Жизнь и творчество Шевченко
Продолжение статьи "
Патриот Украины".
V
За что же мы панов рубили?
Орду бесчисленную били
И острой пикой боронили
Татарам ребра?
спрашивает Шевченко, оглядывая неприветливую действительность. Тяжёлое положение украинского народа, угнетаемого царизмом, украинскими помещиками и польскими панами, заставляло поэта искать выхода. Народ, переносивший на своих плечах неволю и рабство, мечтал о лучшей жизни.
Вожди народных восстаний (Трясило, Гонта, Железняк, Ярёма и другие) против турецкой неволи, татарского рабства и польского гнёта были героями, полными отвали и мужества, крепко связанными с казачьей массой.
К образам этих борцов Шевченко обращался с той целью, чтобы поднять массы на борьбу с современными угнетателями. Шевченко брал из народного прошлого такие события, которые подкрепляли его замысел о борьбе. На историю он смотрел именно с этой точки зрения.
А история? Поэма
Народной свободы...
Что пред нами доблесть римлян?
Жалкая забава!
Наши Коклесы и Бруты -
Вот навеки слава!
В поэме "Гайдамаки" дана картина народного восстания 1768 года, так называемой "Колийвщины". Шевченко рисует в поэме огромное по размаху движение, как проявление народного протеста против посягательств польской шляхты на народную свободу. В то же время эта поэма имела агитационно-революционный смысл.
Недаром киевские помещики в испуге перед угрозой крестьянской революции 1861 года писали:
"Сочинения Шевченко "Тарасова ночь" и "Гайдамаки" дышат неумолимой ненавистью к дворянству нашему и притом резко изображают картину гайдамацкой резни, что именно в наших сторонах, где народ и сам по сю пору сохраняет предания этих кровавых событий, крайне опасны для дворянства и всех других сословий общества. Пока эти сочинения составляли предмет чисто литературный, оставаясь в сфере людей образованных, они конечно не могли иметь столь пагубного влияния на читателя, Но низведённые между простой народ как народные песни, как предания старины, изображающие славу предков, крайне опасны, ибо народ, видя в них исключительно только изображение мести, резни, кровопролития, побуждается к тому, чтобы повторить эти дела, столь прославляемые".
Сам Шевченко в письме к Г. С. Тарковскому от 26 марта 1842 года рассказывает о волнениях пережитых им из-за "Гайдамаков":
"Я думаю, Вы меня хорошенько побранили за "Гайдамаки", было мне с ними горе, насилу выпустил цензурный комитет, - возмутительно, - да и кончено, насилу кое-как я их уверил, что я не бунтовщик. Теперь спешу разослать, чтобы не спохватились".
Попав в 1843 году на Украину, Шевченко вынес тягостное впечатление от бесконечной кабалы, нищеты и бесправия, которые были уделом всего крепостного люда. Он не сложил рук, а повёл революционную пропаганду. По свидетельству одного современника, Шевченко разъяснял собравшимся в корчме селянам силу и мощь крестьянства. Он клал на стол одно зерно пшеницы и спрашивал, что это значит?
Когда слушатели не догадывались, он пояснял, что это царь. Затем клал ещё несколько зёрен и говорил, что это генерал-губернатор и всякие чиновники. Прибавлял ещё несколько зёрен и разъяснял, что это офицеры. Наконец, клал ещё горсть пшеницы и говорил, что это паны, помещики. Шевченко заканчивал свою речь так: вынув из кармана полную горсть пшеницы, он засыпал зёрнами ранее насыпанные отдельные зёрна и говорил: а вот это мы! Найдите-ка мне теперь царя, губернатора, офицера или хотя бы пана!
Беседа была наглядна, понятна для простых людей и поучительна. И смысл был ясен: народ - это масса - подавляющее большинство, а царь и помещики - ничтожная кучка, она угнетает народ. Народу пора начинать восстание, пора свергнуть помещичий строй и создать свободную жизнь.
Шевченко читал крестьянам проникнутые тайными революционными мыслями свои стихи: "Сон" (1844 г.), "Сова (1844 г.), "Мёртвым и живым и нерождённым землякам моим, в Украине и не в Украине живущим, моё дружеское послание" (1841 г.) и др.
В стихотворении "Сон" Шевченко писал:
Что ж так долго
Мы на свете
Палачей возносим?
Ранний период творчества Шевченко до его ссылки (т. е. с 1838 до 1847 года) развивался под знаком искания путей для освобождения угнетённого народа. Стихотворения 1844-1845 годов - "Сон" (1844), "Сова" (1844), "Кавказ" (1845) - проникнуты идеей крестьянского восстания, идеей революционно-освободительной войны против царизма, против дворянства и вообще против народных палачей.
Стихотворение "Сон" представляет собой сатиру на всю царскую Россию эпохи Николая I, на вдохновителей реакции и проводников бесчеловечного угнетения народных масс.
На допросе после ареста в 1847 году Шевченко показал:
"Будучи ещё в Петербурге, я слышал везде порицание на государя и правительство. Возвратясь в Малороссию, я слышал и ещё больше и хуже между молодыми и степенными людьми; я увидел нищету и ужас угнетённых крестьян помещиками, поосесорами и экономами-шляхтичами, и всё это делается именем государя и правительства".
Антиправительственный смысл сатиры быстро уловили и современники. Жандармы, захватив рукопись поэта среди его бумаг при аресте, немедленно сообщили царю:
"В стихотворении "Сон" Шевченко представляет себя заснувшим и перенесённым сначала в Сибирь, потом в Москву и, наконец, в С. Петербург. В Сибири он видит преступников в рудниках, гибнущих под ударами наказаний, в Москве - описывает изнурение войск на параде, а в С. Петербурге - собрание во дворце. Нигде его клеветы столь не дерзки и не наглы, как при описании дворцового собрания. В этом собрании по его словам ожидали государя императора с трепетом и когда он вышел, - "ось Николай I сам, высокий, сердитий виступае" - ("вот и сам он, высокий, сердитый выступает") все вельможи молча окружили его. Разговор шёл об отечестве, петлицах и последних маневрах; каждый старался стать ближе к императору, чтобы удостоиться получить от него пощёчину или же полпощёчины; государь подошёл к самому старшему, ткнул его в лицо; вельможа со своей сторона ткнул следующего за ним, тот - следующего и, таким образом, толчок сверху обошёл всех от первого до стоявшего у дверей, а в собрании раздалось: ура, ура, ура! В другом месте казаки у него выражаются: "О царю паганий! Царю проклятий, лукавий, аспиде неситий!" Шевченко прибегает ко всем едким и пасквильвым выражениям, где только касается государя императора..."
Жандармы расценили "Сон" как оскорбление Николая. На самом деле <Сон" представляет собой ещё и сатирическое изображение всего современного Шевченко царского строя, рисующее деспотизм русской феодально-крепостнической монархии в целом. Вот почему поэма "Сон" была в деле обвинения поэта одним из главных документов.
1844-1845 годы - время наиболее продуктивного творчества Шевченко. В эти годы, кроме больших поэм, написаны ещё такие произведения: "Еретик или Иван Гус" (1845), "Субботово" (1845), "Великий лог" (1845), "Наймичка" (1845), "Три лета" (1845) и ряд других произведений.
Политическое сознание поэта в эти годы растёт и углубляется. Ненависть к абсолютизму и мечта об освобождении крепостных рабов, стремление разрубить этот основной узел феодально-крепостнического общества пронизывает всё творчество Шевченко. Растёт и крепнет революционно- политическая мысль Шевченко, и в известнейшем его стихотворении "Завещание" (1845) она получает выражение, как прямой призыв к революционному восстанию для расправы с народными палачами:
...вставайте,
Цепи разорвите,
И злодейской вражьей кровью
Волю окропите!
VI
5 апреля 1847 года Шевченко был арестован вместе с членами Кирилло-Мефодиевского общества - Н. И. Костомаровым, П. А. Кулишем, В. М. Белозерским и др.
Обвинений в принадлежности Шевченко к Кирилло-Мефодиевскому обществу царь и ближайший его помощник, шеф жандармов, руководивший следствием, ему не предъявили, но найденная при обыске поэма "Сон" показалась, естественно, царю и жандармам опаснее беспредметных мечтаний членов Кирилло-Мефодиевского общества.
Шевченко действительно мало имел общего с либеральными установками Кирилло-Мефодиевского общества. Вот почему своё решение о наказании Шевченко жандармы и мотивировали ссылкой на вред его стихов.
"Он сочинял стихи на малороосийском языке самого возмутительного содержания. В них он то выражал плач о мнимом порабощении и бедствиях Украины, то возглашал о прежней вольнице казачества, то с невероятной дерзостью изливал клевету и желчь на особ императорского дома. Сверх того, что запрещённое увлекает молодость и людей с слабым характером; Шевченко приобрёл между друзьями своими славу знаменитого малороссийского писателя, а потому стихи его вдвойне вредны и опасны".
Окончательный приговор этому "одному из важных преступников" вынес сам царь.
"Тараса Шевченко за сочинение возмутительных стихов определить в отдельный Оренбургский корпус рядовым с правом выслуги, под строжайший надзор, с запрещением писать и рисовать и чтобы от него ни под каким видом не могло выходить возмутительных и пасквильных сочинений".
Николай I выступил в привычной для него роли палача. Известно, что он сам допрашивал декабристов, следил за допросом петрашевцев. По его приказу были повешены декабристы. Теперь он сам наказывает Шевченко, как раньше Полежаева, солдатчиной и запрещает ему писать и рисовать. Для поэта и художника это было неимоверно тяжкой карой. Царское запрещение по существу было уничтожением личности человека.
В дневнике Шевченко нельзя равнодушно читать те страницы, где он говорит о своем наказании:
"Если бы был изверг, кровопийца, то и тогда для меня удачнее казни нельзя было бы придумать, как сослав меня в отдельный Оренбургский корпус солдатом. Вот где причина моих невыразимых страданий, и ко всему этому мне ещё запрещено рисовать. Отнять благороднейшую часть моего бедного существования! Трибунал под председательством самого сатаны не мог бы произнести такого нечеловеческого приговора! А бездушные исполнители приговора выполнили его с возмутительной точностью.
Август язычник, ссылая Назона к диким гетам, не запретил ему писать и рисовать. А христианин Николай запретил мне и то и другое. Оба палачи, но один из них палач - христианин и христианин XIX века".
Скованный бесчеловечным запрещением царя, Шевченко страдал. Его художественный талант жадно впитывал впечатления новой жизни, он продолжал тянуться к любимому им искусству, к поэзии и живописи. Вопреки строжайшему запрещению, украдкой он писал стихи. Своё острое перо Шевченко направляет в эти годы против либералов и филантропов продолжает свою борьбу с деспотизмом и развенчивает ореол царя в таких стихотворениях, как "Варна" (1847 г.), "Цари" (1847 г.), "Пророк" (1848 г.) и др.
Как подлинный демократ и друг народов, Шевченко, живя среди киргиз, заинтересовался их творчеством. На основе старинной киргизской народной легенды он создал революционно-демократическую аллегорию о колониальной политике царского правительства в отношении киргиз, башкир и других народов.
Собственная судьба поэта - "сына в кандалах" - нашла отражение во многих стихотворениях 1847 и 1848 годов.
Ни аресты, ни десятилетняя ссылка, ни жизнь в отдаленных крепостях - в Кос-Арале и Новопетровске - не сломили Шевченко. Получив освобождение, неустрашимый борец-поэт быстро воспрянул духом. О возрождении своих нравственных и умственных сил он пишет в дневнике:
"Всё это неисповедимое горе, все роды унижения и поругания прошли, как будто не касаясь меня, малейшего следа не оставили по себе, ни одна черта в моем внутреннем образе не изменилась, по крайней мера мне так кажется".
Солдатская муштра вызывала в Шевченко негодование: "Я не только глубоко, но даже поверхностно не изучал ни одного ружейного приёма, - писал он в дневнике, - и это льстит моему самолюбию".
Шевченко не изменил убеждений, не сложил оружия и не отказался от революционной борьбы с царско-помещичьим строем. Рассказывая в дневнике о загнанных и ограбленных крестьянах помещика Демидова, пришедших жаловаться на своего помещика губернатору, Шевченко высказывает своё мнение, что крестьянам надо было "просто повесить своего грабителя".
В начале сентября 1857 года во время путешествия по Волге в руки Шевченко попал измятый листок газеты "Русский инвалид". Фельетон этой газеты был посвящён происходившему в Китае восстанию тайпингов против манчжурской династии, и Шевченко с сочувствием приводит слова вождя восстания Гонга, полные вражды и ненависти к господствующему классу: "Мандарины эти - жирный, убойный скот, годный только в жартву нашему небесному отцу, высочайшему владыке". К этим словам Гонга Шевченко прибавил от себя: "Скоро ли во всеуслышание можно будет сказать про русских бояр то же самое?"
VII
Пока Шевченко страдал в ссылке, в стране произошли громадные социально-политические сдвиги. Страна запылала крестьянскими восстаниями. Все были охвачены ожиданием того, как совершится освобождение масс от крепостных уз. Правительственная система была надломлена крахом Севастопольской войны. Демократическое движение росло, крестьянские восстания ширились из года в год. На арену общественной жизни пришли разночинцы, революционные демократы, революционные борцы, защитники интересов крестьянской демократии.
Возвращение Шевченко из ссылки и пребывание его в Нижнем Новгороде (
Александр II, продолжая дело мести своего отца, не пускал поэта в Петербург) совпало с этим подъёмом политической жизни в стране. Поэт был сразу же поглощён всеми вопросами, какие волновали тогдашнюю общественную жизнь.
Герцен за границей развернул исключительную по важности деятельность вольной русской печати. С "Полярной звездой", с "Колоколом" и другими изданиями Герцена Шевченко знакомится в Нижнем Новгороде. Прочтя "Крещёную собственность" Герцена, Шевченко отозвался трогательной и гуманной заметкой.
"Вместо десерта, - записал он в дневнике 11 октября 1857 года, - Н. К. Якоби угостил меня брошюрой Искандера лондонского второго издания "Крещёная собственность":
"Сердечное, задушевное человеческое слово! Да осенит тебя свет истины и сила истинного бога, апостол наш, одинокий изгнанник!"
Обложка "Полярной звезды", на которой напечатано было в виде медальона изображение пяти казнённых Николаем декабристов, произвела на Шевченко глубокое впечатление.
"Обёртка, - записал он в дневнике, - то есть портреты наших апостолов, мучеников меня так тяжело, грустно поразили, что я до сих пор ещё не могу отдохнуть от этого мрачного впечатления. Как было бы хорошо, если бы выбить медаль в память этого гнусного события. С одной стороны портреты этих великомучеников с надписью: "Первые русские благовестители свободы", а на другой стороне медальона портрет неудобозабываемого тормоза (Николая I) с надписью: "Не первый русский коронованный палач".
Шевченко много читает, знакомится с текущей литературой. Его интересует молодой талант Льва Толстого, но сильнее всего его восторгает революционно-демократическая литература, в частности великий Салтыков-Щедрин. Шевченко тогда уже разгадал могучее революционное действие щедринской сатиры.
"Как хороши "Губернские очерки", - писал Шевченко в дневнике 5 сентября 1857 года, - ...Я благоговею перед Салтыковым. О, Гоголь, наш бессмертный Гоголь! Какой радостью возрадовалась бы благородная душа твоя, видя вокруг себя таких гениальных учеников своих! Други мои, искренние мои, пишите, подайте голос за эту бедную, грязную, опаскуженную чернь, за этого поруганного, бессловесного смерда!"
Призыв к литературе сделать предметом своего изображения народные низы совпадал и с поэтической практикой самого Шевченко. В стихотворении 1859 года он так определил задачу своей поэзии:
...Возвеличу
Рабов бездольных и немых
И настороже подле них
Поставлю слово.
Шевченко ненавидел царско-помещичью Россию и любил в России революционный народ и революционную демократию. В 1859 году он сблизился с Чернышевским и вошёл в круг единомышленников вождя революционной демократии. Близкими людьми ему стали Н. Добролюбов, Н. Курочкин, Н. Некрасов, М. Михайлов, М. Щедрин и другие. Общение с представителями революционно-демократического крыла литературы, группировавшимися вокруг "Современника", вводило Шевченко в круг интересов политической и литературной жизни, волновавших революционную и радикально настроенную интеллигенцию шестидесятых годов. Революционные демократы эти и были теми "апостолами правды и науки", которых с нетерпением ждал Шевченко.
Ещё в поэме "Тризна" (1843 г.) Шевченко предвосхищал появление этих новых людей. В уста героя своей поэмы, предвестника революционных деятелей, Шевченко вложил такие знаменательные слова:
Не пропою вам песни новой
О славе родины моей,
Сложите вы псалом суровый
Про сон народных палачей!
И вольным гимном помяните
-Предтечу друга своего.
"Псалом суровый", псалом осуждения царизма и народных, притеснителей, пропел сам Шевченко вместе с революционными демократами 60-х годов. В стихотворении "Неофиты" он предрекает смерть и гибель царям:
Окуют царей несытых
Крепко кандалами,
Окрутят им всем преславным
Руки их цепями,
И судом своим осудят
Честно, не лукаво.
В редком из стихотворений Шевчееко, написанных в 60-е годы, мы не найдём пламенных угроз по адресу царизма и помещиков. Протесты крепостных рабов, внушавшие тревогу и опасения господствующим классам тех времён, давали уверенность лучшим людям той эпохи - Чернышевскому, Добролюбову и Шевченко в скором решительном ниспровержении существовавшего строя. В народе Шевченко видел силу, способную свергнуть ненавистного ему царя.
О - скорбь моя, моя печаль!
Пройдёшь ли ты когда? Иль псами
Цари с министрами-рабами
Тебя затравят и убыот?
Нет, не затравят! Люди тихо,
Без всякого лихого лиха,
Царя на плаху поведут!
Угнетённым и обездоленным Шевченко указывал путь - своими силами добыть себе свободу. Этот призыв к революции Шевченко высказал вскоре же по приезде в Петербург в стихотворении, написанном 22 октября 1858 года:
Добра не жди,
Не ожидай желанной воли:
Её заспал царь Николай;
Уснула и не встанет боле
Она сама. Чтоб разбудить
Её, больную, надо миру
Собраться, обух закалить
И наточить острей секиру
Да и начать тогда будить.
Те же идеи выражали и революционные демократы. Подобно Шевченко Некрасов, обращаясь к крестьянству, убежденно говорил:
И на головы боярские
Ты наточишь свой топор.
Чернышевский в письме к Герцену писал: "К топору зовите Русь!" П. Зайчневский, член тайной революционной организации, в своей прокламации "Молодая Россия" (1860 г.) выдвинул такой же лозунг:
"Когда будет призыв "в топоры", тогда бей императорскую партию, не жалея, как она не жалеет нас теперь; бей на площадях, если эта подлая сволочь осмелится выйти на нас; бей в домах, бей в тёмных переулках городов, бей на широких улицах столиц, бей по деревням и сёлам! Помни, что тогда, кто не с нами, тот будет против; кто будет против, тот наш враг, а враги следует истреблять всеми способами".
Мечтой о таком моменте в жизни народа жил долго и Шевченко . Он мечтал о вольной воле, о равенстве людей, о новом человеческом обществе. Глубокий патриот, проникнутый могучей любовью к родине, воспевавший героизм народа, гневным словом боровшийся против поработителей
народа, против царизма, помещиков, украинских и польских панов, пламенный певец революции, Шевченко был проникнут глубочайшим оптимизмом. Он верил в светлое будущее народа. В предсмертном своём стихотворении 14 (25) февраля 1861 года Шевченко, обращаясь к своей музе, говорит:
Ты взгляни вокруг, родная!
Этот мир прекрасен,
И велик и бесконечен,
Радостен и ясен!
Отдохнуть с тобою вместе
Мы взойдем на горы...
И нам с тобою, дорогая,
Украина вспомнится родная:
Деревни в зелени садов
И цепи синие холмов,
Курганы, степь, поля без края, -
И снова мы тогда вдвоём,
Ликуя, песню запоём!