Два дня я провела в состоянии амёбы. Ела, спала, бесцельно бродила по квартире. Алина, приходя с работы, заставала меня лежащей прямо на полу посреди комнаты. В дом Лаврова я больше не бегала по ночам, но мысли о сероглазом пареньке не давали мне покоя.
А ещё мне безумно хотелось в иной мир – к его мрачным красотам и обитателям. Это была своего рода наркотическая зависимость по мёртвым. Но шеф прав: гармония должна быть восстановлена. И я его покорно слушалась.
На третий день, когда на телефоне высветился номер Антошки, я чуть не завизжала от радости.
– Слушаю, Александр, – ответила я деловым тоном.
– Алис, шеф разрешил взять тебе небольшое дело, так что заезжай...
– Антошечка, любимый мой, сразу бы так, – замурлыкала я.
– Заезжай в контору, подлиза, и поработай со стажёром.
– Александр, вы в своём уме? Какие стажёры? Я одиночка!
Но мои пятки уже чесались, руки искали чистые джинсы, а мозг искал способ, как на месте избавиться от новичка и свалить к Лаврову.
– Через полчаса у меня в кабинете, – и Антошка повесил трубку.
Вот оно, истинное счастье трудоголика – вызов на работу.
Я вихрем ворвалась в автобус, даже не замечая, кто находится рядом. Семь остановок пронеслись, как мгновение. И вот – двери конторы! Одноэтажное здание с окнами без решёток, бежевые стены и деревянные советские двери. Я замерла на минуту, чтобы восстановить дыхание, и как ни в чём не бывало вошла.
В кабинете Антошки спиной ко мне сидела девушка. По беглому осмотру было понятно, что она нервничает и боится. Я плюхнулась в соседнее кресло и улыбнулась.
– Физкультпривет!
– Смотрю, ты соскучилась? – со смехом произнёс Антошка.
– Не говори ерунды, я прекрасно отдыхала.
– Могу, конечно, ошибаться, но на тебе топик от пижамы.
Я медленно опустила взгляд на грудь и покраснела.
– Лето, жара. Да ладно, пофиг! У меня тут в шкафу полно одежды. Даже больше, чем дома. Так что не парься, переоденусь.
– Как скажешь. Алиса, это Марина. Она твой стажёр на неделю, и я хочу, чтобы ты объяснила ей принцип работы, – Антошка повернулся к девушке. – Марина, это Алиса. Она поможет тебе разобраться.
Я посмотрела на Марину и подумала: «Ненавижу людей с этим именем. Судьба, как всегда, коварна».
В кресле сидела серая мышка в очках с ободком, который удерживал короткую чёлку. На ней была юбка до колен и серая блузка. С какого столетия её выкопал шеф?
– Мне просто с ней сидеть? – морщась, спросила я.
– Хочешь?
– Не хочу!
– Тогда держи.
Антошка протянул мне дело в файловой папке с надписью «Кузьмина».
– Это ты? – посмотрела я на мышку.
– Нет, я Хвостикова.
– Храни нас духи! – воскликнула я и, махнув головой, показала Антошке на дверь.
Он вышел следом за мной.
– Алиса, я понимаю, что ты способная, но так открыто глумиться над новенькой?
– Я хочу к Лаврову.
– Дело Лаврова заморожено. Но его курирует Эдик.
Я из-подлобья глянула на сотрудника.
– Ладно, расскажи о Марине.
– Монастырская. Как туда попала, не говорит, но до недавнего времени была ничем не примечательна. А после смерти игуменьи начала видеть странные вещи. Ну, шеф, конечно, её и прибрал к рукам. А что? Леся вышла замуж и теперь с детьми возится, Армешка всё ещё в гипсе, кому работать?
– А мне нравилась наша маленькая конторка. А эта Марина точно одна из наших? Может, просто умом тронулась?
– Наша. Шеф проверил.
В коридоре запахло плесенью, и по ногам подул горячий влажный воздух.
– Алиса, хватит мутить, иди работай.
Я заглянула в кабинет и позвала мышку. Она молча вышла и потопала за мной. В комнате отдыха никого не было, и мы уселись на полу среди больших подушек. Монашка никак не могла устроиться так, чтобы не помять юбку.
– Читай дело и говори, что об этом думаешь.
– Я? – переспросила мышка.
– Мне бумага не нужна, чтобы понять, кто умер и кого нужно искать, – с вызовом сказала я.
Моя гордыня начинала переливаться через край. А девушка открыла папку и тихо начала читать вслух.
Кузьмина, квартира, шорохи, стуки, серые грустные глаза. Дыхание на шее. Прикосновение к талии.
– Вы уснули? – вернул меня к реальности голос мышки.
– Чего?
– Вы как будто уснули, – повторила мышка.
- Так, давай сразу обговорим мелочи. Тебе сколько лет?
– Двадцать восемь.
– А мне тридцатник. Так какая я тебе «вы»? И если я застыла, это не значит, что я сплю, я работаю.
– Угу.
– Что ты поняла из дела?
– Что в квартире обитает сущность. Раз даже соседи жалуются.
– Бабка это. Наверное, что-то забыла и теперь постоянно возвращается. Зайти, найти и выйти.
Хотела ты, Алиска, бабку, вот она перед тобой. Развлекайся!
Мышка смотрела на меня, как щенок на косточку, только ещё и с восхищением.
– Запоминай, по негласному протоколу в первую очередь мы обязаны проверить, есть ли живые.
– Это как?
– Куда бы ты ни вошла через порог миров, всегда спрашивай: «Живые есть?»
– А если есть? – испугалась мышка.
– Значит, в первую очередь вытаскиваем живых.
– Это люди?
О, почему я не задавала таких вопросов?
– Чаще всего это либо свои, либо те, кто случайно оказался там в это же время. Ну, соседи зашли или бездомные.
Мог ли мой сероглазик быть бездомным? На вид он был одет опрятно.
– Алиса, а что дальше?
– Дальше? Поедем искать нашу бабку.
Я зашла к себе в кабинет и среди кучи тряпья нашла нормальную футболку. Рыжик Антошка проводил нас взглядом из окна своего кабинета и продолжил курить.
Автобусы в ту часть города, куда нам надо, не ходили, пришлось взять такси. Водитель попался молчаливый и быстро довёз нас до места назначения. Пятиэтажный дом, третий подъезд, второй этаж. И очередная глухомань! Мы поднялись по ступеням. Я достала ключ, который дал мне Антошка, и открыла дверь.
– Есть живые? – заорала мышка.
– Ты больная, что ли? – я подтолкнула её внутрь и захлопнула дверь.
Квартира нас встретила запахом плесени и тёплой сырости, словно соседи затопили её кипятком.
– Я действую по протоколу.
– А по логике не пробовала? Мы не в госучреждении работаем, нам лишняя огласка ни к чему. Ладно, давай руку, буду учить тебя на практике.
Мышка протянула свою холодную лапку, и я отметила, что прямо сейчас очень хочу в дом Лаврова. Хочу в этот пыльный музей с его странными обитателями, к евреям и деткам. Но больше всего я хотела вновь ощутить тёплое дыхание на шее.
– А теперь закрой глаза, – сказала я.
– Угу.
– Видишь, у ног клубится туман?
– Нет, я ничего не вижу, глаза же закрыты, – виновато произнесла Хвостикова.
– Храни нас духи! – выдохнула я и шагнула в туман, силой таща за собой бывшую монашку.
Тихая до этого квартира наполнилась треском и шорохами. Обои скатывались со стен мокрыми кусками, под ногами хлюпала зелёная жижа. С потолка свисали лохмотья, похожие на водоросли. Вот ведь бабка запустила себя!
– Что скажешь? – повернулась я к мышке.
На её месте стояла красивая девушка без глаз. Такое впечатление, что они отсутствовали с рождения. Просто два гладких бугорочка под бровями. Душа красива, но слепа.
– Поэтому в монастырь пошла? Не видела ничего хорошего от людей?
– Не только. А у Вас… у тебя волосы изменились.
– Знаю.
Вчера я два часа красила волосы, чтобы, не дай бог, кто-либо в конторе заметил, что они поседели. И вообще, это странно. Все, кто переходит порог миров, меняет облик тела на душу, а у меня лишь волосы седеют, да глаза зеленеют. Что не так с моей душой, даже шеф не знает. А может, и знает, но молчит.
– Это мир мёртвых?
– Да. А теперь быстро собралась и сказала мне, что не так с бабкой.
– Всё кругом сырое и мокрое. Это её душа так выстрадала, много влаги?
– Верно. Полжизни нытья и самобичевания – вот и результат. А теперь по протоколу, живые есть? – крикнула я.
Из комнат не донеслось ни звука. Топая по воде, мы прошли в кухню. За небольшим столиком вся в слизи сидела старуха, больше напоминающая жабу. Она издавала противные квакающие звуки. Заметив нас, бабка зашипела и сползла с табуретки.
– Не пойду! – гаркнула бабка.
– Куда ты денешься! – я подошла как можно ближе и ткнула пальцем прямо в её мерзкий лоб.
Бабка забулькала, как сода при реакции с уксусом, и превратилась в пар, оставляя после себя лужу грязи с пузырями.
– Куда она делась? – спросила мышка, выглядывая из-за моего плеча.
– Ушла. Наше прикосновение для них подобно лифту.
– Куда?
– Я там не была, поэтому ничего путного сказать не могу. Но здесь им не место.
– А кто это?
От этих слов мне стало нехорошо. Я не чувствовала ещё чьё-то присутствие, но это не означало, что рядом больше никого нет.
– Алиса…
В затылок ударилось тёплое дыхание, и я на долю секунды потеряла над собой контроль.
– Это свои.
Я резко обернулась в желании встретиться взглядом с серыми глазами, но за мной никого не было.
– Он совсем не был похож на человека, даже после смерти.
– А на кого похож? – спросила я, боясь ответа.
– Демон, – прошептала мышь.
– Зайти, найти и выйти, – произнесла я, взяла за руку мышку, закрыла глаза и шагнула в туман.
Кухня преобразилась, приобретая традиционный вид советской хрущёвки. Теперь квартира пуста и готова к заселению.
– Что это было? – спросила мышка, когда мы вышли из подъезда и остановились.
– Где? – в кармане моих джинсов лежала начатая пачка сигарет. Алина таскает мои шмотки, или я в тайне от себя начала курить?
– Оно было длинное и тёмное. Я недолго находилась в монастыре, но, если верить писаниям, то с нами в квартире была нечистая сила.
– Бес, демон?
– Ты мне не веришь?
Если бы! Твоя душа может видеть многое, но это точно был не демон.
Мы пошли пешком до дороги, чтобы поймать такси. Я хотела успеть за один день объяснить принцип нашей работы, потому что Марина мне всё больше не нравилась.
– Три главных слова-действия: зайти, найти и выйти. Чтобы осуществить последнее, нужно найти душу и прикоснуться к ней. Я, например, тыкаю пальцем в лоб. Эдик щёлкает по уху. Леся, которая сейчас в декретном отпуске, прикладывает руку к сердцу. Придумай что-нибудь своё и получай от этого удовольствие. И тренируйся переступать порог. Я тебя не буду вечно водить за ручку.
– А кто такой Лавров?
Под ногами покатились камешки, птицы словно притихли в деревьях. Мышка стояла так, будто не сделала ничего странного. Словно мы подружки и обсуждаем давних друзей.
– Где слышала? – я достала из пачки сигарету и покрутила между пальцами.
– Просто фамилия сама на ум пришла. Может, это от бабушки?
– От внучки. Не лезь в это дело, если хочешь остаться с глазами.
На этом наш разговор закончился. Мы молча приехали в контору и так же молча разошлись: мышь в комнату отдыха, я в кабинет Антошки.
– Саш, – начала я.
– Ого, с козырей заходишь. Чего хочешь? – он сидел за столом, зарывшись в бумаги.
– Убери от меня эту странную девку, а?
– Не понравилась?
– Нет.
– А шеф от неё в восторге. Может, пришло время научиться работать в команде?
– Ты спятил? Я сумасшедшая на девяносто шесть процентов, а она просто странная.
– Боишься, что она тебя переплюнет? – он достал телефон и ответил на сообщение. - С волосами что?
– Что? – вскочила я и подбежала к зеркалу. Фух, просто растрёпанная, седина не вылезла. – Дурак ты, Антошка!
– А ты ненормальная! – крикнул он мне вдогонку, когда я покидала кабинет.
Был только полдень, но мои ноги уже тянуло в сторону дома Лаврова. Может, покататься на автобусе, утолиться разноготивной энергией?
– Алис! – крикнул Эдик, пробегая мимо моего кабинета. - Привет, бежим, срочный вызов, расскажу по дороге.
Я пулей вылетела в коридор и столкнулась с мышью.
– Мне сказали, что я поеду с вами.
– Хорошо, но не путайся под ногами, – а сама подумала: «Хорошо бы она ногу себе по дороге сломала».
У выхода из конторы стояла малышка Эдика – красный BMW. Что тут скажешь, такие мы сумасшедшие. Я запрыгнула на переднее сиденье и приготовилась к поездке, но адрес, названный Эдиком, заставил меня побледнеть. Это был мой дом.
– Алис, с Алиной что-то случилось.
– Дурной что ли? – Моя реакция всегда была сумбурной.
– Шеф сказал ехать без тебя, чтобы ты дров не наломала, но я не могу так. Давай просто доедем, а на месте всё решим. Ты только не паникуй раньше времени, договорились?
– Если ты сейчас не тронешься, тебя не найдут ни в одном из миров, – процедила я сквозь зубы.