Ночь стояла душная и на небе совсем не было видно луны. В тёмной комнате, небольшого дома на окраине деревни, жужжал комар. А Мише снова снились кошмары. На этот раз, он был прибит к кресту словно Иисус на Голгофе, но вместо толпы и рыдающей Марии, у его ног стояли родители. Их глаза были полны порицания и даже отвращения. Руки матери сжимали ткань, пропитанную кровью, а отец, вновь замахнулся плетью.
– Простите, меня! – закричал Миша, пытаясь оторвать руки от толстых досок.
– Молись, сынок и возможно демоны оставят тебя.
И Миша начинал читать по памяти священные писания. В свои восемь лет, он знал наизусть ветхий и новый заветы, а также, все молитвы из молитвослова матери. Но старания были тщетны, ведь демоны, каждый раз находили путь к невинной детской душе.
– Господи, помоги мне, – прошептал мальчик во сне, сжимая руками тоненькое покрывальце, – Не дай, дьяволу завладеть моим телом!
В соседней комнате зажёгся свет и половицы затянули свою грустную мелодию. Женщина в длинной ночной рубашке встала с кровати, зажгла керосиновую лампу и стараясь не разбудить мужа, направилась в комнату сына.
Взяв со столика пузырёк с елеем, и смочив палец, она начертила крест на лбу ребёнка и опустилась перед ним на колени.
– О пресвятая владычице дево богородице, спаси и сохрани под покровом твоим чадо Михаила…
– Ты же понимаешь, что это уже не поможет?! – спросил Саша, появившись на пороге.
Ксюша посмотрела на мужа печальными глазами, но молитву не прервала.
– Это никогда не работало. Господь отвернулся от нас!
Женщина закончила молитву, и со слезами на глазах вышла из комнаты.
– Подготовь погреб! – крикнул Саша ей в след.
Ксюша резко остановилась с широко открытыми глазами. Погреб. Это слово поразило её, как удар молнией.
– Может попробуем, что-нибудь ещё? – с надеждой оттянуть несколько дней, спросила она.
– Поздно. Сегодня утром я застал его с руками под одеялом. Дьявол пометил нашего сына.
– Возможно, это было совсем другое.
– Господь не допускает таких вещей среди детей.
– Саш…
– Выполняй, то, что я сказал.
- Хорошо.
Пока Ксюша поднимала тяжёлую крышку погреба и отодвигала её, до слуха донеслись крики сына и ворчание мужа. Женщина спустилась в сырую комнатку под полом и встряхнула старое одеяльце, лежащее на земляном полу. Ей не нужен был свет, она знала каждый уголок, каждый сантиметр, каждую доску. Всё это, было в её памяти, словно она сама прожила здесь не один день.
– Держи его! – сказал Саша сверху, опуская Мишу, завёрнутого в покрывало.
Мать приняла сына так, как если бы ей протянули жертвенного агнца. Ребёнок упирался, кусался, стараясь высвободиться из покрывала и рук родителей, но вскоре оказался на холодном полу, а крышка погреба гулко закрылась над головой.
– Мама, я больше так не буду, не оставляйте меня тут! Я буду больше молиться! Мамочка…
Крики перешли в плач.
Ксюша сидела на полу, нежно гладя рукой по старым доскам.
– Когда дьявол покинет твоё тело, ты сможешь снова вернуться к нам. Просто, потерпи немного.
– Сволочи! Твари! Я ненавижу вас! Горите в аду! – донёсся детский крик снизу.
– Похоже, мы опоздали. Ксения, отправляйся в спальню, тебе не следует слушать слова нечистого.
– Мамочка, прости меня! Не оставляй!
– Прости, – произнесла женщина, встала и ровной походкой пошла в спальню.
Вскоре, крики прекратились, и мальчик обессилев уснул прямо на полу. Ему снова снился сон с распятием, только в этот раз на крестах были его родители.
***
Утро ворвалось в погреб тонкими лучами света, протиснувшимися сквозь иссохшие половицы. Миша почувствовал свет на веках и проснулся. Маленькое тело сковывал холод и неудобное положение. Во рту стоял кислый привкус, словно у него снова сломался зуб. Мальчик поднял голову и прошептал:
– Мам? Мама, ты там?
Послышался звук отодвигаемого стула и мягкие шаги.
– Да, сынок!
– Мам, я кушать хочу!
– Придётся тебе потерпеть. Дьявол не покинет сытое и здоровое тело. Смирись!
– А в туалет?
– Смирись и терпи.
А потом, шаги стали удаляться, оставляя ребёнка наедине с темнотой.
Миша знал, что религия требует смирения и покорности, но этот погреб пугал его до ужаса. Он помнил, с тех времён, когда был маленьким, как часто из-под пола слышались плач и стоны, а по ночам там скреблись. Родители говорили, что завелись крысы и Миша верил, пока не стал взрослее и не понял, что крысы не умеют плакать. Ему тогда казалось, что у них под домом есть вход в чистилище, где обитают проклятые души. А родителям нужно было охранять этот вход, чтобы зло не вырвалось наружу.
Но однажды, когда мальчику было лет пять, его любопытство пересилило страх и он подошёл к открытому погребу, узнать, как на самом деле выглядит ад и чуть не свалился в самую гущу тьмы. Тогда мать с отцом сильно разозлились, ведь дьявол мог коснуться его души. Это стало понятно со слов матери, которая после этого сильно изменилась.
***
В животе урчало от голода, молитвы уже не помогали, от полумрака перед глазами прыгали цветные пятна. Босые ноги, завёрнутые в покрывало, затекли и при поджатии их к животу, снова начали замерзать.
– Как же хочется есть, – произнёс мальчик плаксивым голосом. Погреб больше не казался ему входом в чистилище. Слишком тут было холодно, а в аду, как известно – жарко.
Миша прислонился головой к земляной стене и услышал лёгкое шуршание. По спине побежали мурашки, а ладони покрылись холодным потом.
– Мамочка! – закричал он, что есть силы, – Мама, забери меня отсюда! Во мне не живёт дьявол!
Но ему никто не ответил. В доме стояла тишина, а шуршание за стеной появилось вновь.
– Это просто крысы, как говорила мама. Это всего лишь крысы, – успокаивал сам себя мальчик. И монотонное бормотание немного помогло.
Время тянулось необычайно долго. Полосы света, пробивающиеся сквозь доски, медленно меняли положение, пока полностью не исчезли. Миша замёрз на столько, что уже не чувствовал пальцы на руках и ногах. Чтобы не умереть от холода, мальчик плотнее завернулся в покрывало и начал двигаться вдоль стены, притоптывая ножками. Земля под детскими пальчиками правой руки, казалась плотной и жёсткой, а в одном месте почему-то мягкой и рыхлой. Ручка погрузилась в грунт и в этот момент Миша описался. Он совсем не понимал, как такое могло произойти, ведь он старательно терпел. Ночная рубашка, как и часть покрывала стали тёплыми и неприятными.
А земля стала осыпаться прямо на ноги, образовывая в стене небольшое углубление из которого снова донёсся шорох.
– Может, там крысиное логово и если я его расковыряю, то они съедят меня? – в ужасе произнёс ребёнок.
А потом появился тихий, едва уловимый ухом, плач. Миша немного отошёл, насколько это позволяло пространство и прислушался. Точно! Это был детский плач.
– Кто там? – спросил Миша, подходя и прижимая ухо к земляной стене, – Тебя тоже закрыли?
– Да, – ответил голос девочки.
От этого голоса мальчику стало так радостно, что он не один и кто-то тоже разделяет его мучения.
– Как тебя зовут?
– Маша.
– А я, Миша. Ты давно там сидишь?
– Не помню. Но тут совсем темно и тесно. А ещё мне прижало ноги, – и девочка опять расплакалась.
– Не реви. Когда мои родители поймут, что со мной всё в порядке и заберут меня, я расскажу им про тебя. Сколько тебе лет?
Но ответа не последовало. Маша почему-то притихла или уснула, или же, просто расхотела общаться. И время для Миши снова потянулось. От голода, во рту постоянно скапливалась слюна, а от темноты, кружилась голова. Но мальчик стойко терпел наказание. А вдруг, в нём и в правду сидит дьявол? И если ему дать волю, то он таких страшных вещей натворит, что дорога в рай будет душе Миши закрыта навсегда.
– Маша! Маш! – не в силах терпеть одиночество, снова позвал мальчик.
– Чего? – ответил тихий голос.
– А может, попробуем покопать? Вдруг, мы совсем рядом?
– Здесь совсем тесно. Я не смогу.
– Хорошо. Тогда копать буду я, а ты просто слушай мой голос.
В Мише просыпался тот самый мальчишка, который живёт в каждом и оживает лишь тогда, когда девочка оказывается в страшной беде. Замёрзшие пальчики впились в рыхлую землю и начали стягивать её вниз.
– Мне восемь лет, я уже хожу в сельскую школу. В городскую мне родители не разрешили ходить. Говорят, там много дьявольского соблазна. Телефоны там всякие, компьютеры, фаст фуд. Я, конечно, обо всём этом знаю, а некоторое даже пробовал. И вот, итог, дьявол хочет мою душу. Я правда, ничего такого особенного не чувствую, но родители ведь старше и умнее. Они знают, как это бывает.
Земля хорошо поддавалась и перед мальчиком уже появлялся узкий тоннель. А потом, опора под руками исчезла, и Миша провалился лицом вперёд.
- Кажется, докопался. Маш, ты где?
Мальчик шарил руками в темноте, в небольшом проходике, но ничего кроме палок не нашёл. Палки были странно ровной формы и без веточек. Сухие, лёгкие. Некоторые казались закруглёнными в виде молодого месяца. А потом попался дырявый камень.
Миша ходил в церковь с родителями, каждые выходные и помнил, как однажды привозили мощи святых людей и ему сильно врезался в память череп, к которому все подходили и целовали. Это отвращение ещё долго присутствовало у него, даже когда мощи уже увезли.
И сейчас он понял, что держит в руках именно череп, а не какой-то, странной формы, камень.
– Маама! – завопил он так, будто от этого зависела его жизнь. С огромной скоростью вернулся в погреб и забился в противоположный угол.
На резкий крик прибежали родители и крышка погреба открылась.
– Мама, папа, я сделаю всё, что вы захотите, только не оставляйте меня с трупом!
После этого, мальчик был вытащен и прижат к материнской груди. А отец с керосиновой лампой спустился вниз. Через несколько минут его голова появилась над уровнем пола. Лицо было бледным, глаза застыли в немом ужасе.
– Это… – но Ксюша не успела договорить, как муж перебил её.
– Отведи Мишу в его комнату.
Мальчик, снова почувствовал теплоту объятий и приятный запах комнат, пропитанных ладаном.
– Я сейчас принесу тебе суп, а ты оденься, – и мама вышла.
Солнце за окном уже село, но его последние лучи нагрели стекло, и Миша прислонился щекой к окну.
Под полом снова заскреблись, но теперь там был отец, а это значило, что угрозы нет. Ксюша принесла миску с постным супом и поставив её себе на колени, стала кормить сына, как маленького, из ложечки.
– Мам, – проглатывая очередную порцию невкусного супа, начал Миша, – Там, девочка, её нужно вытащить.
– Какая девочка, не говори глупостей.
– Её зовут Маша и она там застряла.
Миска с супом полетела на пол, разбрызгивая прозрачную жижу.
- Как, Маша?
По лицу матери побежали слёзы. Такие тонкие струйки, которые не заканчиваются. Ксюша встала и на негнущихся ногах прошла в кухню. Её муж, Саша, только что вылез из погреба и подтягивал к себе непонятный мешок.
– Что там? – без эмоций спросила женщина.
– Тебя это не касается!
– Это наша Мария, да? Это она?
По лицу мужчины пробежала тень.
– Ты же сказал, что дьявол забрал её!
– Так и было.
– Нет. Я хочу снова посмотреть на неё!
– Ксения, тебе это не поможет.
– Откуда ты знаешь? – крикнула Ксюша и с силой потянула край мешка в свою сторону. Саша не ожидал такого и не удержав ткань, рассыпал на пол детские кости. Они всё сыпались и сыпались, а маленький череп, словно живой, покатился к ногам матери и уставился пустыми глазницами в перепуганные голубые глаза. Женщина ещё немного постояла, а потом без чувств рухнула на старый деревянный пол.
***
После того, как мать Миши вышла из комнаты и не вернулась, мальчик решил, что попадаться на глаза отцу сейчас совсем не стоит. Он, радостный, что выбрался из погреба, оделся потеплее и забрался в кровать. Последние сутки забрали у него слишком много сил. Но засыпал Миша с мыслями о странной девочке, с которой разговаривал в темноте. Ему снилось, что они, когда-то очень давно, были знакомы и даже, играли вместе во дворе. Но это был всего лишь сон, ведь тогда бы он хорошо запомнил Машу.
А на кухне, всего в нескольких метрах от детской комнаты, мужчина рывком поднял с пола свою жену и грубо усадил на стул.
– Что он тебе говорил? – грозно спросил Саша.
– Ничего, – ответила Ксюша, встряхивая головой, чтобы прийти в себя после обморока.
– Как он узнал, что это его сестра? Я слышал, как вы разговаривали.
– Сашенька, тебе, наверное, показалось. Мы говорили о школе.
– Господи, только не говори мне, что этот одержимый проник в твой мозг и поселился там?!
– Саш, давай успокоимся, я заварю чай…
– Не хочешь сама, тогда, я сам вытрясу правду из этого дьяволёнка!
Ксюша пыталась остановить мужа, но тот оттолкнул её и направился в комнату, где уже спал мальчик.
Отец взял большое распятие со спальни и бутылку со святой водой.
– Вставай. Вставай, я сказал!
Мальчик приподнялся на локтях и захлопал сонными глазами.
– Пап, что-то случилось?
– Да. Как ты узнал о Марии?
– О ком? – не понял ребёнок.
– Маша!
– Я о ней не узнавал, она сама мне сказала. Девочка застряла там, а я к ней копал.
– Ты говорил с ней??? – лицо отца изменило цвет на багровый, губы задрожали, обнажая жёлтые, гнилые зубы.
– А, что в этом такого? – испуганно спросил Миша.
– Люди, не могут разговаривать с мёртвыми, если только сам дьявол не пометил их.
– Маша умерла?
– Уже, как четыре года, – произнесла Ксюша, появляясь в дверях, – Мы думали, что её забрал дьявол.
– Если бы она не была одержима, то сидела бы смирно и ждала, когда мы её выпустим. А она, решила прокопать тоннель, чтобы сбежать от семьи, и господь покарал её, обрушив землю, и не дав таким образом, нечистому выбраться на волю.
– Она! Она! У неё было имя! Мария! – закричала в порыве женщина.
Саша резко встал и с размаху ударил жену по лицу. Ксюша покачнулась и вышла.
– Мам?
– Вставай! – приказал отец сыну.
– Зачем, пап?
– Мы не закончили начатое.
– Пап, во мне нет демонов, я в порядке!
– Это ты скажи, тем бесам, которые говорят с тобой.
В комнату снова вошла Ксюша, в её руке блеснул большой нож.
– Не в этот раз! Я не отдам, второго ребёнка!
– Женщина, ты должна меня слушаться, а не идти вопреки. Кажется, я один в этом доме остался в здравом уме!?
Нож, остриём направился в сторону мужчины, рука не дрожала.
– Миша, беги! – крикнула Ксюша и бросилась на Сашу.
Мальчик замешкался на какие-то доли секунды, в ужасе не понимая, что сейчас будет происходить и вжался в угол комнаты. Его мать, замахнувшись на отца, уже падала в противоположную сторону. Саша успел отбить её удар, стукнув жену по руке, в которой был нож, а потом, ударил в плечо.
Ксюша упала на пол, но тут же начала подниматься.
– Тебе мало? – спросил Саша.
– Не тронь, ребёнка!
– Этого? – и отец поднял за грудки рубашки своего сына, трепыхающегося в воздухе.
– Я прошу.
– Мне кажется, что тут, дело изначально было не в детях, а в нечестивой матери. У истинно верующей, не могут быть дети, к которым тянется дьявол!
– Что ты такое говоришь?!
– Папа, пусти!
– Я запру вас на недельку, а потом позову святого отца, чтобы он помог вам очиститься.
Саша потащил упирающегося Мишу обратно к погребу, а мать ползла следом, цепляясь за ноги и одежду мужа.
– Папа, пусти! – мальчишка вывернулся и укусил отца за руку.
– Дьявольское отродье!
Саша схватил сына за волосы и оттянул голову, чтобы тот, снова не смог укусить. И тогда в ход пошли маленькие кулачки. Но ничего не вышло. Детское тельце полетело в открытый погреб, где страшная темнота уже готовилась к добыче. Падая вниз, Миша услышал, как хрустнула его правая рука, но боли он не почувствовал.
Тяжёлая деревянная крышка, уже почти закрыла всё пространство над головой ребёнка, когда раздался крик.
Мальчик слышал, как кричала его мама, как гремела мебель и ухало, что-то огромное. А потом, все звуки резко стихли, оставляя лишь голос отца:
– Я был прав! Дьявол отметил наш дом и только я устоял от соблазнов!
– Папа! – послышался детский голос, – Папа, мне тут страшно одной.
– Что это? Кто здесь?
Миша узнал голос, но подняться после такого падения, да ещё и со сломанной рукой, было для него очень сложно.
– Папа, я застряла!
– Ооо! Вы и меня подвели к нечистому! Отче наш, иже еси на небеси…
– Па-па, – и маленькие детские ножки затопали в сторону кухни. Сначала они шли медленно, а потом начали набирать скорость и побежали.
– Нет! – закричал Саша диким криком.
Глухой удар, ещё один и снова тишина.
Миша уселся на матрасике не в силах подняться на верх. Ему не хватало мужества, посмотреть на родителей.
Мальчик всю ночь пролежал в погребе, дрожа от холода и боли в руке, Маша с ним больше не говорила.
***
Сон, на этот раз был настолько красочным и реалистичным, что Миша даже начал улыбаться. В его руках пылал меч, которым он, словно архангел Михаил, разил демонов, обступивших дом. Стоило лишь взмахнуть рукой, как бесы рассыпались в пепел, под острым клинком. Их ужасные крики, разрывали барабанные перепонки, капли чёрной крови, разъедали одежду и оставляли ожоги на коже.
– Больше вы ко мне не подберётесь слишком близко! – закричал мальчик, – Никогда! Слышите? Никогда!
Миша проснулся, сжимая в целой руке, какую-то палку, но его настроение от этого не испортилось. Ведь он теперь точно знал, что все страхи позади, потому, что СВЕТ на его стороне.
– Мам? Мам, ты там?
Мальчик аккуратно подошёл к тому месту, где должна быть крышка закрывающая погреб и начал вертеть головой. Солнце уже довольно хорошо всё освещало, стены, потолок, стул. Но вот родителей видно не было. Тишина стояла пугающая, хотя Миша находил в ней и спокойствие.
Цепляясь одной рукой за узкие деревянные ступени, он с горем пополам наконец-то вылез и тут же замер. Почти на пороге кухни и коридора, лежала мама. Руки были раскинуты в стороны, одна нога вывернута и из неё торчала кость. Но самое страшное – это оказались её глаза. На лице застыла маска смерти, а вот глаза, улыбались, создавая жуткое сочетание ужаса и счастья.
– Мама. Мам, я есть хочу. И у меня рука болит, вот! – и ребёнок протянул сломанную руку матери, чтобы та взглянула и пожалела.
– Она ушла, – сказал голос девочки и Миша, оглянувшись, увидел её на стуле у окна. Светло русые волосы, как и у Миши, такой же острый нос и серые глаза. Что-то было до боли знакомое в этих глазах, но мальчик никак не мог вспомнить. Ноги ниже колен, почему-то были чёрного цвета и как будто, тоньше, чем должны быть.
– Маша?
– Привет, братишка! Ты, наверное, меня уже и не помнишь?!
– Совсем немного, – ответил Миша, почему-то краснея, – А, мама умерла?
Девочка молча кивнула.
– А папа где?
– Я не могу тебе сказать, – грустно произнесла Маша.
– Почему?
– Потому, что это страшно.
– А, как мы теперь будем? То есть, моя мама…
И он рыдая опустился около остывшего тела матери.
– Мамочка, как я теперь без тебя? Почему ты разрешила папе, такое сделать?
Слёзы лились нескончаемым потоком. Маленькое тельце била судорога. Слишком горько осознавать, что ты остался один на один с незнакомым и большим миром.
– Не реви! Лучше помоги мне!
– Как? – на мгновение затихая и вытирая мокрый нос рукавом, спросил Миша.
– Я больше не хочу быть здесь.
– Так иди! Папа больше не закроет тебя в погребе.
– А, ты?
– Я останусь с мамой, – и мальчик обнял холодную шею матери.
– Она уже ушла. Помоги мне и оставайся тут сколько душе угодно. Я бы и сама ушла, но мои ноги… они как будто стали мягкими и не хотят идти.
– Ладно. Доведу до церкви, а там уже сама.
– Спасибо, – улыбнулась девочка, качая искалеченными ножками.
Миша подошёл к сестре, обхватил здоровой рукой, и они медленно вышли из дома. Солнце ласково пригревало, во дворе над цветами кружили бабочки и пчёлы. А зонтики одуванчиков разлетались по округе, превращаясь в тёплый снег.
***
Солнце своими лучами бродило по дому, проскальзывая даже в самые укромные места. Оно осветило дверь в кухню, пробежало зайчиками по детским костям, валявшимся около стула. Коснулось, остекленевших глаз женщины, что лежала на полу. А потом, солнце спустилось в погреб, где под массивной крышкой на земляном полу, лежало холодное тело мальчика. Лучи ещё немного побродили по дому и нашли старую деревянную кровать, под которой дрожа от страха, прятался мужчина. Он не останавливаясь молился, но спасение не приходило к нему. А детские голоса во дворе, заставляли его рыдать и скулить, как побитого пса.
– Это всё происки дьявола! Он искушает меня. Ксюшенька… – зашептал он, – Нам нужны ещё свечи и святая вода. Ксюшаааа! Мне страшно! Прости меня, родная, вернись ко мне.
Но никто не возвращался, лишь изредка к окнам подбегали двое детей и весело стучали пальчиками по стеклу, заставляя отца семейства биться головой об пол в приступе дикого страха.