Почему цикл «Иранский дневник» — это не просто шпионский триллер, а пугающе точный диагноз нашему времени? В современной литературе Иран обычно предстаёт в двух ипостасях: либо как карикатурная «Ось зла» с безумными аятоллами, либо как экзотическая декорация для слезливых историй об угнетении. В своём цикле «Иранский дневник» автор выбирает третий, самый сложный путь. Он показывает Иран как огромную лабораторию, где ставят эксперименты не только над атомом, но и над человеческой душой. И делает это с большой любовью: к стране, религии и персонажам. Цикл, состоящий из трех повестей — «Исфахан», «Шираз» и «Фордо», — это жанровый хамелеон. Он начинается как холодный процедурный триллер в духе Джона ле Карре, делает резкий поворот в интеллектуальную альтернативную историю и заканчивается мощной постапокалиптической драмой.

Почему цикл «Иранский дневник» — это не просто шпионский триллер, а пугающе точный диагноз нашему времени? В современной литературе Иран обычно предстаёт в двух ипостасях: либо как карикатурная «Ось зла» с безумными аятоллами, либо как экзотическая декорация для слезливых историй об угнетении. В своём цикле «Иранский дневник» автор выбирает третий, самый сложный путь. Он показывает Иран как огромную лабораторию, где ставят эксперименты не только над атомом, но и над человеческой душой. И делает это с большой любовью: к стране, религии и персонажам. Цикл, состоящий из трех повестей — «Исфахан», «Шираз» и «Фордо», — это жанровый хамелеон. Он начинается как холодный процедурный триллер в духе Джона ле Карре, делает резкий поворот в интеллектуальную альтернативную историю и заканчивается мощной постапокалиптической драмой.

Представьте, что вы остались совершенно одни. Вокруг — абсолютная тишина и вакуум космоса. Вы — не человек. Вы — андроид, последний «живой» свидетель новогодней вечеринки, которая здесь только что гремела. Люди исчезли. Всё, что осталось — мишура, запах ёлки, клок волос в двери и огромный, одиноко плавающий зеркальный шар. Ваша цель — понять. Протокол «ретроспектива» активирован. На белой стене корабля, как на экране, оживают последние минуты: смех, тосты, мечты, робкий танец зарождающегося чувства... и сбой. Чёрный кадр на 4 минуты 17 секунд. Что скрывается за ним? Что за безликие сущности-эктоплазмы ворвались в самый пик человеческого счастья и зачем им понадобились именно эти эмоции?

Это история о том, как юмор, находчивость и крепкая дружба побеждают там, где бессильны бластеры и «Громовержец». Пристегните ремни — «Альбатрос Сингулярности» отправляется в полёт!

Маша так и не узнала, кому тогда пыталась позвонить ее мама. Потому что меньше чем через пять минут Арина уже не знала, на кого злится больше – на Машу или на того, кому собиралась позвонить – никто не брал трубку.

Бабушка Аня, (самая боевая из них), сказала: - Не волнуйтесь. Когда Арина приедет забирать Машу, я с ней поговорю. - Ой, тетя Аня, хоть бы все получилось – тихо сказала Тая, поправляя Маше одеяло.

Мир после апокалипсиса. Долгая ядерная зима. Но в этом ледяном мире люди не унывают, научились жить, шутить и не терять надежды на возвращение к той жизни, до Большой Зимы.

Вроде бы продолжение "кошачьей" темы, но ...не совсем. Этот дом в виде буквы «Г» вопреки всем строительным нормам нежно полуобнял старую панельную хрущёвочку. «Точечная застройка» – новое слово в архитектуре российских городов начала двадцать первого века, как сейчас принято говорить, «рулит вовсю».

Лермонтов ...Всегда хотел, чтобы та дуэль не состоялась. … Перед глазами словно блеснула молния. Уклонившись от удара горской шашки, я встретил следующий клинком своей, зазвенела сталь.

Кот - это далеко не просто ...

Премиальное авто и простой УАЗ-469 (Буханка) Фронтовые истории, немного юмора и не только ...

Сказочная магия и суровая реальность современности. Если кто-то присматривает за нашим миром, то почему бы ему не быть в теле ... например,кота. По моему мнению вполне достойное существо.

Бабушка продаёт фамильный самовар, чтобы спасти внучку, но находит чудо в другом: история, рассказанная в интернете, пробуждает волну доброты незнакомых людей. Их помощь не только дарит девочке жизнь, но и возвращает в дом утраченное тепло, доказывая, что настоящее волшебство — в людской сплочённости.

О неожиданной встрече через много лет. Дождь барабанил по крыше такси так яростно, что казалось, вот-вот продавит ее. За стеклом, в свете фонарей и фар, мир растворился в мерцающей водяной взвеси. Катя прижалась лбом к холодному стеклу.

Иногда жизнь ломается, как высохшая ветка, — с тихим, негромким звуком. Балерина Марина теряет всё, что определяло её: танец, боль сцены, своё тело. Её путь через боль, тоску и ритуал окончательного прощания — это история о трудном рождении новой себя. Потому что искусство можно не только исполнять. Им можно дышать — и этому дыханию можно научить.