Глава 6. Славик
Пафосно был представлен Славик, я едва доставала ему до плеча. Дядь-Коля покрутил меня в новом платье, прицепив белый капроновый бант, собранный в розочку, на левую косичку.
Почему они решили, что у меня одна коса?
Весной после неудачно заплетенных косичек, я почикала «лишние» прядки на затылке, очень торопилась в школу. После короткой стрижки на хорошую косу длины волос пока не хватало. Благодетели раскладывали и расхваливали подарки, заставляя меня показаться гостям. Я терпела. А за кусачее фабричное платье ниже колен, я мысленно пообещала рёв для мамы, если заставит меня еще раз надеть, словно я сама не могу сшить! Но прилюдно устраивать концерты я не собиралась.
Склонность к некоторой скрытности, не прибегая к явной лжи, была у меня в крови. Это Шипилка устраивала концерты из-за сарафана, в котором ей запретили выходить на улицу, из-за каприза ее оставляли дома, а мы дружно опаздывали на новый фильм, обещая ей задать тумаков. Задавали, конечно, мальчишки, привязывая косами к бузине. Рев, крик, вмешательство вездесущих «партизанок», терзающих родителей жалобами на нас.
Наигравшись с именинницей, гости меня отпустили на волю. Меня давно ждали, можно еще через запасной выход проползти в темноте в зал, еще раз посмотреть фильм.
Славик под локоток торжественно вывел меня на крыльцо. Чернявый-кучерявый, по-татарски скуластый и глазастый, с теть-Лизиной улыбкой в ямочках щек, приехал в пересменку из лагерей. Его невозмутимость при словах «дядьки» объяснялась просто, он никогда его не слушал по совету мамы.
Он уже пойдет в десятый класс. Мне же он привез вместо цветов пучок ковыля, пушистый хвостик. Затем он осторожно развернул газеты, и показал мне, как надо крутить калейдоскоп, как направлять его на свет, чтобы увидеть сказку. Это гораздо забавнее, чем бегать зайцами в кино. Он назвал меня замечательной сестренкой, чмокнул в макушку, и, заняв ревнивую детвору игрушкой, спешно удалился.
Для нас он был почти взрослым, но еще не дядькой.
Я так и не увидела обещанной сказки в обычной картонной трубе. Калейдоскоп перекочевал Серому в руки, он уже пытался его разобрать, но папуля вышел проверить, о чём мы разгалделись во дворе. Он включил свет над крыльцом, показал дырочку, куда надо смотреть, как вертеть. Запретил брату отбирать подарок и разбирать, там зеркала и стекла.
– Завтра себе свой калейдоскоп купишь, тогда и разбирай, как вздумается.
Как бы не так!
Утром на столе лежала гора стекляшек разноцветных, три зеркальных полоски, поцарапанная картонная труба и крышки, никак не фиксирующие края. Соседи-друзья приходили спозаранку, Грачу особенно нравилось будить меня, моими же косичками щекотать лицо, пока я не чихну. Причесывать меня приходила Шипилка, потом моя мамуля возвращалась с утренней уборки в конторе, собирала завтрак.
Мы разом заметили безобразие. Драка шла вокруг стола, тумаки доставались Грачу, закрывавшему меня, но Шипилка умудрялась шлепать по спине Серого, отвлекая от нападения.
Мамуля влетела с мисками в руках, прикрикнув:
– Мусь-Серёж, всё отцу скажу! Быстро стол сделайте!
Серый с Грачом сразу ссыпали в газету остатки калейдоскопа, ушли в приделок, где устраивали фотолабораторию. Мы протерли стол, сели. Холодная манная каша была крупно порублена ложкой, мы разминали куски в ожидании варенья. Шипилке наша кулинарная экзотика нравилась, особенно кружевной тонкости блины, непременно с вареньем без ограничения и нравоучения.
Сразу стало тихо.
Самым практичным подарком оказалась спортивная форма. На черном трико и футболке с длинными рукавами не видно грязи, ссадин. И мы, играя в прятки, не так заметны для всевидящего уличкома в кронах деревьев.
Из вредности я естественно купила новый калейдоскоп и, валяясь на крыше с книгой и Шипилкой, открыла настоящую цветную мозаику, изменчивую при любом неосторожном движении. И это иллюзорное оптическое чудо подарило ощущение такого прекрасного фантастического мира, где так хотелось по-настоящему оказаться. Я приоткрыла подруге свой мир. Безо всякой насмешки она тоже погрузилась в мир красоты, сетуя, что в ситцевых тканях нет таких узоров и цвета. На железной крыше припекало, квас весь выпили, книгу не прочитали, а тут ее мама Люся ушла на работу, и Лёли дома не было.
Пора проверить малинник!
Малина в три метра высотой была подвязана стеной вдоль забора, а вот следов оставлять нельзя было, мы, по словам мам-Люси, ветки обламывали, и они засыхали… Поэтому и запрещала нам, а по утрам сама набирала с лесенки корзинку.
Ешь не хочу.
В открытое кухонное окно заглядывала тёть-Катя-ба-ля-лё, спрашивала о шуме. Мама не спешила откликаться из большой комнаты, ей, как и мне, не нравилось, что она не просто так зовет маму в отсутствие папы, так как соседка не раз умудрялась всучить трикотажный «аглицкий» костюм, который только портил кроткую маму, не умевшую отказать.
Папуля сердился на маму за поддержку спекуляции, запрещая что-либо покупать с рук, вдруг это краденное. Часто ходили цыгане и алкоголики, стучали в окна, предлагая за бесценок чьи-то личные вещи.
Тетя Катя часто обещала нам, что у нее в руках мы бы росли шелковыми. Они жили в узеньком домике с одним окном на улицу и кухней-прихожей, вход с улицы по тропинке вдоль нашего дома. Бездетные и деловые, они уже купили запорожец, который я тут же поцарапала ручкой велосипеда, впервые оторвавшись от оберегающих рук папы.
Вышел дядя Костя, спросил, не разбилась ли Мусёночка, завел обмен соседскими любезностями, потер вмятинку, загородил задницей от налетевшей супруги.
Конечно, никто не собирался быть «шелковым в ее руках», мы давным-давно укатились за угол. Я мчались безоглядно, забыв, что еду в первый раз сама. Тормозить первый раз надо в пушистый чайный куст! Царапины пустяшные, коленки целые, колёса без восьмерки, только бант потерялся.
Жаль, что это очередное безобразие увидели бабки в окно, обязательно вечером придут жаловаться папе, что, впрочем, было бесполезно…
Однако на следующее лето соседка добыла для нас путевки в городской пионерский лагерь, где дают гречку на завтрак и обед по расписанию, занятия в кружках. Тоскливые три недели июня закрепили ненависть детворы к тёть-Кате-ба-ля-лё.
Летом просыпаться по будильнику!
Какая подлость!
Страшное наказание ходить строем. Неимоверным нытьем мы отказались от второй и третьей смены. Папуля смог утихомирить доброжелательную соседку, всегда готовую подождать за товар. Мамуля наша не по тупости своей убирала контору рано утром и после шести вечера, а чтобы дети были присмотрены, ну и двадцать лет стажа заработать надо.
– Дети в радость, зачем от них отдыхать?
Сейчас я могу понять, что слова папы глубоко ранили теть-Катю, больше она к детворе и к маме не приставала, не жаловалась даже. Дядь-Костя привычно заходил к нам, дарил мне букетики первой лесной земляники.
Со стороны можно было подумать, что родители дружили с бездетной парой, но ни разу папа не отпустил нас прокатиться в лес по грибы да ягоды.
Вскоре деловые соседи переехали в квартиру, а мы быстро забыли их лица.