Через несколько дней после решения искать выживших и обустроить временный лагерь среди руин, Ева, Виктор и Томаш собрались у небольшого костра. Им удалось найти немного еды.
В воздухе всё ещё стояла пыль. Тишину нарушали только треск дров и далёкие крики выживших людей. Город, который они когда-то знали, лежал в руинах, а будущее казалось неопределённым.
Виктор смотрел на огонь. Его челюсть была сжата, а большие карие глаза как будто впали в глазницы, лицо покрыто грязью и сажей, а одежда порвана. Весь день он занимался составлением плана действий, маршрута и поиском временного убежища, пока Ева и Томаш искали припасы и всё необходимое для костра.
– Это должно было случиться... Рано или поздно это всегда происходит, – тихо говорит он.
– Что, землетрясение? – Ева внимательно смотрела на него.
– Что-то вроде этого. Неважно, землетрясение это, война, болезнь... В конце концов, это приходит к людям. Ты не можешь бороться с этим. Просто... выживай, пока не кончится твой земной путь, – Виктор медленно кивнул.
– Это довольно мрачный взгляд на вещи, – Ева нахмурилась, откинулась назад, скрестив руки, и посмотрела на него с недоумением.
– Мрачный, конечно. Но такова реальность. Ты думаешь, что можешь всё спланировать, думаешь, создать себе лучшие условия для жизни... Но в конечном итоге всё это зависит не от тебя. Мы ничего не контролируем, – Виктор пожал плечами.
Виктор Слоун был отставным военным. После службы он стал начальником стройки в Каннелтоне – маленьком городке, в который так некстати пришла катастрофа. Выросший в суровой среде с ограниченными возможностями, 42-летний Виктор всегда верил, что жизнью управляют силы, неподвластные человеку: судьба, Бог или что-то ещё, пока не понятое человеком. Опыт службы в армии укрепил эту веру. Видя смерть и разрушения на поле боя, он решил, что люди — всего лишь пешки в грандиозном замысле. Несколько лет назад он потерял жену в автокатастрофе, что ещё больше укрепило его фатализм.
В разговор вмешался Томаш. Мягко наклонившись вперёд, он сказал:
– Может быть, не всё в наших руках. Но значит ли это, что мы не должны пытаться понять, почему это происходит или что это значит?
Виктор бросил на него косой взгляд и язвительно усмехнулся.
– Что это значит? – спросил он сухо. – Это ничего не значит. Земля постоянно движется, здания разрушаются, люди умирают. Всё просто.
– Нет... Я не могу этого принять. Жизнь не может быть настолько простой. – Томаш покачал головой. Он с трудом подбирал слова, пытаясь придать форму мыслям, проносящимся в его голове. – Порядок рождается из хаоса. Должно быть какое-то объяснение всему происходящему. Эта... эта катастрофа должна что-то значить, и у неё должна быть причина. Временный разлом, экологическая катастрофа из-за добычи полезных ископаемых, тестирование нового оружия…
Профессор Томаш Белински прибыл в город на конференцию по экзистенциализму, когда произошло землетрясение. Ему кажется, что эта катастрофа должна нести в себе какой-то скрытый смысл. Он одержим желанием понять, почему она произошла. Была ли эта катастрофа наказанием, испытанием или просто равнодушной силой природы?
Томаш – 36-летний профессор философии из Польши. Он посвятил годы изучению смысла и цели человеческого существования. Томаш вырос в религиозной семье, но утратил веру в возрасте двадцати лет. С тех пор Томаш ищет смысл, убеждённый, что за человеческим опытом, особенно за страданиями и хаосом, которые часто приносит жизнь, должно стоять глубокое откровение. Кто управляет жизнью – Бог, Вселенная или какая-то другая сила? Он не знает, но полон решимости найти ответы. Катастрофа проверяет его убеждения на прочность.
Томаш – человек вдумчивый, интроспективный. Иногда мучимый постоянной потребностью найти ответы на вопросы, он относится к тому типу людей, которые не перестают размышлять над общей картиной. Томаш глубоко эмпатичен и часто проводит больше времени, размышляя над смыслом событий, чем действуя в них. Его стремление к поиску истины иногда делают его отстранённым или рассеянным, но он искренне заботится о других и стремится понять их переживания.
– Вот это ты загнул, профессор! – удивилась Ева.
Виктор наклонился вперёд, его голос стал низким, почти угрожающим.
– Нужен смысл? Вот тебе смысл: мы здесь, чтобы страдать. Вот и всё. И чем быстрее ты это примешь, тем легче будет продолжать, – выкрикнул он.
– Зачем продолжать, по-твоему, если всё это бессмысленные страдания, – спокойно спросил Томаш.
– Потому что другого выбора нет, – в глазах Виктора мелькнула тень печали.
Ева, ощутив напряжение, пересела поближе к костру. Выражение её лица стало мягче, хотя улыбка немного принуждённая.
– Зачем пытаться разобраться во всём этом? Случается всякое – хорошее, плохое, что угодно. Мы не можем это контролировать. Так зачем тратить время на переживания? Мы всё ещё здесь, не так ли? Вот что важно.
– Тебе этого достаточно? Просто... дрейфовать? Без направления, без смысла? – спросил Томаш, нахмурившись.
– Слушай, раньше я сводила себя с ума, думая о том, почему всё происходит, почему люди такие, какие они есть. Но я отказалась от этого. Я всё ещё жива, так почему бы просто... не двигаться дальше? Принимать вещи такими, какие они есть. В этом нет никакого великого замысла. Мы все просто... плывём по течению, понимаешь? – Ева пожала плечами и попыталась оторвать нитку на рукаве.
– А что происходит, когда волна разбивается о скалы? – язвительно спросил Виктор.
– Тогда ты сам начинаешь плыть. Или тонешь. В любом случае, это просто часть путешествия. Нет смысла бороться с этим, – Ева засмеялась, хотя в её глазах мелькнули нотки грусти.
Томаш нахмурился и спросил:
– Тебе никогда не хотелось большего? Не просто плыть по течению?
Улыбка Евы слегка померкла.
– Иногда. Но когда перестаёшь пытаться всё контролировать, становится легче. Ты просто... отпускаешь. Может, отсюда и возникает мир в душе – просто принимаешь, что мы не главные в этом круговороте событий.
Томаш задумчиво смотрел на огонь, его мысли путались. Волосы растрепались, руки дрожали, когда он тер их друг о друга, чтобы согреться. В отличие от смирившегося Виктора или беззаботной Евы, Томаш не мог не искать смысла даже в трагедии.
– Во всём этом должно быть что-то. Что-то, что мы должны узнать или понять. Может быть, эта катастрофа... испытание. Или наказание. Или... – он замолчал.
– Испытания. Наказания. Ты всё ещё ищешь причины, которых не существует, профессор. Ты зря тратишь время, – сказал Виктор, качая головой.
– Тогда какой смысл выживать, если больше ничего нет? Если все эти страдания просто... случайны, не имеют смысла? – не согласился Томаш.
Лицо Виктора стало жёстким:
– Смысл в том, чтобы выстоять. Продолжать, потому что это всё, что есть.
Ева, которая молча слушала до этого, тихо произнесла:
– Может быть, причина просто... случайность. Может быть, мы оказались в нужном месте в нужное время. А может... – она колебалась, бросая взгляд на обоих мужчин по очереди, – ...нет никакой причины. И это нормально.
– Я не могу это принять, – устало сказал Томаш.
Ева протянула руку и нежно коснулась его плеча:
– Тебе и не нужно. Но ты сведёшь себя с ума, если будешь продолжать искать ответы на все эти вопросы».
Ева Дельгадо, которая всегда была свободолюбивой, большую часть своей взрослой жизни провела, путешествуя с места на место. Не имея постоянной работы, она выступала на небольших концертах в клубах и барах. Родившись в Испании, в 18 лет Ева уехала из дома, чтобы «найти себя», с тех пор живя в разных городах и странах, никогда не задерживаясь на одном месте слишком долго. У неё нет глубоких привязанностей, и она предпочитает, чтобы жизнь вела её сама. Ева верит в то, что нужно плыть по течению, избегать обязательств или тяжёлых размышлений и оставаться в моменте.
Спонтанная и всегда жаждущая новых приключений, 29-летняя Ева всегда оптимистично настроена и не берёт дурного в голову. Она не зацикливается на прошлых ошибках и не задумывается о будущем. Отсутствие привязанностей делает её беззаботной, но в то же время лишает ориентиров. Она придерживается менталитета «всё образуется», часто избегая трудных решений и глубоких эмоциональных привязанностей.
Ева выступала в прибрежном баре, когда произошло землетрясение. Возникшее цунами снесло большую часть города, и она едва выжила, цепляясь за обломки. После катастрофы она, как ни странно, остаётся непоколебимой, принимая разрушения как часть непредсказуемости жизни. Ева – странница по натуре и воспринимает катастрофу как очередной поворот в своём путешествии, не зная, куда оно приведет её дальше. В разгар хаоса она даже чувствует лёгкое волнение, ей любопытно, что будет дальше.