Аделина сидела на неудобном жёстком стуле и положив ногу на ногу, читала газету.
- Лешка, глянь, чего нового? - воскликнула девушка, пристально вглядываясь в буквы.
- Чего? - подбежала Леся, вытирая руки о передник.
- В Петербург приехал зна... знаме-нитый ме-диум. - читая почти по слогам, озвучила Аделина.
- А, что такое медиум?
Девушка села на соседний за столом стул и принялась отлеплять тесто с пальцев.
- Не что, а кто. Я вчера слышала разговоры в хозяйском доме об этом самом медиуме. Это такой человек, - Аделина закрыла глаза, словно пыталась представить его во всех мелких деталях, - который общается с давно умершими людьми.
- Какой ужас! - глаза Леси округлились, а правая рука так и остановилась в воздухе с куском теста. - Зачем нужно разговаривать с мёртвыми? Они же уже давно превратились в кашу.
- Сестрёнка, ты совсем ничего не понимаешь в светской моде. Многие верят, что после смерти из человека выходит душа.
- Куда это она выходит?
- Да не перебивай ты! Так вот, у этой души или духа, есть память прошлой жизни и с ними можно разговаривать.
- Страшно это, Аделин. О чём можно разговаривать с мёртвой душой?
- Ну, не знаю. Спросить, как они там, мы же ведь тоже когда-нибудь умрём.
- Глупости всё это и обман. А мне ещё хлеб печь!
Леся встала, собрала со стола крошки муки и теста, и ворча об очередной глупости высшего общества, вышла из комнаты. А Аделина осталась сидеть с газетой, и думать, как бы ей побольше узнать об этом приезжем медиуме.
Солнце начало подниматься, а это означало, что наступило время работать. Дом опустел. На столе осталась газета "Московские ведомости" за июнь тысяча девятьсот одиннадцатый год. С разворотом о приезде медиума из Франции.
- Папенька, ну папенька! - хныкала пятнадцатилетняя хозяйская дочка, не отходя от отца ни на шаг. - Купи мне билет на представление! Ну, купи!
- Я тебе в прошлый раз купил жеребца, и что в итоге? Он из конюшни выходит только со Славкой конюхом.
- Папенька, я обещаю, что до дня рождения ничего больше не попрошу! Там ведь будет половина России, а у меня новое платье не надёванное.
Пётр Степанович остановился на секунду, отчего Софья врезалась в своего отца.
- Купи!
- Билет на это представление стоит, как половина нашей губернии, в уме ли ты, Софья?
И тут, девушка упала на колени и разрыдалась.
- Я с мамой поговорить хотела! Уж два года, как нет её, а я так соскучилась за ней!
Горькие слёзы дочери возымели власть над суровым сердцем Петра Степановича. Он поднял Софью на ноги и поцеловав в лоб, произнёс:
- Я постараюсь.
Лицо девушки сразу просияло и подобрав юбки, скорым шагом она направилась во двор.
Аделина работала прачкой в доме Петра Степановича. И каждое утро она проверяла чисты ли перины и хозяйская одежда. Постучав в дверь Софьи Петровны и не получив ответа, Аделина направилась дальше. Ей было неизвестно, что хозяйская дочка уже встала и ушла.
- Доброе утро, Пётр Степанович. Софья ещё спит?
Столкнувшись с хозяином, спросила Аделина.
- Она уже встала. Можешь зайти в её комнату. Постой! - внезапно воскликнул он. - Ты мне нужна!
- Зачем?
Хозяин взял девушку под руку, вывел в сад, усадил под кустом сирени и глубоко задумался.
- Пётр Степанович, что-то случилось?
- Да. Я не желаю отправлять свою единственную дочь в Петербург.
Аделина непонимающе посмотрела на седовласого мужчину, сидевшего около неё.
- Этот окаянный медиум сводит её с ума!
- Тот, который из Франции?
- И ты туда же! Почему вы не цените спокойствие? Ладно, вот, что мы сделаем!
И Пётр Степанович начал что-то шептать на ухо Аделины.
* * *
Солнце ещё не село, а Аделина уже вернулась домой со странным свёртком в руках. Леся, как всегда крутилась в кухне и не заметила приход сестры.
Девушки жили вдвоём. Иногда их навещала тётка, сестра матери. А больше у них никого и не осталось. Родители померли четыре зимы назад от чахотки, оставив дочерям маленький домик и работу. Пётр Степанович жалел девушек и помогал, как мог, но теперь пришла очередь помочь и ему.
Аделина прошла в свою комнатку и аккуратно положила бумажный свёрток на кровать. Её душу терзали сомнения и страх. То, что предложил ей Пётр Степанович, было и интересно, и в то же время пугало девушку до бабкиных седин.
Тонкие, покрытые цыпками пальцы, медленно развернули шуршащую бумагу, и на покрывало «вытекла» тяжёлая тёмная ткань. Затем, выкатились две чёрные свечи, закрученные в тряпочки и синий камень размером с мужицкий кулак. Аделина села прямо на пол у кровати и достала письмо, которое для неё написал Пётр Степанович.
В дверь постучали, и девушка быстро спрятала свечи и ткань под кровать, чтобы сестра ничего не узнала, так как Аделину просили молчать.
- Ты чего дверь закрыла? – спросила Леся, входя с керосиновой лампой. – А чего в потёмках?
- Да я только пришла.
- Ой, что я тебе сейчас расскажу, ты не поверишь! – девушка легла на кровать и вытянула красные от печи руки.
- Гришка небось опять свататься к Васильке ходил?!
- Как ты узнала? Тебя же не было сегодня в деревне! – привстала на локтях Леся от изумления.
- Так он каждый месяц пятого числа ходит к ней с колечком, а она всё нос воротит.
- Эка дурочка! Так и останется в девках! Или того хуже, отдаст её батя за дурака приезжего, увезёт он Васильку нашу в глушь, да даль и будет она реветь до скончания дней своих.
- А может и повезёт! Счастливою станет, детишек нарожают.
- Наивная ты, Аделинка! Ладно, пойду я помоюсь и спать лягу, на завтра работу никто не отменял.
Лешка скрылась за дверью, а Аделина достала из-под кровати ткань и принялась перед зеркалом обматывать себя ею, на манер модного платья из Парижа, насколько позволяла ей фантазия. Девушка села за маленький столик, который заменял ей туалетный, расставила по краям свечи и достала записку от Петра Степановича.
Значит, умерла мать Софьи от холеры три года назад. Дочь она ласково называла мисс Софи, с акцентом на Европу. У них было тайное место в саду, где они часто прятались и делились своими женскими секретами. Перед смертью, Александра, мать Софьи, взяла с дочери обет, что та посадит ромашки на её могиле.
- И как мне это ей рассказать? – вслух произнесла Аделина. – Ладно, нужно немного потренироваться.
Взмах руки и чёрная ткань струясь спустилась к полу одним краем.
- Призываю! – низким голосом произнесла девушка. Затем, достала синий камень и принялась гладить его неровную поверхность.
Аделина для образа закатила глаза и начала мычать, раскачиваясь из стороны в сторону. По её мнению, именно так и происходит разговор с душами.
Внезапно в комнату ворвался сквозняк и вздыбил ситцевую занавесочку на окне. Аделина открыла глаза и оглянулась. Дверь в комнату была закрыта. Девушка встала, сняла с себя ткань, не заметив на плече белый след от ладони. Потом, всё спрятав под кроватью, вышла в кухню, набрать в кувшин воды на утро.
- Лешка, спокойной ночи! – крикнула она, проходя мимо комнаты сестры. Но за дверью стояла тишина. Подумав, что Леся уже спит, Аделина пошла дальше.
Ночь ей показалась бесконечно долгой. В голову лезли неприятные мысли о предстоящем выступлении перед Софьей и другими. Да ещё и ноги до утра мёрзли, словно их окунули в прорубь на крещение.
Пётр Степанович строго настрого запретил показывать лицо на выступлении и каким-либо способом раскрывать себя. Поэтому Аделина думала, что придётся накинуть на лицо вуаль, чтобы скрыть знакомые черты, для хозяйской дочки. На таких вот невесёлых мыслях девушка уснула уже почти под утро.
* * *
Газета на столе с афишей о приезжем медиуме уже не привлекала к себе никакого внимания. Леся с раннего утра пекла хлеба, а Аделина взяв корзину с чистыми простынями, направилась в хозяйский дом. Её походка была не твёрдой, руки тряслись и часто пробегались пальцами по лицу, словно смахивая невидимую паутинку. Бессонная ночь давала о себе знать.
- Аделина! – вскричала у крыльца Софья и девушка от испуга чуть не выронила корзину. – Ты уже слышала новость?
Хозяйская дочка только не прыгала от радости. На лице играл здоровый румянец, глаза искрились радостью, руки не могли удержаться в одном положении.
- К нам приезжает медиум! – почти взвизгнув, произнесла Софья.
- Из Парижа? – буркнула Аделина, стараясь скрыть желание свалиться где-нибудь в конюшне и хорошенько выспаться.
- С него родненького! Папенька подумал, что мне одной не прилично станет езжать в Петербург и попросил уважаемого медиума приехать к нам! Ты не думай, конечно, что он щедрый, просто после смерти моей матери, он хочет дать мне как можно большего. А я этим конечно пользуюсь.
- Я весьма за вас рада.
- Ты не думай, что я хвастаюсь, но у тебя же тоже умерла мама. Если хочешь, приходи вечером в четверг, может, что и тебе расскажут.
- Спасибо большое, но у меня как раз на этот день очень много работы.
- О, Глаша идёт! Глаша! – и Софья понеслась делиться новостью с другой девушкой.
Аделина прошла в дом. Ей уже совсем не нравилась идея Петра Степановича. От этого мероприятия у девушки холодок пробегал по спине, словно кто-то дышал в затылок, оставаясь незамеченным.
* * *
До четверга оставались считанные дни, а в доме двух сестёр поселилась хворь. Заболела Леся. Лихорадка приходила по ночам, а с наступлением зари её заменяли жуткие боли в области груди. Девушка в приступах пыталась разорвать на себе кожу, чтобы избавиться от того, что сжигало её изнутри.
Аделина не успевала выполнять свою работу, работу Леси и одновременно ухаживать за больной сестрой.
- Горит! Горит! Всё горит! – билась несчастная в истерике.
Аделина смочила полотенце, встряхнула его и положила на лоб сестры.
- Тише, родная, потерпи немного и всё пройдёт.
- Неужели ты не видишь, как они лезут из меня? – рыдала Леся.
Крики продолжались уже несколько часов подряд, но с петухами девушка закрыла глаза и успокоилась. Её лицо покрыла маска умиротворения, губы посинели, а руки разжали мокрую простынь. В доме настала тишина, от которой старые бабки зажигают лампады.
Леся умерла в восемнадцать лет, так и не сыграв свадьбу, к которой Аделина готовила приданое, получив хорошую сумму денег за предстоящий спектакль с медиумом.
* * *
Четверг.
- Я не могу этого сделать, Пётр Степанович! – рыдала в ногах Аделина.
- Я тебе заплатил и не малую сумму!
- Заберите деньги обратно, они мне теперь ни к чему!
- Ты должна выполнить то, о чём мы договаривались! – он был не приклонен. – А теперь, иди и одевайся, как положено. Уже все собрались и ждут одну тебя! И не вздумай, всё испортить!
Аделина встала с пола и на негнущихся ногах прошла в гостевую комнату, которую ей дали для переодевания. А из большой гостиной уже слышался приглушённый смех и различные голоса.
Портная этого дома сшила удивительное платье из чёрной ткани, но Аделина не хотела на него даже смотреть. Невидящими глазами она надела наряд и накинула на голову вуаль, закрепив заколкой. В одну руку взяла свечи, а в другую камень. Холодок пробежал от пяток до затылка.
В комнату вошла одна из работниц Петра Степановича и взяв за руку, повела в гостиную. Как только дверь открылась, все голоса мгновенно стихли.
- Ах! – донеслось из угла.
- Дамы и господа! – начал Пётр Степанович. – Представляю вам знаменитую мадам де Монжери!
Аделину провели к столу в центре, а гости остались стоять по сторонам.
- Не стесняйтесь, мадам знает русский язык.
Девушка в чёрном уселась в предоставленное ей зелёное кресло и расставила перед собой свечи и камень.
- А можно, я первая спрошу? – сделала шаг вперёд Софья.
- Я слушаю! – голос Аделины хрипел и казался очень низким.
- Я хочу спросить о матушке.
Медиум кивнула, зажгла свечи и раскачиваясь стала гладить синий камень. Слёзы капали на стол, но никто их не заметил.
- Призываю! Призываю!
Аделина уже была готова начать рассказ о ромашках и тайном месте в саду, как внезапно около неё раздался знакомый голос.
- Аделина, ты опять в потёмках сидишь?
Произошло это всё так внезапно, что синий камень полетел на пол. Девушка попыталась разглядеть сквозь густую вуаль, того кто произнёс эти слова, но в гостиной был приглушён свет. Только силуэты.
- Аделина, зажги свет!
- Кто это сказал? – встала с кресла девушка. – Это совсем не смешно!
- Что происходит? – начали возмущаться голоса по краям. – Так всё и должно быть? Медиумы всегда такие?
К девушке подошёл Пётр Степанович, взял под руку и зло зашептал на ухо.
- Продолжай, играть свою роль! – и больно сжал ей запястье.
Через огромную силу Аделина снова была водружена в кресло, камень поднят, а в гостиной наступила тишина.
- Мисс Софи! – позвала медиум тонким голосом.
- Это я! – воскликнула хозяйская дочка. – Меня так мама называла.
И когда уже девушка собралась говорить по бумажке, у Аделины закружилась голова, ноги снова оледенели, а щёки вспыхнули жаром. И внезапно, она почувствовала, как её лицо онемело, выполняя непонятные движения. А потом, из её горла вырвался чужой голос, и девушка просто оцепенела. Она словно со стороны наблюдала, как все разом ахнули и замерли в ужасе и восторге одновременно.
- Моя маленькая мисс Софи, как же я скучала по тебе!
Голос был не звонким, а тихим, как из-за стены.
- У меня есть для тебя маленький подарок. Помнишь, наше тайное место в саду? За кустом белой сирени, под камнем в виде птицы…
И в этот момент голос оборвался. Голова медиума упала подбородком на грудь, а руки безвольно повисли.
Кто-то из присутствующих хотел подойти поближе, но Пётр Степанович отгородил их от медиума.
- Мадам де Монжери немного утомилась, пожалуйста, дайте нам пройти. Илюш, помоги поднять её и отвести в комнату.
Спустя несколько минут в дом вбежала зарёванная Софья.
- Папенька, мама оставила мне подарок! – и протянула золотое кольцо в клочке бумаги. – Оно ведь принадлежало маме?
Пётр Степанович застыл в немом изумлении. Это было кольцо его покойной жены.
* * *
Аделина проспала восемнадцать часов и даже после такого отдыха выглядела, как после тяжёлой болезни. Глаша сидела около её кровати и протянула крынку полную парного молока, когда девушка проснулась.
- Тебя хочет видеть Пётр Степанович. – как бы извиняясь произнесла Глаша.
- Зачем? Я же выполнила всё, о чём он меня просил. – с трудом ответила Аделина и с жадностью припала к молоку.
- Дело в Софьи.
- А что с ней? Я сказала ей что-то плохое?
- А ты не помнишь? – с любопытством спросила Глаша. – Ты сказала ей, про послание, которое Софье оставила мать. Там было письмо и золотое колечко.
- Но я этого совсем не помню. – растерялась Аделина. - Разве мне не стало сразу плохо?
Дверь резко открылась и вошёл хозяин дома.
- Я вижу, что тебе становится лучше! Нужно повторить сеанс.
- Зачем?
- Я не знаю, как ты устроила фокус с кольцом и запиской, но моя дочь просит ещё.
- Я не могу! – воскликнула Аделина и встав, пошатнулась. А потом, произнесла уже тише. – У меня сестра умерла.
- У тебя времени на подготовку – два часа. А завтра, можешь не выходить на работу и заняться поминками.
Пётр Степанович вышел из комнаты, а следом за ним и Глаша.
- Как же так, Лешка? Как же так? – девушка начала плакать, а простые шептания переходили в надрывные крики. – Всё это дьявольская задумка с медиумом! Не буду больше!
Аделина взяла в руки чёрную свечу и зажгла.
- Я покончу с этим обманом!
Взмах. И платье на стуле загорелось ярким пламенем. Ещё взмах, и синий камень полетел на пол.
- Аделина, ты чего сидишь в потёмках? – прошептал знакомый голос.
- Лешка? Нет. Так не бывает. Это всё мне чудится. Ты лежишь в земле и тебе уже чужды наши заботы.
- Аделина, зажги свет!
- Моя маленькая мисс Софи, где ты?
- Аркашааааа!
- Я не хотела прыгать, он меня заставил!
- Почему здесь так темно?
Голоса звучали со всех сторон и у Аделины закружилась голова.
- Убирайтесь прочь! – она с криком упала на колени, закрывая руками уши.
Девушка была одна в комнате, но ей казалось, что её окружала целая толпа людей. Они, что-то кричали, просили и плакали, и не было этому конца. А огонь разгорался всё ярче.
Когда заметили пожар и начали тушить, то найти живой Аделину, никто не предполагал. Но она выжила, хоть и сильно пострадала. Её лицо покрыли волдыри, а кожа рук слезла. Девушка стала похожа на прокажённую.
- Пётр Степанович, пожар потушили. Всё погорело. А этот камень у порога лежал. Блестит!
- Илюш, ты откуда его приволок, а?
- Так это, иду я через погост, а там на могилке смотрю, сверкает, что-то. Подошёл, а это каменюга красивый. Думаю, дай, Аделинке дам, для образу.
- Ясно. Теперь слушай внимательно! Девку отвези на окраину, там изба старая есть. Посели там. Если оклемается – хорошо, а нет, так ничего и не было.
- Пётр Степанович, так она ведь хорошая. Сколько проработала на вас.
- С нею хочешь?
- Нет.
Илья пошёл прочь от хозяина, чтобы выполнить поручение. Он аккуратно, ночью вывез Аделину из поместья, чтобы бросить на произвол судьбы в забытой избушке.
- Илюш… - прохрипела на телеге обожженная девушка.
- Тише ты, беду накликаешь! – шикнул парень.
- Илюш, не возвращайся. Добром не кончится. – её остатки лица исказила гримаса боли.
Парень снял Аделину с телеги и внеся в избу, положил на скамью.
Девушка осталась одна. Но больше она не плакала. Страшный смех вырывался из её груди.
А об Илье больше никто не слышал с того момента. Кто говорит, волки задрали, а кто-то судачит, что ведьма прокляла и превратила в чёрного ворона, чтобы помогал ей в тёмных делах. Но с тех пор пошла дурная молва о жуткой женщине на окраине и страшных делах, что она творила.