В Европах были легендарные рыцари Ордена Храма – тамплиеры, а у нас же свои легенды – донские казаки. Да какие там легенды – настоящие казачьи были!
Казачий стан
Быль первая.
«Париж далёк …»
С утра шёл бой на Бородинском поле,
Ревели пушки, сыпалась картечь,
Стреляли залпами, рубили и кололи...
Француз запомнит под Можайском сечь.
Кровавая река у флеш Багратиона,
Из павших тел в реке той берега,
И снова эскадрон за эскадроном
Несутся латники на смертный перекат.
Повсюду кровь и страшная усталость,
Никто не может в битве одолеть,
Но флеши держатся, ещё чуть-чуть осталось,
Но...ранен князь! И сил сражаться нет...
«Эх, жмёт француз!» – волнуются казаки, –
Доколь за лесом будем дурнями стоять?» –
«Молчи! Матвей Иваныч знает, когда в драку...
Хитрей его тут некого искать!»
Кутузов видит, наши силы тают,
Французы прорывают левый фланг.
«Матвей, – фельдмаршал тихо подзывает, –
Ты помнишь свой вчерашний дерзкий план?
Так действуй, подоспело твоё время,
Бери гусаров, чёрт, и, будь Господь с тобой!»
Взлетел казак в седло, не ставя ногу в стремя –
«Покажем Бонапартию наш кавалерийский бой!»
Пять тысяч с дюжиной орудий
Лихих донцов и тысяча гусар
Рванули через речку, брод не труден
И вот в руках артиллерийский парк!
Склады, пекарни, госпиталь обозный,
Награбленного множество возов,
Полки резервные Орнано и Дельзона...
В тот день кровавый им не повезло.
Летящий дротик не отбить рукою,
Донская сабля попроворней палаша...
Растаяли полки готовых к бою
Резервов, наступавших на Можайск.
Сомнения терзают Бонапарта,
Ждал кризиса у русских, вот и он...
Настало время бить козырной картой:
«Мой жребий брошен, гвардию в огонь!»
Никто не устоит под их ударом,
Остатки русских скоро побегут,
Не будет Армии – Россия рухнет разом …
Но что это? Кого в крови ведут?
«Посыльный от Евгения Богарне?» –
«Всё верно, сир, прорвался чудом к вам
Разбиты мы, в живых король и гвардия,
За мной казаки скачут по тылам...
«Казаки, Платов» – в ужасе штабные, –
Ведь Царь отправил Платова на Дон»
Но думать не дают, летят шальные
Казачьи злые пули...чей-то стон...
Бертье решил дожать Наполеона:
«Пора, мой сир, в бой Гвардию бросать».
Поднял взгляд император раздражённо:
«Париж далёк, не стоит рисковать»
Десятый час …, сходила нА нет битва,
Пехоты оставалась только треть,
За сотню тысяч лишь одних убитых,
В той страшной битве победила Смерть.
Наутро отступал Кутузов.
Пять суток тяжких до Москвы-реки.
А кто же сдерживал французов?
Опять они – донские казаки.
В те дни страданий и людского горя
Крест целовал казачий генерал
Дочь выдать замуж за того героя,
Кто Бонапарта в пОлон бы забрал...
Теперь прозой факты:
– Во Франции Бородинское сражение именуют Можайским по названию ближайшего города – Можайска;
– Действительно казачий рейд был задуман Платовым накануне сражения после изучения им бродов на реке Колоче;
– Действительно, царь Александр и Кутузов намеренно ввели в заблуждение Наполеона о месте пребывания атамана Платова;
– Всю кампанию 1812 г. казачьи части прикрывали арьегарды русской армии до Москвы и были в авангарде после Москвы;
– Клятва Платова выдать дочь Марию замуж за того, кто пленит Наполеона была известна как в русской, так и во французской армии. Из-за этого Бонапарт старался не покидать свою Старую Гвардию.
«Казачий стан». Быль вторая.
«Случай в секрете»
В секрете казаки сидели
Урядник, двое строевых.
Взошла луна, часы летели,
Ещё чуток и сменят их.
Вдруг их старшой насторожился,
Припал к земле и знак подал:
"Верхами... двое... едут рысью"
И штуцер из чехла достал.
Вот верховая показалась пара,
Луна светила, видно кое-что:
Высокий кивер, ментики... "Гусары,
Дохтуровские... не замай, ещё"
И тут, как будто обожгло их плетью.
«Пурку апа?» – один из них спросил.
«Ту пур ле мьё» – второй гусар ответил:
«Де ла мейон де мон посибль»
«Французы... бьём того, что справа,
А левого берём живьём»
И скоротечною расправой
Час полуночный завершён.
Доставлен пленный был к начальству,
Придя в себя, смотрел вокруг
И вдруг по-русски: «Что за бл***во?!
Какого... тут меня связали вдруг!?»
Мы с другом ездили с депешей
В Дохтуровский гусарский полк.
Нас угостили, выпили, конечно
Ну так, слегка. У нас полковник строг.
Обратно пОд вечер собрались, скачем,
Болтаем... Лёгкий, светский трёп...
«Ах, светский! По-французски значит!
И наболтали! В душу мать её!»
Гусар вскочил, увидев эполеты.
Легенда Дона, грозный генерал:
«Виновных нет в прискорбном деле этом,
Болтать по-русски я советовал бы вам»
То Платов был. Его казачий корпус
Заставил словари пересмотреть.
Француз, поляк, испанец – без разбору:
«Казаки!» – на НЕНАШЕМ значит СМЕРТЬ!
«Мирское дело», «Молева Могила»,
Смоленск врагу достался нелегко.
Чужою кровью землю напоила
Донская сабля яростным клинком...
Теперь прозой:
– Долго думал,как быть с французской фразой «Tout est pour le mieux dans le meilleur des mondes possibles» – «всё к лучшему в этом лучшем из миров.» Решил, что пусть стоит в тексте так, как услышали её казаки. Не стоит говорить, что это был, к сожалению, реальный случай да и не один;
– «Мирское дело» – 27.06.1812г. казаки Платова полностью уничтожили польскую уланскую бригаду Турно (половину изрубив, половину взяв в плен) у городка Мир;
– «Молева Могила» – 27.07.1812г. казаки Платова разгромили дивизию Себастиани в составе 9 кавалерийских и одного пехотного полков. Бой был тяжёлым, пленных не брали... пехотный полк был уничтожен полностью, половине кавалерии удалось спастись;
– Мною было написано два варианта «гусарского возмущения» в штабе. Первый таков – «Доставлен пленный был к начальству. Придя в себя, смотрел вокруг и молвил: «Что тут за нахальство? С чего меня связали вдруг?» Но, когда я перечитывал набело, пришёл ко второму варианту, как более правдоподобному, на его месте так сказал бы и я.
«Казачий стан». Быль третья.
«На запад!»
На поле страшном, на заре
Туманом дышит сизым тлен...
И сотни, сотни сотен тел,
Ещё не преданных земле.
В Кремле, разграбленном, сидит
Французов мрачный повелитель,
Почти – Европы властелин,
Почти – России победитель...
Победа – вот она, в руках!
Москва в огне лежит перед тобою.
Кутузов где-то там, в лесах,
В местечке этом...ле... «ТарутинОе».
Пирует армия, дичает в грабежах...
От русского ж царя известий нет,
И вроде он не думает бежать
В сибирские леса – «картошку есть».
Парламентёр вернулся, строгий Лористон.
«Ну что Кутузов? Этот славный воин?
Что русский царь? На мир согласен он?» –
«Увы, мой сир. Кутузов непреклонен.
Условий наших прекращения войны
Их светлость даже слушать не желает.
Сказал, что от войны устали Вы,
А Он её лишь только начинает»
– «Так слово в слово и сказал?
Совсем с ума сошёл упрямый старец!»
– «Бертье! Готовь приказ по всем войскам,
Мы наступаем... на Малоярославец!»
«Ах, наступаем» – хмыкнул в ус Мюрат,
Отчаянный, лихой рубака, –
«К востоку русские от нас стоят,
А мы идём их бить...на юго-запад»
К фельдмаршалу с депешею гонец,
Штаб-офицер Дохтурова, Болговский,
«Оставил враг Москву!» – «Ну наконец!
Теперь припомним мы ему пожар московский!
Россия спасена с минуты этой!
Приказ войскам сниматься сей же час!
Матвей! Бросай свои полки... намётом!
Прикрой Калугу и дождитесь нас!»
Уездный город Малоярославец
Семь раз пришлось обратно отбивать.
К Калуге рвался грозный корсиканец,
Богатым югом легче отступать...
Последний штурм. «Войскам оставить город.
Приказ Кутузова немного отойти»
Стоят сто тысяч, где Калужская дорога,
И Платов, где дорога на Медынь.
«Как дальше быть? Ещё одно сраженье?» –
Но помнит Бонапарт Бородино:
«Сейчас возможно всё...и пораженье...
Представь, ты – Цезарь. Вот твой Рубикон!»
Метался «Цезарь» в брошенной избушке
У края деревеньки Городни,
С зарёй решил всё осмотреть с церквушки,
С ним Коленкур, Бертье...практически одни.
Но тут из леса темного, как тени,
Пригнувшись к гривам, всадники летят...
«Мой сир! Казаки! ...Бросьте, не посмеют,
Мы в центре армии...Парижскую ты мать!!»
Звенят клинки, вгрызаясь в кости с воем,
Казацкий, с пОтягом, наискосок удар
Плечо враз сносит вместе с головою!
«Подарок с Дона... Вашу Нотр-Дам!"»
Всё ближе смерть...казак с златой серьгою
И ...мужичок в кургузой шинелишке...
Но крик раздался: «Васька! Все за мною!
Там ПУШКИ, ПОРОХ! Брось ты КОРОТЫШКУ!»
Удача – случай редкий в нашей жизни,
Наполеона личный врач Девон,
Дабы Фортуны не испытывать капризы,
Готовит яд смертельный для него.
Какой там бой! «Даву, вы в арьегарде,
Ваш корпус будет тыл наш прикрывать.
Идём в Смоленск! Я впереди и гвардия,
А раненых...придётся здесь бросать».
И покатилась бывшая «Армада»
Средь сёл и городов, сожжённых, на восток,
С верстою каждой превращавшаяся в стадо
Овец тупых, а следом Платов – волк.
Разбит Даву под Вязьмой, корпус Нея
Сменил его и вот уж взят Смоленск.
Указ подписывает Александр Первый
Известный, номер двести двадцать шесть
Произведён в Империи Российской Графы
Лихой казак и атаман Донской!
«Сиятельство» теперь Матвей Иваныч Платов,
Что уж скрывать, доволен был собой.
Графинюшкой его дочурка стала,
Как прежде, ждёт героя-жениха,
И генералов уже поймано немало,
Но нет пока удачи казакам...
Короткие пояснения:
– Действительно, император Александр Первый поклялся «уйти в сибирские леса, отрастить бороду и питаться картофелем, но не заключать мира с Наполеоном» (это ещё одно доказательство в пользу легенды о «томском старце»);
– Действительно случай у деревни Городни мог прервать наполеоновскую эпопею досрочно, но яд доктора Дювона Бонапарт всё же употребил, только позднее, после отречения в 1814г., но его спас этот же доктор, оказавшийся поблизости и, знавши свой яд, дал Наполеону противоядие.