Случилось это в Кузбассе в конце 70-х годов прошлого века. Работал у нас бригадиром Петрович, пожилой прожженный шахтер. Как-то во время смены его бригада подрубила крысиное гнездо. Обитателей его сразу поубивало, кроме одного. Петрович его поил молоком из блюдца, когда тот по молодости прихварывал, растворял ему антибиотики в молоке.
После такой усиленной заботы на хорошем питании крысенок окреп, вырос и превратился в большого упитанного грызуна по имени Ерема. Он привык в бригаде, имел собственный паек, любил сало и свежий хлеб и обедал по часам со всеми.
Работали они на старой, еще довоенной шахте. Однажды случилось во время смены ЧП- рванули пары метана, штольня почти на всем протяжении обвалилась, завалив проход метров на 200 вместе с шахтой подъемника. Несколько горняков погибли на месте, остальные успели отскочить вглубь штольни. Пришли в себя, стали подсчитывать шансы. Воздух просачивается, но из воды и запасов пищи на шесть человек только полфляги воды и три бутерброда, которые Петровичу на обед положила жена. Спасателям для того, чтобы добраться до шахтеров, в лучшем случае понадобится не меньше месяца. Ведь тогда из спасательной техники был только экскаватор и лопаты с отбойниками.
Все приуныли. Вдруг в темноте показались два маленьких глаза- Ерема.
Посветили на него фонариком- зверек лежит на спине и машет лапками в сторону завала. Потом перевернулся, пробежал немного, опять на спину и машет. И так раза три. "Зовет, что ли?"- предположил один из горняков.
Делать -то нечего- пошли за Ерема, поняв, что люди идут следом, более не переворачивался, залез на завал и исчез наверху. Шахтеры- туда же. Сверху завала осталась щель размером в аккурат, чтобы протиснуться самому габаритному. Пробрались. Метров через пять смотрят, взрывом покорежило стену штольни и открылся боковой проход. Залезли туда. В полный рост не встать, но на четвереньках можно. Ерема дождался, пока последний человек не залезет в проход, и побежал дальше. Шестеро шахтеров на четвереньках- за ним. Проползли какое-то расстояние и уперлись в стену.
-Эх, Ерема, в тупик завел,- резюмировал Петрович.
- Давай назад,- приказал Петрович, еле перевернулся в штольне и пополз назад. Тут Ерема прыгнул и вцепился в штанину Петровича, прокусив брезентовую материю и икру Петровича до крови. Так и висит на нем, задними лапами упирается. Петрович орет от боли. Но Ерема его не выпускает.
- А ведь он нам говорит- долбить надо,- догадался один из горняков, подполз к тупику и стал рубить его молотком, оказавшимся при нем. Как только молоток стал вгрызаться в породу, Ерема тут же отпустил Петровича и прилег рядом. Двоих самых худосочных отправили назад за инструментом и уже через час, сменяя друг друга, стали бить породу. Отколотые пласты оттаскивали к завалу.
Как долго долбили и сколько метров прошли, никто не помнит. Когда сели аккумуляторы, работали в темноте как машины- без эмоций, на автомате. Поэтому, когда молоток, прорубив породу, улетел в пустоту, никто не удивился и не обрадовался.
Потрепанных, истощенных, но живых шахтеров подняли на поверхность из соседней заброшенной шахты. Оказалось, что они пробили 40 метров породы за три дня. Спасатели в это время пытались расчистить от обломков обвалившуюся шахту. Но у них ничего не вышло. Своды падали еще дважды, заставляя начать расчистку по новой.
А Ерему Петрович забрал домой. И с тех пор до самой своей смерти Ерема жил в индивидуальном доме, и каждое утро жена Петровича лично меняла ему воду в поилке, сало и хлеб на все самое свежее.
Похоронили Ерему в ящике из ценной породы дерева. Его специально сделали своими руками шахтеры из той самой бригады. На могиле поставили крошечный гранитный камень с единственной надписью "Ереме от 25 человек". То есть от шести спасенных горняков и членов их семей.