Приятные предпасхальные хлопоты: чистый четверг, в пятницу вынос плащаницы, церковная служба, работа, магазины. В субботу Маруся долго стояла на ветру, ожидая освящения крашеных яиц, потом хлопотала по дому и на кухне. Тит позвал ее на молитву, затем лег отдыхать, чтобы свежим отстоять праздничную службу. А она так и не смогла закончить дела, сильно устала и решила просто посмотреть трансляцию из Елоховского храма. Но после «Христос Воскресе», даже не было желания что-то проглотить, разговеться.
Она уснула и словно вовсе не спала, голова была тяжелой. Она вышла на кухню, проверила давление, выпила таблетки и снова легла, но отключиться не смогла. Она снова измерила давление, хотела сказать, что уже выпила таблетки, а давление поднялось еще выше, но получилось только мычание. Тит сразу спросил ее: «Скорую?!» Она кивнула и осторожно вернулась в постель. Бригада приехала через двадцать минут. Инсульт! Маруся после внутривенной магнезии заговорила вслух, напрочь отказываясь от госпитализации в праздник да еще и выходной день. Врач пугала ее тем, что она может умереть, но она только гладила кота Макса, который лег на грудь и лапой закрывал ей онемевшие губы. Если запрещено вставать, то трястись в машине еще опасней. Ей и самой было жутко. Все понимаешь, а сказать – язык вязнет, руки, ноги не слушаются. Ясное сознание, а пробиться к людям не может, выразить не получается. Она с трудом черкнула отказ, ей обещали «актив» на вечер.
Приехал старичок, не стал сгонять кота, говорил медленно, доброжелательно, наконец-то понял ее и согласился с тем, что лучше в больницу ехать в будни. Ей поставили капельницу, он рассуждал сам с собой, глядя в затуманенные глаза Маруси, которые начали проясняться. Невропатолог был матерым и не считал риском перележать один день дома. Маруся запросилась в туалет, он не стал настаивать на судне, разрешил и научил вставать осторожно, не допуская резких движений. Он долго рассказывал о происходящих сейчас процессах в организме, о лечении, которое он расписал ей на целый год, послал Тита в аптеку, чтобы немедленно приступить к восстановлению клеток.
- Это инфаркт мозга, с инсультом в вашем возрасте почти нет шансов. Вам, голубушка, слишком интенсивный образ жизни пора менять, никакого телевизора и компьютера, глаза устают от излучения, мозг бесится. По-простому, вас переклинило, девушка. Если все правильно вам будут делать, а вы сверяйте назначения врачей по этому списку, то через год двигательные функции полностью восстановятся. Холестериновая бляшка закрыла просвет сосуда, мы сняли спазм, кровь вновь питает оболочки. Вот и весь фокус. И бояться не надо, все тихо, спокойно, без дьявольского поспешения.
- Как же так?! – Спросил Тит, - всегда же к Пасхе люди готовятся, хлопоты нужные и приятные.
- Значит, для вашей жены это усердие Богу не надобно, - парировал доктор. – Хватит веры в душе, без церемоний, я так смотрю на вашу конкретную ситуацию. Ну вот, - довольный заключил он, давление уже не так быстро подскакивает, это замечательно.
Он самолично закапал ядреные капли в нос Марусе, показал Титу, как правильно надо делать, оставил крохотный тюбик, наказав всегда иметь при себе это быстродействующее средство. Объяснил, на что надо обращать внимание на лице супруги, ласково провел пальцем по онемевшей щеке Маруси, улыбнулся. Он видел результат воскрешения на глазах и радовался успешному лечению. Настоящий доктор!
- Завтра участковый придет, я направлю актив в поликлинику, вот и решите уже с нею, надо вам в больничку или дома обойдетесь. Получается, что из-за одной капельницы придется туда поехать…
Доктор еще посидел, поглаживая то кошку, то руку Маруси. От него веяло уверенностью и благодушием, ей сразу стало тепло, даже горячо, захотелось спать. Он похлопал ладошкой по плечу, сказав, чтобы притушили верхний свет, что они могут уезжать и не будут ее беспокоить.
На счастье в больнице ее положили в коридоре, из распахнутых палат несло вонью, всю ночь горел свет, стоны не прекращались. Ее смутило, что капельница закончилась очень быстро, за сорок минут вместо двух часов.
- А сколько надо? – Съехидничала медсестра. - Флакон магнезии, как положено с физраствором.
- А где мексидол, актовегин? – Удивилась Маруся.
- Нет ничего в больнице, а по стандартам минздрава нельзя, чтобы больные сами покупали. Запрещено! А вы так хорошо разбираетесь в том, что вам надо?!
- Разбираюсь, барышня, я фармакологию на пять сдала, будучи на девятом месяце беременности, так что разбираюсь! А что, если нет препаратов, то и лечить не надо?! Зачем тогда я здесь валяюсь бревном?
- Все по стандартам минздрава. А вы бы сказали, что вы доктор. А то больные неадекватные, когда скажешь, что чего-то нет. Я скажу врачу, чтобы дописала в назначениях, если вам принесут препараты.
- Мне принесут, передайте врачу. А если не медик, так и помирай на здоровье, так получается?
- У нас только санитарки платные, своих-то нет, вот работает фирмочка по договору.
- Я вижу, но предупреждать надо, чего еще нет в больнице.
- Да ничего нет, сами понимаете.
- Отнюдь нет, не понимаю, девушка.
- Поправляйтесь, я все передам лечащему, не волнуйтесь так, вредно.
Сестричка ретировалась. Маруся почувствовала нечто новое и скандальное, чисто бабье, в собственном характере. Она позвонила Игнату, он успокоил, что все привезет немедля, что Тит вполне сам справляется с кошками и хозяйством, затем на работу, что она уже больше не работник. Завтра суд по выписке Толяна с ее жилплощади, что было немаловажно. Она сообщила адвокату, что случилось. В ответ получила заверения, что все прекрасно обойдется и без нее, волноваться не стоит, здоровье важнее, все же оплачено. «Надо же, - всплакнула Маруся, - все могут обойтись и без нее!» Больному человеку простые фразы, на которые здоровый и внимания не обратит, кажутся обидными, горькими истинами. Был мир, в котором не было меня и жизнь продолжится без меня. Так и есть!
Подошла врач-интерн, попросила вытянуть руки, сжать ее кисть.
- Неплохо-неплохо, не расстраивайтесь, не такие поднимались. Я вам все записала, но второй раз сегодня девочки не успеют поставить, дать вам валерьянки, - участливо спросила она.
- Не дать, - огрызнулась Маруся. – Я в порядке, просто зло берет, почему сразу не сказали!
- Не имеем права вымогать у больных!
- Не вымогать, а лечить, как положено!
- Мало положено, Мария Георгиевна, очень мало. И то хлеб, вас, конечно, коллеги могли бы и дома прокапать, во мне-то вы не очень нуждаетесь. Слава Богу вы сами в туалет ходите, я вам гимнастику назначу, не пропускайте, пожалуйста, сеансы.
- Хорошо, спасибо, - буркнула Маруся.
Она вновь набрала Игнату, попросила еще привезти сигареты и зажигалку. Лежать уже надоело. Они посидели на лавочке, Игнат поспешил по делам. Маруся закурила следующую, но быстро бросила в урну, закружилась голова и ноги стали ватными. В пакете был танометр, она тут же померяла давление. Пульс частил, но цифры были в пределах нормы. Она справилась с дурнотой, вернулась на этаж, гадая, где же курит персонал ночью, когда вход закрыт. Она прилегла и уснула в тихий час.
Ее разбудила старуха, ее подселили недавно по другую сторону от распахнутых дверей палаты тяжелых. Старческий запах давно не мытого тела испортил полдник. Вскоре появились два парня, внуки принесли всякой ненужной фигни, что-то показывали бабушке, которая ничего не помнит и путается.
- Молодой человек, - позвала Маруся, - на минуточку, пожалуйста.
Один помладше охотно подошел, спросил, чем может помочь.
- Вы решили сдать бабульку в богадельню? – Поинтересовалась она.
- Нет, что вы такое говорите, - вспыхнул он.
- А почему она у вас год немытая, что она тут делает?
- Немытая? – Озадачился внучек, - Не знаю, мы-то отдельно живем, тут нам соседка позвонила, что в больницу отправили. Вот, мы сразу здесь. А что делать-то надо?
- Загляните в клизменную, там санитарки платные, договоритесь, чтобы ее помыли, когти подстригли, стрижку короткую, а то вши заведутся.
Парень покраснел, отошел, что-то пошептал на ухо брату. Тот пытливо посмотрел на раздраженную Марусю, поздоровался, скрылся в подсобке. Вскоре вышел с бригадиром санитарок, та осмотрела старушку, потеребила волосы, стала перечислять предметы туалета, одежды, озвучивать сумму. Узкоглазая няня отошла, она поманила братьев, те послушно подошли.
- Что они хотят? Шампунь, одежду? У них все есть, они с утра до ночи всех перемывают, добавьте чуть сверху, пусть сейчас же помоют, при вас. И вам полезно обучиться общему уходу за больными, надо ж и дома человека мыть, если сам не понимает, что надо.
- Что? Прямо голую мыть, она застесняется, наверно.
- А вы полагаете, что у старушек что-то новое выросло, не как у всех людей. Вот сейчас и посмотрите, кто больше стесняется.
Огорошенные открытием ребята ушли, договорились, через час на кровати сидела миленькая смеющаяся бабулька, уплетала с ложки йогурт и вспоминала, что за добрые мальчики кормят ее. Они подошли к Марусе перед уходом, спросили, не надо ли и ей что-нибудь привезти завтра, искренне благодарили.
- А нет ли у вас с собой книжки какой? – Оживилась она. – Как-то скучно стало.
Младший порылся в рюкзаке, достал детектив. Маруся отпустила их. Детективы она не любила и чтение не пошло. Ночью она унюхала дымок и быстро нашла курилку, подивив медиков. Тут были и студенты, охотно принесли ей учебник психологии на время.
За неделю Маруся перечла учебник несколько раз, задумалась о том, а не пора ли ей вернуться к истокам? Найти Юрана в психдиспансере, взять у него нужные книги для переаттестации, восстановить диплом. Идея показалась заманчивой.
Лето она провела на даче с кошками. Тит приезжал в отпуск и на выходные с Игнатом. Она договорилась с шабашниками о перестройке избушки, ей понравилось, что новой дачнице они быстренько снесли хозпристройку к дому, обнесли новой верандой, покрыли старые бревна сайдингом. Крышу они тоже перекрыли за неделю. К грибному сезону Маруся тоже была на новой крытой веранде с новой крышей. К весне она закончила курсы повышения квалификации, можно было искать работу, хотя Тит очень сомневался, надо ли ей напрягаться, забот и дома и на даче хватает. Но кто мог бы ей противостоять?! Уговаривать бесполезно.