Почему цикл «Иранский дневник» — это не просто шпионский триллер, а пугающе точный диагноз нашему времени? В современной литературе Иран обычно предстаёт в двух ипостасях: либо как карикатурная «Ось зла» с безумными аятоллами, либо как экзотическая декорация для слезливых историй об угнетении. В своём цикле «Иранский дневник» автор выбирает третий, самый сложный путь. Он показывает Иран как огромную лабораторию, где ставят эксперименты не только над атомом, но и над человеческой душой. И делает это с большой любовью: к стране, религии и персонажам. Цикл, состоящий из трех повестей — «Исфахан», «Шираз» и «Фордо», — это жанровый хамелеон. Он начинается как холодный процедурный триллер в духе Джона ле Карре, делает резкий поворот в интеллектуальную альтернативную историю и заканчивается мощной постапокалиптической драмой.

Почему цикл «Иранский дневник» — это не просто шпионский триллер, а пугающе точный диагноз нашему времени? В современной литературе Иран обычно предстаёт в двух ипостасях: либо как карикатурная «Ось зла» с безумными аятоллами, либо как экзотическая декорация для слезливых историй об угнетении. В своём цикле «Иранский дневник» автор выбирает третий, самый сложный путь. Он показывает Иран как огромную лабораторию, где ставят эксперименты не только над атомом, но и над человеческой душой. И делает это с большой любовью: к стране, религии и персонажам. Цикл, состоящий из трех повестей — «Исфахан», «Шираз» и «Фордо», — это жанровый хамелеон. Он начинается как холодный процедурный триллер в духе Джона ле Карре, делает резкий поворот в интеллектуальную альтернативную историю и заканчивается мощной постапокалиптической драмой.

Почему цикл «Иранский дневник» — это не просто шпионский триллер, а пугающе точный диагноз нашему времени? В современной литературе Иран обычно предстаёт в двух ипостасях: либо как карикатурная «Ось зла» с безумными аятоллами, либо как экзотическая декорация для слезливых историй об угнетении. В своём цикле «Иранский дневник» автор выбирает третий, самый сложный путь. Он показывает Иран как огромную лабораторию, где ставят эксперименты не только над атомом, но и над человеческой душой. И делает это с большой любовью: к стране, религии и персонажам. Цикл, состоящий из трех повестей — «Исфахан», «Шираз» и «Фордо», — это жанровый хамелеон. Он начинается как холодный процедурный триллер в духе Джона ле Карре, делает резкий поворот в интеллектуальную альтернативную историю и заканчивается мощной постапокалиптической драмой.

Представьте, что вы остались совершенно одни. Вокруг — абсолютная тишина и вакуум космоса. Вы — не человек. Вы — андроид, последний «живой» свидетель новогодней вечеринки, которая здесь только что гремела. Люди исчезли. Всё, что осталось — мишура, запах ёлки, клок волос в двери и огромный, одиноко плавающий зеркальный шар. Ваша цель — понять. Протокол «ретроспектива» активирован. На белой стене корабля, как на экране, оживают последние минуты: смех, тосты, мечты, робкий танец зарождающегося чувства... и сбой. Чёрный кадр на 4 минуты 17 секунд. Что скрывается за ним? Что за безликие сущности-эктоплазмы ворвались в самый пик человеческого счастья и зачем им понадобились именно эти эмоции?

Это рассказ о самом ценном сокровище детства — купленном всем двором кожаном мяче, который стал центром вселенной и символом дружбы. После несчастного случая с младшим товарищем мальчишки сплачиваются, чтобы помочь, и их общее достояние превращается в «медаль» за пережитое вместе. Взрослый герой, глядя на современных детей с их личными гаджетами, с грустью вспоминает ту эпоху, где счастье было не в вещах, а в чувстве неразделимого «мы» — и носит в кармане старый пятак как талисман той утраченной связи.

Это история о том, как юмор, находчивость и крепкая дружба побеждают там, где бессильны бластеры и «Громовержец». Пристегните ремни — «Альбатрос Сингулярности» отправляется в полёт!

Маша так и не узнала, кому тогда пыталась позвонить ее мама. Потому что меньше чем через пять минут Арина уже не знала, на кого злится больше – на Машу или на того, кому собиралась позвонить – никто не брал трубку.

Пираты. пираты, пираты ...мы подходили всё ближе и ближе. Скоро до королевского фрегата осталось не больше пары кабельтовых, и уже были видны не только жерла пушек в открытых орудийных портах, но и лица матросов, с весёлым интересом рассматривающих нашу бригантину.

Эпизод из пиратской жизни, вторая мировая война, далёкое будущее земной цивилизации, покорившей Космос. …Люди говорят, что Эдвард Инглэнд раньше был вполне порядочным малым, не любил издеваться над пленными.

Бабушка Аня, (самая боевая из них), сказала: - Не волнуйтесь. Когда Арина приедет забирать Машу, я с ней поговорю. - Ой, тетя Аня, хоть бы все получилось – тихо сказала Тая, поправляя Маше одеяло.

Мир после апокалипсиса. Долгая ядерная зима. Но в этом ледяном мире люди не унывают, научились жить, шутить и не терять надежды на возвращение к той жизни, до Большой Зимы.

Вроде бы продолжение "кошачьей" темы, но ...не совсем. Этот дом в виде буквы «Г» вопреки всем строительным нормам нежно полуобнял старую панельную хрущёвочку. «Точечная застройка» – новое слово в архитектуре российских городов начала двадцать первого века, как сейчас принято говорить, «рулит вовсю».

Лермонтов ...Всегда хотел, чтобы та дуэль не состоялась. … Перед глазами словно блеснула молния. Уклонившись от удара горской шашки, я встретил следующий клинком своей, зазвенела сталь.

Кот - это далеко не просто ...

Премиальное авто и простой УАЗ-469 (Буханка) Фронтовые истории, немного юмора и не только ...