«Демоны, будь они настоящими или только в нашей голове, могут принимать разные обличия, но чаще всего у них будет весьма пристойный вид».
Кап. Кап. Я проснулся от неуютного холода и боли в затёкшем плече. Всё тело скрючилось в неестественной позе и шансов выпрямиться, почему-то не было. Мозг в первую очередь выдал странное объяснение, что я упал с кровати и застрял между ней и тумбочкой, но почему в таком случае непроглядная тьма, ведь фонари с улицы неплохо освещают комнату.
Я провёл рукой по тому месту, где казалось бы, должна быть часть кровати, но лишь скользнул по мокрому краю ванной. Ванна? Это совсем не смешно!
- Ань! – крикнул я, пытаясь вылезти и поскальзываясь на остатках воды.
Как такое вообще возможно? Спать ложились вместе, лунатизмом я не страдаю, а тут такое приключение. Так, где-то справа должна быть дверь, главное не упасть.
Мокрые ноги скользили по кафелю, ежесекундно разъезжаясь в разные стороны. Пижамные штаны облепили бёдра и голени, и крепко сжимали их. Щелчок, и в коридоре зажёгся свет, проникая в ванную тонкой жёлтой полоской под дверью. Ну, наконец-то поняла, что спала без меня и теперь ищет. Такая мысль заставила слабо улыбнуться, но всего лишь на доли секунды. Свет внезапно погас.
– Ань, – позвал я и потянул ручку двери. Заперто!
Внезапный холодок пробежал от затылка до поясницы и перекинулся онемением на кончики пальцев рук. Это всё больше походило на ночной кошмар, который был до ужаса реалистичным. И в этот момент в дверь постучали.
Звук оказался настолько звонким и резким, что я, не отдавая себе отчёта, сделал два шага назад.
– Ань, это уже не смешно. Я понятия не имею, что произошло, но от таких шуток можно и инфаркт получить.
Сказал громко и почти уверенным голосом, но почему-то сделал ещё один шаг назад. И тут по двери начали стучать с такой силой, что в темноте я почти видел, как она прогибается от ударов. Непонятный страх начал гнать подальше от источника шума, и, не удержавшись на мокром полу, моё тело полетело в бок, погружаясь в холодную воду и ударяясь головой о край ванной.
Вода выбила дыхание, сжала сознание и сковала конечности. На миг показалось, что зажёгся свет, но скорее всего это было от удара головой. Тело опускалось вниз, как будто дна у ванной не было, и только сейчас сработал инстинкт самосохранения. С криком я ухватился за край, подтягиваясь и жадно хватая ртом воздух. Перевалившись через край, рухнул на кафельный пол, отмахиваясь руками от невидимого врага.
– Что происходит?
Вода во рту имела солёный привкус и въедалась в дёсны и язык. Сердце норовило разорвать грудную клетку, перед глазами плясали жёлтые искры, а в правой руке был зажат лоскут ткани. Какого чёрта! Лампа под потолком затрещала и загорелась слабым светом, едва освещающим нашу небольшую ванную, залитую мутной водой.
Глаза с непривычки словно обожгло, открывая мозгу ужасные картины. Лоскут в моей руке отказался пучком рыжих волос, точно таких, как у Ани.
– Твою мать! – я пытался распутать их со своих пальцев, сорвать, но волосы запутались и прилипли. – Проснись! – закричал я и принялся бить ладонью по щекам.
Как. Кап. Словно последние капли упали в ванную с крана и переполнили её, потому что внезапно через край хлынула грязная вода, заполняя всё пространство. Я бросился к двери, нещадно ударяя кулаками и крича от страха непонятно что. А вода быстро поднималась и уже дошла мне до колен. Кислый запах разъедал нос, заставляя слезиться глаза.
Мысли в голове становились одна абсурднее другой, словно я находился под наркотическим препаратом. Дверь, на которой никогда не было замка или щеколды намертво держалась в косяке, не поддаваясь ни на миллиметр. Вода поднималась всё выше и уже дошла до горла, сдавливая своим объёмом и не давая сделать глубокий вдох.
Секунда, ещё одна и я почувствовал, как в лёгкие быстрым потоком проникает вонючая жидкость, наполняя желудок и раздавливая меня изнутри. Я отчаянно дёргался не в силах, что-либо сделать. Сделал последнюю попытку вдохнуть, мозг получил удар током и боль ушла.
***
Звук падающих капель становился невыносимым, он эхом отдавался от стен и возвращался в двойном объёме. В голове и без этого стоял нескончаемый гул, а тут ещё и раздражение появилось.
Я резко проснулся, совершенно не понимая почему, как будто что-то упало в соседней комнате. Сел на кровати и огляделся в неярком освещении фонарей с улицы. Рядом спала Настя, уткнувшись носом в подушку и рассыпав свои длинные каштановые волосы. Почему-то я мысленно сделал пугающий акцент именно на её волосах и замер.
Простынь подомной была смята и влажная, подушка валялась на полу.
– Фух, – я провёл тыльной стороной ладони по мокрому лбу, – Скорее всего, приснился кошмар, а я его, слава богу, даже не запомнил.
– Спи, давай, – послышался приглушённый голос Насти через подушку, – Или если уж проснулся, так пойди и закрой кран покрепче, где-то вода капает.
Точно, вода! Звук, разбудивший меня, был всего лишь звуком капающей воды, что так неприятно нарушал тишину. Я поднял с пола подушку и прислушался, кран капал в ванной, левое ухо громче улавливало досадное (кап, кап).
– Сделай уже что-нибудь с этим краном! – внезапно закричала Настя, вскакивая и хватаясь за свои тёмные локоны обеими руками.
– Ты чего? Сейчас пойду и закрою, необязательно всё так воспринимать, – пробурчал я, и подтягивая штаны, вышел из спальни.
– Кран! – ещё громче выкрикнула моя девушка, словно я мог забыть по дороге, куда направлялся.
Какие-то жуткие кусочки от пережитого сна пытались собраться в цельную картинку, но всё было тщетно, кошмар развеялся, а чувство тревожности осталось. Потянулся к включателю, который сухо щёлкнул и ярко осветил комнату. Стоял странный запах, но возможно, что это всего лишь протекающая труба, которую нужно будет заменить в последствие.
Кап. Кап. Действительно капало с крана и в самой ванной уже собралось прилично воды. Кто-то забыл вынуть пробку и это стало причиной плохого сна. Я потянулся вниз, опуская руку в надежде, что вода не слишком холодная, но застыл в нерешительности, как будто, ожидая чего-то резкого и пугающего.
Дверь за спиной скрипнула, и я чуть не свалился в ванную от испуга.
– Миш, что-то мне не хорошо.
Настя стояла в дверном проёме бледная, словно смерть с синеющими губами. Едва держась на ногах, она сползла по косяку и обмякла, издавая странные булькающие звуки.
– Насть, Насть! – закричал я, поднимая её на руки и неся в спальню.
Она дышала, это было видно по вздымающейся груди, но синеющая кожа пугала до чёртиков. Я уложил Настю на кровать, включил свет и набрал на сотовом номер скорой помощи.
– Линия перегружена. Линия перегружена.
– Серьёзно?
Телефон полетел в кресло, ярко загораясь экраном и высвечивая время, 3:47.
Все страхи, которые были до этого, отошли на второй план. Переживания за жизнь Насти были сильнее таких-то ночных кошмаров. Я внезапно вспомнил, что вчера оставил машину около дома, так как было лень ехать на парковку, и эта мысль стала шансом обойтись без скорой.
– Погоди, – сказал я, то ли сам себе, то ли своей девушке, рисуя в голове план, как можно быстрее добраться до больницы.
Внезапно уши заложила ватная тишина, даже звуки с улицы исчезли, оставляя лишь жуткое – кап, кап.
Это нервы. Это всего лишь нервы и рабочий стресс. Соберись!
С последним словом, я вновь поднял Настю на руки и направился к выходу из квартиры. Открыв двери в подъезд, нас встретила темнота, обволакивающая и поглощающая перила, ступени и всё, что было дальше, начиная почти от самых наших ног.
– Чёрт, какого хрена происходит?
Меня начинало всё это злить. Вся окружающая обстановка не укладывалась в рамки обычного жизненного ритма.
Настя на руках, застонала и принялась жадно хватать ртом воздух, как будто задыхалась, не в силу сделать глубокий вдох. Несколько решительных моих шагов, погрузили нас в полную тьму, оставляя наедине со звуком капающей воды. В нос ударил запах кислятины и чего-то приторного, а затем, по щиколоткам плеснула холодная вода.
– Не бросай меня, Миша, умоляю тебя, не бросай меня! – в каком-то диком порыве закричала Настя и принялась бить меня кулаками.
И я разжал руки, и отпустил её. Не столько от боли, сколько от неудобства её сопротивления. Осознавая, что при падении она может удариться, я поздно спохватился, ожидая услышать неприятные звуки удара, но послышался лишь всплеск, окативший меня брызгами, и всё затихло.
В подъезде было темно и холодно, вода, доходившая уже мне почти до колен, делала каждый шаг всё сложнее и сложнее. Не было видно выхода или очертания каких-либо предметов, не было ничего кроме холодной воды и звука падающих капель. Мир превратился в ничто, имеющее лишь один набор звуков.
***
Капало монотонно и вокруг пахло медикаментами. Я проморгался от яркого света и уставился на длинный больничный коридор. Неужели уснул?
Мимо прошла медсестра и что-то пробурчала про ноги, выставленные на проходе и ночные дежурства в больнице. Но было не до неё. Мои чувства вели себя очень странно и совсем не сходились с тем, что я мог испытывать ранее. Сумбурные и противоречивые, они хаотично дёргали нейроны мозга, заставляя испытывать удовольствие в совокупности со страхом и жестокостью, обостряясь до невыносимого, превращая каждую прожитую секунду в наркотическое удовлетворение.
Палата номер семнадцать имела белую дверь из пластика с небольшим матовым окошком, через которое ничего нельзя было разглядеть. Страх не давал войти и взглянуть в любимые глаза. Что это был за страх я так и не понимал. Но приятное чувство толкало вперёд, в наслаждении увидеть этот страх в ком-то ещё. На меня это не было похоже, и всё-таки это был именно я.
В какой-то момент, я одёрнул себя за нерешительность, и резко подойдя к палате, открыл дверь.
Настя лежала на кровати всё такая же бледная, хотя губы приобрели более розовый оттенок. На тумбочке горит яркая лампа, за окном глубокая ночь и только моё сердце выбивается из этой мирной картины, совершая вдовое больше ударов, чем положено. Часы на стене показывали 3:25.
– Насть, – я сел на край кровати и погладил девушку по волосам. Странная мысль мелькнула и тут же испарилась, а пальцы сжали каштановые локоны.
– Миш, – её веки задрожали и распахнулись.
– Милая, – я, наконец, выпустил из руки волосы и обнял Настю, насколько это позволяла больничная койка.
– Давай уедем, – тихий женский голос зашелестел в воздухе, – В другой город, другую страну, не важно, лишь бы подальше от этой квартиры.
– Да что не так! – воскликнул я, даже не пытаясь держать себя в руках.
– Мне там плохо.
– Перестань, – я встал и прошёлся к окну и обратно. – Люди не болеют из-за квартиры. Это всё у тебя в голове.
– Но эти кошмары, я не могу спать.
– А может, дело в тебе?
Вот почему я так не хотел заходить в палату, эти дурацкие разговоры у меня уже в кишках сидели.
У нас шикарная квартира в центре города, отличная жизнь, а Она вечно чем-то недовольна. Психованная!
– Я просто хочу...
Я не дал ей договорить.
– Спи. Я приеду, завтра с утра, и посмотрим, что на этот раз скажут врачи. И принимай лекарства, что тебе выписали от кислородного голодания. Это важно. Третий раз в этом месяце ты попадаешь в больницу, а я должен переживать из-за того, что ты по своей глупости забыла принять таблетки.
Её приступы от нехватки кислорода в мозгу были странны и необъяснимы. И квартира точно здесь была не причём. Я быстро вышел из палаты, даже не обернувшись. В машине по дороге было спокойнее и тише. Ночь всегда давала повод для размышления над судьбой и тому, что мы больше всего желаем. Ведь чаще всего, люди стесняются желаемого, так как это может противоречить простым моральным правилам, которые придумали мы же для самих себя. И в таком случае не получают от жизни того удовольствия, что нам полагается от природы.
Одному дома было не по себе, и как то даже скучно. Я завалился на смятую кровать и прислушался. Тишину нарушали лишь стрелки часов, спешившие по своим временным делам. Но стоило лишь длинной стрелке указать на число сорок семь, как тут же из ванной донеслись звуки капель.
Звук был успокаивающим и в тоже время напрягал, словно предупреждал о чём то. Эхо разносило по квартире мелодичное "кап" оставляя за собой сладкое послевкусие. Интересно, почему иногда появляется вонь и кислятина? Неужели Настя не замечает насколько это прекрасная квартира?
Я решил не затягивать кран, а просто расслабился на кровати и закрыл глаза. Это будет спокойная ночь.
Несмотря на то, что лёг почти под утро и понервничал, я проснулся в хорошем настроении и весьма бодром теле. Ехать за Настей не было желания, поэтому по пути заскочил в кофейню, где приятно посидел почти до полудня.
За соседним столиком, справа от меня читала книгу симпатичная девушка с копной белоснежных кудряшек. Острый носик слегка вздёрнут, глаза крупные и серые, как у совёнка, а губы сливались в тонкую нить, как мне и нравилось.
Телефон на её столике завибрировал, и своими тонкими пальчиками она сняла блокировку и нежным голосом ответила.
– Нет, это не Лиза, она моя сестра. У нас просто номера похожи. Да. Очень приятно, я Алёна.
Я облизнулся на буквах её имени, но тут же вывел себя из этого странного состояния. Что я делаю, мне нужно ехать за Настей, а не отсиживаться в надежде, что проблемы исчезнут сами по себе. Уже отходя от столика, я краем уха уловил номер телефона, который повторила Алёна, и зачем-то его запомнил, а затем, спокойно отправился за Настей в больницу.
К дому мы подъехали уже ближе к вечеру. Настя сидела в машине и молчала, слегка наморщив лоб, словно у неё что-то болело. Говорить со мной не хотела. Лишь раз попросила остаться сегодня в гостинице, но я твёрдо отказал, и больше она не проронила ни слова.
Поднявшись в квартиру, нас встретил запах тепла и уюта, что даже Настя улыбнулась и отправилась в кухню делать бутерброды. Кран не капал, закатное солнце играло лучами на стенах и потолке, согревая холодное здание.
– Ой, я тут внезапно вспомнила, – воскликнула Настя, сидя за столом с чашкой чая, – Сегодня ведь ровно шесть месяцев, как мы съехались!
– И верно, – улыбнулся я, – Целых шесть месяцев! Невероятно!
– Может, отпразднуем?
Это было отличной идеей, словно кто-то зашептал на ухо, что эта ночь будет поистине волшебной.
– Иди в спальню, а я принесу шампанское.
Свет погас всего на секунды, но этого хватило, что бы страх ворвался в моё сердце. Руки погрузились в холодную воду и крепко прижали что-то ко дну. Оно было ещё тёплым, несмотря на ледяную струю из крана, но Оно уже не шевелилось.
С осознанием содеянного пришёл ужас потери, а затем возмездия. Слёзы хлынули из глаз, застилая всё, что появлялось в слабо горящем свете.
Я стоял на коленях перед ванной и с силой держал Настю под водой. Всплесков больше не было, её руки спокойно держались на поверхности, только вот в глазах застекленело уродство, смешанное с печалью. Волосы как всегда намотались на мои пальцы, будто могли чем-то помочь хозяйке. Рот её открылся, выпуская наружу мутную дрянь, запах которой тут же разнёсся по всей квартире.
– Настя, – взвыл я, совершенно не понимая, что делаю и зачем. Это просто не могло произойти. Я любил её! И в этот момент в дверь ванной раздался стук, в коридоре зажёгся свет, и тенью появились две пары ног.
В тусклом свете лампочки в ванной это казалось кошмаром наяву. Кап! Кап! Вода медленно начала переливаться через край, стекая тонкими струйками вместе с каштановыми волосами, которые шлёпались о кафель, разбрызгивая кислотную вонь.
– Я не хотел! Я не знаю, почему так вышло! – закричал я, забиваясь в самый угол.
Ручка двери дёрнулась и замерла в вертикальном положении, открывая доступ свету из коридора. Тяжёлый скрип разорвал тишину, перебивая звуки капель. В дверном проёме показались два силуэта походившие на человеческие.
– Он готов, я думаю, что смогу ему помочь, – донёсся приглушённый женский голос.
***
Я зацепился за край ванной и с огромным усилием поднял голову над поверхностью воды. Тяжело было запомнить, в который раз мне приходилось тонуть в полной темноте и вновь возвращаться к кошмару. Сдирать женские волосы с рук, уже даже не разбираясь, какого они оттенка и длины. Страх ушёл на последнее место, а на вершине поселилось чувство усталости.
Сколько я провёл времени, не покидая свою квартиру, сколько потратил сил, чтобы не сойти с ума, но итог всегда был один: я топлю её в холодной воде, в каком бы обличии она не предстала.
И вот, в очередной раз я оказываюсь на мокром полу в ванной, совершенно не понимая, как сюда попал, а за дверью слышны голоса. Это было настолько неожиданным, что я подполз к двери и замер.
– Это делает не он, – возмутился женский голос с нотками дребезжания, словно принадлежал старухе.
– Но мы нашли факты, подтверждающие обратное, – возразил мужской.
– Факты – не всегда истинная правда, – вздох, – Мне жаль, что всё так вышло, но…
Я хотел бы услышать до конца, о чём говорилось за дверью, но в тоже время меня захлестнуло волной злобы и отчаяния. Всё вокруг потеряло смысл и логику, я потерялся для этого мира, стал невидимым и не осязаемым. Вероятно, так всё и было. Медленно ко мне приходило осознание того, что произошло со мной на самом деле. Почему я без конца становлюсь заложником собственной квартиры, почему всё зациклено на холодной воде. Я умер и стал заложником собственных страхов, или попал в ад за содеянные грехи.
С такими мыслями стал всё чаще просыпаться среди ночи и смотреть, как рядом спит Аня, Настя или Алёна. Я больше не мог их спасти, не мог предотвратить кошмар, через который они будут проходить вновь и вновь, пока каким-то случайным образом всё не закончится. И я ждал с упоением этого конца.
Он наступил неожиданно и даже можно сказать нелепо. Я очнулся в палате, пристёгнутым наручниками к койке. Бледный рассвет проникал через большое окно с решёткой. Это было всё настолько нереальным, что я даже хихикнул. Новое место дало возможность моему разуму немного передохнуть перед очередным кошмаром, чистилищем, куда должен был вернуться. О своём сто процентом возвращении я не сомневался.
А вокруг засуетились люди, говорили то грубо, то ласково, а мне было плевать на них, это всего лишь часть кошмарной пытки, которая закончится холодной вонючей водой. Той самой пытки, от которой порой кружилась голова, как на карусели, а дыхание забивалось глубоко в груди, как при воспоминании о первой любви.
Два дня меня держали в закрытой клинике, а потом начались новые странности, меня доставили в суд. Говорили про убийство двух девушек, утопленных в ванной. Про наркотики, которые нашли в крови жертв, и сами тела, найденные в шахте ванной комнаты.
Я смеялся в голос, и смотрел в глаза Ани, которая сидела с нами в зале суда. Её рыжие волосы прядями опадали, как осени листья, а изо рта подтекала мутная жидкость, отвратительный запах которой медленно растекался по всему помещению.
А ещё была одна старушка, твердившая, что в меня вселился демон, которого нужно изгнать, иначе случится ещё много бед. Что она побывала в моей квартире и видела в ней много следов нечистого, и что на этом всё не закончится. Но её быстро вывели из зала суда, так как она казалась сумасшедшее меня.
Когда судья оглашал приговор, я не мог отвести взгляда от Ани. Вода с её рта бежала уже бурным ручейком, быстро подбираясь к моим ногам. Странно, что остальные этого не замечали, но процесс уже было не остановить. Свет становился тусклым и вскоре совсем погас. Я почувствовал, как наручники упали на пол, освобождая мои запястья, к которым тут же прикоснулись женские руки.
– Сделка выполнена, – прошептала мне на ухо Аня, – Ты получил всё что хотел.
– Да, – едва дыша, произнёс я.
– А я, получила своё, души невинных девушек.
Я запустил руки в её рыжие волосы и сжал кулаки. Убивать людей оказалось сладким удовольствием. Я увидел все стороны все мои действия и этого было достаточно для того, чтобы не жалеть о встречи с Аней. А сделка с жителями ада не так страшна, как об этом рассказывают.
***
Я проснулся от полной звенящей тишины. На часах было 3:47 и фонари едва освещали спальню. Рядом на кровати спала Настя, раскидав по подушкам свои каштановые волосы. Вспомнил рыжие локоны, спутанные между пальцами и сладко, вздохнул. Часы щёлкнули и стрелка перешла на число сорок восемь. Время. В конце концов, это лишь условное обозначение и совершенно не важно, когда начнётся отсчёт.
Я встал с кровати, и, не включая света в ванной, открыл кран холодной воды и заткнул пробку. Страсть эмоций, страха и наслаждения подтолкнули вновь к тому выбору, что я уже делал. Только так можно стать живым, пройдя через все эмоциональные барьеры, чтобы почувствовать, насколько прекрасны ледяные брызги на лице и страх темноты в одиночестве, после совершённого убийства.