Леший очнулся от того, что упал на пол. Правый бок от соприкосновения с деревянным полом резко заныл. При падении он ударился головой об столешницу, в результате чего он рассек бровь. Кровь капала алыми пятнами на облезлые доски напольного покрытия, покрашенного в коричневый цвет. Еле-еле он встал, головная боль резко кольнула и пробудила от сна. Тело все ломило, как в старые времена, подобно тысячам зубных болей, тысячам переломов костей, тысячам болезненных уколов в печень, тысячам спазмам грудной клетки и ноющих межпозвоночных грыж. Схватившись за голову и вытерев кровь тыльной стороной ладони со лба, пробормотал:
— Не ужели это был сон? Какой он был реальным. Карлуха и Дырка как наяву были.
Но увидев на столе закопчённую ложку он произнес:
— Все это было на самом деле! А где «Мутобор»? — шаря глазами по столешнице задал вопрос самому себе.
Он заглянул под стол, посмотрел с боков. Его не где не было. Ничего не понимая, его взгляд переключился на картину. «Мутобор» был в руках синего мужика. Леха протянул руку к нарисованной раковине, пытаясь взять её в руку. Процарапав разводы масленой краски ногтями пальцев на полотне картины, он понял, что «Мутобор» не доступен.
— Ты долго находился в отключке. Я устал ждать, когда ты очухаешься! — раздался возглас с портрета.
— А где мой «Мутобор»?
— Какой он твой? — засмеялся Альберт, — он вовсе не твой? Он мой? Вон ты под себя сходил – это твоё, а «Мутобор» он не твой он мой! Вот вижу отсюда, что обоссался, когда под кайфом в неведомых мирах летал. Все штаны у тебя мокрые и мочой воняет от тебя, и лужа большая под стулом.
— Да я знаю, такое бывает с наркоманами, мне плохо, дай мне «Мутобор»?
— Нет, не дам! Вчера это была демо-версия «Мутобора». Маркетинговый ход, как принят говорить в Вашем времени — хохоча показывая синюшную ротовую полость выкрикнул Альберт.
— Мне херово, меня ломает, я сейчас умру, дай пожалуйста.
— Иди подмойся сначала, нарк херов, а потом и подыхай. Твоё сотояние меня не волнует.
— Мне херова, пойми меня.
— Ты слышал, что я тебе сказал!
— Мразь синея дай сюда «Мутобор», а то я сожгу картину вместе с тобой?
— Картину нельзя уничтожить! Пробовали до тебя и ни раз! Она не горит, не тонет! Даже, если у тебя получится что-то сделать с ней, тогда ты никогда не получишь «Мутобор». Единственное, что я могу сделать для тебя, ни смотря на твои неадекватные выходки, так это поменяется местами. И имей ввиду лишь только из-за хорошего отношения к тебе. Цени это! Понял?
— Нет, не хочу!
— На «нет» и суда «нет» и соответственно «Мутобор»’а.
— На какое время мне нужно будет поменяться с тобой местами?
— Максимум час, я похожу у тебя там, посмотрю в окно, мне интересно, как там всё у Вас устроено. Подышу Вашим воздухом.
— Ты же знаешь больше меня как у нас здесь.
— Ну как бы тебе сказать, космонавты в космос летают же, хотя знают теоретически как там в невесомости всё устроено, так и мне интересно!
— Давай, — трясясь не задумываясь проговорил Леший, — но только на час, не больше?
— Ладушки! No problems!
— Давай, как это сделать?
— Прислони ладонь к изображению «Мутобор»’а и мы вместе с тобой должны пожелать это и ты должен будешь повторить заклинание, которое я буду произносить.
Леший не долго думая, прислонил ладонь к изображению «Мутобор»’а.
И начал повторять слова, которые произносил нарисованный синий колдун.
— Алохоморданус, мортирунус, жиффиндо, легилимендес.
Моментально в глазах Лешего потемнело. Он потерял сознание. Очнувшись он понял, что парит в воздухе, вернее не в воздухе, а в черной пустоте, держа «Мутобор» в руке. В маленьком окошке, из которого яркими лучами сквозил дневной свет, и которое находилось слева от Лешего, мелькал силуэт Альберта, стоящего во весь рост в его квартире возле стола. Окно напоминало экран старого телевизора советских времен.
Переключив свой взор с Альберта на «Мутобор» Леший скомандовал:
— Мне нужен грамм, или десять, нет лучше килограмм героина. Чистого, качественного, как вчера!
Но ничего не происходило, порошок не появлялся.
— Ты слышишь мене, бывший дом моллюска! Мне нужен один килограмм Герыча, слышишь. Я тебе приказываю, наколдуй мне порошок!
Но ничего не происходило.
— Не кричи, — раздался голос Альберта из комнаты, — у тебя ничего не выйдет! Ты теперь узник Герберы, хранитель «Мутобор» ’а. Я когда-то был таким как ты, совершал плохие поступки, убивал, грабил, насиловал, предавал, кляузничал, унижал, уничтожал, и меня за это наказала судьба, заточив в Герберу. Я также как и ты поддался соблазну Сальвадора, который был хранителем «Мутобор» ’а, до меня в Гербере. Пробыв там, где ты сейчас,
152 года 6 месяцев и 3 дня Земного времени, я осознал содеянное. А теперь у тебя будет время обдумать свои поступки и измениться. И найти следующего хранителя «Мутобор» ’а и узника Герберы. Соблазнить его, если хочешь выйти от туда. Просто так тебя Гербера не отпустит.
— За что ты меня так?
—Это не я, это судьба тебя наказывает. Какова была вероятность того, что из миллиона жителей города Челябинска, ты будешь в тот день и в тот час, в том месте, где стояла картина? Это всё наказание высших сил. Понимаешь? Вспомни мой необычный вопрос, про то, что ты любишь есть? Помнишь?
— Да.
— Ты говорил, что ты любил девушку, но на самом деле это была не любовь, ведь мясо курицы ты тоже любишь. Для тебя убили курицу, приготовили её, ты купил её и съел с любовью. Ты любил не свою девушку, ты прежде всего любил себя, точно также как любимое блюдо. Это не любовь! Это любовь только к самому себе. Любовь к еде — это удовлетворения своих потребностей. А любовь к той девушке была у тебя не искренней, она была такой же любовью, как к куриному мясу. Ты её встретил, вы начали встречаться, ты влюбился, а значит увидел в ней объект удовлетворения своих физических и эмоциональных потребностей. Девушка считала тебя настоящей и истинной любовью всей своей жизни. Пошла за тобой. Доверяла тебе, твоим соблазнам. Но ты заботился об удовлетворении своих нужд. Она была инструментом для удовлетворения твоих желаний. Всё это такая же любовь к курице. На самом деле истинная любовь — это не удовлетворение своих потребностей, а отдача любимому человеку того, что его делает счастливым, каждую секунду жизни. На самом деле если бы ты награждал её чувствами, нежностью, пониманием того, что она нужна тебе и ты без неё не можешь прожить и дня, вот это и есть настоящая любовь, а то, что у тебя было это любовь к куриному мясу. Настоящая любовь, я повторяю — это отдавать, а не получать. А ты никчёмный человечек, который думает только о себе о своих плотских и физических утехах, личность которая не способная любить, у тебя был «Мутобор», самый мощный инструмент сделать себя счастливым, освободить себя от грехов. «Мутобор» держал Исус Христос, когда явился к людям. Именно он, при помощи «Мутобор»’а освободил людей от грехов. «Мутобор» долгое время хранился у римлян, он их наделил не ограниченной властью. «Мутобор»'ом владели Александр Македонский, Чингисхан. При помощи «Мутобо»’а ты мог изменить своё прошлое, свои грехи и очистить свою душу и тело. Оживить свою первую любовь. Вернуть эту девушку к жизни и вместе прожить до старости в любви и счастье, забыв о плохом. Подарить счастья многим людям и знакомым. Вот это и есть счастье и смысл жизни. А ты вместо это думал о своих потребностях, чревоугодии, кайфожорстве. Ты не сделал ни одного хорошего дела, не позаботился о ближних, не подарил заботу и любовь, а только удовлетворял свои низменные потребности, не думая о других, думая только о себе.
Закончив свою проповедь, подобно Патриарху Московскому Кириллу, отчитывающему покорных грешников на субботней проповеди в Свято-Троицком соборе Псковского кремля, не нарисованный Альберт взял картину с изображением синюшного вида мужика, чем-то похожего на Алексея Корочкина, поставил её за пыльный шифоньер времен СССР и пошел по направлению к входной двери. Уверенно открыв дверь, Альберт вышел в подъезд и скрылся в неизвестном направлении.