из необычного металла. Ещё более странно выглядели три большие склянки с жидкостью разных цветов — молочно-белой, фиолетовой и зеленой. Они располагались на поддоне, и из каждой из них торчала тонкая стеклянная трубка, соединяющаяся склянки с генератором.
- А это что? - поинтересовался Стас, подходя к небольшой решетке, также заполненной переплетениями каких-то трубочек и проводов.
- Моя система фильтрации, - ответил Георгий, как показалось Стасу, осторожно и с любопытством наблюдая за реакцией гостя. - Она отсеивает… ну, это не важно. На основе моей собственной теории я спроектировал несколько типов фильтров, объединенных в довольно сложную систему.
Стас с интересом разглядывал разнокалиберные колбы с неопознанными жидкостями, многие с белесыми осадками на дне. Еще один большой металлический бачок стоял в углу, из него тоже выходила подключенная к одному из ящиков с проводами тоненькая трубочка. Весь этот хаос напомнил Стасу пещеру сумасшедшего алхимика из какого-то фильма, но в нем в то же время чувствовалась некая завораживающая логика, которая была доступна лишь самому доктору Майорову. На стене, почти невидимой за громадой ящиков, гость ученого заметил большую доску, увешанную чертежами, формулами и схемами. Некоторые из них были похожи на заимствованные из учебников по химии, остальные представляли собой абстрактные нагромождения цифр и символов, соединённых линиями и стрелками. Георгий сделал широкий жест рукой.
- Это все, что мне удалось сохранить и вывезти из моей лаборатории.
- Как ты смог что-то создать из всего этого барахла? — удивился Стас.
- Я много работал, и все было практически готово, до реализации моей идеи оставались мелкие доработки. - Доктор Майоров помолчал, как бы оценивая интерес собеседника, раздумывая, продолжать или нет. Наконец, взял одну из колбочек, закупоренную простой пластмассовой пробкой от бутылки. - Мне удалось вывести вид бактерий, которые, попав в организм человека, выделяют вещество, способное ускорять или изменять химические реакции в клетках мозга, а также исправлять ошибки хромосомного ряда.
Стас склонился над одной из колбочек с мутно-белой жидкостью внутри, похожей на взболтанное молоко и имевшей едва уловимый сладко-кислый запах, отдаленно напоминающий запах йогурта.
- Это что-то вроде сыворотки?
- Да, - кивнул доктор.
- И как это работает?
- Всё зависит от генетической предрасположенности человека и концентрации препарата. В идеале, это могло бы стать революционным лекарством от болезни Альцгеймера, но в нашем случае… - Георгий осекся, - в общем… у меня были другие планы.
- Оружие для манипуляции сознанием?
Ученый какой-то странно посмотрел на своего гостя.
- Откуда такая кровожадность? - он помолчал, потом продолжал, взвешивая каждое слово: - Нет, у меня и в мыслях не было ничего такого… глобального. Моя цель вообще не выходила за рамки моей семьи, а сейчас… она не выйдет за пределы этого сарая.
- Цель оказалась куда более благородной? - в Стасе вдруг проснулся бывший полицейский.
- Именно. Излечить недуг, который изменяет у людей их личность… Я был одержим этой идеей, и у меня есть на это причина. Я годами проводил исследования, вкладывая в работу все свои силы, а потом, когда у меня все отняли, и мне пришлось вкладывать и все свои сбережения. Мне приходилось использовать и запрещенные методы. Я не мог проводить эксперименты на животных, поэтому у меня не было права на ошибку…
- А… а зачем все это? - задал Стас вопрос, который давно вертелся у него на языке. Казалось, прошла вечность, прежде чем Майоров ответил:
- Алиса. У нее синдром 47.
- Что???
Стас не верил своим ушам. У него все заветрелось перед глазами. Находясь со вчерашнего вечера здесь, в этом старом, полуразвалившемся сарае, где-то на задворках Москвы, он впервые в жизни забыл, что у него есть дом, отец и сестра. Сестра… Боль с новой силой пронзила ему грудь при мыслях о ней. Семнадцать из своих двадцати восьми лет он только и делал, что думал о Ксюше. Ему было одиннадцать, когда она родилась. С генетической аномалией, в результате которой у плода женского пола развиваются три Х-хромосомы вместо двух. У детей с этим синдромом возникают задержки в развитии, проблемы с памятью и вниманием. Существуют легкие формы, когда отклонения едва заметны, но симптомы у Ксюши оказались ужасны: она не разговаривала, почти не двигалась и страдала приступами панического страха от любой происходящей вокруг нее мелочи. Их мать умерла от осложнения спустя двое суток после того, как родила дочь, а отец, влиятельный промышленный магнат Игорь Брусов, положил годы жизни и миллионы евро, чтобы вылечить Ксюшу, но все бесполезно.
- Но Алиса выглядит, как абсолютно нормальный человек, - немного оправившись от потрясения, проговорил Стас.
- Это значит, что моя сыворотка работает, - улыбнулся Георгий.
- И что ты теперь собираешься делать? - Стас пытался сдержать нарастающее волнение.
- Я почти закончил работу. И как ты понимаешь, моим единственным подопытным кроликом всегда была только Алиса. Пока я могу производить сыворотку, у меня есть надежда, что моя дочь будет здорова. А больше меня ничего не интересует.
Перед Стасом встал очень сложный выбор. Рассказать ли доктору о сестре? Ведь он еще так мало знает его. Как можно довериться совершенно незнакомому человеку, хоть и гениальному ученному, но, по какому-то невероятному стечению обстоятельств, создающему свои лекарства в грязном сарае. Стас решил пока не рассказывать всей правды и спросил:
- Что за процессы происходят в организме при вводе сыворотки?
- Своего рода специальные микрокапсулы, безопасные и биоразлагаемые, доставляют бактерии непосредственно к хромосомам. Процессом управляют выделяемые этими бактериями ферменты, действующие как регуляторы. При синдроме 47 в одной из пар хромосом происходит генетическая мутация - вместо двух, там образуются три хромосомы. Так вот, с помощью ферментов, выделяемых бактериями, которые я назвал хромококками, удаляется лишняя хромосома, после чего и микрокапсула, и бактерия самоликвидируются. Фермент, оставшийся в организме, способен также контролировать характер и скорость изменения мозговой активности.
- Что-то вроде катализатора? - догадался Стас.
- Да, он улучшает и электрические связи, но без ускорения процессов старения. - подтвердил Григорий. - Этого не происходит, так как ферменты не реагируют со свободными радикалами. Просто в ускоренном режиме работает все, что происходит внутри клеток: сигналы, проходящие по нервным клеткам, достигают мозга со скоростью, превышающей нормальную примерно в три раза.
- Что же это получается, - мысли Стаса работали сразу в двух направлениях: он думал одновременно о Ксюше и Алисе, а также о том, какой бум этот препарат может вызвать в мире. - Реакции на внешние раздражители, решения и мысли - все происходит с молниеносной скоростью. А побочные эффекты у этой сыворотки есть?
- Стас, я хочу еще раз повторить тебе, что я создал ее исключительно для моей дочери. И работал я в сумасшедших темпах и, сам видишь, в каких условиях. Все, что я успел выяснить, - происходит несколько более высокая нагрузка на мозг, получающий извне больше информации и на большей скорости. Это как спортсмен, принимающий допинг перед соревнованиями, или человек, выпивающий по двадцать чашек кофе в день, но с меньшим вредом для здоровья.
- А что с физическими показателями? - Стас, понимая всю грандиозность открытия, но сопряженную с серьезными трудностями, хотел узнать о нем как можно больше в своих собственных интересах.
- Физическая активность увеличивается также в три раза, - ответил Григорий. - Мышцы работают с несколько большей силой, повышается выносливость. Я работал и над тем, чтобы научиться управлять скоростью реакций и снизить нагрузку на организм. Это требовало времени и огромных ресурсов, но у меня не было ни того, ни другого.
- Да, потенциал у этого открытия колоссальный. В медицине оно поможет победить множество болезней мозга, а в науке… Представьте, что человек сможет решать сложные задачи с утроенной скоростью!
- Я не хочу делать из человека компьютер, - устало сказал Майоров, - я хочу лишь вылечить мою дочь.
- Если это все правда, результат просто ошеломляющий, - воскликнул Стас.
Доктор Майоров достал из ящика одного из покосившихся деревянных столов коробочку, из которой вынул капсулы, очень похожие на те, блестящие, хранящиеся в тумбочке у входа в сарай.
- Это прототип микрокапсул, - пояснил он, - А здесь, - ученый продемонстрировал небольшой флакон с прозрачной жидкостью, - регулирующие ферменты. Этого хватит на несколько инъекций, а потом я создам еще. Мы с Алисой уже почти у цели.
- Что будет, если ошибиться с дозировкой?
- Если она будет слишком мала, ничего не произойдет, а при увеличении дозы изменения в мозгу могут стать необратимыми. Если с подопытным поработает еще и сильный психолог, можно добиться полного подчинения личности.
- В неправильных руках… - заметил Стас, - это может стать жестоким оружием.
- Я знаю, - медленно проговорил Майоров, пристально глядя в глаза стоящему перед ним молодому человеку и убрал коробочку в ящик. Стас с интересом ждал продолжения, но доктор не отводил от него взгляда.
- Послушай-ка, ты мне кого-то напоминаешь. Как твоя фамилия?
- Стас Брусов, а что? - При его словах глаза ученого сузились.
- Ну, конечно… - медленно выговорил он. - Сынок Игоря Брусова!
- Ты знаешь моего отца? - спросил парень и тут же подумал, что в Москве, должно быть, найдется немного людей, которые не знают его отца. Однако ответ Майорова снова ошеломил Стаса.
- Лекарство, о котором я тебе рассказал, было создано мной на основе того вещества, которое я открыл, работая под финансированием от компании «Киберразум», которой владеет твой отец. Потом он отказал моей лаборатории в финансировании, и закончил работу я уже здесь. Как только лекарство было готово, я сразу начал давать его Алисе. Это было месяц назад. Вчера вечером, когда ты встретил мою дочь на улице, это был первый раз за много лет, когда она вышла наружу. Она пробыла на улице одна целых десять минут.
Стас молчал, слушая доктора. Слова Майорова били по нему, как град. Все случайные пазлы неожиданно сложились в жуткую картину. Он слишком хорошо знал, как проявлялось это заболевание. Десять минут на улице… да Ксюша впадает в панику, если кто-то просто откроет дверь в ее комнату, не говоря уж о том, чтобы выйти оттуда. Стас представил, каким невероятным достижением стало для Алисы выйти из сарая, победить болезнь, заключившую ее в темницу собственного тела. Гнев на отца смешался с жалостью к сестре и Алисе, и уважением к ученому, который, рискуя всем, продолжил работу, несмотря на недостаток ресурсов и предательство. Стас понимал, что причина отказа отца в финансировании, возможно, крылась в каком-то секрете, который Майоров не должен был открывать. Что-то, что касалось этики или денег - сын магната не желал это знать. Однако, Георгий задал ему вопрос, ответ на который сам расставил все по местам.
- Насколько я знаю, у дочки Игоря Брусова тот же синдром 47, что и у Алисы? Ведь твоя сестра тоже больна?
- Да, - после долгого молчания и с болью в голосе ответил Стас.
- Так вот, «Киберразум» поначалу финансировал исследование, так как Брусов всеми силами стремился найти лекарство для дочери. Потом кто-то из его команды загорелся желанием создать новые технологии управления машинами силой мысли. По мне, так это полнейшая чушь, скорей всего, и Игорь это понял. Видимо, у него не оставалось другого выхода, чтобы выбить дурацкую идею из головы кого-то из своих дружков, вот он и прикрыл проект, сославшись на бесполезность дальнейших исследований.
- Как отец мог так поступить? Ведь это был шанс и для Ксюши!
- Возможно, перестал верить мне, - задумчиво проговорил Георгий, - ведь мои изыскания длились действительно долго. Но я не отступил. Все те, кому нужны были лишь новые гаджеты, отвернулись от меня, но я знал, что если доведу работу до конца, результаты принесут людям исцеление. Твой отец поддался влиянию тех, кто боялся, что их монополия рухнет, если лекарство станет доступным.
Стас прекрасно представлял себе масштабы интриг, кипевших в корпоративных стенах «Киберразума». Но его отец, каким бы холодным и расчетливым бизнесменом он ни был, оказался способен на такое предательство? Для него стала важнее борьба за контроль над будущим, деньги и власть, чем здоровье собственной дочери?
- И что ты намерен делать дальше? - спросил Стас, голос его прозвучал гораздо тверже. Он уже не испытывал гнев и шок, в нём зародилась, наконец, целеустремленность. После стольких лет бездействия, у бывшего полицейского появилась надежда, что он сможет посвятить себя стоящему делу. Майоров тоже посмотрел на него с надеждой.
- Мне сейчас нужна чья-то помощь. Чтобы вылечить Алису окончательно, нужно более современное оборудование и дополнительные исследования. Осталось немного, но я не могу сделать это один. И я должен продолжать работать в тени, потому что если «Киберразум» узнает, каких результатов я достиг, не остановится ни перед чем, чтобы завладеть моими наработками.
Стас сжал кулаки. Он понял, что встал перед выбором, но этот выбор парень сделал сразу: он должен помочь Майорову и Алисе, потому что так он поможет и Ксюше. Оставаться верным отцу и его империи быстро отошло на второй план. Стас почувствовал прилив давно забытой энергии. Его отец сначала потерял выдающегося ученого в лице Георгия Майорова, а теперь и своего сына. Доктор сказал, что осталось немного? Он ошибся, борьба только начиналась.
- А ты что собираешься делать? - спросил Стаса доктор Майоров, заметив его решимость.
- Слушай, - ответил тот, - вчера к моему отцу приходил один парень, они говорили о каком-то микрочипе. Я точно не знаю, я сразу ушел, мы из-за этого и поругались. Отец все время пытается подключить меня к своей работе. Все, что я смог понять, так это то, что этот микрочип вводится в организм человека. Все-таки он еще пытается что-то делать для Ксюши.
Нанотехнологии, - задумчиво протянул Георгий. - Значит, есть еще люди, мыслящие в том же направлении, что и я. Хотел бы я познакомиться с этим парнем. - Вдруг глаза доктора Майорова снова загорелись интересом: - Стас, что ты знаешь об этом человеке? Кто он? Он не оставил твоему отцу своей визитки?
- Насколько я знаю, никакой визитки он не оставлял, - Стас нахмурился, стараясь вспомнить детали. - Кажется, он связан с информатикой. Одет он был строго, в темно-серый костюм. Говорил, в основном мой отец, он только слушал. Только запомнил, что на правой руке у него было кольцо со странным символом, широкое и серебряное. Отец хотел, чтобы я послушал его, но я вспылил и ушел, потом напился, случайно увидел Алису, проезжая мимо, и вот… я здесь, у вас.
- Запомнил хоть что-нибудь из их разговора?
- Отец говорил про клинические испытания, - Стас почесал затылок, - спрашивал про осложнения… А тот тип все уточнял что-то про скорость передачи данных и биосовместимость. И пару раз упомянул термин «нейронная сеть». Это все, что я помню.
- Значит, это не просто имплант, - убежденно сказал ученый, - это сложная система, взаимодействующая с человеческим мозгом. Скорей всего, это нечто большее, чем передача информации. Стас, ты уверен, что это имеет отношение к твоей сестре?
- Да. Уверен. Сначала они говорили о Ксюше. Тот парень сказал, что этот микрочип поможет ей восстановиться. А отец ответил, что это наша последняя надежда. До этого он несколько раз подолгу разговаривал с кем-то по телефону, а потом загорелся какой-то новой идеей. Видимо, ему порекомендовали этого парня. Георгий, а ты что об этом думаешь?
- Идея нанотехнологий для восстановления поврежденных участков мозга всегда была очень амбициозной. Но такие проекты сопряжены с риском. Не могу исключить, что тот парень представляет какую-то компанию, желающую монополизировать эти разработки. А еще хуже - использовать их в корыстных целях. Нам нужно найти этого человека.
- Хорошо, что я могу сделать для вас? - Стас почувствовал смесь тревоги и надежды.
- Пока ничего, - ответил Георгий. - Просто будь настороже. Тебе бы лучше вернуться домой, а если произойдет что-то подозрительное, немедленно свяжись со мной. Нам надо действовать вместе, так как эта загадка заслуживает того, чтобы мы её разгадали. И я очень надеюсь, что это принесет пользу и Ксюше. Сейчас именно это важно.